– Я не собираюсь давать ему взятку за то, чтобы он двинулся вперед. Ни за что. И я горжусь этим. Гордость Хетоуэев – наше все, Морган.
Но уже через несколько минут бесполезной борьбы с толстеньким пони Нейт тяжело вздохнул и выудил из кармана яблоко.
Как только Счастливчик увидел фрукт, он подался вперед.
– Вот обжора, – пробурчал Нейт, держа яблоко на расстоянии нескольких дюймов от морды пони и пускаясь трусцой.
Морган снова расхохоталась, глядя, как упитанный пони рванулся вперед, вытянув шею и изо всех сил стараясь достать угощение.
Они быстро вернулись на ферму, и Эйс настояла на том, чтобы Счастливчик получил заслуженную награду.
Задыхаясь от быстрого бега, Нейт протянул ему фрукт и быстро отдернул пальцы, которые тот попытался откусить вместе с яблоком.
Морган решила для себя, что, пожалуй, можно очень многое узнать о мужчине, глядя на то, как он сражается с упрямым пони и какую дистанцию готов бежать по заснеженному полю ради дочери.
Нейт помог Морган выбраться из саней, криво улыбнулся и отвесил шуточный поклон:
– Вижу, я тебя позабавил, – а потом добавил уже серьезнее, пристально глядя на нее: – Мне нравится, когда ты смеешься, Морган Мак-Гир.
– Да и мне тоже!
– Уверен, это было совсем не то, что ты себе представляла, когда я предложил покататься на санях.
– Честно говоря, нет. Это было намного лучше! За исключением… – Морган наклонилась и прошептала Нейту на ухо о том, что ей нужно зайти в дамскую комнату. Попудрить носик.
– Эйс? Отведи мисс Мак-Гир в дом.
Как только они приблизились, отворилась дверь. Миловидная темноволосая женщина в теплом свитере доброжелательно улыбнулась.
– Тетя Молли! – воскликнула Эйс.
– Вы, должно быть, замерзли, – сказала Молли, обнимая девочку.
– Вообще-то, – неловко начала Морган, – я была бы очень благодарна, если бы вы показали, где находится…
К счастью, ей не пришлось договаривать, потому что, рассмеявшись, Молли указала в конец коридора:
– Там. Да, понимаю, я тоже каталась на санях с этим упрямцем Счастливчиком!
Когда Морган вернулась, Молли объяснила, что ездила за покупками и поэтому не встретила их раньше.
– Как вел себя Счастливчик?
– Просто отвратительно! – счастливо заявила Эйс.
– Вот здорово, – ответила Молли, и они все рассмеялись, что заставило Морган еще полнее ощутить свою принадлежность к священному кругу семьи. С Молли она чувствовала себя так уютно и легко, как ни с кем другим.
– Меня зовут Морган Мак-Гир, я учительница Эйс, – сказала Морган, протягивая ей руку.
– О, знаменитая миссис Мак-Гир.
– Мисс. Никак не могу переубедить детей, так что больше не пытаюсь.
– Ах, мисс? – Молли посмотрела в окно на Нейта, который распрягал пони. В ее глазах застыл вопрос, который, к счастью Морган, так и не был озвучен, потому что она понятия не имела, как ответить.
Да, несомненно, что-то происходило между ними с Нейтом. Но что? Дружба? Морган думала, это было нечто большее. Намного большее. А что думал он?
– Мама Эйс, Синди, была моей сестрой, – сказала Молли, провожая Морган на кухню.
Этот момент мог быть очень неловким, но почему-то Морган ничего такого не почувствовала.
Молли взяла в свои руки ладонь молодой учительницы.
– Мы очень любим Нейта. И хотим, чтобы он вернулся. Иногда, – задумчиво произнесла она, – мне кажется, что мы потеряли всех троих.
– Троих? – переспросила Морган.
– Не обращай внимания. Это долгая история, у которой, возможно, будет хороший конец. Честное слово, когда я выглянула в окно минуту назад, Нейт улыбался! Это случалось редко за последние два года, и уж никогда – после общения с этим пони!.. О, это Кейт, мой муж. Кейт, это Морган, Нейт привез ее к нам покататься вместе с Эйс на санях.
Ни одного слова о том, что на самом деле Морган была учительницей Эйс.
– Понравилось? – поинтересовался Кейт.
– В жизни не испытывала ничего более восхитительного.
Он пристально смотрел на нее несколько секунд и, как и его жена, остался доволен.
Как глупо было радоваться тому, что она принята семьей Нейта! Они ведь едва знают ее. Впрочем, последнее обстоятельство легко было исправить: когда Нейт вошел, стряхивая снег с ботинок, их всех пригласили пообедать горячим, только что из духовки, чили.
– Морган? Это не нарушит твои планы? – спросил Нейт.
Другая женщина постаралась хотя бы притвориться, что занята в субботу вечером. Но Морган понимала, что так вести себя с Нейтом не получится.
После обеда, когда посуду убрали со стола, на свет появилась старая колода карт. Морган научили играть в девяносто девять, но она была безнадежно побеждена. Вскоре предыдущая бессонная ночь возымела свое действие, и Эйс, несмотря на сопутствующую ей удачу, прилегла на кушетке и сразу же уснула.
Тогда взрослые расселись у камина, и Молли принесла горячий ром, хотя Нейт отказался и попросил горячего шоколада.
Морган подумала, что ей тоже следовало отказаться от алкоголя. Напиток наполнил ее теплом изнутри, ощущением уюта и гостеприимства, так же как и разговор – о делах фермы, о кузнице, о предстоящем рождественском шоу.
– Вы слышали, что места на шоу будут разыграны в лотерее?
Морган подтвердила это. Зал был рассчитан только на триста человек. Но шоу покажут в общественном центре в городе и в одной из местных церквей, так что его смогут увидеть все желающие.
– А самого ангела Рождества уже выбрали? – спросила Молли, бросив на спящую племянницу встревоженный взгляд. – Она мне несколько раз звонила насчет этого. Сегодня – первый вечер, когда я ни слова не слышала об этом шоу.
– Я думаю, мистер Уэлхэвен объявит о своем выборе на торжественном вечере. Они устроят прием на катке, через неделю. К тому времени он просмотрит видео с репетиций.
– Я бы хотела, чтобы все это поскорее закончилось, – заметила Молли.
– Я тоже, – поддержал Нейт. – Мне больно думать о том, как Эйс расстроится.
– Кто знает? – Морган пожала плечами. – Может, она не расстроится. Может, ее выберут.
Нейт и Молли от удивления выпучили глаза.
– Эйс?! – воскликнули оба.
– Я сказала всем девочкам, что у них равные шансы.
– Но это неправда, – мрачно произнес Нейт. – Эйс ни в одну ноту не попадает да и внешне совершенно не похожа на ангела.
– Она стала петь намного лучше под руководством миссис Уэлхэвен.
– Дома она все время распевает эти песенки. Что-то я никакого улучшения не заметил.
– И все же так оно и есть, – твердо заявила Морган. – И любой с толикой воображения может представить ее в роли идеального ангела.
– Я не хочу, чтобы она надеялась на что-то, что так же вероятно, как снегопад в аду.
Послышалась первая мрачная нота в этот великолепный вечер, и Молли поторопилась сменить тему.
Несколько минут спустя Нейт бережно взял Эйс на руки, и, прощаясь у дверей с гостеприимными хозяевами, Морган думала, что давно не проводила так восхитительно время.
– Нейт, – сказал она, когда они ехали домой сквозь метель, – это замечательно, что ты поддерживаешь с ними отношения, с семьей Синди.
Он удивленно взглянул на нее:
– Семья есть семья. Мы стали единым целым в день свадьбы.
Морган вздрогнула. Нейт не признавал ничего временного – все, что он делал, было навечно. В семье Морган все было по-другому. И сегодня вечером она поняла, как притягивали ее такие долгие отношения, именно о них она мечтала.
Простой вечер в кругу семьи. Общение. Ощущение тех самых пресловутых вечных ценностей.
– И все же это чудесно, – повторила она.
– Мы уже потеряли Синди. Было бы намного хуже, если бы утратили и друг друга. Осталась Эйс, она хранит в себе частичку Синди. Как же я могу прятать ее от сестры ее матери?
Но Морган думала о других людях – например, о ее собственных родителях, – которых ничего не остановило бы, для которых развод был только предлогом выставить из сердца вон прежде близких людей.
– Когда мои мама и отец развелись, – начала она, – казалось, что отец просто исчез бесследно.
– Ты с ним не общалась?
– Немного, поначалу. Затем он переехал в другой город, потом женился. Так что о нем напоминала только открытка на день рождения. Впрочем, он аккуратно выплачивал алименты.
– Ну и дурак, – отозвался Нейт. – Быть отцом – это куда больше, чем просто оплачивать счета.
– Ну да. Я вижу это на твоем примере.
– Ага, теперь ты считаешь меня неплохим отцом? – поддразнил ее Нейт. – А как же твои бесконечные записки?
– Я больше ни одной не присылала!
– Я даже соскучился.
– Да неужели.
Они уже подъехали к дому Морган, но Нейт, казалось, не собирался выходить.
– Знаешь, то, что сделал твой отец, – это неправильно, – сказал он спустя некоторое время. – И грустно.
Это нравилось Морган в нем – строгие убеждения. Система ценностей. Он всегда знал, что плохо и что хорошо, и не собирался отступать от своих принципов.
– Нейт, возможно, я сую нос не в свое дело, но… кто-то еще умер? Молли обмолвилась.
Он долго не отвечал. Потом мрачно объяснил:
– Мы выросли втроем. Я, Синди и Дэвид. Синди и Дэвид были вместе лет с двенадцати. Любили друг друга. По-настоящему. – Нейт помолчал, потом продолжил: – Дэвид пошел в армию. Я пообещал ему, что позабочусь о Синди, если с ним что-то случится.
– Что-то случилось, – предположила Морган, когда он снова замолчал.
Нейт пристально взглянул на нее, а потом ответил:
– Дэвида убили в Ираке. И я позаботился о Синди, как обещал.
Морган так хотела спросить, любил ли он ее, но по выражению муки на его лице поняла – да, любил. Он любил обоих своих друзей.
– Ты хороший человек, – прошептала она.
Нейт неловко пожал плечами, потом открыл дверцу автомобиля, проводил Морган до двери дома.
– Спасибо, Нейт, – мягко произнесла она. – Это был прекрасный день.
– Пожалуйста. – Он развернулся, спускаясь по ступеням.
Может, виноват все же был ром.
Или нет? Может он просто был очень хорошим человеком, который дал слово лучшему другу и сдержал его. Может, Нейт заслуживал той самой настоящей любви, но принес все в жертву чести и долгу.
– Нейт?
Он обернулся.
Целый день они ощущали это. Это чувство. Они оба.
Морган подошла к нему, встала на цыпочки и сделала то, что хотела сделать с того первого момента, когда увидела его.
Она поцеловала Нейта. Его губы были именно такими, какими она себе представляла. Крепкими, сильными. Нежными. Это были губы мужчины, который всегда поступал правильно.
Морган отступила, напуганная силой своего желания. Она также знала, что он был ранен в самое сердце.
Морган задержала дыхание. Все изменилось из-за этого поцелуя. Все. И он стал приглашением к чему-то большему.
К той самой любви. К настоящей.
И, несмотря на твердое решение Морган стать одинокой и независимой, она уже была готова отдать всю себя, подчиниться этому мужчине. Полюбить его.
Морган ждала, думая, что Нейт сейчас отвернется и уйдет – навсегда.
Но он посмотрел на нее долгим мягким взглядом, прежде чем сказать:
– Ого.
А потом ушел, оставив Морган в полной растерянности.
– Мистер Хетоуэй?
Нейт бросил взгляд на часы. Чуть позже семи. Морган, наверное, думала, что он собирает Эйс в школу. На самом деле у него все было так отработано, что он будил дочь, одевал ее, расчесывал и собирал в школу за пятнадцать минут.
– Да, мисс Мак-Гир?
Нейт не звонил ей после той поездки на санях, после ее поцелуя. Он не звонил потому, что сказал ей слишком много. Потому, что близость Морган расшатывала стены, возведенные вокруг его сердца. И потому, что она хотела того, что Нейт не мог ей пообещать. Того, чего он сам хотел – как он понял в тот вечер, проведенный с Кейтом и Молли.
Он хотел снова жить такой жизнью, как прежде. Размеренной и спокойной, когда, просыпаясь утром, знаешь, как закончится вечер.
Но вряд ли он остался прежним мужчиной, на ивно верившим, что его сила защитит любимых.
– Я бы хотела обсудить с вами мое последнее сообщение.
Как Нейт ни сопротивлялся соблазнам Морган Мак-Гир, он не мог сдержать улыбку, когда слышал ее нарочито учительский тон – сейчас, лежа в кровати и прижимая к уху трубку.
– В записке я попросила вас отправить печенье для приема у мистера Уэлхэвена на старом Мельничном пруду.
– Я послал это чертово печенье.
Тишина.
– Мы, кажется, уже обсуждали с вами тему ругательств.
– Эйс еще спит.
Нейт мог бы поспорить, что она сейчас борется с желанием спросить, как он успеет так быстро собрать дочь в школу, но все-таки решила не отступать от темы.
– Хорошо, – сказала Морган после долгой паузы. – Давайте обсуждать чертово печенье.
Улыбка грозила превратиться в безудержный смех. Нейт закусил губу.
– Дело в том, что я отвечаю за выпечку. Мистер Уэлхэвен прибывает в субботу.
– Не надо дублировать текст.
Эйс была на седьмом небе от счастья и волнения из-за этого приема на катке в честь мистера Уэлхэвена. Похоже, Нейту придется пораньше подарить ей обещанные коньки.
– Вы же не читали мои записки, – заметила Морган.
– Мм, ну да. Я действительно так сказал? – Нейт понял, как скучал по ней.
– Миссис Уэстон принесла сорок печений, каждое из которых украшено как настоящий новогодний подарок.
– Эшли повезло.
– Миссис Кэмпбелл принесла три дюжины шоколадных снеговиков. Шэрон Мак-Кинли – вкуснейшие пирожные в форме елочных украшений с сахарными лентами.
– А откуда вы знаете, что они такие вкусные? Уже понадкусывали, мисс Мак-Гир? Ай-ай-ай.
Нейт представил, как она закусила губу, чтобы сдержать смех. Почему ее радовали даже такие пустяки?
– А миссис Баннабел…
– Слушайте, у вас, похоже, и без того достаточно сладостей, так что можно обойтись и без пачки крекеров, которые передал я.
– Дело не в этом, мистер Хетоуэй.
– А в чем?
– Все остальные приложили усилие.
– Ладно. Попрошу Молли сляпать для меня коробку шоколадных снеговиков с сахарными лентами, с новогодними подарками в руках.
– Слушать вы умеете, мистер Хетоуэй.
– Спасибо. – Нелепо было радоваться тому, что она заметила, как внимательно он ловит каждое ее слово. И все же Нейт ожидал продолжения: "Однако…"
– Однако, – продолжила Морган, – думаю, это нечестно – просить Молли помочь нашему классу.
– Я не умею готовить печенье.
– Да, это понятно. Но этому легко помочь. Например, пару недель назад я и понятия не имела, как вешать крючки… Если вы с Эйс заедете ко мне после школы сегодня, я с радостью научу вас.
У Нейта и так не хватало времени из-за того, что он вызвался помогать с декорациями для "Рождественского ангела", да еще и нужно было выполнять заказы.
И еще он старался избегать Морган. Ее губ. Ее глаз. Черт, если ее не отпугнула даже та дурацкая поездка на санях, что могло заставить ее держаться подальше?
Была и другая проблема. Он рассказал ей о Синди и Дэвиде, сам впустил ее в свое сердце, которое так долго держал закрытым для всего мира… Голос Морган был для него путеводной звездой, лучом света, пробивающегося сквозь мутную ледяную толщу воды, в которой он безуспешно барахтался уже два года.
Нейт понимал, чего стоило Морган позвонить первой, и он не мог отказом ранить ее – она и так достаточно перенесла в своей жизни. Причем из-за тех людей, которые должны были любить и защищать ее.
– Конечно, – сказал он, следуя свету спасительного луча. – Во сколько встречаемся?
Глава 7
Случилось так, что Уэстоны взяли Эйс с собой в Гринвилль за покупками. Девочка доверительно сообщила Нейту, что еще не купила подарок и хотела бы сохранить это в секрете до праздника.
Она была так взволнована предстоящей поездкой вместе со своей новой подругой Брендой, что Нейт не решился сказать ей, что она упустит возможность приготовить печенье с любимой учительницей. Эйс бы не сумела сделать выбор.
Ему следовало бы позвонить и отказаться от встречи, но, только подъезжая к дому Морган, он осознал, что так и не сделал этого.
Это противоречило здравому смыслу. Это противоречило всему, что он знал о жизни – жестокой, тяжелой, которая порой не оставляла ни единого шанса на счастье.
Но, когда Морган открыла дверь, он увидел свет на ее лице. И бессознательно двинулся к ней, как измученный солдат, проведший годы в пороховом дыму.
Час спустя кухня Морган была засыпана мукой и заляпана глазурью. Нейт мог бы поспорить, что на полу глазури было больше, чем на печенье.
И все же, несмотря на то что Морган была самой лучшей учительницей для своих шестилеток, терпеливой, спокойной, и выполняла все точно по инструкции, эти печенья выглядели на редкость отвратительно.
Нейт взял одну штуку:
– На что это похоже?
– На сосульку? – Морган внимательно изучила выпечку.
– Нет уж, Морган, это выглядит как что-то неприличное. – Нейт в полной мере насладился залившим ее лицо румянцем. – А на вкус неплохо.
Она вздохнула, ведя себя как настоящая мисс Мак-Гир, притворяясь, что воспоминание о поцелуе не висело над ними, как венок из омелы.
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты неисправим?
– Ну конечно. – Нейт взял покореженного Санту и откусил ему голову. – Хетоуэй все такие.
– Правда? – Морган обозрела печенье и поняла, что они ни в какое сравнение не идут с теми, что приготовила миссис Уэстон, поэтому без угрызений совести тоже укусила одно. – Расскажи мне о своей семье.
И он рассказал. На кухне Морган, заполненной ароматами выпечки и солнечным светом, Нейт поведал ей о том, каково было расти в семье бедняков.
– Но, – добавил он, чутко следя за тем, чтобы Морган не начала жалеть его, – может, лишних денег у нас и не было, зато наша семья была для нас самым драгоценным сокровищем. Мой отец не мог купить моей маме достойный ее подарок, зато я уверен, ни один мужчина не любил сильнее ни одну женщину в мире. Он готов был на все ради нее. Ради любого из нас. Мы были семьей.
Он рассказал Морган, как начал работать в кузнице с самого детства, помогая отцу. Как дети сами находили себе развлечения – пусть это был старый велосипед или заросший пруд за городом. Зимой – каток и коньки на несколько размеров больше (чтобы их можно было носить в течение нескольких лет). Санки, сделанные отцом, и игра в снежки. Игра в старые засаленные карты на кухне.
– Как у Молли и Кейта?
– Да, именно так.
В каждом воспоминании он был вместе с Синди и Дэвидом. Впервые эта память не вызывала боль, а приносила только тепло настоящей дружбы, согревавшей его в течение многих лет. Впервые он понял, как сильно они влияли на него.
– Теперь твоя очередь, – попросил он Морган.
И Морган рассказала ему о своей семье, о разводе родителей, о том, как она чувствовала себя виноватой.
– Это как попытка остановить лавину, которая уже мчится с горы. Мои родители наконец-то разъехались, когда мне было одиннадцать.
Ссоры прекратились, для них это стало благословением, но я всю жизнь тосковала по утраченному.