- Да будет вам, Кейт… Если у кого и есть собственное мнение, так это у вас. Вы делаете то, что хотите, и не задумываетесь о том, как посмотрят на вас окружающие. И о людях судите по собственным впечатлениям, а не потому, что вам скажут. Будь иначе - вы бы уже давно уехали из дома своего дядюшки. Ведь вам столько о нем наговорили. Но нет - вы не только продолжаете жить с ним бок о бок, вы пытаетесь заступиться за него, доказать его невиновность. Так что ваше мышление, Кейт, я никак не назвал бы стереотипным. Напротив, оно очень даже независимое… Кейт, вы не будете возражать, если я оставлю вас ненадолго и заварю вкусный чай?
Кейт механически кивнула головой, не расслышав последней фразы. Ей было приятно услышать, что "мышление" ее "очень даже независимое", но что-то помешало ей полностью насладиться радостью от услышанного.
Кип говорил о ней много хорошего. Нет, Кип всегда говорил о ней только хорошее… Кейт вдруг поняла, почему не может полностью принять его похвалы: его слова рисовали ее идеальной женщиной, каковой она не только себя не чувствовала, но и не являлась.
Скорее, ему хотелось видеть ее такой. Кип был похож на художника, однажды решившего, что на его полотнах должно быть изображено только прекрасное, и оставившего все низменное и обыденное для прозы жизни. Казалось, он совершенно не замечает недостатков Кейт, а даже если и обращает на них внимание, то трактует как достоинства. Даже Гарри, ее вечно влюбленный друг, и тот признавал за ней уйму недостатков…
Кейт почувствовала себя статуей, возведенной на пьедестал. Это было лестно и одновременно пугало ее. Она боялась разочаровать Кипа, потому что самое худшее разочарование - это разочарование в идеале. Слава богу, Микки никогда не был ее идеалом, иначе Кейт упала бы с такой высоты, с которой, возможно, никогда бы не поднялась.
А ведь и я сама не лучше Кипа, подумала Кейт, усмехаясь своим мыслям. Восхищаюсь им сверх всякой меры, разве что не боготворю его… Испугалась, что наскучила ему, а когда узнала, что он пропал по другой причине, начала бояться того, что он слишком уж меня превозносит… Что я на самом деле к нему чувствую? Что это - влечение, влюбленность, любовь?
Кейт никогда и никому не признавалась в любви, даже Микки, хотя совсем еще недавно ей казалось, что между ними - настоящее, сильное чувство. Теперь сама мысль об этом вызывала усмешку. Как можно было даже в шутку увлечься этим самовлюбленным красавцем, грозой университетских девиц, озабоченным только собственной внешностью и впечатлением, которое эта внешность производит на окружающих?
Кейт слышала разные определения любви, но ни одно из них не давало ей полного представления об этом чувстве. Оно казалось ей загадочным, непостижимым, неподвластным рациональному объяснению. И Кейт оставалось только теряться в догадках и ждать, когда же она откроет это чувство в себе и поймет его природу…
Кип вернулся с красивым позолоченным подносом в руках, на котором стояли чашки с дымящимся травяным чаем и лежали пирожные. Кейт предпочла бы сейчас стаканчик темного пива и пирожки с яблоками, но отказываться от чая с пирожными тоже не собиралась.
"Высидев" обед у дяди, она не съела ни кусочка. Эльза могла злиться на нее сколько угодно, но Кейт смогла бы попробовать ее стряпню только в том случае, если бы в окрестностях по чьей-то прихоти закрыли все кафе и рестораны.
Чай оказался удивительно вкусным и душистым. Он источал аромат луговых трав и цветов. С каждым глотком Кейт чувствовала, как на душу мягкой пушистой ватой ложится умиротворение.
- Что вы сюда подмешали, Кип? - улыбнулась она писателю. - Мне кажется, что я засыпаю. Это чай так успокаивает…
- Ничего особенного, Кейт. Обыкновенные травы. Несколько видов трав, немного ягод, совсем чуть-чуть цветов. Не удивляйтесь, он действительно расслабляет. Я думал, это именно то, что вам нужно.
- Пожалуй, если это ненадолго. Ведь мне еще нужно к Каррингтонам. А пока… - Кейт с трудом сдержала зевок. - Расскажите о себе, Кип. Где прошло ваше детство, кто были ваши родители, когда вы начали писать… Ох, простите мне этот деловой тон. Рассказывайте обо всем, о чем хотите. В конце концов, я не сижу перед вами с диктофоном…
Кип начал рассказывать о своем детстве. Кейт и рада была бы жадно внимать ему, но чувствовала, как ее неодолимо клонит в сон.
Перед глазами замаячили картинки, совершенно не связанные ни с Кипом, ни с комнатой, а голова налилась тяжестью. Кейт почувствовала, что вот-вот погрузится в сладкую дремоту, но, увы, ничего не могла с собой поделать. Глаза закрылись сами собой, а голова безвольно откинулась на спинку мягкого кресла.
- Кейт!
- Папа?
- Кейт, это я, Кип… Вы нормально себя чувствуете?
Кейт с трудом разлепила тяжелые веки. Тело казалось размякшим, трудно было пошевелиться. В гудящей голове отдавался голос Кипа, склонившегося над ней с обеспокоенным лицом.
- Простите, я уснула… - пробормотала Кейт непослушными губами.
- Это вы меня простите. Я не думал, что щепотка моего успокаивающего чая свалит вас с ног, как какое-нибудь снотворное. Послушайте, Кейт, мне что-то не нравится ваше лицо… Оно… отекло и покрылось красными пятнами.
- Я и губами-то с трудом шевелю, - пробормотала Кейт. - Не пойму, что со мной…
Кип не на шутку перепугался.
- Сейчас я позвоню врачу… Господи, да ведь у меня нет даже телефона - я ни разу не обращался к местному доктору… Тогда я сам отвезу вас в больницу.
- Позвоните лучше Грегу, - силясь оторвать голову от спинки кресла, произнесла Кейт. - Думаю, он найдет доктора.
- Грегу? - недовольно переспросил Кип, но, увидев, что Кейт с трудом шевелится, поспешил ответить: - Хорошо, я позвоню детективу Кармайклу. Надеюсь, вы помните его номер?
- Посмотрите в рюкзачке. Там лежит мой мобильный.
Кип вытащил мобильный, нашел телефон и позвонил Грегу. Кейт и сама не понимала, почему возлагает на Грега такие надежды, но в этот момент ей казалось, что он - единственный человек, который может ей помочь. К тому же Кип откровенно растерялся и даже испугался. Впрочем, Кейт на его месте тоже не слишком бы обрадовалась, если бы ее гость ни с того ни с сего заснул и проснулся, усыпанный красными пятнами.
Грег Кармайкл не только дал Кипу телефон доктора, но и пообещал заехать сам. Кип постарался сдержаться и не высказать своего недовольства по этому поводу, но Кейт заметила, что последняя новость ему крайне неприятна.
Кейт не зря уповала на Грега: он примчался на всех парах и привез с собой доктора, за которым, как выяснилось позже, заехал в местную больницу.
Пока доктор осматривал Кейт, мужчины вышли из комнаты. Кейт показалось, что оба смотрят друг на друга не просто с неприязнью, а почти с ненавистью. Неужели это все из-за меня? - подумала она и тут же вскрикнула от боли: доктор нащупал на ее спине какую-то маленькую ранку.
- Все ясно, - донеслось из-за ее спины.
Что именно стало ясно доктору, определить по его тону было сложно. Кейт досадовала, что не видит его лица. Что, если он обнаружил какое-нибудь неизлечимое заболевание? Кейт остановила поток своей неуемной фантазии и, прежде чем составлять завещание, решила поинтересоваться у доктора, что же с ней все-таки произошло.
- Одевайтесь, мисс Майрик, - проигнорировав ее вопрос, приказал доктор. - Сейчас я задам вам несколько вопросов, а вы на них ответите. Что вы так разволновались? - строго спросил он, поправляя очки. - Можно подумать, я приехал к вам снимать мерки для гроба, - хихикнул доктор.
Кейт оценила бы чувство юмора врачевателя, если бы ее состояние было хоть чуточку лучше. Поэтому вместо улыбки на ее лице появилось выражение замешательства и испуга. Доктор копошился в своем чемоданчике, поэтому ничего не заметил. А если бы заметил, непременно отпустил еще какую-нибудь шуточку, чтобы "ободрить" разволновавшуюся пациентку.
Грег с Кипом вернулись в комнату, - Кейт радовалась уже тому, что эти двое не сцепились между собой, - а доктор принялся задавать ей вопросы. Кейт согласилась и с тем, что у нее горит лицо, и с тем, что страшно гудит голова, и с тем, что у нее слабость во всем теле, и с тем, что ее клонит в сон… После расспросов доктор наконец-то поставил диагноз: укус насекомого, названия которого она не выговорила бы, даже если бы заучила его как скороговорку.
- И что т-теперь? - заикаясь, пролепетала Кейт, до смерти перепуганная названием и ожидавшая вынесения самого зловещего приговора.
- Теперь? - просиял доктор. - Покупайте белые тапочки, мисс Майрик, и заказывайте оркестр… Хм-хм, - захихикал он, довольный произведенным эффектом, выражавшимся в побледневшем лице Кейт и ее испуганно расширившихся серых глазах. - Успокойтесь, это вам не скоро понадобится. Большой беды нет, но два дня вам лучше соблюдать постельный режим и две недели пить таблетки, которые я пропишу. У вас банальная аллергия на укус насекомого. Наверняка вы подцепили его где-нибудь в лесу.
Кейт кивнула с облегчением и надеждой, что доктор снова не примется шутить.
- Да, я ходила в лес. Но с тех пор прошло много времени…
- Аллергия не всегда проявляется сразу, - объяснил доктор. - Я с такими случаями уже сталкивался… Правда, некоторым пациентам повезло куда меньше, чем вам… Так что радуйтесь жизни, мисс Майрик. И забудьте о прогулках по честерширским лесам, они вам противопоказаны…
- Угу, - кивнула Кейт и взяла протянутый доктором лист бумаги. Буквы прыгали перед глазами, да и почерк у доктора был далек от каллиграфического, поэтому Кейт растерянно протянула бумажку мужчинам. - Пожалуйста, прочитайте рецепт… Я что-то ничего не вижу.
Мужчины, не сговариваясь, потянулись за листком и взяли его одновременно. Грег выразительно посмотрел на Кипа, а Кип на Грега. Оба потянули листок на себя, и бумажка с тихим треском разъехалась пополам. Мужчины, не сговариваясь, повернулись к доктору.
- Вы не могли бы написать еще один, - попросил Кип. - Увы, полицейские применяют силу даже там, где она совершенно не нужна…
- Да, напишите, пожалуйста, - кивнул Грег. - Писателей никогда не интересует то, что пишут другие…
Доктор выписал новый рецепт и протянул его Кейт.
- Только без фокусов, - предупредил он мужчин. - В третий раз выписывать не буду. Прочитаете потом - почерк у меня не такой уж скверный. А вам, молодая леди, - хмыкнул он, - нужно выздороветь и разобраться со своими кавалерами.
Кейт пробормотала что-то похожее на "спасибо" и густо покраснела. И почему она всегда оказывается в таких нелепых ситуациях?
Доктор ушел, а "кавалеры" Кейт, все никак не хотели униматься. Кип доказывал Грегу, что именно из-за него порвался рецепт, Грег, естественно, утверждал обратное, а Кейт сидела в кресле, как мумия, и слышала только гул в своей голове.
Наконец, вспомнив о предмете своего беспокойства, мужчины все-таки заключили негласное перемирие. Невзирая на протесты Кейт, надо сказать, довольно робкие, потому что сил протестовать у девушки почти не осталось, они загрузили ее в машину Кипа, который подвизался отвезти ее к дяде. Грег же пообещал привезти таблетки, рецепт которых на этот раз Кейт удалось сохранить.
В машине Кипа Кейт снова уснула, а когда проснулась, увидела расплывшееся, как Эльзина яичница, лицо дядюшки, который протягивал ей воду и что-то крошечное белого цвета. После этого Кейт снова провалилась в глубокий и беспокойный сон.
11
Из-за внезапного недомогания Кейт Грег в тот день так и не добрался до дома Смита Кармайкла. Эта поездка предстояла ему сегодня, но сначала он решил заглянуть в больницу, где лежал детектив Маккинли. Бедняге уже сделали операцию. Слава богу, она прошла успешно.
Маккинли выглядел бледным как смерть и изрядно похудевшим.
- Ничего себе! - воскликнул Грег, увидев приятеля. - Да ты скинул, по меньшей мере, пять фунтов.
- Угу, - мрачно кивнул Маккинли. - Эти гады держат меня на диете. Если бы ты знал, дружище Грег, как здесь отвратительно кормят… Да я своего хомячка и то лучше кормлю… Присаживайся, - кивнул он молодому человеку, и Грег присел на краешек койки, застеленной хрустящей от крахмала простыней. - Представь, эти маньяки категорически запретили мне есть жирную и острую пищу. А как же восхитительные пончики? - простонал он. - А мои любимые сочные двойные чизбургеры? А пицца с тончайшей корочкой, посыпанная нежным сыром и политая томатным соусом? Да, дружище Грег, жизнь моя теперь превратится в настоящий ад…
Грег сочувственно смотрел на приятеля. Сам он не имел пристрастия к фастфуду, но знал о глубокой любви к нему детектива Маккинли.
- Не отчаивайся, Мак, - поспешил он ободрить коллегу. - Есть куча другой вкусной еды. Мой дядя Дик Кармайкл может дать тебе кучу рецептов замечательных диетических блюд… Вот, например, лосось, приготовленный на пару…
- На пар-ру?! - зарычал на него Маккинли. - Да в гробу я видал этот пар! Если я и буду есть лосося, то только жареным, с хрустящей корочкой! Грег, это моя погибель!
- Послушай, Мак, - не сдавался Грег, - но ведь в этом есть свои плюсы. Ты похудеешь, обзаведешься подружкой. Вспомни красивую блондинку из кафе напротив участка, которой ты постоянно строишь глазки. Она сразу же обратит на тебя внимание…
- Блондинка, брюнетка, шатенка, - махнул рукой Маккинли. - Никто не заменит мне моих восхитительных пончиков…
Однако все-таки заметил знакомый блеск в глазах приятеля.
- Жить будешь, - улыбнулся ему Грег. - Это я тебе точно говорю…
Пожаловавшись Грегу на "маньяков", "монстров", "чудовищ", "извергов", то есть врачей, Маккинли поинтересовался у него, как продвигается дело. Грег сказал коллеге чистую правду: дело по-прежнему казалось совершенно безнадежным.
- Хэнсон пока не донимает меня, - усмехнулся Грег. - Но, чувствую, очень скоро придется мне стоять в его кабинете с повинной головой и выслушивать о том, что я "кретин" и "лузер"…
Навестив Маккинли, Грег заехал в участок за своим тезкой и вместе с ним поехал к Стиву Каррингтону, отцу последней пропавшей девушки - Стеллы Каррингтон.
Стив оказался довольно мрачным субъектом, о чем Грега заранее предупредил Маккинли. Он открыл полицейским с таким видом, словно его побеспокоили коммивояжеры.
- Добрый день, мистер Каррингтон, - вежливо поздоровался Грег. - Меня зовут Грегор Кармайкл. А это, - кивнул он на тезку, - офицер Грегори Соллет. Мы хотим задать вам несколько вопросов о вашей дочери.
- Ваши уже здесь были, - ответствовал Стив Каррингтон, сдвинув густые брови на переносице. - Долго выспрашивали. И что? Результата никакого…
- У вас был мой коллега, - спокойно ответил Грег, - детектив Маккинли. Он попал в больницу, поэтому дело передали мне.
- Ну, так он наверняка вам все рассказал, - раздраженно ответил Стив. - Чего по второму разу допрашивать?
- Я не допрашивать вас пришел, - спокойно ответил Грег. - А расспросить. Это для вашего же блага. Вдруг вы что-нибудь новое вспомнили?
- Да ничего я не вспомнил, - буркнул Стив. - Ладно уж, проходите, коли пришли.
Стив провел полицейских на кухню и кивком головы предложил сесть на деревянные стулья. Грег лишний раз подивился тому, как вещи похожи на своих хозяев: стулья Каррингтона были такими же простыми и грубоватыми, как и он сам.
Каррингтон не сел рядом с полицейскими. Он подошел к окну, уставился на блестящую после дождя крону яблони, росшей прямо под окном, и молча закурил.
Грег сразу понял, что слова из Стива придется вытаскивать клещами.
- Скажите, мистер Каррингтон, у вас были доверительные отношения с дочерью?
Стив Каррингтон развернулся и снова посмотрел на Грега, превратив две брови в одну сплошную черную и мохнатую линию.
- Это что же вы хотите сказать? Что моя дочь от меня что-то скрывала?
- Нет-нет, - поспешил разубедить его Грег. - Я хотел узнать, насколько она была с вами откровенна. Детектив Маккинли рассказал мне, что у Стеллы не было ни подруг, ни молодого человека. А ведь она - взрослая девушка, почти женщина, и в ее возрасте нормально иметь парня и друзей.
- Нормально? Вы что, хотите сказать, что моя дочь - ненормальная? - взвился Стив.
- Ничего подобного, сэр, - вмешался офицер Соллет. - Грег хотел сказать, что это удивительно…
- Поверьте, мистер Каррингтон, - перебил Соллета Грег, - мы не хотим сказать ничего плохого ни о вас, ни о вашей дочери. Но чтобы выяснить, что с ней, нам нужно знать о ней как можно больше. Увлечения, хобби, привычки, круг знакомств, - все, что могло и не могло иметь отношение к ее исчезновению. В информации, которой вы владеете, мистер Каррингтон, может обнаружиться какая-то зацепка. Так часто бывает: обычный факт может оказаться той ниточкой, которая поможет распутать клубок…
Стив Каррингтон кивнул, уставился в окно и выпустил густой клуб дыма. Дым разбился о стекло и превратился в два облачка, которые вскоре развеялись в воздухе. Грег тоже попросил разрешения закурить и получил его.
- У Стеллы действительно не было подруг, потому что я всегда относился очень разборчиво к тем людям, с которыми общается моя дочь. Ведь это мой отцовский долг… Были у нее две приятельницы, она даже приводила их в дом. Но мне показалось, что эти девушки ничему хорошему ее не научат. Обе размалеванные, как шлюшки, смотреть противно. В коротких юбках… Все напоказ… Стелла одевалась гораздо скромнее, но я заметил, что она хочет выглядеть, как эти девушки… Скажу честно, мне не нравилось, как они на нее влияют. Я так Стелле и сказал: нечего тебе, дочка с ними общаться. А то станешь, как твоя мамаша… Стелла - девочка послушная, она спорить не стала. Может, конечно, потом она с ними и встречалась, но чтобы крепко дружила - не думаю… - покачал головой Стив. - Что до парней, так я ей давно уже сказал: до свадьбы даже не думай. Она у меня - девочка красивая, вокруг нее много кто увивался. Но со мной не забалуешь… Если б нашелся приличный человек, я бы, не думая, выдал дочку замуж. Но вы же знаете, какая пошла молодежь? Все распущенные, несерьезные, о семье никто не думает… Неужели я такому свою дочку бы отдал? Чтобы она стала, как ее мать? Нет уж, со мной не забалуешь…
Грег поинтересовался, что же такого было с матерью Стеллы и почему Стив так боится, что дочь пойдет по ее стопам.
Выяснилось, что жена Стива, прожив с ним несколько лет "горя и бед не зная", ушла от него к другому, оставив на руках у мужа маленькую дочь. Стив пытался ее разыскать, но тщетно: беглянки и след простыл. Ребенка она не хотела, да и Стива не очень-то любила.
Как понял Грег, Стив всегда и все привык держать под своим контролем, а с этим готова смириться далеко не каждая женщина. Вместо того, чтобы призадуматься, из-за чего от него ушла жена, Стив принялся в том же духе воспитывать и дочку.