Я навсегда запомню, как сидела в его приемной: в окно светило солнце, и теперь я наверняка знала, что у истории моей встречи с Габриелом и Фрайди будет продолжение, хотя они и не примут в ней участие.
Как описать мое состояние? Мне предстояло пережить прекрасное событие.
Доктор улыбался мне, он был в курсе моих дел и считал, что для меня это был просто подарок судьбы.
- Сомнений нет, - подтвердил он. - У вас будет ребенок.
Весь остаток дня я лелеяла свою тайну. Мой собственный ребенок! Я была полна нетерпения - впереди были месяцы беременности, а я хотела ребенка… сейчас!
Вся моя жизнь изменилась. Я больше не размышляла над прошлым. Теперь я верила, что таким образом Габриел оставил мне свое утешение и что все было - было не напрасно.
Когда я оказалась в своей комнате одна, я вспомнила, что поскольку это не только мой ребенок, но и Габриела тоже, то если это будет мальчик - он станет наследником Керкленд Ревелз.
"Ну и что? - сказала я сама себе. - Нечего ему рассчитывать на это наследство. Я сама его обеспечу. Рокуэллы даже не узнают о его рождении. Пусть все достанется Люку. Мне все равно…"
На следующий день за завтраком я сообщила отцу об этой новости. Он был поражен, лицо его постепенно порозовело - я полагала, от удовольствия.
- Теперь тебе будет легче, - заметил он. - Благослови тебя господь. Лучшего для тебя ничего и не придумаешь.
Я еще никогда не видела его таким разговорчивым. Он сказал, что я должна немедленно известить Рокуэллов. Он видел, в каком плачевном состоянии находится здоровье сэра Мэтью, и, я полагала, он думал, было бы несправедливо, если Люк унаследует титул деда, когда на самом деле он должен перейти к моему еще не родившемуся сыну - если это будет сын.
Мне передалось его волнение. Я сразу направилась в свою комнату и написала Рут.
Это письмо далось мне нелегко, потому что мы с Рут никогда не были в дружеских отношениях, и я представляла себе, какой эффект произведет на нее эта новость.
Письмо вышло высокопарным, но лучшего я придумать так и не смогла:
"Дорогая Рут!
Пишу, чтобы сообщить тебе, что у меня будет ребенок. Мой врач только что уверил меня, что сомнений быть не может, и я посчитала, что семья должна знать, что вскоре в ней станет на одного человека больше.
Надеюсь, сэр Мэтью оправился после приступа. Я уверена, что он обрадуется новости о том, что у него появится еще один внук.
Я чувствую себя прекрасно, и надеюсь, вы тоже. Мои лучшие пожелания всем.
Твоя невестка
Кэтрин Рокуэлл"
Ответ от Рут пришел через два дня:
Дорогая Кэтрин!
Твоя новость нас удивила и обрадовала.
Сэр Мэтью говорит, чтобы ты приезжала в Ревелз немедленно, так как не может быть и речи о том, чтобы его внук родился где-либо в другом месте.
Пожалуйста, не отказывай ему в этой просьбе, сделай так, как он хочет. Твой отказ очень расстроит его. По давней традиции все дети в нашей семье должны родиться в нашем доме.
Пожалуйста, ответь мне тут оке, когда тебя ожидать. К твоему приезду все будет готово.
Твоя невестка
Рут".
Здесь же было письмо от сэра Мэтью. Почерк был немного неровный, но чувствовалось, что он искренне желает моего возвращения. Он писал, что скучает без меня. И для него не могло быть более приятной новости в это печальное для него время. Он просил не разочаровывать его. Итак, мне необходимо было возвращаться в Керкленд Ревелз.
Я понимала, что он прав. Надо было возвращаться.
Рут и Люк приехали на станцию Кейли встретить меня.
Они встретили меня с подчеркнутым радушием, но я совсем не была уверена, что они действительно рады видеть меня. Рут была спокойна, а Люк, мне показалось, немного потерял свою веселость. Привыкнув ощущать себя наследником того, к чему он так стремился, в один прекрасный день он обнаружил, что на его пути может появиться еще один претендент. Можно было представить его состояние теперь. Тут уж все зависело от того, насколько сильно он жаждал наследства.
По дороге домой Рут заботливо справлялась о моем здоровье. Меня охватило волнение: вот мы проехали торфяники, въехали на старый мост, я увидела вдали развалины монастыря и, наконец, само поместье Ревелз.
Мы вышли из коляски, прошли через галерею, и мне почудилось, что злые физиономии бесов осветились самодовольством, злорадно усмехаясь: ну что, ты думала, что убежала от нас?
Но входя в этот дом снова, я ощущала в себе уже новые силы. У меня теперь было кого любить и защищать. Пустота исчезла из моей жизни, и душа моя была снова открыта для счастья.
Глава IV
Когда я вошла в дом, сэр Мэтью и тетя Сара уже ждали меня. Оба бросились меня обнимать и обращались со мной с такой осторожностью, будто я была создана из фарфора. Это заставило меня улыбнуться.
- Вы меня не разобьете и не сломаете, - заметила я, - и это сразу настроило всех на нужный лад.
- Твоя новость… такая прекрасная новость! - бормотала тетя Сара, вытирая глаза, хотя я не видела в них ни слезинки.
- Для нас это так важно, - сказал мне сэр Мэтью. - Это такое утешение.
- Мы уже говорили ей об этом, - вставила Рут. - Правда, Люк?
Люк улыбнулся, к нему вернулось его прежнее дружелюбие.
- Правда, Кэтрин? - спросил он.
Я не ответила ему, а просто улыбнулась.
- Кэтрин, должно быть, устала и хочет подняться в свою комнату, - заметила Рут. - Распорядиться, чтобы тебе прислали чай наверх, Кэтрин?
- Да, это было бы кстати.
- Люк, позвони, чтобы пришла служанка. Пошли, Кэтрин. Твой дорожный сундук уже наверху.
Сэр Мэтью и Сара вслед за Рут и за мной поднялись по лестнице.
- Я поместила тебя на втором этаже южного крыла, - объяснила Рут. - Тебе нужно поменьше ступенек, да и комната эта очень приятная…
- Если она тебе не понравится, - поспешил добавить сэр Мэтью, - ты сразу же должна сказать нам, дорогая.
- Вы очень добры, - ответила я.
- И ко мне ты будешь поближе, - голос Сары звенел от волнения. - Это будет прекрасно… на самом деле!
- …Мне кажется, я выбрала самую подходящую комнату, - закончила Рут.
Мы прошли певческую галерею и поднялись по лестнице на второй этаж. Потом прошли короткий коридор с двумя дверьми. Рут распахнула вторую дверь - за ней и оказалась моя комната.
Она была почти точной копией той, в которой мы жили с Габриелом - даже туалетная комната была такой же. Из окон были видны лужайки перед домом и монастырь. Значит, комната была расположена точно так же, только двумя этажами ниже.
- Очень приятная комната, - заметила я. С украшенного потолка на меня смотрели херувимы, изображенные вокруг люстры в центре. У меня была кровать с пологом, как и почти все остальные в доме, наверно. Полог состоял из голубых шелковых занавесей около кровати, и в тон им были голубые камчатые шторы на окнах. Ковер был синего цвета. В комнате был огромный камин, шкаф для одежды и несколько стульев, а также дубовый сундук, над которым висела медная грелка для постели. На хорошо начищенной медной поверхности лежал красноватый отблеск от вазы с красными розами, которые, как я уже догадалась, поставила здесь Рут.
Я улыбнулась ей.
- Благодарю тебя, - сказала я.
Она склонила голову в знак признательности, но меня продолжал мучить вопрос - действительно ли она рада видеть меня, или она была бы более счастлива, если бы, уехав из Ревелз, я исчезла из ее жизни навсегда. Я была уверена, что она не могла быть искренне рада моему приезду - она ведь понимала, что будет значить рождение моего сына для Люка. Она обожала Люка, я это видела, а теперь, когда я сама собиралась стать матерью, я понимала, насколько честолюбивой становится мать в отношении своих детей - и я не обижалась на Рут, даже если она и затаила на меня обиду.
- Здесь тебе будет удобно, - торопливо заметила она.
- С твоей стороны это так мило, ты проявляешь столько заботы, так стараешься…
Сэр Мэтью расплылся в улыбке.
- Это тебе ради нас придется хорошенько постараться, - сказал он. - Мы так рады, так рады… Я уже сказал доктору Смиту: пусть он делает что хочет, лечит меня любыми снадобьями или заклинаниями, но я должен дожить до рождения моего внука.
- Вы уже и пол определили?
- Ну конечно, моя дорогая. Я ни капельки не сомневаюсь. Тебе на роду написано иметь сыновей.
- Хагар, дорогая, мне хочется, чтобы ты пришла посмотреть мои гобелены, - пробормотала тетя Сара. - Ты ведь придешь, правда? А я покажу тебе колыбельку. Все Рокуэллы пользовались этой колыбелью.
- За оставшиеся несколько месяцев надо будет ее отремонтировать, - практично добавила Рут. - Тетя Сара, только это Кэтрин.
- Конечно, это Кэтрин, - возмутилась тетя Сара. - Мы с ней хорошие друзья. Ей так понравились мои гобелены!
- Я думаю, ей надо отдохнуть.
- Да, мы не должны утомлять ее, - согласился сэр Мэтью.
Рут многозначительно кивнула в сторону тети Сары, и сэр Мэтью взял ее под руку.
- Когда она отдохнет, мы с ней поговорим, - сказал он. И еще раз улыбнулся мне. Он увел свою сестру.
Рут вздохнула, когда за ними закрылась дверь.
- Ты знаешь, выносить ее становится все труднее. Эти странные провалы в памяти… Иногда она может без запинки перечислить все наши дни рождения. Тем более странно, что она забывает, с кем из нас говорит.
- Наверно, к старости это бывает.
- Я надеюсь, со мной этого не будет. Есть поговорка: те, кого Бог любит, умирают молодыми. Иногда мне кажется, это правда.
Я сразу вспомнила Габриела. Был ли он любимцем богов? Вряд ли.
- Пожалуйста, не говори о смерти, - попросила я.
- Прости. Как это глупо с моей стороны. Скоро тебе принесут чай. Мне кажется, ты выпила бы чаю, правда?
- Да, он придаст мне сил.
Она подошла к вазе с цветами и стала их поправлять.
- Они мне напоминают, - начала я. Рут вопросительно посмотрела на меня, и я продолжила: - те розы, которые ты поставила в нашей комнате, когда мы приехали сюда.
- Ах, прости меня. Я не подумала об этом.
Она, наверное, решила, что теперь им надо быть осторожнее, и после этой трагедии надо быть очень тактичными, чтобы не будить лишних воспоминаний.
Служанка принесла чай. Она сделала реверанс и представилась:
- Добрый день, я - Мери-Джейн.
- Мери-Джейн будет твоей личной служанкой, - пояснила Рут. - Она будет приходить, когда ты позвонишь и колокольчик.
Я была довольна. Мери-Джейн была довольно высокой молодой женщиной со свежим лицом; было видно, что она будет честной и добросовестной. Она поняла, что я рада ей, и позволила себе тоже выразить свое удовольствие - и теперь, я думаю, у меня в доме появился друг.
Рут подошла к подносу.
- Она принесла две чашки, - заметила она.
- Ты позволишь присоединиться к тебе?
- Разумеется.
- Тогда садись, я принесу тебе чай.
Я села возле кровати: в эту минуту мне не хотелось смотреть в окно. Я все думала о Габриеле: мне пришло в голову, что если бы кто-нибудь отсюда посмотрел в окно в момент несчастного случая, то он увидел бы, как Габриел падает вниз.
Рут подала мне чашку чая, потом принесла скамейку, чтобы я поставила на нее ноги.
- Мы все будем следить за тобой, - добавила она.
Но я заметила, как холодны были ее глаза, да и дружелюбие в голосе казалось натянутым.
"Начинается! - подумала я. Стоит мне только попасть в этот дом, как меня охватывают все возрастающие сомнения. - "Мы все будем следить за тобой". - Это можно понять двояко!"
Она подошла к столу у окна, села и начала рассказывать о том, что произошло в мое отсутствие. Сэр Мэтью оправился от удара, но он уже слишком стар, чтобы такие удары проходили бесследно, и это беспокоит Деверела Смита.
- На прошлой неделе, - сказала она, - он оставался здесь на всю ночь. Он хороший врач, бескорыстно отдающий все силы пациентам. Ему в общем-то и не надо было оставаться. Но он настоял.
- Среди врачей есть очень благородные люди, - согласилась я.
- Бедный Деверел, я не думаю, что он очень счастлив в семейной жизни.
- Правда? Я почти ничего не знаю о его семье.
- Дамарис еще ребенок. А вот миссис Смит - это крест. Она считает себя инвалидом. Хотя я бы назвала ее ипохондриком. Я думаю, болезнь для нее - это способ привлечь к себе внимание.
- Она никуда не выходит?
- Редко. Считает себя тяжело больной. Мне кажется, доктор посвятил всю жизнь своей профессии из-за домашних обстоятельств. Но он просто обожает Дамарис.
- Она необычайно красива. А ее мать похожа на нее?
- Какое-то сходство есть, но Мьюриел никогда не была и наполовину так красива, как ее дочь.
- Даже если бы она была лишь на четверть так же красива - она бы уже была очень привлекательна.
- Да, согласна с тобой. Мне так жаль Дамарис. Я намеревалась устроить для нее бал - и для Люка тоже. Ho, разумеется, сейчас мы в трауре, и об этом не может быть и речи… по крайней мере, в этом году.
- Ей повезло иметь в твоем лице такого хорошего друга.
- Это нам повезло, что у нас есть такой хороший врач. Хочешь еще чаю?
- Нет, спасибо, я уже напилась.
- Я думаю, ты хочешь распаковать вещи. Может быть, прислать тебе в помощь Мери-Джейн?
Я заколебалась. Потом согласилась. Рут вышла, и вскоре появилась Мери-Джейн и еще одна служанка, которая забрала поднос с чаем, оставив нас вдвоем с Мери-Джейн.
Я наблюдала, как Мери-Джейн встала на колени возле моего дорожного сундука и стала вынимать одежду.
- Скоро мне придется покупать какую-то новую одежду, - заметила я. - Эта мне уже не подойдет.
Мери-Джейн улыбнулась.
- Да, мадам, - подтвердила она.
Она была примерно моего роста, и мне пришло в голову, что когда моя одежда будет мне мала, можно будет отдать ей что-нибудь из платьев. Так я и сделаю.
- У тебя довольный вид, Мери-Джейн.
- Это все из-за вашей новости, мадам. И еще я рада, что вы вернулись.
Сомневаться в ее искренности не приходилось, и это меня очень порадовало.
Этот дом начинал оказывать на меня странное воздействие. Я не пробыла здесь и часа, а уже искала друзей и… врагов.
- Этого еще так долго ждать, - вздохнула я.
- Да, мадам. Моя сестра тоже ждет ребенка. Он должен родиться через пять месяцев. Мы надеемся, что это будет мальчик, хотя если это будет девочка, думаю, мы тоже не очень огорчимся.
- Ты говоришь о сестре, Мэри-Джейн. Значит, у тебя есть семья?
- О да, мадам. Муж Этти работает в Келли Гранж. У них хороший дом там, на территории усадьбы. И жилье, и дрова, мадам, - все бесплатно. Это ее первый ребенок. Я, когда могу, наведываюсь к ней.
- Вот и молодец. Ты мне будешь рассказывать, как у нее идут дела. У нас с ней, Мери-Джейн, теперь есть общие заботы.
Она улыбнулась.
- Поначалу наша Этти ужасно боялась. Ведь в первый раз… конечно, страшно. Да они оба переживали… и Джим тоже. Сначала она все боялась, что умрет. Потом боялась, что у ребеночка что-нибудь будет не так. Ох, как же наша Этт боялась, что когда ребенок родится, у него чего-нибудь будет не хватать!.. Но Джим попросил доктора, чтобы он осмотрел ее, и тот сделал свое дело. Он прекрасно с ней обошелся. Какой замечательный человек… этот доктор!
- Доктор Смит?
- А… да. Он добрый. Ему все равно, господа вы или бедные люди. Он тогда сказал: "Не беспокойтесь, миссис Хардкасл. У вас будет совершенно нормальный ребенок. И все говорит о том, что это будет малышка". Вот это и наставило нашу Этт на путь истинный.
- Да, нам повезло, - сказала я, - что мы подопечные такого хорошего доктора.
Она улыбнулась. Мне действительно доставляло удовольствие смотреть, как она растряхивает мою одежду и вешает ее в шкаф. Своим приятным характером и типично йоркширским чувством здравого смысла она возвращала меня к реальности.
После обеда в этот первый вечер мы все собрались в одной из гостиных на втором этаже, неподалеку от моей комнаты. Объявили о прибытии доктора Смита.
- Проводите его к нам наверх, - сказала Рут. Когда дверь за слугой закрылась, она сказала мне: - Доктор часто навещает нас. Он такой внимательный.
- Он слишком много суетится вокруг меня, - проворчал сэр Мэтью. - Я уже нормально себя чувствую. Когда доктор Смит вошел в комнату, я поняла, что он хотел видеть меня.
- Рад вас видеть, миссис Рокуэлл, - сказал он.
- Вы ведь знаете, почему она вернулась? - спросил сэр Мэтью.
- Да, разумеется. Полагаю, что к концу недели в деревне не останется ни одного человека, который бы не знал об этом. Уверяю вас, я очень рад слышать… очень рад!
- И не вы один, - поддержал его сэр Мэтью.
- А мы будем нянчить малыша вместе, - объявила тетя Сара, как ребенок, которому обещали особое угощение.
- Может быть, - вставил Люк, и в его голосе послышались язвительные нотки, - мы все будем хором подпевать Кэтрин, пока она будет петь Магнификат?
От такой непочтительности все растерянно замолчали, но доктор Смит быстро нашелся:
- Нам нужно очень беречь миссис Рокуэлл.
- Мы все так и собираемся поступать, - заверила его Рут.
Доктор подошел и взял меня за руку. Этот человек обладал каким-то магнетизмом, я и раньше это чувствовала, а сейчас поняла это с новой силой. Яркий, темноволосый, он был необычайно красив, и я знала, что он способен на глубокое чувство. Разочаровавшись в своей семейной жизни, думала я, он, наверное, компенсирует недостаток любви со стороны жены своей преданностью пациентам. Я заметила, что хотя сэр Мэтью жаловался на то, что доктор слишком усердствует с его лечением, он, тем не менее, рад видеть его, и было очевидно, что присутствие доктора успокаивает его. Я вспомнила о том, как Мери-Джейн рассказывала, как добр был доктор с ее сестрой. Здешние люди, возможно, должны быть благодарны его жене, так как чем более недоволен он был своей женой, тем больше внимания уделял их нуждам.
- Я знаю, вы любите ездить верхом, - сказал доктор, - но, думаю, вам не следует очень увлекаться этим занятием… по крайней мере, начиная со следующего месяца.
- Хорошо, я не буду, - обещала я.
- Я думаю, вы будете умной и послушной молодой леди.
- Вы сегодня опять были в Уорстуисл? - спросила его Рут.
- Да, - ответил доктор.
- И это расстроило вас… Такое уж это место. - Рут повернулась ко мне. - Доктор Смит лечит бесплатно не только тех, кто не может заплатить, но и людей в этой… больнице.
- Да ладно уж, - смеясь, отмахнулся доктор, - не делайте из меня святого. Кому-то ведь надо заглядывать к этим людям время от времени. Да и не забывайте - у меня здесь есть не только бедные, но и богатые пациенты. Вот я и обдираю богатых, чтобы помочь бедным.
- Настоящий Робин Гуд, - заметил Люк.
Доктор Смит обратился к сэру Мэтью:
- Ну как, сэр, вы позволите осмотреть вас сегодня?