- Да! - Казалось, перед ней прежняя Энн. - Я совершила ужасную ошибку, выйдя за него замуж. Он буквально силой заставил меня поехать на Мальту, но когда мы вернулись, я поняла, что больше так не смогу, собралась с мужеством и сегодня утром рассказала все отцу. Давно надо было это сделать. Отец - единственный человек, который может справиться с Брэдом. - Она махнула рукой и сморщила нос: - Конечно, он мне сказал: "А я тебе что говорил?"
Дайана представила себе дядю Кейта: он был из тех людей, на которых всегда можно положиться; к тому же он был весьма влиятелен. Рассеянно улыбнувшись, она спросила:
- Правда?
- Да. - Голос у Энн дрогнул. - Он обозвал меня дурой, а потом… сказал: "Не родился еще человек, который может позволить себе плохо обращаться с моей дочерью!"
Они рассмеялись, потом Дайана серьезно спросила:
- Ты сказала ему про Генри?
- Нет. Хватит одного шока. Кроме того, я попросила Генри дать мне время разобраться в себе.
- Понятно. А теперь тебе нужно кое с кем встретиться, Энн.
- Встретиться? - В ее глазах мелькнул огонек надежды.
- Это не Генри! - поспешно пояснила Дайана, - но, может быть, он - лучшее, чего сейчас можно пожелать. Томас Элиот, он же Томас Уильямс, кстати, сводный брат Генри Бресли. Том, можешь войти!
- Элиот? Уильямс? - с недоумением переспросила Энн.
- Дайана просто шутит, Энн. Можно мне вас так называть? - проговорил Томас Уильямс, входя в кухню и протягивая руку молодой женщине.
- Конечно, но я все равно ничего не понимаю… - Энн пожала Тому руку и вопросительно посмотрела на него.
- Дорогая, - шутливым тоном сообщила Дайана, - тебе повезло, твое непонимание скоро кончится. А вот я долго ничего не могла сообразить, и мне было крайне неудобно, уж ты мне поверь. - Она кинула на Томаса Уильямса убийственный взгляд. - Кстати, как-то раз Хью застал вас с Генри врасплох, так?
- Хью? Да. Правда, он не знал Генри в лицо, хотя и слышал о нем… Дайана, Хью такой напыщенный, просто не верится, что ты… Ой, извини, - покаянно произнесла Энн.
- И ты рассказала Генри про Ричарда Джеффриза?
- Я… - Энн покраснела. - Но я не выдавала никаких секретов - я их и сама толком не знаю. Да о чем это мы все?! - Она растерянно переводила взгляд с Томаса на Дайану.
- Видите ли… - начал Томас, но Дайана его прервала.
- Энн, чтобы уж не осталось недоразумений: ты просила Генри сохранять осторожность, не упоминать твое имя даже в дневнике?
Кузина смущенно потупила взор.
- И вы решили использовать меня для отвода глаз? - настаивала Дайана.
- Ну да, - с несчастным видом призналась Энн. - Но ты не знаешь Брэда, не представляешь, что он мог натворить! Мы не хотели ничего плохого.
Дайана рассмеялась.
- Ну что ж, Том, расскажи ей все! - вызывающе бросила она.
- Дайана, прежде всего я хочу попросить у тебя прощения, - начал Томас, глядя ей прямо в глаза, - за все то…
- Что он мне должен рассказать? - перебила Энн.
Тогда он посмотрел на нее.
- Генри попал в аварию, все время просит… Словом, я понял так, что он хотел видеть Дайану…
- Поэтому последние два дня Томас пытался силой дотащить меня до постели Генри… - заметила Дайана, но умолкла, видя, как Энн встала, побелела как полотно и пошатнулась.
- Ну что ты натворил! - в ужасе закричала Дайана.
Сшибая стулья и друг друга, они бросились к кузине.
- Я натворил? - повторил Уильямс. - И ты еще говорила об испанской инквизиции! - воскликнул он, подхватывая Энн, которая потеряла сознание.
- Ну и что теперь ты будешь с ней делать? Не можешь же ты вечно держать ее так, словно это статуя Свободы, - сердито проворчала Дайана. - Неси ее в гостиную.
Уильямс осторожно опустил молодую женщину на диван; Дайана села рядом и принялась энергично массировать ей руки, говоря без умолку:
- Энн, все в порядке, Генри уже лучше. Сегодня же Томас доставит тебя в Лондон. Дорогая, ну очнись же! Я понимаю, каково тебе, но не надо вести себя так, будто ты безвольная тряпка! Ты же сможешь…
- Возьми, - сухо произнес Томас, протягивая Дайане стаканчик бренди. - Тебе что, необходимо тараторить, не закрывая рта?
Дайана кинула на него разъяренный взгляд, сама отхлебнула бренди, а потом приложила стаканчик к бледным губам Энн. Глаза кузины приоткрылись. Увидев это, Уильямс вздохнул с облегчением и направился к телефону.
Когда он кончил говорить, Энн уже пришла в себя, хотя все еще была очень бледной. Обе женщины вопросительно посмотрели на Уильямса.
- Мне удалось забронировать место на трехчасовой рейс. Но только одно.
- Пожалуйста! - умоляюще воскликнула Энн. - Отдайте его мне!..
- Том, - обратилась к нему Дайана, когда они вернулись в гостиную, проводив Энн, - почему ты не согласился, чтобы она тебя куда-нибудь подвезла.
Он задумчиво посмотрел на нее.
- А мне сейчас некуда ехать, Дайана.
Она пожала плечами.
- Ты мог бы попасть на следующий рейс.
- Это еще неизвестно. По моим источникам в аэропорту по-прежнему царит хаос, а завтра кончаются школьные каникулы.
- Ну так что ты собираешься делать? - Дайана начала терять терпение.
- Не знаю. А что ты предлагаешь?
- Ничего, - отрезала она. - Я-то пойду к своим лошадям. А ты, Том, делай что хочешь, - Она небрежно махнула рукой.
Он не пошел за ней, а она не стала оборачиваться.
Рут в конюшне не было, но Дайану приятно поразил безупречный порядок. Ровер и Джульетта приветствовали хозяйку радостным ржанием. Остальные лошади тоже чувствовали себя прекрасно, но она провела в конюшне довольно много времени, меняя им попоны на более легкие. Когда она закончила и направилась к себе наверх, гадая, там ли еще Томас или нет, уже стемнело. Может, он понял ее намек и заказал такси, пока меня не было? - подумала Дайана.
Ничего подобного. Он крепко спал на ее диване. Она постояла, глядя на него, но он даже не шелохнулся. Отвернувшись, Дайана тихо прошла к себе в спальню, бесшумно закрыла дверь и тоже легла.
5
Когда она проснулась, часы показывали семь тридцать вечера. Вскочив, она выбежала из спальни с невольным криком - и остановилась, увидев, услышав и почувствовав нечто удивительное.
Из кухни шел чудесный аромат, стол был накрыт на двоих, звучала музыка Мендельсона. Она увидела Томаса Уильямса с полотенцем в руках, возившегося в кухне.
- Что?.. - начала она ошеломленно. И уже более связно добавила: - Лошади! Я надела им легкие попоны, потому что было тепло, но…
- Расслабься, Дайана, - посоветовал ей Томас. - Когда пришла Рут, я помог ей накормить лошадей, а потом мы сменили попоны. Все в порядке.
- Но…
- Еще я взял на себя смелость приготовить обед, - невозмутимо продолжал он. - Почему бы тебе не принять ванну? У тебя есть еще полчаса.
Дайана провела рукой по волосам, молча развернулась и ушла в спальню.
Минут двадцать она нежилась в ванне, подливая в горячую воду жидкость с запахом гардении, которую мать подарила ей на день рождения, и размышляя, чем еще удивит ее Томас Уильямс. Потом натянула эластичные темно-синие брюки и длинный фиолетово-синий свитер; блестящие светлые волосы она оставила распущенными.
Несколько минут она пристально изучала себя в зеркале, ища хоть малейший намек на "темперамент"; но в ее глазах была заметна лишь легкая неуверенность. Она вздохнула, закатала рукава свитера, спадавшие ей на пальцы, и начала рассматривать короткие, не покрытые лаком ногти. Затем чуть-чуть коснулась губ помадой, надела свои теплые меховые тапочки и выплыла из ванной.
Теперь звучал Моцарт. Приняв из рук Томаса Уильямса бокал вина, Дайана хладнокровно выдержала его пристальный взгляд - он ничего не упустил, разглядывая ее, - и выпалила первое, что ей пришло на ум:
- Когда я слушаю Моцарта, то чувствую, как меня затягивает его жизнь, его эпоха, и мне хочется плакать.
Томас улыбнулся.
- Мне тоже. Я так и вижу, как идет дождь в день его похорон, и ощущаю такую утрату!
Дайана изумилась. Она никак не ожидала услышать от него такое. Не думала найти в Томасе Уильямсе родственную душу. Ей даже не пришлось долго объяснять, что она имела в виду. Нет, я просто веду себя глупо, сказала она себе. Моцарт наверняка нравится многим.
Сделав глоток вина, она сказала:
- Может, ты не поверишь, но я спец по Моцарту. Мне известно, когда и где он родился, когда умер, как звали его сестру и собаку, как сложились судьбы двух его оставшихся в живых детей. Знаешь, например, что при рождении его окрестили Иоганном Кризостомом Вольфгангом Теофилом Моцартом?
- Знаю. Еще я знаю, что Теофил - это греческий вариант имени Амадей. Моцарт предпочитал, чтобы его называли именно так. Оба имени означают "любимый Господом".
Дайана улыбнулась.
- Может, мы читали одну и ту же книгу?
- Может. Кстати о книгах… - Он указал на ту, что лежала на кофейном столике. - Тебе понравилось?
- Да, очень, - с энтузиазмом отозвалась Дайана. - Я не очень люблю, когда в рассказ о путешествии включают политику, но эта книга - такая увлекательная! Отец подарил мне ее на Рождество. Сказал, что этот писатель имеет хорошую репутацию. Хочешь взять ее почитать?
- Спасибо, я читал, - ответил он с улыбкой.
- И хорошо написана, правда?
- Хотелось бы так думать. Кстати, обед почти готов.
Он приготовил говядину с тушеными грибами, картофелем и свежим зеленым горошком. Получилось восхитительно, приправа была добавлена в самый раз - она сама не смогла бы приготовить лучше.
- Да, Томас, ты мужчина, в котором скрывается множество талантов. - Дайана подняла бокал, доев все, что лежало на тарелке.
- Готовить в твоей кухне - одно удовольствие, Дайана, - серьезно ответил Томас. - Полно разных приправ, пряностей.
- А ты не думал, что можешь стать шеф-поваром, если разочаруешься в журналистике?
- Я готовлю только по настроению, - ответил он, поморщившись.
- И что же сегодня заставило тебя потрясти мое воображение своими кулинарными талантами?
Он насмешливо поднял брови.
- Во-первых, я умирал с голоду.
Дайана рассмеялась.
- Да, мы начисто забыли о еде. Выпадают порой такие дни. - Она пожала плечами. - Надеюсь, будет лучше…
- Генри тоже лучше, - тихо отозвался он.
Дайана виновато ахнула.
- Я и забыла спросить, извини. Ты звонил?
- Да. Энн добралась благополучно. Она не отходит от постели Генри, что явно на него действует благотворно. Завтра, видимо, его переведут в обычную палату, но ему придется пробыть в больнице еще недели две.
- Интересно, - задумчиво протянула Дайана, - как отнеслась к сложившейся ситуации твоя мать?
Томас встал, собрал тарелки, вымыл их и поставил кофейник на плиту.
- Моя мать чувствует большое облегчение. Кофе?
- Да, пожалуйста. Том?
Он резко обернулся, и глаза их встретились.
- Да?
Она убрала волосы за уши и подтянула спустившиеся рукава свитера.
- А почему ты не уехал?
Он долго смотрел ей прямо в глаза. Пауза затянулась. Наконец Томас произнес:
- Я должен извиниться перед тобой, Дайана. Мне показалось, что будет лучше, если я дождусь, пока твое праведное негодование пройдет. Нет… - Он поднял руку, жестом призывая ее помолчать. - Ты имеешь право возмущаться моим поведением.
Дайана грустно подумала: "Неужели? Да и сержусь ли я?" А вслух тихо промолвила:
- Виноваты Энн и Генри. И, наверное, моя репутация тоже.
- Да, учитывая, что она не соответствует действительности.
Она мрачно улыбнулась.
- Я и не подозревала, что обо мне идет слава разрушительницы сердец, не говоря уж о прочем.
- Разве? - Тут закипел кофейник, и Томас налил две чашки.
Дайана уставилась в свою чашку.
- Во всяком случае, я вовсе не напыщенная и, поверь мне, ни разу не вводила мужчин в заблуждение, чтобы потом разбить их надежды…
- Однако они все равно за тобой ходят, - задумчиво заметил Уильямс.
- Есть немного. - Дайана небрежно махнула рукой. - Но я на них совсем не обращаю внимания. - Помолчав, она скорчила рожицу. - Может, поэтому меня и считают высокомерной?
- Может. - Уильямс усмехнулся.
- К тому же у меня произошел довольно драматичный разрыв с Ричардом Джеффризом. Конечно, со стороны все могло выглядеть не так, как произошло в действительности. Вот тебе и повод для новых слухов.
Томас лукаво улыбнулся.
- Дайана, я тебе верю. Я даже горжусь тобой. И мне бы очень хотелось как-то загладить свою вину.
- Что ты имеешь в виду? - нахмурилась Дайана.
Задумчиво глядя на нее, он пояснил:
- Чтобы ты как можно скорее забыла об обстоятельствах нашего знакомства и моем поведении при этом.
Вдруг послышался шум подъехавшей машины, и они вопросительно посмотрели друг на друга.
- Ты кого-то ждешь, Дайана?
- Да нет. Может, приехала мама?
Но это оказался Хью Эндрюс.
- Хью! - недовольно воскликнула Дайана, открывая дверь. - Что ты тут делаешь?
- Приехал с тобой повидаться, - вежливо ответил он. Хью был довольно высокий, статный мужчина в очках с золотой оправой, что не мешало заметить упрямый блеск его глаз. - Вчера звонил тебе пару раз, но никто не отвечал. Тогда я связался с твоей матерью, и она сказала, что ты решила съездить в Лондон, но вынуждена была вернуться. Ей кажется, что происходят какие-то загадочные события, от нее что-то скрывают, - вот я и приехал проверить. Кстати, ты получила мои розы?
Дайана смерила его сердитым взглядом.
- Да, спасибо. Но я уже говорила тебе, Хью…
- Знаю, знаю. - Он протиснулся мимо нее в дом. И Дайана была вынуждена закрыть за ним дверь, потому что дул холодный ветер. - Ты говорила, что ничего не хочешь от меня, - меня это устраивает, я готов ждать. Но почему бы мне не посылать тебе цветы в знак восхищения?
- Сколько можно повторять… - решительно начала Дайана, но умолкла, заметив, что Хью смотрит куда-то мимо нее. Она обернулась и увидела Томаса. - О, это… это… - Томас подошел к ним, и Дайана замолчала, увидев разницу между мужчинами.
Хью был элегантен, на нем был прекрасный модный серый костюм, белая рубашка в тончайшую голубую полоску и темно-синий галстук. Его черные кожаные туфли сияли, волосы были идеально уложены, как будто бы он только что собрался на службу, а не провел целый день в трудах. Он наверняка уже где-то пообедал - Дайана знала, что Хью любит хорошую кухню; особенно ему нравились французские блюда, и он любил произносить их названия. Еще он обожал "неизвестные, но с хорошим букетом", "терпкие, покусывающие нёбо" и "легкие веселящие" вина. И еще она была убеждена, что для нее Эндрюс и яйцо бы не сумел сварить.
Томас был одет в синие джинсы и темно-красный свитер. Но Дайана вдруг увидела, что у него есть свой собственный стиль, какого никогда не будет у Хью. Более того, она точно знала, что с Томасом ей никогда не будет так скучно, как с Хью…
Пока она размышляла, Томас неожиданно произнес бархатным голосом:
- Дорогая, разве ты не представишь меня своему гостю?
Дайана обернулась к Хью и увидела, что тот явно смущен. Он замер, будто пригвожденный к полу, а Томас небрежно обнял Дайану за плечи, легонько поцеловал ее в макушку и протянул Хью руку:
- Томас Уильямс. Как поживаете?
Хью машинально взял протянутую руку, на щеках его появился тусклый румянец, а его доброжелательность сменилась недовольством.
- Эндрюс, - натянуто ответил он. - Хью Эндрюс. Я зашел проведать Дайану, - высокомерно добавил он. - С ней что угодно могло случиться в такую погоду.
- Что вы, со мной она была в полной безопасности, - протянул Томас. - Настоящее приключение, не так ли, милая? - Он с легкой улыбкой повернулся лицом к Дайане, а затем обратился к Хью: - Хотите выпить?
Тот кинул на Дайану обиженный взгляд и отказался от предложения. Тогда Томас начал действовать еще решительнее.
- В таком случае, если не возражаете, я вас провожу, - произнес от так, будто был не просто знакомым хозяйки дома, а жил тут. Хью Эндрюс впервые в жизни не нашелся что ответить, и Томас ловко выставил его за дверь.
Дайана как будто лишилась дара речи. А Томас спокойно заметил:
- Наверное, теперь-то он все понял. - После этого внимательно посмотрел на опешившую Дайану, на ее дрожащие губы.
- Нет, я просто не могу поверить! - наконец удалось ей выдавить из себя.
Томас насмешливо поднял брови и не спеша прошел в гостиную.
- Но ведь ты хотела от него избавиться, не так ли?
- Да, но не таким же способом!
- Дайана, - он с укоризной поглядел на нее, - нечестно предлагать дружбу мужчине, который смотрит на тебя с вожделением.
- Ты же знаешь, что я с ним не дружу!
- Тогда почему он по-прежнему приходит к тебе и присылает цветы? - полюбопытствовал Уильямс.
Дайана помолчала с минуту, раздумывая.
- Ну ладно, - промолвила она наконец. - Возможно, ты прав: от Хью давно пора было отделаться. И мне не стоило прибегать к его услугам время от времени - это только породило у него несбыточные надежды… Но и ты вел себя не лучшим образом. - Дайана ехидно улыбнулась: - Да будет тебе известно, Эндрюс самый большой сплетник из всех, кого я знаю. К тому же он не прочь извратить факты. Теперь он такого о тебе наговорит, Томас Элиот!..
Пожав плечами, тот ответил с невозмутимым видом:
- По-моему, ты преувеличиваешь, Дайана. Кому захочется болтать о том, что его выставили вон… Ладно, хватит о Хью. Давай лучше поговорим о нас с тобой.
Дайана внимательно посмотрела в его зеленоватые глаза, кивнула и еле слышно произнесла, усаживаясь на диван:
- Почему-то у меня ощущение, что то, что я сейчас услышу, мне не понравится.
Уильямс искоса взглянул на нее.
- Возможно, - согласился он. - У меня сложилось впечатление, что ты окружаешь себя мужчинами, которыми можешь командовать, в то же время выдерживая определенную дистанцию в отношениях с ними… Ты демонстрируешь властность и высокомерие, которые тебе, по-моему, не свойственны. Это что - ширма, за которой прячется настоящая Дайана? Нежная, чуткая, ранимая?
Томас усмехнулся, видя, что она закипает.
- А не много ли ты на себя берешь, Томас?! Или ты у нас такой тонкий знаток человеческих душ? - бросила она и сердито смахнула неожиданные слезы.
- Тогда откуда эти слезы?
Дайана помолчала, потом пожала плечами.
- Похоже, ты первый мужчина, который раскусил меня.
Подняв голову, она посмотрела на него и вдруг почувствовала себя беззащитной и беспомощной. Томас открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но Дайана воскликнула, вскочив с дивана:
- Не надо больше слов! Со мной уже все в порядке. Ты не против, если я вызову такси? Уверена, будет разумнее, если ночь ты проведешь в гостинице. Чем скорее мы расстанемся, тем лучше… Я боюсь, что наша встреча может закончиться самым непредсказуемым образом.
- Почему же непредсказуемым? - спросил он, шагнув к ней, но Дайана отшатнулась.
- Нет, Том! - Голос ее дрогнул. - Нет, только не это!
- Что же, по-твоему, я собираюсь сделать? - тихо спросил он.