Ее признание погасило бы озорные огоньки в его глазах. По какой-то непонятной причине она не хотела разрывать нить сексуального притяжения, которой они были связаны. Она целую вечность не испытывала ничего подобного. Это влечение было для нее помехой и в то же время доставляло необъяснимую радость.
Она сняла крышку со сковороды, и Джек застонал:
– Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Вы о чем?
Лиззи напряглась как струна.
Он очаровательно ухмыльнулся:
– Ум, красота и кулинарный талант в придачу. Вы настоящее сокровище, сенатор Грин.
– Не нужно спешить с комплиментами, пока не попробовали еду.
С помощью лопатки она наполнила тарелку Джека. Аромат оссобукко был таким же аппетитным, как на бабушкиной кухне. Хотя это была не молодая телятина, мясо получилось мягким. Оно отваливалось от кости, как и должно было. Все же Лиззи не могла полностью расслабиться, пока Джек его не попробовал.
К ее ужасу, он тупо уставился в свою тарелку.
– Что-то не так, Джек?
– Все в порядке. – Взяв вилку и нож, он улыбнулся Лиззи. – Я просто не мог понять, куда подевались эти кости.
– Эти кости? – в ужасе повторила она.
Поморщившись, Джек смущенно покачал головой.
– Не беспокойтесь. Это пустяки. Мне не следовало об этом упоминать, – ответил он и тут же начал есть. – М-м-м, Лиззи, как вкусно.
– Что вы там говорили о костях, Джек? – настаивала Лиззи.
Она не успокоится, пока не узнает.
– Не беспокойтесь об этом. Мне не следовало ничего вам говорить. Расслабьтесь и наслаждайтесь едой. Вы постарались на славу. Мясо получилось отличное.
– Но мне не следовало брать эти оссобукки.
Джек опустил глаза.
– Я никогда не слышал, чтобы их так называли, – признался он.
– И как же вы их называете?
Он виновато посмотрел на нее:
– Голяшками. Мы… э-э… обычно кормим ими собак.
О боже! Лиззи накрыла рот ладонью. К ее глазам подступили слезы.
– Лиззи. – Джек подался вперед и коснулся ее руки. – Все хорошо. Еда замечательная.
– Но вы хотели отдать эти кости собаке.
Она фыркнула. Расплакаться было бы глупо.
– Я не знал, что из этих старых костей можно приготовить такое вкусное блюдо. Собаку я накормил, так что забудьте о них.
Глаза Джека весело блестели, и Лиззи не смогла сдержать улыбку.
– Наверное, мне так и надо, – произнесла она. – Я переусердствовала. – Закатив глаза, она рассмеялась. – Перепачкала столько кастрюль и сковородок.
– Это того стоило, – ответил Джек.
Попробовав мясо, Лиззи поняла, что он ей не льстил. Но она не оказалась бы в такой дурацкой ситуации, если бы приготовила что-нибудь простое вроде спагетти.
За ужином Джек ее разговорил. В то время как большинство людей интересовались ее профессиональными заслугами, Джек хотел больше узнать о ее детстве в Италии. Предаваясь воспоминаниям о тех безоблачных временах, она сама не заметила, как расслабилась. Ей казалось, что она слышит звонкий смех своих младших сестренок, играющих в догонялки в лимонной роще.
Она рассказала Джеку о ярко-синем, словно гиацинты, небе в Монта-Корренти, о старых каменных стенах, залитых желтоватым солнечным светом, мимо которых она ходила в школу, об оливковой рощице на склоне холма, об извилистых тропинках, вдоль которых росли осенние крокусы, о бабушкиной кошке, любившей спать в зарослях плюща.
Внезапно она обнаружила, что Джек пристально на нее смотрит. Он больше не улыбался. Его глаза потемнели, плечи были напряжены.
– Красота, – мягко произнес он, и сердце Лиззи подпрыгнуло.
Она почти была уверена, что он говорил о ней, но чувствовала, что ситуация начинает выходить из-под контроля. Ей не следовало позволять Джеку так с ней разговаривать.
– Да, Италия красивая, – сказала она, сделав вид, будто неправильно его поняла. – Но и Австралия тоже красивая. Каждая страна по-своему красива.
Они закончили ужинать, и Лиззи поднялась, чтобы отнести тарелки в раковину.
Джек тоже встал. Он криво ухмылялся, но, к ее большому облегчению, не повторил свой комплимент.
– Спасибо, – сказал он вместо этого. – Ужин был отличный.
– Рада, что вы получили удовольствие. Мне тоже вчера понравился ваш бефстроганов. – Лиззи поставила тарелки в раковину. – Я всегда думала, что мужчины не умеют аккуратно готовить, но вы вчера опровергли мои заблуждения. Вы приготовили отличный ужин, использовав всего одну кастрюлю.
Лиззи обернулась, чтобы посмотреть, как Джек отреагирует на ее похвалу. Обнаружив, что он смутился, она удивилась.
– Это потому, что мне нужно было только разогреть бефстроганов, – признался он.
Лиззи нахмурилась:
– Прошу прощения?
С засунутыми в карманы руками и опущенной головой он выглядел как ученик, которого поймали за списыванием.
– Билл оставил бефстроганов в холодильнике. Я его только разогрел.
У Лиззи вытянулось лицо.
– Но вы заставили меня думать, будто приготовили его сами.
Джек пожал плечами:
– Я не говорил, что сам его приготовил, но вы пришли в такой восторг, что я не стал вас разубеждать.
– Джек!
Лиззи не могла поверить, что он так ее провел.
Он озорно ухмыльнулся:
– Мне следовало знать, что вы превратите приготовление еды в соревнование.
– Но это неправда!
– Разумеется, это было соревнование, Лиззи.
Джек направился к ней. Его глаза блестели от смеха. Расстояние между ними неумолимо сокращалось.
– Вы не можете не соревноваться, – заявил он шутливым тоном. – Ваша мать нарекла вас в честь королевы, поэтому вы считаете, что должны быть первой во всем.
– Это не так, – возразила Лиззи, но ее протест прозвучал слабо и неубедительно.
Она разочарованно вскинула вверх ладони, и Джек схватил ее за запястья.
Ее сердце замерло. Он всего лишь держал ее за руки, а она уже была готова капитулировать под его натиском. Глядя на него с трепетом, она обнаружила, что он перестал улыбаться. В его глазах читалось серьезное намерение. Она сталкивалась с подобным раньше и знала, что он хотел ее поцеловать. Джек был чертовски привлекателен, и она чувствовала, что готова уступить ему, но не могла себе этого позволить. Она ведь была беременна.
Ситуация была опасной. Мужчина и женщина находились вдвоем в большом доме, и их безудержно влекло друг к другу. Зов плоти был сильным, но она должна была уцепиться за остатки здравого смысла и противостоять ему.
– Джек, вы вторгаетесь в мое личное пространство.
– Вы возражаете?
– Определенно, – произнесла она стальным тоном, характерным для федерального сенатора.
Глаза Джека тут же перестали блестеть. Он отпустил ее запястья и сделал шаг назад. В течение некоторого времени они оба молчали, но продолжали смотреть друг на друга с сожалением.
– Чем вы собираетесь заниматься сейчас? – мягко спросил он.
– Мыть посуду.
– А потом? Не хотите посмотреть телевизор? – Его губы дернулись. – Полагаю, вам хочется узнать последние новости?
Лиззи представила себе Джека, сидящего на диване, вытянув перед собой длинные мускулистые ноги. Она знала, что рядом с ним не смогла бы сосредоточиться на новостях.
Ей следовало уединиться, успокоиться, прояснить мысли. Новости могут и подождать. Их можно узнать из Интернета.
– Нет, спасибо. Сегодня никакого телевизора, – ответила она, направляясь к двери. – Мне нужно просмотреть электронную почту.
Глава 4
Неужели она почти позволила Джеку ее поцеловать?
Она хотела, чтобы он ее поцеловал. Она чуть не бросилась в его объятия. Стоя на веранде у двери в свою комнату, Лиззи смотрела на пастбища и серебристые стволы эвкалиптов, потрясенная тем, как легко чуть не испортила собственные планы. Она приехала в "Саванну" отдохнуть от городского шума, от внимания журналистов, которые непременно пронюхали бы о ее беременности и сделали из этого сенсацию. Сегодня вечером она чуть было не предоставила им повод для нового скандала. Она могла себе представить заголовки.
"Любовное гнездышко сенатора Грин в австралийской глуши".
"Сенатор Грин соблазняет ковбоя из Северного Квинсленда".
Ей хотелось забыть обо всем, кроме блестящих от желания глаз Джека и его губах, обещающих высочайшее наслаждение.
Как страшно было осознавать, что она была такой слабой. После долгих лет самодисциплины и усердного труда, после нелегкого решения стать матерью-одиночкой, сегодня она чуть не поставила все это на карту, ведя себя как озабоченный подросток.
Слава богу, она вовремя одумалась и ничего не произошло.
Но предупрежден, значит, вооружен. Теперь, когда она знала, как опасен для нее Джек, она будет осторожнее.
Сидя на задней террасе, Джек уставился в ночную темноту и, рассеянно поглаживая голову Коббера, прокручивал в уме сцену на кухне.
Он был так близок к тому, чтобы поцеловать Лиззи. Их губы разделяло всего несколько дюймов. Он чувствовал запах ее кожи и легкий аромат лимонного шампуня. Ему так хотелось попробовать ее на вкус.
Вы вторгаетесь в мое личное пространство.
Вы возражаете?
Определенно.
– Как ты считаешь, – спросил он у собаки, – это был категорический отказ или спасительное бегство.
Лиззи снилось, что она маленькая девочка. В голубом платье и сандалиях она брела по знакомым мощеным улицам Монта-Корренти, где из оконных ящиков свешивались фиолетовые петунии, а между балконами были натянуты бельевые веревки. Куда бы она ни пошла, повсюду были слышны церковные колокола, вызванивающие Angelus domini, и она чувствовала себя защищенной.
Неожиданно сон сменился другим, и Лиззи оказалась в кухне своего дяди Луки, где с потолка свисали пучки сушеных красных перцев, а в углу стоял старый деревянный буфет с сине-белыми тарелками из толстого стекла. Из кастрюли на плите доносился аромат фирменного томатного соуса Луки.
Ее кузены, близнецы Алессандро и Анжело, тоже были в этом сне. Они втроем, хлюпая, ели спагетти из глубоких мисок.
Оттуда она перенеслась в жаркий летний вечер. Они с близнецами лежали на террасе в доме дяди, смотрели на луну и вдыхали аромат жасмина. Внезапно на веранду ворвалась Изабелла, но она была взрослой. Она пожаловалась Лиззи на то, что ничего не знала о своих братьях, и спросила, где их искать.
Когда Лиззи проснулась, она долго не могла отойти от этого сна, хотя Алессандро и Анжело давно покинули Италию. Так давно, что Изабелла с братьями и сестры Лиззи не знали об их существовании.
Большинство ее воспоминаний, связанных с близнецами, были расплывчатыми, но она помнила их блестящие глаза и озорные улыбки.
Тяжело вздохнув, она перевернулась на другой бок и содрогнулась при воспоминании об ужасном скандале, который разразился во время ее приезда в Монта-Корренти.
Лиззи отправилась в Италию с радостными новостями. Еще больше она обрадовалась, когда Изабелла сообщила ей о своей помолвке с Максом. Уезжала она из дома в расстроенных чувствах. У нее в голове не укладывалось, зачем ее матери так внезапно понадобилось напоминать брату о прошлом.
Да, у Лизы было полно новостей. Она только что вернулась из Нью-Йорка, где увидела в газете фото Анжело, который стал звездой бейсбола. Но Лиззи не могла понять, почему ее мать выбрала день рождения Луки, чтобы ему об этом сообщить. Изабелла и ее младший брат Валентино случайно подслушали этот разговор. Разумеется, новость о существовании близнецов усугубила вражду двух семей. Больше всех пострадала Изабелла.
Лиззи попыталась выбросить этот сон из головы. Накануне вечером она напомнила себе о том, что приехала в "Саванну" отдыхать от забот и готовиться к переменам в своей жизни. Все же ей никак не удавалось успокоиться.
К тому времени, когда Лиззи пришла на кухню, Джек уже позавтракал и ушел. Быстро поев, она вернулась к себе в комнату с кружкой чая, включила компьютер и проверила электронную почту. Среди писем оказалось короткое сообщение от матери:
"Я, как всегда, слишком занята, но в ресторане дела идут очень хорошо, так что мне грех жаловаться. Надеюсь, ты бережешь себя, дорогая. Не забывай принимать витамины с железом".
Лиззи знала, что ей не следует удивляться такой краткости. Лиза Фиренци всегда выражалась коротко и по существу.
Все же Лиззи очень хотелось, чтобы ее мать упомянула о дяде и Изабелле. От ее кузины до сих пор не было вестей, и она беспокоилась. Она послала Изабелле уже несколько сообщений, но та не ответила ни на одно из них.
Вполне возможно, ее кузина, как обычно, была слишком занята. Она всегда работала больше других, заботилась о младших братьях после смерти матери. Даже сейчас, когда Изабелла была помолвлена с итальянским принцем, она продолжала трудиться в отцовском ресторане.
Учитывая преданность Изабеллы семье, было неудивительно, что новость о братьях-близнецах в Америке выбила ее из колеи. Она злилась на Лиззи за то, что та все это время знала о существовании Алессандро и Анжело и молчала. Лиззи понимала ее чувства. Она считала, что виновата не меньше, чем ее мать. Это было глупо. В конце концов, она была ребенком и обещала матери хранить секрет, не понимая смысла происходящего.
Стук в дверь прервал ход ее мыслей. Обернувшись, она увидела Джека в пыльной рабочей одежде, и ее вдруг охватила радость, словно кто-то разжег внутри ее огонь.
– Как ваши дела? – спросил он с улыбкой.
– Спасибо, все отлично.
Лиззи обнаружила, что глупо улыбается в ответ.
– Вы очень заняты? – спросил он.
Обычно она отвечала на этот вопрос утвердительно, не задумываясь, но сегодня вдруг осознала, что уподобляется этим своей матери.
– А почему вы спрашиваете?
– Надеялся, что вы опять мне поможете. Это не отнимет у вас много сил и времени. Мне нужно накормить телят, которых совсем недавно отделили от матерей.
К большому удивлению Лиззи, ей захотелось выполнить его просьбу. Она сказала себе, что все дело в сострадании к бедным телятам.
– Что я должна буду делать?
– Надеюсь, вы умеете водить грузовик. Вам нужно будет медленно ехать вперед, а я буду бросать им из кузова сено.
– Но я никогда не водила грузовик.
– У него стандартный переключатель передач в полу. – Джек улыбнулся. – Теперь благодаря вам тормоза в порядке.
Лиззи в первую очередь подумала о безопасности ребенка, но она была уверена, что Джек не посадил бы ее в неисправную машину. Затем она решила, что ему было бы неудобно все делать одному – останавливать грузовик, вылезать из кабины, забираться в кузов, доставать сено и снова садиться за руль, чтобы потом повторить все сначала.
– Когда вы собираетесь этим заняться?
– Сегодня после обеда. Как насчет четырех часов?
– Хорошо, – ответила Лиззи, едва удерживаясь от улыбки.
Оставшуюся часть времени Лиззи испытывала радостное волнение всякий раз, когда думала о предстоящей поездке с Джеком.
"Это всего лишь работа, – сказала она себе. – Это вполне безобидно".
Она быстро съела сэндвич и, переодевшись в джинсы и белую рубашку в голубую полоску, отправилась в гараж, где должна была встретиться с Джеком.
Солнце уже перешло на западную сторону неба, и его лучи придавали вязанкам сена в кузове грузовика оттенки золота и меди. Немного нервничая, Лиззи села за руль, а Джек забрался на пассажирское сиденье.
Они проехали немного, и, к большому облегчению Лиззи, у нее не возникло никаких проблем с управлением грузовиком.
Всякий раз, когда на их пути попадались ворота, Джек вылезал из кабины и быстро их открывал, а потом закрывал. Вскоре они приехали на пастбище с телятами.
– Итак, я начинаю разбрасывать корм, – сказал он. – Все, что от вас потребуется, – это медленно проехать пару километров.
В зеркало заднего обзора Лиззи увидела, как он ловко запрыгнул в кузов. Она медленно поехала, наблюдая за тем, как он разрезает веревки на больших вязанках сена и мускулистыми руками бросает его на землю.
Молодые телята приходили со всех сторон и толкались, словно школьники в очереди в кондитерской.
Скоро все сено было разбросано, и Лиззи остановила грузовик. Выпрыгнув из кузова, Джек присоединился к ней в кабине.
– Отлично сработано, – произнес он с улыбкой. – До окончания вашего отпуска я сделаю из вас сельскую жительницу.
Лиззи улыбнулась в ответ.
– В следующий раз я научу вас ездить верхом, – добавил он.
– Я не сяду на лошадь, – ответила Лиззи.
Она не могла рисковать.
Она снова подумала о том, что ей, возможно, следует, сказать Джеку о ребенке. В конце концов, он был с ней приветлив, и ему удалось растопить лед в ее сердце, несмотря на все ее усилия держаться отстраненно.
Когда они вернулись и выбрались из грузовика, Джека удивило то, что Лиззи не поспешила зайти в дом. Вместо этого она подошла к забору и, положив руки на верхнюю перекладину, окинула взглядом равнину.
Солнце уже было низко на западе и придавало небу розоватый оттенок, прохладный бриз ерошил траву. Лиззи в голубых джинсах и полосатой рубашке отлично вписывалась в эту картину. Ее лицо, обрамленное выбившимися из прически темными прядями, казалось задумчивым.
Не удержавшись, Джек подошел к ней.
– Я бы многое отдал, чтобы узнать, о чем вы сейчас думаете, – произнес он.
– Я думаю о том, как здесь спокойно. – Подняв взгляд к розоватому небу, она глубоко вдохнула. – Особенно сейчас, в это время суток. Свет такой мягкий, и вокруг так красиво.
– Если ты не можешь расслабиться здесь, то не расслабишься нигде.
Лиззи печально улыбнулась:
– Вы так спокойны, потому что здесь живете? Здесь все такие?
– Не все. Мой отец не был таким.
– Я давно хотела спросить вас о вашей семье. У вас есть братья или сестры?
– Нет. – Джек облокотился о перекладину рядом с ней. – Я был единственным ребенком в семье. Мои родители разошлись много лет назад. Мать переехала в Мельбурн к своей сестре, а отец умер полгода спустя от сердечного приступа.
– Мне очень жаль.
Джек небрежно пожал плечами:
– Мама снова вышла замуж и очень счастлива.
– А вы остались здесь и стали работать на Кейт?
– Да, в конечном итоге я оказался здесь, но изначально у меня были совсем другие планы. – Он перевел взгляд с Лиззи на птицу, кружащуюся над ними. – У моих родителей была скотоводческая ферма, почти такая же большая, как "Саванна".
Лиззи повернулась к нему лицом. Ее глаза были полны сочувствия.
– Я не покажусь вам очень назойливой, если поинтересуюсь, что случилось?