Странно, но по ее яркому описанию Джонас явственно представил себе Рождество в семье Макгуайр. Это действительно был праздник, к которому стремились многие, но мало кому он удавался.
- И никто не спорит и не ругается? Не бывает недомолвок?
- Нет, ну почему же… Кому-то, бывает, подарок придется не по душе, кто-то не совсем здоров, да мало ли что… Зато за столом мы все - одна большая дружная семья!
- Звучит прекрасно! - Джонас сжал ее руку.
Мак опасалась интимной атмосферы, которая их окружала. Эта близость была теплой и обволакивающей. Опасной…
Она убрала свою руку и взяла вилку:
- Уверена, что споры между людьми должны присутствовать. Невозможно поместить на четыре дня под одну крышу восемь или десять человек, и чтобы при этом не возникло ни одного недоразумения. Просто я предпочитаю их забыть, а помнить только хорошее.
- Не стоит извиняться за счастливое детство, Мак.
- Я и не…
- Неужели? - перебил он ее.
Мак опустила глаза.
Джонас был прав - она действительно словно пыталась извиниться. Ее детство было абсолютно не таким, как у него. У Мак сердце сжималось при одной мысли о том, что пережил в детстве маленький Джонас…
- Если у тебя нет других планов, может, ты…
- Не говори только, что хочешь пригласить меня в Девоншир на Рождество!
Это было как раз то, что Мак и собиралась сделать.
Импульсивно! Глупо! Естественно, Джонас не стал бы встречать Рождество даже с ней одной, не говоря уже о ее семье.
- Кажется, наш ужин все-таки прервется… - пробормотала она.
Джонас знал, что она хотела пригласить его. Но почему? Потому что хотела встретиться с ним в Рождество? Или потому что… пожалела его?
- Я не говорил, что принимаю солнечные ванны на Рождество один.
- Не говорил. - Румянец сошел с ее щек. - Как глупо с моей стороны! - прошептала она.
Он был успешен и богат. И мог позволить себе все что угодно. Он никогда не знал отказа от женщины. Он добился всего, о чем мечтал. Тогда почему же один только разговор с Мак заставляет его задуматься о том, чего у него нет? Задуматься о ком-то, кто ждал бы его дома. Один и тот же человек… С которым он хотел бы разделить все.
С которым можно смеяться. С которым можно заниматься любовью…
- Ничего не сбрасывай со счетов, пока не попробуешь. А потом уже решишь, стоит ли отказаться от традиционного семейного Рождества, а вместо этого уехать со мной… - Он посмотрел на нее поверх своего бокала и сделал глоток.
Мак в шоке уставилась на Джонаса. Он только что предложил ей уехать с ним на Рождество!
Глава 10
Интересно, серьезно ли он ей это предложил?
Или всего лишь играл, зная, что она наверняка откажется?
Мак бросила только один взгляд на его серьезное лицо, и этого было достаточно - Джонас не шутил, когда пригласил ее поехать с ним. Он действительно этого хотел!
- Тебя бы устроил мой положительный ответ? - Она встала с бокалом в руке и подошла к елке.
- Рискни! - Джонас откинулся на спинку стула. - Уверяю тебя, если бы ты согласилась, я бы сразу забронировал два билета в первый класс, который доставил бы нас на Барбадос.
- Легко приглашать, когда ты заранее знал, что я откажу, - поддела она его.
- Знал? - Он тоже встал и медленно подошел к ней.
Мак смотрела ему в глаза, ее дыхание стало сбивчивым, кончиком языка она облизнула пересохшие губы.
- Я говорила, что не могу представить себе другое Рождество - не дома с семьей.
- А если вообще изъять идею встречи Рождества с семьей?
- Мне противна сама идея о Рождестве на каком-нибудь жарком пляже!
Джонас и сам не знал, почему предложил Мак это рождественское путешествие с ним. Возможно, потому, что боялся, как бы Мак не пригласила его встречать Рождество с ее семьей. А вот к этому он точно не был готов!
- А что, если я предложу тебе горнолыжный курорт вместо пляжа? С занесенными снегом елями и сугробами вокруг? - нарисовал Джонас соблазнительную рождественскую картинку.
- Я не умею кататься на лыжах. - Мак виновато улыбнулась.
- Я не сказал, что мы будем кататься, - таинственно произнес Джонас. - Вряд ли мне захочется выйти из спальни…
- Чтобы поразить объект твоего сексуального интереса? - Ее щеки пылали.
- Это будет зависеть от цели. - Он пожал плечами.
- Кажется, подобный разговор мы уже вели три дня назад. Ты ясно дал мне понять, что не хочешь быть моим первым любовником! - твердо произнесла Мак, умудрившись на этот раз не покраснеть.
Он и не хотел. Но мысль, что кто-то другой станет ее первым мужчиной, не давала ему покоя все эти дни.
- Может, я передумал… - пожал он плечами.
- А может, тебе просто нравится играть со мной? - Мак была явно задета.
- Мак, я даже не начинал!
Джонас безумно хотел заняться любовью с этой женщиной. Хотел так страстно, что это желание завладело всеми его мыслями. Он никак не мог забыть ее вкуса. В конце концов, есть же столько способов заняться любовью, не лишая девушку ее девственности! Столькими способами он может доставить ей неземное удовольствие, а она - ему. Но будет ли этого достаточно, что утолить нарастающий голод? Будет ли ему достаточно трогать ее, ласкать, целовать, доводить до исступления, но так и не взять ее? Хватит ли ему самообладания, чтобы сдержаться?
Единственная причина, по которой они до сих пор не стали любовниками, - это ее девственность.
- Ты права, этот разговор совершенно бесполезен. До Рождества еще две недели.
- Мы даже можем не встретиться друг с другом до этого момента, - вставила она с долей черного юмора.
- Скорее всего. Но даже если увидимся, то мы точно знаем, что ты проведешь Рождество с родителями в Девоне, а я буду загорать на пляже где-нибудь в тропиках.
Вряд ли его загар можно было усилить. Кожа была золотисто-коричневого цвета. И судя по мозолям на руках и мощным мускулам, загар был приобретен не от сидения на пляже. Если бы она явилась этим утром чуточку позже, то наверняка увидела бы, как Джонас помогает Бену и Джерри закрашивать ужасающие граффити на стенах ее дома. Хоть Джонас Бьюкенен и владел собственной компанией, он до сих пор не гнушался грязной физической работы.
- Я совершенно искренне хотела пригласить тебя провести Рождество с моей семьей.
- И какие выводы твои близкие сделают из того факта, что ты приведешь незнакомого мужчину в их дом на Рождество?
- О, я об этом не подумала! - призналась Мак, представив колкие замечания отца и обсуждения сплетниц-тетушек.
- Вот именно! - Джонас допил вино и поставил бокал на стол. - Наверное, мне уже пора.
- Но еще рано…
А вот этого Джонас как раз и опасался - что потом будет слишком поздно…
Мак выглядела чертовски привлекательно: свет от елочных украшений переливался, падая на ее блестящие волосы, глубокие серые глаза словно светились, а губы - святые небеса! - эти пухлые губы буквально сводили его с ума!
Джонас жаждал поцеловать ее, ощутить жар, разливающийся по всему ее телу. Если он не уйдет в ближайшие минуты, то не сможет устоять…
- Ты не видел мою студию. Хочешь посмотреть? - предложила Мак.
- Что? - Он был как в тумане.
- Хотя там сейчас почти пусто, - протянула Мак. - Почти все работы на выставке. Но ты можешь посмотреть, если хочешь, - робко добавила она.
Хотел ли он этого? Хотел ли он еще больше проникнуть в ее жизнь, познать ее внутренний мир? Джонас старался избегать подобных вещей.
- С удовольствием. - Вопреки всем этим опасениям он вдруг согласился.
- Вверх по винтовой лестнице! - Мак улыбнулась, поставила бокал на стол и прошла вперед него.
Джонас взял ее за руку и посмотрел на нее. Мак избегала его взгляда.
- Не стоит меня туда вести, если…
- Нет, все в порядке! - Она была не уверена, что именно в порядке, но не хотела, чтобы он уходил.
У Мак было чувство, что, если он сейчас уйдет, она больше никогда его не увидит. Но разве это не то, чего она хотела? Разве она не хотела, чтобы он ушел из ее жизни? Ведь, что там ни говори, она безумно его боялась, боялась продолжения их отношений.
- Это займет пару минут. - Мак отпустила его руку и включила свет.
Что бы Джонас ни ожидал от ее студии, особенно после такой необычной и яркой жилой зоны, он так и не смог заранее представить, что здесь увидит.
Кирпичные стены были выкрашены светло-бежевой краской, а место четвертой стены занимало огромное окно с видом на реку. Единственной мебелью здесь были старый выцветший шезлонг у одной стены и кушетка у другой.
Ее мольберт стоял у окна, она подошла к нему и накрыла холст тканью.
- Я никогда не даю смотреть свои незавершенные работы, - ответила Мак на вопросительный взгляд Джонаса.
Студия оказалась гораздо более обычной, чем можно было ожидать, видя буйство красок внизу.
- Предпочитаешь, чтобы вокруг не было внешних раздражителей, когда ты работаешь… - постепенно осознал Джонас.
- Нет. - Мак повернулась к нему.
Она работала именно в таком окружении потому, что оно было уникальным. Именно таким, как Мак его увидела, получив этот дом в наследство.
И конечно, еще одной причиной, по которой она не хотела его продавать, было то, что связь с дедушкой будет прочнее, пока стоят эти стены…
- Зачем ты меня сюда привела? - тихо спросил Джонас.
Что-то подсказывало ему, что Мак не любила, когда кто-то заглядывал сюда - в священное для любого художника место, в его мастерскую.
- Не уверена, что смогу работать где-то еще. - Мак была совершенно искренней.
- А ты… пробовала?
- Нет. Но… - Она неуверенно пожала плечами. - Я думала, это поможет тебе понять, что я не просто капризничаю, отказываясь продавать дом и мою студию…
- Ты думала, что, увидев это, я пойду на попятную? - усмехнулся Джонас. - Вынужден тебя огорчить, моя дорогая. Я не поддаюсь манипуляциям!
- Я не… - попыталась возразить она.
- Нет, ты думала именно об этом! - Его неожиданно захлестнула злость, и двумя большими шагами он свел к минимуму расстояние между ними. - Так вот что я тебе скажу, моя дорогая художница! Это всего лишь студия. И она может располагаться где угодно.
- Ты ошибаешься! Я жила и работала здесь последние пять лет…
- А когда здание снесут, ты будешь жить и работать в другом месте, причем гораздо дольше! - Джонас был непреклонен.
- Этого не будет!
Но ее протест был прерван. Джонас схватил Мак за плечи, привлек к себе и поцеловал.
Этот поцелуй был как наказание, а не как похвала, злость, даже не как страсть. Он держал ее за талию, прижимая к себе. Мак чувствовала пульсирующую силу у него между ног.
Она стояла на носочках, ее руки поднимались от его груди к плечам, к волосам, а губы были слегка приоткрыты.
Джонаса не на шутку пугала такая смена собственного настроения: от злости и желания наказать Мак - к страсти, которая все-таки взяла верх.
Он изучал ее губы, его язык глубже проникал в ее рот. Тело Мак реагировало на каждое его касание. Обхватив ладонями ее ягодицы, он приподнял девушку. Она еще явственнее почувствовала возбуждение мужчины - и, как ответ, внизу живота у нее словно разгорелось пламя, трусики стали влажными…
- Обхвати меня ногами. - Джонас на секунду оторвался от ее восхитительных губ.
- Я не…
- Не бойся, я тебя держу. Просто обхвати меня ногами. - Он страстно целовал ее шею.
Его язык был для ее кожи как огненное оружие, лишающее всяких сил. Как и обещал, Джонас поддержал ее, аккуратно прижав к себе, когда она обхватила его ногами. Мак ощутила давление его возбужденной плоти у себя между ног. Тонкие легинсы и маленькие трусики, что были на ней, не стали для него преградой. Джонас прижал Мак к стене, холодные кирпичи ошпарили ее горячее тело, как кипяток.
Джонас начал поступательные движения, вторящие движениям его языка. Его губы оторвались от ее рта.
- Я доставлю тебе удовольствие, Мак, - пообещал он, неся ее к кушетке. - Я буду заниматься с тобой любовью, пока ты не попросишь меня остановиться.
Сняв с нее футболку, ботинки и легинсы, он стянул с нее трусики и встал на колени между ее ног.
- Ты здесь прекрасна, Мак… - прошептал Джонас, пожирая ее глазами.
Он нежно дотронулся до ее обнаженного бедра. Мак застонала, чувствуя, как его пальцы ласкают ее. Ее стон перерастал в пронзительный крик, боль разрасталась внутри ее, жаждущая еще большей боли.
- Джонас! - закричала Мак при первом прикосновении его влажного языка к ее чувствительной коже.
Она уперлась руками в его плечи, полная решимости остановить это невыносимое мучение, но вместо этого почему-то прижалась к нему сильнее, прогибаясь, когда он водил пальцами так близко около ее входа, так близко, так чертовски близко… И наконец он вошел…
- Да, Джонас! Пожалуйста!
Боже, как он этого хотел, как это было ему нужно! Пальцами он ощущал, насколько она была готова.
Он засунул в нее палец, продолжая при этом работать языком. Медленно и аккуратно он вводил и выводил пальцы, в такт движениям Мак. Наконец все ее мышцы напряглись, и она достигла вершины, и там, на самом пике блаженства, Джонас заставил ее заплакать от полученного удовольствия.
Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Удовольствие, граничащее с болью…
Волна за волной, накатывающая и разливающаяся по всему телу…
Джонас не прекращал работать языком, высосав из нее все, до последней капли. Ей казалось, что должны пройти минуты, часы, чтобы она смогла вновь контролировать свое дыхание. Ее тело отзывалось на каждое его прикосновение, она вся дрожала и думала, что больше не может…
Джонас начал целовать ее живот, поднимаясь вверх. Жар его губ дошел до ее груди, он поцеловал одну грудь, а другую накрыл рукой. Его джинсы терлись о ее обнаженное, возбужденное тело, добавляя еще больше страсти.
На фоне ее тела его волосы казались еще темнее, губы устремились к соску, пока пальцы ласкали его близнеца. Удивительно, но Мак снова стала испытывать все нарастающее удовольствие. Более интенсивное, глубокое.
- Я тоже хочу тебя ласкать, Джонас. Мне это нужно. - Мак села.
Он пристально на нее посмотрел: глаза ее были еще ярче, щеки пылали, а губы… он никогда не видел ничего более чувственного, чем эти губы. Одна только мысль о том, как она ублажает его этими губами, делала его мужское естество твердым как сталь. Все стало явью. Он устроился на кушетке ниже Мак, перед тем как расстегнул, снял джинсы и приспустил трусы-боксеры достаточно низко, чтобы можно было заметить его эрекцию.
И не сумел сдержать глухого стона, глядя, как жадно она смотрит на его плоть, как она обхватила ее рукой, о чем он и мечтать не мог. Может быть, когда-нибудь потом, но не в первый же раз…
А ей нравилось ласкать мужское тело, изучать реакцию Джонаса. Рука скользила вверх и вниз, а она смотрела - в какой момент он получает большее удовольствие? Его взгляд поймал выражение ее лица, когда она дотрагивалась до него.
Притягательность. Наслаждение. Потом возбуждение - при виде того, как она облизывает губы и склоняется к своей руке и наконец берет в рот… Она погружала его глубже и глубже, постепенно отпуская. Мак делала это снова и снова. Она сама выбрала ритм, которому Джонас не хотел и не мог сопротивляться.
А потом он потерялся в этом фейерверке ощущений, тяжело дышал и даже на несколько секунд перестал дышать совсем, когда его желание вырвалось наружу, принеся ни с чем не сравнимое наслаждение.
Глава 11
Тяжелое и частое дыхание Джонаса вернуло Мак к реальности. Что сейчас происходило? Ее мысли путались. Но почему-то оказалось, что он знал ее тело лучше, чем она сама. И Мак изучила мужское тело, чего никогда раньше не делала.
Она испытала удовлетворение от мысли, что смогла доставить ему удовольствие сродни тому, что он доставил ей. Но ее удовлетворение было приправлено неуверенностью. Это возникло из-за того, что, как бы она ни пыталась игнорировать свои чувства к Джонасу, они имели место. И было неясно, встретятся они после этой ночи или нет.
Оба молчали, пока собирали одежду, а затем легли рядом на кушетке. Голова Мак лежала на его груди, она слышала биение его сердца и ощущала стук своего. Мак знала причину своего молчания - это была неловкость, которую она ощущала после занятий любовью. А какие мысли были в голове Джонаса, о чем думал он, почему молчал?
- Это обычная неловкость. - Он наконец заговорил.
Джонас не думал, что все зайдет так далеко. Он только хотел доставить ей удовольствие, никак не надеясь на взаимность. И какое удовлетворение он получил: полное, прекрасное! И он, так же как и Мак, достиг пика наслаждения…
За последние пятнадцать лет у него было много женщин. И ни одной он не позволил стать частью его жизни. Все те отношения были основаны лишь на обоюдном удовлетворении физических потребностей. Женщин это устраивало, к тому же Джонас водил их в рестораны, дарил дорогие украшения. Это было что-то вроде бартера, бизнеса, сделки.
Но отношения с Мак не поддавались объяснению. Он даже боялся их так называть. Да, его знакомство с художницей было обусловлено необходимостью бизнеса, а их дальнейшие встречи в большинстве своем были случайны.
После сегодняшней ночи его желание видеть Мак стало еще меньше. Было бы безумством предложить снова увидеться. Трудности в личной жизни ему ни к чему. Но на этот раз Джонас сомневался, что выпутается из их отношений так же просто, как изо всех предыдущих.
Он не собирается встречаться с ней больше, не станет этого делать!
Он рассказал Мак о себе больше, чем кому-либо. Подпустил ее ближе, чем Джоэла Бакстера, с которым дружил много лет! Приоткрыл ей святая святых…
Секс - это одно, но настало время отделить его от невольно возникшей между ними… дружбы?
Мак посмотрела на него как раз в тот момент, когда выражение его лица было особенно задумчивым. Мак знала причину. Она оказалась глупа и отдала Джонасу Бьюкенену свое сердце… Но у нее еще осталась гордость!
- Не нужно выглядеть таким обеспокоенным! - Она встала с кушетки. Хорошо, что ее футболка была достаточно длинной, чтобы закрыть все, что не надо было ему показывать. - Этот вечер явно выделился. Но я не спешу повторить опыт.
- Хочешь сказать, тебе не понравилось? - Джонас сел.
- Это было бы глупо с моей стороны, разве не так? - Мак нахмурилась. - Я не это имела в виду. То, что этот вечер был полон приятностей, еще не повод, чтобы мы увиделись в дальнейшем.
К такому же выводу Джонас и сам пришел минуту назад, но услышать такое из ее уст было не столь лестно… Мак считает, что вечер был… приятным? Черт, он никогда так не терял голову! Никогда не позволял себе потерять контроль.
Что с ним творится?
Он до сих пор чувствовал это удовольствие. Самое обволакивающее и глубокое удовольствие из всех, что он испытывал. Джонас знал, что это чувство сохранится в нем даже тогда, когда он перестанет о нем вспоминать.
- Другими словами, ты поигралась - и спасибо за опыт?
- Что ты злишься? Разве не этого ты хотел?
Он хотел первым выйти из столь щекотливой ситуации. А не оказаться человеком, который соглашается с предложением противоположной стороны.