– Много чего еще.
– Например, ты. Обнаженный.
– Ты просто восхитительна!
– Не представляешь, как я рада слышать это. А теперь раздевайся.
– Я уже разделся, разве ты не заметила?
– Не надо острить. Ты знаешь, чего я хочу.
– А… Ты хочешь равенства?
– Да, снимай свои трусы. Похоже, тебе в них не очень удобно. – Она изо всех сил старалась сделать вид, что его удобство – это единственное, что ее беспокоит. И конечно, голодный блеск в ее невинных глазах это полностью опровергал.
Тем не менее, взглянув на себя, он был вынужден согласиться с ее утверждением. Его трусы сидели на нем ужасно: в паху возник огромный бугор, который давил на них изнутри. Казалось, эластичная ткань вот-вот лопнет. Несмотря на это, Нео не был уверен, что готов сию же секунду снять с себя трусы. Это означало бы перейти определенный психологический барьер. Последний барьер, который стоял между ним и пока еще нетронутой преградой между ее ног.
И пальцы Нео прикоснулись к заветному месту Кэсс, и она словно потеряла разум, а тело ее загорелось огнем.
* * *
Все, что сейчас с ними происходило, было не только новым для Кэсс, это было нечто особенное. У нее возникло некое древнее примитивное чувство, что она принадлежит этому мужчине. И хотя она сама к нему не прикасалась, у нее не было сомнения, что он ей тоже принадлежит. Это доселе неизведанное ощущение принадлежности друг другу охватило ее с головой, и она снова пошевелилась, чтобы еще больше открыться ему, дать доступ к ее самому интимному месту.
Он ласкал ее так, будто не мог в полной мере насладиться этим, и это возбуждало ее больше, чем сами ласки. Теперь это был не друг, проявляющий жалость к ее безнадежной невинности. Нео хотел ее, и каждое прикосновение его рук, его губ говорило о силе его желания.
Он сдавленно застонал, и этот сексуальный звук лишь увеличил возбуждение, пульсирующее по всему ее телу.
– Как ты это ощущаешь? – Он погрузил палец в ее лоно. Она подумала: разве может нечто еще больших размеров поместиться в нем, потому что палец дошел до упора.
– Я ощущаю наполненность, – задыхаясь, проговорила она.
– Не волнуйся. Ты растянешься, чтобы меня принять. Потом будешь благодарить меня за это.
– Ловлю тебя на слове, – выдохнула Кэсс, учащенно дыша.
Он продвинулся еще немного вглубь, и вдруг она вздрогнула от боли. Протестующе вскрикнув, попыталась отодвинуться от него.
– Ш-ш-ш… расслабься. Это девственная плева, и ее надо прорвать, чтобы мы смогли заниматься сексом.
– Я не викторианская дева. Я знаю об этом, но мне больно.
Ей стало неприятно, что эта небольшая боль испортила ей удовольствие. Она должна была довериться ему: он знал, что делает. Но инстинкты тоже руководили ее действиями.
– Я хочу, чтобы ты вошел в меня, и тогда будет преодолен последний барьер моей девственности.
Улыбнувшись, Нео кивнул:
– Как пожелаешь. – Он встал с кровати. – Мне надо сходить за презервативами.
– А где они находятся?
– В комнате для гостей.
Он действительно здесь не занимался сексом! По какой-то непонятной причине Кэсс была рада слышать это. Секс в его кровати был для нее, и только для нее! И радостное ощущение обладания, до сих пор незнакомое ей, охватило ее с новой силой.
Нео вернулся через минуту, с маленькой коробочкой в руках, которую сразу же бросил на прикроватную тумбочку. Он уже взял один из пакетиков и теперь раскрывал его.
– Смотри, как я это делаю. В следующий раз будешь делать это за меня.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты напористый? – спросила Кэсс, внутренне трепеща от этого приказания.
– Требовательный. Властный. Упрямый. Неуправляемый. Напористым меня тоже называли пару раз.
Она весело фыркнула:
– Мне кажется, я употребила бы в отношении тебя все эти слова, и даже больше.
– Без сомнения. – Нео разжал свои руки. – А теперь я буду заниматься с тобой любовью. – Он произнес эти слова с сильным греческим акцентом.
Кэсс не стала поправлять его. Не хотела. Сейчас, впервые в своей жизни, она узнает, что это такое – заниматься любовью. Даже если это был просто секс. Между друзьями.
И именно в этот момент она поняла, что любит его. Кэсс не понимала, как это могло столь быстро произойти и было ли настоящим это чувство, но сейчас она испытывала к Нео такую любовь, которую не испытывала ни к кому после смерти родителей.
И хотя Нео входил в нее медленно и осторожно, ей все же было больно, и слезы потекли по ее щекам. Он склонился, убрав их губами, и прошептал ей на ухо что-то успокаивающее и нежное на греческом языке. Кэсс не поняла, что он сказал, но это успокоило ее.
Когда их бедра плотно сомкнулись, он замер, перестав двигаться, – давая ей время?.. По каплям пота, выступившим на его лбу, она могла догадаться о том, какой ценой дается ему это терпение.
– Мне кажется, что мы с тобой – единое целое, – прошептала она, когда их взгляды скрестились так же плотно, как и их тела.
Глаза его закрылись, и он прошептал какое-то греческое слово, а потом добавил:
– С тобой я забываю все на свете, и даже английский язык.
Возможно, это были самые прекрасные слова, которые Кэсс когда-либо слышала.
– И так всегда происходит?
Он приподнял веки, и она увидела глаза, потемневшие от страсти.
– Нет. Не всегда. А со мной такого никогда не было.
Нео не признавался ей в любви и даже не говорил о том, что хочет установить с ней долгие отношения; он просто признавал, что этот момент был для него особенным. Насколько она могла понять, она была у него первая девственница.
И когда он стал двигаться, проникая в нее до конца, с каждым толчком ее тело раскалялось от возбуждения.
– Мне так хорошо, – простонала она.
Смутное наслаждение, зародившееся в ней, превратилось в торнадо, и ощущение, которое испытала она, заставило содрогаться ее тело в конвульсиях.
– Ты потрясающая…
И улыбка его была такой же прекрасной, как и поцелуй, последовавший за ней.
Глава 10
Лежа рядом с Кассандрой, Нео смотрел, как она спит. Он настоял на том, чтобы она приняла ванну с минеральной водой, а затем уложил ее в постель. Сюда же он подал ей и поздний ужин. И теперь она спала, а он бодрствовал, пораженный собственным поведением.
С каких это пор он так баловал свою секс-партнершу?
Нео не был эгоистичным любовником, но он воздерживался от любых проявлений интимности. Но эта "дружеская" сексуальная связь, осознавал он, несла в себе опасность.
Кассандра заслуживала того, чтобы ее немного побаловали. Без сомнения. Он видел, что ей очень не хватало в прежней жизни ласки, нежности и тепла, и хотел восполнить это. Кассандре надо помочь вернуться к полноценной жизни.
Для начала, например, отправиться в путешествие.
Она явно обрадовалась возможности поехать с ним в Дубай и даже в Напа-Валли.
И уже утром он изучил свое расписание, чтобы выбрать время для поездки в Напа-Валли.
Кэсс проснулась в чужой кровати впервые с тех пор, как умер ее отец и она перестала ездить на гастроли. Это была очень удобная кровать, с мягкими простынями и легчайшим пуховым одеялом. Она уже собиралась уютно свернуться калачиком и снова уснуть – здесь было так спокойно, так тепло! – как вдруг в сознании ее вспыхнула мысль, кому принадлежит эта постель.
Нео!
Она все еще чувствовала его запах, оставшийся на простынях. Это был аромат его туалетной воды и еще один запах, который отныне всегда будет ассоциироваться у нее с сексом. Простыни еще хранили его тепло. Нео спал вместе с ней!
И сразу же Кэсс вспомнила о сильных руках, обнимавших ее, о нежном поцелуе в губы, о тихом шепоте: "Спокойной ночи". И ей стало необыкновенно тепло.
Она с трудом могла поверить в то, что он спал вместе с ней – всю ночь напролет, – не говоря уже о том, что предшествовало этому. Их бурный и страстный секс казался ей еще более нереальным.
Сидя в кровати в белой футболке Нео, которую тот одолжил ей на ночь, Кэсс чувствовала лишь легкую боль в тех мышцах, которые использовались совсем не так, как в ее обычных физических упражнениях. Ванна с минеральной водой помогла. Очень помогла.
Он заботился о ней, но больше всего Кэсс удивило то, что после ванны он отнес ее в свою кровать. Она думала, что если ей придется остаться до утра, то она будет спать в комнате для гостей. Но этого не произошло. Он отнес ее к себе. Без всяких колебаний.
И хотя ей ни разу не приходилось спать в чьей-то постели, она заснула крепким сном и встала только раз, перед рассветом. И не только оттого, что к ней прижималось его тело и руки его бережно обнимали ее, но и оттого, что она просто купалась в блаженстве, которое, она знала, могло больше никогда не повториться.
– Доброе утро. – Нео, появившийся в дверях, был одет в безукоризненно сшитый костюм: он явно собирался на работу.
– Доброе… – прошептала Кэсс.
– Дора приготовила тебе завтрак. Когда будешь готова, иди на кухню.
Кэсс огляделась, но не обнаружила никаких часов.
– А который час?
– Половина восьмого. Я поздно встал, и мне надо спешить на совещание.
– Могу я сегодня вернуться домой? – спросила Кэсс, со страхом ожидая ответа.
– Да, конечно. Бригада Коула закончила установку сигнализации в твоем доме еще вчера до обеда.
– А ты ничего мне не сказал?
Он пожал плечами, но его красиво подчеркнутые скулы слегка порозовели:
– Я наслаждаюсь твоим обществом.
– И я тоже, – торопливо проговорила Кэсс. – Я совершенно не возражаю против того, чтобы побыть у тебя еще, но мне надо продолжить работу над своей композицией.
– Заверши все свои дела к пятнице.
– А что будет в пятницу?
– Мы улетаем в Напа-Валли после обеда и останемся там на неделю.
Мгновенно покраснев, с голыми ногами, Кэсс спрыгнула с кровати. Она не могла даже и думать о том, что они вместе отправятся в путешествие.
– Ты серьезно?
– Я уже дал задание своему пилоту освободить место в графике полетов, а мисс Парк – арендовать для нас дом.
– И все это ты организовал в это утро?
– Я сообщил им обо всем вчера вечером – после того как ты уснула. Время терять нельзя. Деньги…
– Когда деньги говорят, то весь мир затихает, прислушиваясь к ним. – Не в силах поверить в происходящее, Кэсс покачала головой. Он дал ей так много и, кажется, не понял этого. – Ты потрясающий! Спасибо тебе!
Она крепко обняла его, и он с удовольствием прижал ее к себе, но поцелуй его был коротким.
– С утра я не могу позволить себе поддаться соблазну твоих обольстительных губ.
– Ты находишь мои губы обольстительными?
– Несомненно.
– Мне приятно это слышать. – От счастья у Кэсс кружилась голова.
Он глубоко вздохнул:
– Сейчас я ухожу. Не стесняйся Доры. Она моя экономка, поэтому совсем не чужой человек.
Кэсс поверила ему. И это говорило о том, насколько комфортно она чувствовала себя в его доме.
– Ты не будешь возражать против того, чтобы она отвезла тебя домой?
– Но разве это входит в ее служебные обязанности?
Он пожал плечами:
– Мне кажется, ты будешь чувствовать себя с ней гораздо спокойнее, чем с моим водителем.
– Значит, у тебя есть водитель.
– Когда необходимо, я его использую. А вообще я люблю сам водить машину.
– И ты не любишь опаздывать. Иди.
Дора оказалась гречанкой лет шестидесяти, с седыми волосами, аккуратно зачесанными в пучок. У нее была добрая улыбка и явное желание накормить весь мир. Завтраком, который она приготовила для Кэсс, могла бы насытиться целая армия.
Когда Кэсс сказала ей об этом, пожилая женщина улыбнулась.
– Нео впервые, – сказала она, – дал мне задание накормить такую хорошенькую малышку.
Перед глазами Кэсс возникла картина: маленькие мальчики, с зелеными глазами и темными волосами, дразнят сестренку, чтобы та поскорее покончила с обедом и тогда они смогли бы выйти из-за стола и пойти играть. Эта картина пробудила в ней давнюю мечту, с которой, как думала Кэсс, она окончательно рассталась…
– Из него получился бы замечательный отец.
– Но он не знает об этом. – Дора, округлив глаза, налила Кэсс ароматного кофе. – Вот такие они, эти мужчины!
Кэсс рассмеялась:
– Я мало общалась с мужчинами, за исключением своего менеджера. – А Боб был для нее скорее не мужчина, а вечно недовольный представитель бизнеса.
– Вы – пианистка. Нео мне говорил. Мне очень нравится ваша музыка.
– Спасибо.
– Но вам придется сделать перерыв, когда у вас будут дети. Подумать только – два диска в год! – Дора покачала головой.
– Не думаю, что у меня когда-нибудь будут дети, но ради них я конечно же на время оставила бы музыку.
– А почему вы считаете, что у вас не будет детей?
– Не все люди могут найти свою половинку, чтобы создать крепкую семью. А я не хочу быть матерью-одиночкой. – Не с ее комплексами. Это будет нечестно по отношению к детям.
– Ах да, вы немного застенчивы… Я читала это в вашей биографии. Но не все же любят находиться в центре внимания. Вы будете прекрасной матерью. Помяните мое слово.
Когда Кэсс вернулась домой, ее ждал Коул Гири.
Дора, судя по всему, не собиралась оставлять Кэсс наедине с мужчиной. Пожилая женщина, очевидно, была воспитана в старых традициях.
Коул показал Кэсс, какие изменения были произведены в ее доме, но они были совершенно незаметными. Для нее труднее всего было привыкнуть к сигнализационным системам.
– Мне странно смотреть в окно и думать о том, что это стекло не разобьется, если соседский мальчишка попадет в него футбольным мячом.
– Вы привыкнете к этой мысли, – уверил ее Коул.
Дора кивнула:
– Мистер Нео установил на своем балконе такое стекло, которое не пробивается даже пулями. А мыть его можно точно так же, как и другие стекла.
– Оно изготовлено из очень качественного непробиваемого материала, – с гордостью произнес Коул. – Этот же материал был использован для обеспечения безопасности президента компании, когда после избрания на пост он произносил свою речь.
– Он серьезно относится к своей безопасности, – заметила Кэсс.
– Ему приходится делать это.
Кэсс внутренне вздрогнула при этих словах:
– Иногда я забываю, что он – преуспевающий магнат.
Когда они осмотрели дом, ознакомившись с новыми системами сигнализации, и Кэсс оставила отпечатки пальцев для включения их в программу биометрических замков, она предложила своим гостям выпить кофе. Коул отказался, сославшись на предстоявшую встречу с другим клиентом, а Дора согласилась, вызвавшись сама приготовить кофе, пока Кэсс будет переодеваться.
И Кэсс подумала, что она может обрести и второго друга.
Телефон зазвонил поздно вечером, когда Кэсс собиралась уже лечь спать. Это был Нео.
– Дора сказала, что Коул показал тебе все усовершенствования, которые он установил.
– Да. Все оказалось гораздо лучше, чем я ожидала. Мне даже покрасили оконные рамы в прежний цвет. Такое ощущение, что ничего не изменилось.
– Я ведь говорил тебе!
– С тобой трудно спорить, Нео. Ты всегда прав.
– Но ведь ты не будешь спорить со мной, если я скажу, что мы прекрасно провели время этой ночью.
Она рассмеялась:
– Негодяй!
– Серьезно? Ты только что назвала Великого Нео Стамоса негодяем?!
– Я пошутила, мистер Великий. Ты не опоздал на совещание сегодня утром?
– Конечно нет. Не забывай, ты летишь вместе со мной в Напа-Валли.
– Ты говоришь так, будто я оказываю тебе милость, но мы оба знаем, что это не так. – Впервые за многие годы Кэсс почувствовала, что она живет полной жизнью, а не существует посредством своей музыки.
– Каждый раз, когда ты уделяешь мне время, я испытываю к тебе большую признательность.
– Твой мозг работает не так, как у других мужчин.
– Ты только сейчас это поняла?
Она рассмеялась:
– Не надо быть надоедливым.
– Но это моя отличительная черта. Спроси кого хочешь.
– Не поверю. Ты настойчивый, властный, даже выдающийся. Но надоедливый?..
– Возможно, этот талант проявляется только при общении с тобой.
– Похоже. Я все еще не могу поверить, что ты вчера выкрал меня из моего дома.
– Жалеешь?
– Нисколько.
– Замечательно!
– На следующей неделе мы будем заниматься музыкой? – спросила она.
– Да. Но мне больше нравится целовать тебя.
– Если ты ожидаешь поцелуев и… всего прочего… то тебе надо выделить на уроки гораздо больше времени, чтобы мы успели разучить новые этюды.
– Ты похожа на надсмотрщика.
– Я уже слышала об этом от других людей и скажу тебе то же, что отвечала другим моим студентам.
– Что же?
– Вы заплатили за мои уроки для того, чтобы научиться играть на пианино, а не сидеть и не смотреть на него.
– Формально я не покупал никаких уроков.
Слова его имели смысл, но она попалась на эту уловку:
– Зефир не сильно обрадуется, если узнает, что оплаченные им уроки пропадают зря.
Нео что-то сказал на греческом, и она рассмеялась:
– Даже не хочу знать, что ты сказал!
– Эти слова я и не собирался тебе говорить. Сейчас мои мысли заняты тем, как мне найти дополнительное время для того, чтобы не только ты, но и я давал тебе уроки на следующей неделе.
– Лучше подумай о том, как тебе освободить время для выходных дней. Это более важно. – Возможно, Нео насытится ею, она ему надоест, и тогда в следующий вторник он не захочет заниматься чем-либо еще, кроме уроков музыки.
Нео позвонил ей на следующее утро и напомнил о том, чтобы она отключала сигнализацию, выходя из дома. Он позвонил снова после ланча и спросил, как продвигается работа над ее композицией. Кэсс сказала ему, что, когда все будет готово, она сыграет ему свое произведение после выходных.
Кэсс не удивилась, когда телефон, который до этого все время молчал, зазвонил в третий раз. Она в это время готовила для себя ужин.
– Привет, Нео!
– Откуда ты знаешь, что это я?
– Больше мне никто не звонит, кроме моего менеджера и сотрудников студии звукозаписи. Но они не звонят после пяти вечера. Наверное, потому, что у них совсем другое расписание работы, чем у тебя.
– Что касается расписания работы… Моя телеконференция, назначенная на сегодняшний вечер, перенесена на другой день. Ты не хочешь пригласить гостя на ужин?
– А разве твоя экономка не приготовила тебе еду?
– То, что она приготовила, не пропадет.
– Может, ты предпочитаешь ужинать вне дома? – спросила Кэсс, тут же разозлившись на саму себя за такое трусливое поведение. Он ведь знал о ее комплексах, и ей не надо было лишний раз напоминать о них.
– Мне хочется провести это время наедине с тобой.
О боже! Разве этот мужчина может быть еще более совершенным? И ее ощущение любви, которое, как считала Кэсс, не могло за столь короткое время превратиться в настоящую любовь, стало только сильнее.
– Тогда приезжай.