Энтони к трем часам не вернулся, и Дебра обедала в одиночестве - в той самой столовой, где прошлым вечером он над ней издевался. При свете дня было видно, что мебель от времени вся рассохлась, а гобелен на обивке потерт, и Дебре взгрустнулось. Она представила, сколько поколений Браунов жило в этом родовом гнезде, а теперь дом пустует… Жаль, если он на самом деле достанется Линде! Энтони уедет в Испанию, а Линда наверняка сразу же продаст особняк и накупит себе ворох дорогих шмоток, драгоценностей и парочку шикарных тачек…
Линда… "По имени - и житие"… Лучше не скажешь! Подруга оказалась настоящей змеей. Дебра помрачнела. Можно подумать, весь мир крутится вокруг Линды! Она встала из-за стола, так и не воздав должное корнуэльскому пирогу с мясом и овощами, испеченному миссис Уинсли. Ну почему она никак не выбросит из головы Линду? Как будто у нее своих проблем не хватает!
За окном сияло солнце, и Дебра решила прогуляться. Поднявшись к себе, быстро переоделась - надела зеленый свитер, заправила бежевые вельветовые джинсы в высокие замшевые сапоги, а сверху накинула легкую дубленую куртку с капюшоном. Белокурые волосы эффектно контрастировали с темным мутоном капюшона, и Дебра осталась вполне довольна своим внешним видом. Жаль только, что Энтони куда-то уехал и по достоинству оценить ее усилия некому…
Выйдя на крыльцо, Дебра остановилась и инстинктивно схватилась за перила. От яркого весеннего солнца, пьяняще свежего морского воздуха и пронизывающего ветра у нее закружилась голова. На миг возникло искушение изменить свой первоначальный план прогуляться пешком, но малолитражки на месте не оказалось. Видно, Энтони отогнал машину за дом, решила Дебра и не поддалась порыву лени. Доктор Пайлз велит ей как можно больше бывать на свежем воздухе, вот и будет ходить пешком.
За запущенным садом скалы уступами нисходили к уютной бухте. Наверное, летом здесь просто рай земной… К бухте вела извилистая каменистая тропа, но спускаться по ней Дебра не рискнула - почти отвесная. Неподалеку виднелась фунтовая дорога к рыбацкому поселку. В заливе стояли несколько баркасов, на волнах у гавани покачивались еще три, а на покрытом галькой берегу лежали, ожидая прилива, лодки поменьше. Сейчас вода спала, обнажив гибельные острые камни и наводя на мысли о кораблекрушениях.
Дебра повернулась спиной к скалам и оглядела дом. Он стоял холодной неприступной крепостью - ни веточки плюща, ни дикого винограда, но теперь, после проведенной в его стенах ночи, он уже не казался Дебре чужим. Она нашла окна своей комнаты, окна столовой и спальни хозяина дома…
Чувствуя, что мысли сворачивают в опасную сторону, Дебра поскорее отвернулась и постаралась сосредоточиться на красотах пейзажа. Пробираясь между скал, она шла вдоль побережья и с интересом наблюдала за морскими птицами. Кого здесь только не было: бакланы и кайры, крачки и чайки… Набрав высоту, они камнем падали вниз и ныряли в воду за пищей, оглушительно кричали, возмущаясь непрошеным вторжением в их владения, и Дебра, скоро устав от их гомона, свернула в сторону суши.
Моховые болота были не так живописны, зато здесь царила первозданная тишина. Насколько хватает глаз, кругом только зеленые кочки, утесник да вырванные ветром чахлые растения… Дебре казалось, будто она одна на всем белом свете, и чем дальше она уходила от Кингз-Милла, тем легче было представить, что время повернуло вспять. А тут еще небо затянули облака. Того и гляди возникнет из ниоткуда какой-нибудь призрак на коне, пришло в голову Дебре, и по спине у нее побежали мурашки. Довольно зловещий пейзажик! Наверное, Альфред Хичкок именно здесь задумал свой первый фильм ужасов. Ведь он родился и начал свою карьеру в Англии, причем как художник.
Внезапно на фоне зелени огненно-рыжей молнией мелькнула тень. Лиса! Дебра подкралась поближе, но перепуганная лисица скрылась в зарослях кустарника. Тут и там попадались заячьи норы. Одну из них Дебра не заметила и, оступившись, подвернула ногу.
Поднялся ветер, и Дебра решила вернуться. Стоял апрель, но весна в этом году выдалась на редкость холодная. Не спасали даже перчатки. Спрятав руки в карманы куртки, Дебра отправилась обратно.
Интересно, вернулся ли Энтони? Наверное, уже вернулся… При одной лишь мысли о нем сердце ускорило свой бег. Во время прогулки Дебре удалось немного отвлечься, но теперь, когда ей предстояло снова с ним увидеться, ни о чем другом думать она не могла.
Наконец впереди замаячил Кингз-Милл. Прогулка утомила Дебру, да и подвернутая нога вдруг дала о себе знать… Интересное дело, пока не вспоминала об Энтони, ничего не болело… Не зря говорят: все зависит от настроения.
Дебра решила идти напрямую, через заросли кустарника. Пробравшись на дорожку, наклонилась заправить джинсы в сапоги, а когда выпрямилась - увидела перед собой Энтони. Судя по его сумрачной физиономии, он был чем-то озабочен.
- Дебра, ну где тебя черти носят?! - выпалил он, схватив ее за локти и сверля глазами. - Уверяла, будто приехала поработать. А сама? Ну разве так можно? Я чуть с ума не сошел! Решил, что ты свалилась с какой-нибудь скалы и тебя унесло приливом!
- Извините. - Дебра высвободила руки и чуть покачнулась от усталости. - Я не думала, что вы будете волноваться.
Заметив ее утомленный вид, Энтони с тревогой спросил:
- Что с тобой? Ты не заболела? Может, я сделал тебе больно?
- Нет. Со мной все в порядке. - Дебра старалась казаться спокойной. - Просто подвернула ногу, только и всего. Думаю, растяжение…
- Уверена? - усомнился Энтони и, ругнувшись себе под нос, поднял ее на руки, как вчера ночью, и понес к дому.
Дебра сделала слабую попытку сопротивляться, хотя, если честно, на самом деле не имела ничего против. Энтони нес ее легко, как ребенка, а она, чувствуя на лице его ровное, теплое дыхание с легким запахом табака, снова разволновалась. Уж лучше бы ковыляла сама!..
Энтони вошел в дом и, внеся Дебру в библиотеку, поставил на пол у пылающего камина. Когда он опускал ее, она скользнула вдоль его сильного тела и ощутила уже знакомый трепет.
- Ты вся замерзла! - отчитывал ее он. - Дебра, ну почему ты не сказала, что хочешь прогуляться? Я бы взял тебя с собой в Девонпорт. Там бы вместе и пообедали…
Дебра перевела дыхание.
- Я хотела пройтись пешком, - заявила она, снимая капюшон и освобождая волосы. - И… и вам вовсе не надо обо мне беспокоиться. Я вполне могу позаботиться о себе сама.
- Черта с два! - огрызнулся Энтони и принялся мерить библиотеку шагами, приглаживая пальцами растрепанные волосы. - Что-то не похоже! Неужели ты не знаешь, что разгуливать по болотам опасно? Там застаивается вода, есть топь и трясина… Затянет в считанные секунды - и поминай как звали!
- Вы серьезно? - Дебра с сомнением подняла на него глаза. - Или нарочно меня пугаете? Какая еще топь? И потом я не маленькая девочка, да и волков в округе что-то не заметила.
Энтони с минуту смотрел на нее, словно изучал как явление природы. Она с вызовом встретила его взгляд, после чего отвернулась и протянула руки к огню. И тут его словно прорвало.
- Да что ты в этом смыслишь! - Он подскочил к ней вплотную и смотрел чуть ли не со злостью. - Ты что, выросла на этих болотах? Можно подумать, ты облазила здесь каждую скалу и канаву!
Дебра отошла от камина и буркнула:
- А вы, надо думать, облазили?
- Да, облазил, черт побери! И знаю, что и где, получше тебя!
- Ну ладно. - Дебра изобразила смирение. - Простите меня. Я уже извинялась, но, если надо, извинюсь еще раз. Откуда я знала, что мне нельзя без спроса выходить из дома? Но ведь если… если бы вас здесь не было, мне пришлось бы заботиться о себе самой, значит…
- Ничего не значит! - пробормотал он, прерывисто дыша, и его руки - словно сами по себе - потянулись к ней. Скользнули по плечам, к шее, под шелковый занавес волос, и притянули ее к нему. Руки были холодные, настойчивые… От движения полы куртки раздвинулись и в распахнутом вороте рубашки показались темные завитки волос на груди.
Пока они препирались, Энтони ослабил узел галстука, и теперь он качался у Дебры перед глазами, словно гипнотический маятник, приковывая взгляд и вызывая в ней, как и минувшей ночью, состояние ступора. Вспомнив, как она видела его полураздетым, Дебра возбудилась и с каждой секундой противиться его обаянию становилось все труднее и труднее.
- Не надо! - выдохнула она, сверхчеловеческим усилием вырвалась из его объятий и, отступив на шаг, взглянула на него с упреком: - Вы же обещали!
Судя по бледности, проступившей из-под загара, Энтони был не менее взволнован, но, совладав с собой, встретил ее взгляд.
- Ты права, - выдавил он с трудом, поправляя дрожащими пальцами воротник рубашки. - Извини. Это я должен просить прощение. Боюсь, что я… Впрочем, не обращай внимания. - Он шумно вздохнул и, выдержав паузу, уже другим тоном добавил: - Налить тебе чего-нибудь горячительного? Или хочешь чаю?
Дебра облизнула пересохшие губы. Это был опасный момент. И ей придется научиться избегать таких моментов впредь - если она хочет убедить Энтони в том, что действительно имеет в виду то, что говорит. Когда его руки касались ее, когда его пальцы ласкали мочки ее ушей, она переставала владеть собой. Ей хотелось одного - прижаться к нему. Ну а если бы он ее поцеловал…
- Я… хорошо бы чаю, - как можно спокойнее произнесла она, глядя на огонь в камине. - Пожалуй, я выпью чай у себя в комнате. Хочу… поудобнее положить ногу.
- Располагайся здесь, - хмуро предложил Энтони, кивнув на кресло у камина. - Сейчас принесу тебе пуфик.
Дебра колебалась.
- А я… я вам не помешаю?
Опустив уголки губ, Энтони с усмешкой ответил:
- Нет, Дебра, не помешаешь.
- Хорошо. - Дебра чуть помедлила, сняла куртку и поискала глазами, куда бы ее положить.
- Дай мне. - Выхватив куртку, Энтони направился к двери и вышел в холл.
Проводив его взглядом, Дебра нервно повела плечами и опустилась в мягкое бархатное кресло у огня. Здесь теплее, говорила она себе, оправдывая свою уступку, но выглядело это не слишком убедительно. Раз уж осталась в Кингз-Милле, нужно выработать в отношениях с Энтони некий нейтралитет. Не прибегать же к провокациям, а то и до конфликта недалеко.
Миссис Уинсли привезла на сервировочном столике чай. Поставив его рядом с креслом, с любопытством обшарила юркими как у мыши глазками комнату, отметив все - и сброшенные у камина сапоги Дебры, и то, как она сидела, положив ноги на каминную решетку.
- Мистер Браун сказал, что вы подвернули ногу, - проговорила она. ~ Может, поставить компресс?
- Не надо. Пустяки! - Дебра небрежно махнула рукой. - Ничего страшного. Просто наступила на заячью нору.
- Так вы гуляли, мисс? На болотах? - удивилась миссис Уинсли. - Поди, окоченели от холода! В это время года там промозгло.
Дебра молча кивнула, не зная, что на это ответить, а миссис Уинсли с готовностью продолжила:
- Вот и мать мистера Брауна тоже любила гулять на болотах. Оно и понятно - ведь они такие бродяги и вообще…
- Спасибо, миссис Уинсли, вы свободны! - раздался с порога ледяной голос Энтони.
Дебра толком не успела сообразить, что именно сказала миссис Уинсли, а та уже смущенно буркнула "как скажете" и шмыгнула за дверь.
Энтони поставил на ковер возле ног Дебры пуфик, а сам устроился в кресле напротив. Пуфик был круглый, с витыми ножками, и, хотя гобеленовая обивка порядком поистерлась, Дебра поняла, что это дорогая вещь.
Заметив ее взгляд, Энтони пояснил:
- Это матери Генри. Она частенько им пользовалась. Миссис Браун здоровьем не отличалась…
- Вот как? - робко поддержала разговор Дебра. - А что с ней было?
Пожав плечами, Энтони откинул темноволосую голову на зеленую бархатную спинку кресла.
- По-моему, у нее было малокровие, а после рождения Генри развилось белокровие. Она умерла вскоре после моего рождения.
- Вскоре после вашего рождения? - машинально повторила Дебра. - Но ведь у вас с Генри были разные матери.
- Как только что доложила любезная миссис Уинсли, - сдержанно заметил Энтони. - Может, выпьем чаю?
- Что? Ах да… - Дебра повернулась к столику. - Вам с молоком и сахаром?
- Да, мне по-английски. - Энтони выпрямился и сплел пальцы. - Ну и как твоя нога?
- Уже не болит. - Дебра осторожно передала ему чашку с блюдцем. При этом руки ее слегка дрожали. - Вряд ли это растяжение. Просто подвернула - и все.
- Вот и хорошо. - Он поднес чашку к губам, отхлебнул чаю и глаза блеснули юмором. - Дебра, мне бы очень не хотелось, чтобы ты, пока здесь, что-нибудь себе повредила.
Снова издевается! - возмутилась про себя Дебра, но решила не попадаться на удочку, а всерьез занялась аппетитными оладьями. Она вдруг почувствовала, что страшно проголодалась - то ли после прогулки, то ли от волнения.
- Вкуснотища! - Дебра намазала очередной оладышек джемом и спросила: - А что же вы ничего не едите?
- А тебе нравится твоя комната? - вопросом на вопрос невпопад ответил Энтони.
Дебра чуть опешила и, тщательно подбирая слова, сказала:
- Нравится. Там очень… уютно и мило. Признаться, я даже не ожидала.
- Не ожидала? - Он нахмурился. - А чего же ты ожидала?
- Вы меня не так поняли. Просто… просто эта комната отличается от остальных.
- Отличается? И чем же?
- Там во всем чувствуется женская рука. - Дебра покраснела. - Наверное, это комната покойной миссис Браун?
- Которую миссис Браун ты имеешь в виду? - Он снова откинулся на спинку кресла и смотрел на нее не мигая.
Сейчас, когда Энтони был спокоен, глаза у него были дымчато-голубые, но Дебра уже знала: когда он сердится, они светлеют и приобретают холодный стальной оттенок.
- Как это? Я имею в виду мать вашего… мать Генри, - пробормотала она. - Сомневаюсь, что Линда выбрала бы себе нечто столь… незамысловатое.
- Ты так думаешь?
Дебра вздохнула.
- Да. И потом, ведь она… она жила в комнате вашего брата. - Она подняла на него глаза, но он молчал. - Я права?
- Да, это не ее комната, - согласился Энтони. - Но и не матери Генри.
- Вот как?! - Дебра потупилась. - Тогда чья же?
- Попробуй угадай.
Дебра кожей чувствовала на себе его пристальный взгляд, но поднимать глаза не рискнула, а взяла еще один оладышек и, помолчав, спросила:
- Это комната вашей матери?
- Угадала.
- Но ведь вы же сами говорили, что…
Она подняла глаза и встретила его непроницаемый взгляд.
- Что я говорил? Что родился еще до того, как умерла Анна? - Он криво усмехнулся. - Дебра, неужели ты не знаешь, как это бывает? А пора бы!.. Ты уже большая девочка.
- Вы меня не так поняли. - У Дебры горело лицо. - Я хотела сказать, что… что это как-то странно. Ваша мать жила в доме, пока… пока была жива миссис Браун.
- Этого я не говорил.
Нет, это уму непостижимо! Ну зачем он прикидывается дурачком? Лишь бы досадить ей?!
- Но вы сказали…
- Я сказал, что в той комнате, где остановилась ты, жила моя мать. Так оно и было. После смерти Анны.
Дебра окончательно запуталась.
- Но, если миссис Браун умерла, ваш отец мог…
- Жениться на моей матери? - подсказал Энтони. - Дебра, что же ты молчишь? Ты ведь это хотела сказать?
Дебра перевела дыхание и смущенно буркнула:
- Меня это не касается.
- Неужто? - с издевкой возразил он. - Тогда почему ты с такой жадностью внимала россказням миссис Уинсли?
- Ничему я не внимала! - возмутилась Дебра. - Я… мы просто разговаривали. К вашему сведению, я ее ни о чем не расспрашивала. А вам, - она с вызовом повернулась к нему, - нечего было подслушивать!
На миг ей показалось, что она хватанула через край. Энтони выпрямился, его глаза полыхнули гневом, рот сжался в упрямую линию. Дебра внутренне съежилась и стиснула подлокотники так, что от напряжения побелели суставы, но внезапно Энтони залился смехом.
- Браво! Ну кто бы мог подумать, что под этим кротким обличьем прячется огонь? Дебра, один - ноль в твою пользу!
У Дебры повлажнели пальцы, и она в изнеможении откинулась на спинку кресла. Нет, такие поединки ей не по силам! Дебра потянулась за чашкой с чаем - хоть чуть-чуть подкрепиться, но напряжение отразилось у нее на лице.
- С тобой все в порядке? - с тревогой спросил Энтони, заметив темные круги у нее под глазами. - Ты вдруг вся… побелела. Черт, да что я такого сказал? Чего ты испугалась?
- Со мной все в порядке, - заверила его Дебра, но получилось не слишком убедительно. - И, как вы сами заметили, я уже большая девочка, так что ничего не боюсь.
- Что-то не похоже… - Энтони нахмурился. - Дебра, я серьезно. Иногда ты вдруг становишься такой… Даже не знаю, как сказать… такой хрупкой. Ну просто как хрустальная ваза.
Дебра поставила чашку на столик.
- Извините, если я…
- Дебра, хватит извиняться каждый раз, когда я что-нибудь ляпну! - Он вскочил, подошел к каминной полке и положил на нее сжатые кулаки. - Одно из двух. Либо ты очень наивна, либо очень умна. Никак не пойму!
- Вот как?! - Ничего другого Дебра не нашлась сказать, но Энтони ее не слушал.
- Нет, это выше моего понимания! - продолжал он, словно размышляя вслух. - Уж не знаю, насколько ты невинна в плане секса, но в любом случае, - тут брови его слегка сдвинулись, - ведь невинность определяется не только физиологией. - Скорее это состояние души. - Он сокрушенно покачал головой. - Первый раз в жизни вижу такую женщину!
Дебра опустила глаза. Ну что она могла ему ответить? Столь откровенное признание привело ее в смятение. Но меньше всего ей хотелось, чтобы он что-нибудь заподозрил, и, скинув ноги с пуфика, она сказала:
- Пожалуй, я пойду к себе, если вы не возражаете. Мне бы хотелось принять душ перед ужином, и у меня есть кое-какие дела…
- Подожди! - Энтони повернулся к ней, схватил за руку и смотрел на нее одновременно с интересом и мольбой. - Будет лучше, если ты узнаешь все от меня, а не соберешь по крохам от миссис Уинсли… - Он помолчал. - Ты поняла, на что она намекала?
Дебра затрясла головой.
- Уверяю вас, меня это не касается… - начала было она, но он оборвал ее.
- Позволь мне судить об этом. - Он мрачно усмехнулся. - Кстати сказать, неужели тебе совсем неинтересно, кто пытался тебя соблазнить.
Дебра потупилась и спросила:
- Значит, ваша мать была цыганка?
- Да, цыганка.
- Она умерла?
- Умерла. - Он помолчал. - На болоте. Говорят, от переохлаждения. Она тогда сбежала от моего отца.
Несмотря на его ровный, бесстрастный тон, Дебра почувствовала, что он кипит от гнева. В голове заметались вопросы, но она понимала, что не имеет права задавать их. На ум приходили пустые слова сочувствия, но она не произнесла их вслух. Ведь он рассказал ей об этом совсем не потому, что нуждается в ее сочувствии. Дебра украдкой покосилась на Энтони.
- Теперь понимаешь, почему я так разозлился, когда узнал, что ты ушла бродить по болотам? - тихо спросил он и стиснул ее запястье. - Хотя у нас с тобой совсем другие отношения… Знаешь, а ведь моя мать не захотела выйти замуж за отца.
Дебра удивленно вскинула брови.
- Как это? Но ведь вы сами говорили, что она жила здесь…