- Да, как моя мать. Она была послушной и почтительной, но что это ей дало? Бедняжка так и не получила обручального кольца, а в результате потеряла жизнь. Вряд ли мне захочется следовать ее примеру.
- Но обручальное кольцо - у тебя на пальце, - мягко напомнил Эдвард.
- Мы выполнили условия договора, муж мой, - так же мягко ответила она.
Эдвард спросил, пытаясь скрыть гнев;
- Не хочешь ли проехаться верхом, госпожа супруга? Я покажу тебе свои владения.
- С удовольствием, господин мой, - согласилась она.
Итак, между ними снова воцарилось перемирие. Они спали в разных комнатах, но встречались за обедом и подолгу ездили верхом. Эдвард целыми днями занимался хозяйственными делами, надзирал за полевыми работами, советовался с управляющим и принимал свободных крестьян, обрабатывавших его земли и отдававших ему за это часть своего урожая. Поля его были обширны, стада и отары - огромны. Временами и вздохнуть бывало некогда.
Только когда зерно было собрано и свезено в амбары, он мог немного оторваться от дел.
Ронуин с помощью Альфреда, дяди Энит и эконома, училась вести дом и применять на деле полученные в аббатстве знания. Поразительно, сколько у нее появилось обязанностей! По словам Альфреда, год - это непрерывная цепь забот и хлопот. Осенью наступало время забоя скота и засолки мяса на зиму. Весной нужно было засадить огороды, а к концу лета собрать морковь, репу, фрукты и сварить джем и желе, засушить яблоки, груши и сливы, а остальное снести в подвалы. Здешние зимы, объяснил Альфред, едва ли не самые суровые в Англии, поэтому хозяйки долгими вечерами коротали время за изготовлением мыла, свечей и пива. Если она хочет, чтобы в доме был мед, необходимо присмотреть и за ульями. Сахарные головы, которые продавались на ярмарке в Шрусбери, были непомерно дороги.
Недели летели как на крыльях. Пробежал апрель, за ним - май, и в один солнечный июньский день стражник, дежуривший на стене замка, крикнул, что по западной дороге едут три всадника и одна вьючная лошадь. У Ронуин замерло сердце. Немного придя в себя, она поспешила найти Эдварда.
- Стражник заметил маленький отряд, спустившийся с холмов, - объявила она. - Это мой брат! Это точно Глинн.
Прошу тебя, разреши мне выехать ему навстречу!
- Мы отправимся вместе, - заявил Эдвард и приказал седлать лошадей.
Они взяли с собой несколько воинов и чем ближе подъезжали, тем больше волновалась Ронуин. Наконец, не в силах больше сдерживаться, она пришпорила жеребца и, к удивлению Эдварда, вырвалась вперед. От второй группы тоже отделился всадник и помчался навстречу. Эдвард сделал знак своим людям остановить коней и с улыбкой наблюдал, как Ронуин натянула поводья и спрыгнула на землю. Брат последовал ее примеру, и оба с радостными криками обнялись.
- Сестричка! О сестричка, какая ты стала красивая! - восхищался Глинн ап-Ллуэлин.
- А ты! Так вырос! Куда выше меня! Ах, Глинн, мне столько нужно тебе рассказать, а тебе нужно многому научиться! Представляешь, я даже назвала его отцом, чтобы он разрешил тебе приехать! Вот видишь, я сдержала обещание!
- Я привез твое оружие, - тихо сообщил брат. - Но ты превратилась в настоящую леди, Ронуин, так что оно вряд ли тебе понадобится.
- Понадобится, - заверила его сестра. - Пойдем, Глинн, познакомишься с моим мужем.
- А с нами даже не поздороваются, леди? - донесся знакомый голос. Ронуин обернулась.
- От! Дьюи! Как же я вам рада! - рассмеялась она, низко приседая.
- Мы едва узнали тебя, Ронуин, дочь Ллуэлина! Настоящая важная дама! - ухмыльнулся более разговорчивый От.
- И вовсе нет. Ты просто не привык видеть меня в таких чудесных нарядах. От.
- Хорошо, что в Ситроле ты была совсем другой, иначе мы не смогли бы за тобой углядеть, - ухмыльнулся От. - А теперь веди парнишку к своему господину. Мы поедем следом.
Брат и сестра направились к Эдварду. Ронуин представила брата, и де Боло приветливо поздоровался с мальчиком.
Глинн не уступал ему в учтивости. Ронуин служила переводчиком.
- Вот твое первое задание, - сказала она Глинну. - Ты должен выучить норманнский. Это несложно. Я усвоила его очень быстро.
- Он проще, чем валлийский, - подтвердил Эдвард.
Ронуин удивилась:
- Ты знаешь наш язык?
- Моя кормилица была валлийкой, - объяснил де Боло.
- Почему ты не сказал мне об этом? - Она расстроилась. Если он знает валлийский, значит, понял, что она пообещала отцу освободить или убить Глинна, если англичане попытаются его захватить.
- Хотел сделать тебе сюрприз, - лукаво улыбнулся муж и обратился к Глинну:
- Я нечасто буду говорить с тобой по-валлийски, парень. Ты должен изучить норманнский, если хочешь преуспеть в этом мире. Понятно, Глинн ап-Ллуэлин?
- Да, господин, - согласился Глинн, не в силах разгадать, почему так хитро блестят глаза зятя.
- Зачем ты так поступил со мной? - упрекнула Ронуин, когда они повернули коней к замку. - Скрыть от меня, что сведущ в моем родном языке!
- А как по-твоему, почему именно меня выбрали тебе в супруги? - усмехнулся Эдвард, вопросительно вскинув брови. - Король Генрих спросил, кто из холостяков знает валлийский достаточно хорошо, чтобы объясняться с женой-валлийкой. Я оказался единственным. Все считали, что ты не сможешь освоить норманнский. Когда же я увидел, как ты умна и образованна, решил пока не выдавать своих знаний, ибо был доволен, что тебе небезразличен наш брак.
- Значит, ты слышал, что я обещала принцу, - вздохнула Ронуин.
- А тебе следовало бы знать, что я никогда не допущу подобного, - свирепо прошипел он. - Неужели считаешь, будто я не сознаю, что, убив брата, ты покончишь и с собой, Ронуин? Не такой я глупец, чтобы не сообразить, к чему это приведет! Но я могу защитить Глинна, не жертвуя своей верностью королю и не разрывая супружеские узы. В этом я клянусь тебе, госпожа моя. Ты мне веришь?
Серые глаза горячо сверкнули, и Ронуин, не сводившая взгляда с мужа, кивнула:
- Да, Эдвард, верю.
- Прекрасно, - отозвался он. - И довольно об этом.
Глава 6
Глинн ап-Ллуэлин оказался в совершенно новом мире.
Ему отвели комнату и обращались с большим почтением, поскольку он был сыном принца. В Ситроле он ничем не отличался от остальных и был более известен как младший брат Ронуин, и только. Здесь же его прежде всего окрестили, и крестным отцом стал зять. Его примеру последовали и оба валлийца, отнюдь не уверенные в том, что когда-то получили крещение.
- В моем доме язычникам не место, - твердо заявил хозяин. - Вы наверняка не были христианами, иначе научили бы детей ап-Граффида основам веры.
- А тебя крестили, сестра? - спросил Глинн.
- В аббатстве. Тетя Гуинллиан стала моей крестной матерью.
Ап-Граффид пожелал, чтобы От и Дьюи остались в замке вместе с Глинном. Эдвард де Боло не стал возражать.
- Сын принца должен иметь собственную свиту, пусть и небольшую, - заметил он, хотя разгадал истинные намерения старого лиса. В случае начала войны сторожевым псам вменялось переправить через границу сына валлийского принца без ведома Ронуин и Эдварда.
- Вы тоже должны выучить норманнский, - приказал Эдвард воинам. - Так вы будете мне более полезны. Но необязательно, чтобы чужие знали об этом. - Он многозначительно подмигнул им.
- Но мы связаны клятвой верности нашему принцу, господин, - чистосердечно заявил От. - Мы валлийцы, а не англичане.
- Если когда-нибудь война между нашими народами разразится снова, - пояснил Эдвард, - вы должны исчезнуть.
Я знаю, кому вы служите, но уважайте и мою преданность королю. Но пока вы должны честно служить мне и Глинну ап-Ллуэлину, согласны?
- Госпожа… - начал От.
- Она моя жена и, если спросите, ответит, что мои интересы для нее превыше всего. Парнишка же волен сделать свой собственный выбор. Постарайтесь, чтобы он не забыл родной язык.
- Вы более чем справедливы, господин, - с поклоном ответил От.
Теперь жизнь Глинна обрела новый смысл, и он наслаждался каждой минутой. От него требовали посещения заутрени вместе с Ронуин. После завтрака парнишка несколько часов изучал различные науки с отцом Джоном. Только к середине дня он освобождался, чтобы проехаться верхом или немного отдохнуть. Какой радостью стало для него умение читать и писать! Теперь он мог записывать слова песен на пергаменте. Зять позаботился о том, чтобы манеры мальчика стали утонченными и элегантными, а хорошая еда сразу сказалась на его внешности. Он даже вырос немного.
Как-то, когда Глинн с Ронуин въехали на вершину холма, она заметила:
- По-моему, ты наконец счастлив, Глинн, впервые в своей жизни.
- Да, сестрица, - немного подумав, ответил мальчик. - Больше я ничего не боюсь, а в Ситроле всего страшился, особенно после твоего отъезда. А ты, Ронуин? Ты счастлива?
Эдвард, похоже, человек добрый, но вы словно чужие.
- Постепенно мы узнаем друг друга, - уклончиво пробормотала Ронуин. - Мне объяснили, что брак - это нечто вроде соглашения. Наш же скрепляет договор между двумя воюющими сторонами. Англия обвенчалась с Уэльсом. Эдвард и я едва знакомы друг с другом. Но довольно об этом, у меня почти не осталось времени до ужина попрактиковаться на мечах с Отом. Вперед, младший братец! Посмотрим, кто кого обгонит!
Пришпорив коня, она помчалась галопом к замку. Эдвард, стоя на стене, наблюдал за тем, как жена распугивает овец на лугах, и усмехался. Ронуин сильно изменилась после приезда младшего брата. Он даже ревновал немного, пока не понял, что Ронуин испытывает к Глинну почти материнскую любовь. Всю свою жизнь она заботилась о нем, но, нужно сказать, и мальчик не доставлял особых неприятностей. Он так и впитывал знания и оказался способным учеником. Ронуин была права, утверждая, что эта нежная душа не подходит для ратных подвигов. Он теперь писал стихи на норманнском, которые потом перекладывал на музыку.
Ронуин и Глинн въехали в ворота и спешились. Вперед выступил От со стеганой курткой, которую он помог надеть Ронуин. Эдвард был не в состоянии отвести зачарованного взгляда от жены, ловко орудовавшей мечом под присмотром валлийца. До де Бола донеслись строгие наставления:
- Совсем потеряла сноровку, леди! Думай! Думай! И следуй своим инстинктам, если не хочешь принять смерть из-за собственной беспечности! - приговаривал От, отражая ее удары. - Вот так, госпожа, вот так. А вот этого ты не ожидала! - Он отбил нападение, но тут же, едва увернувшись, громко выругался.
- А этого не ожидал ты! - рассмеялась Ронуин, опуская оружие. - Я тебя не задела? Прости, От, я не хотела…
- Вот теперь ты начинаешь вспоминать! - буркнул он с улыбкой. - Ладно, начнем снова.
И на глазах господина Хейвн-Касла его прелестная жена опять превратилась в воина. Такого он не предполагал увидеть, и ее новый облик безумно его волновал, хотя… он не был уверен, что одобряет подобные занятия. А что, если эти упражнения, больше подобающие мужчине, скажутся на ее способности вынашивать и рожать детей?! Но пока он предпочитал оставаться наблюдателем. Слишком уж многоликое создание его Ронуин, и он действительно хотел узнать ее лучше, хотя обнаружил, что это не так легко. Они сосуществовали мирно, но не более того. С помощью Альфреда она училась вести хозяйство; следуя наставлениям отца Джона, помогала бедным. Челядь и все окружающие любили ее, и только он оставался для этой женщины чужим и посторонним. Прошло уже пять месяцев, а он так и не переступил порога ее спальни.
Он хотел иметь детей. Ронуин, зная, что обязанность жены - дать мужу наследников, все же при каждом его прикосновении с ужасом сжималась. Так больше не могло продолжаться. Если она не желает сделать первый шаг, значит, предоставила это ему. Только нужно тщательно выбрать момент, чтобы не испугать ее еще больше. А для этого следует хотя бы ненадолго избавиться от ее брата и его телохранителей.
Но тут вмешалась судьба в образе отца Джона.
- Я хотел бы взять Глинна в Шрусбери, - объявил он как-то за ужином. - Он никогда не был в городе, а этот - один из самых больших и красивых. Видите ли, госпожа, там есть мужской монастырь и много церквей и лавок. Северн - река судоходная, и из Бристоля туда заходят торговые суда. От и Дьюи, разумеется, отправятся с нами.
Туда приезжает много валлийцев, поэтому сын принца и его свита не будут выделяться в толпе.
- Что ты об этом думаешь, Ронуин? - осведомился Эдвард. - А ты, Глинн? Хочешь отправиться в путешествие?
- Очень, Эдвард! - воскликнул юноша. - Ронуин, пожалуйста, позволь мне поехать!
- Может, стоило бы и мне отправиться с вами, - задумчиво ответила Ронуин. - Я тоже никогда не видела города, братец.
Лицо Глинна омрачилось.
- И ты тоже? - разочарованно пробормотал он. Очевидно, он хотел побыть в компании мужчин.
- Он взрослеет, Ронуин, - прошептал ей на ухо Эдвард. - И впервые в жизни с ним обращаются как со знатным человеком. Наставник хочет показать Глинну другие места, и вряд ли ему нужна там старшая сестра, как бы он ее ни любил.
Почему она сама не заметила, что Глинн становится взрослым? Для нее он по-прежнему оставался малышом, требующим ласки и присмотра. Она привезла его сюда и расширила границы мира, а теперь брат, подобно птенцу, расправлял крылья, готовясь вылететь из гнезда. Для нее это стало чем-то вроде потрясения. А вдруг парнишка еще не готов к самостоятельному полету?
И тут она вдруг почувствовала, что теплая рука Эдварда накрыла ее ладонь. Она повернулась к мужу, и тот ободряюще улыбнулся.
- Когда-нибудь я сам отвезу тебя в Шрусбери, - пообещал он тихо, чтобы слышала только она.
Ронуин глубоко вздохнула и обратилась к брату:
- Сколько времени ты там пробудешь?
- Неделю, не больше, - заверил Глинн.
- Смотри, чтобы никто не узнал, чей ты сын, - предупредила она.
- Пусть назовется Глинном Торли, моим родичем, - предложил Эдвард. - Все посчитают, будто он мой побочный отпрыск, а поскольку за ним присматривает священник, подумают, что его мать умерла.
- Превосходно! - обрадовался юноша. - Когда мы выезжаем, отец Джон?
- Можно мне хотя бы переночевать в замке, сын мой? - пошутил священник, и Глинн расцвел улыбкой.
Сестра, улыбнувшись, покачала головой.
- Пусть От и Дьюи ни на шаг от тебя не отходят, - наказывала она. - И беспрекословно слушайся отца Джона.
Если я узнаю о каких-то проделках, больше ни одного путешествия!
Глинн с готовностью закивал.
На следующее утро он отбыл вместе с маленьким отрядом, едва махнув сестре рукой на прощание. Ронуин, к своему изумлению, всхлипнула, и Эдвард поспешно обнял ее за плечи. На этот раз она не отстранилась.
- Ничего, жена, скоро он вернется, - утешал ее муж.
- Ты прав, он растет, - признала она. - О Эдвард, что я стану делать, когда в один прекрасный день он покинет меня навсегда? Я так привыкла приглядывать за ним!
- Станешь воспитывать наших детей, чтобы и они со временем превратились в столь же умных и добрых молодых людей, как твой брат, - уверенно предсказал он.
- Наших детей? - поразилась Ронуин. - Но у нас нет детей, господин.
- И не будет, пока ты не сумеешь превозмочь свои страхи, - спокойно ответил Эдвард. - Знаю, наша брачная ночь стала для тебя тяжким испытанием, но пойми, так было необходимо. Неужели ты хотела бы, чтобы твой отец все это время жил с нами? - Смеясь своей шутке, он повел ее в зал.
- Кровь Христова, ни за что! - воскликнула она.
- Как по-твоему, моя валлийская дикарка, ты уже доверяешь мне настолько, чтобы снова пустить в свою постель?
Теперь, в отсутствие твоего брата, мы можем возобновить супружеские отношения.
- Позволь мне подумать, - прошептала она.
- У тебя было почти шесть месяцев на раздумья, - чуть раздраженно напомнил он. "Да что это с ней творится?"
- Значит, ты снова принудишь меня, господин? - рассердилась она. - У меня, конечно, не хватит сил противостоять тебе, но я возненавижу тебя за это! Я не вынесу, если мной овладеют грубо и безжалостно!
- Поверь, Ронуин, когда оба любовника чувствуют страсть, они владеют друг другом и их наслаждение полно и взаимно, - терпеливо объяснял Эдвард, уже начавший выходить из себя. Каждый раз, когда речь заходила о постели, она вела себя так, словно он чудовище!
- В нашу брачную ночь я испытала боль, страх и отвращение, - честно призналась Ронуин. - Когда ты накрыл мое тело своим, я начала задыхаться и чувствовала себя беспомощной перед твоей похотью, от которой не было спасения. Не знаю, сумею ли справиться со своими ощущениями.
- Нам незачем спешить, Ронуин. Прежде чем соединиться с твоим телом, я буду ласкать тебя. Ты тоже можешь дотрагиваться до меня, жена. Пусть это сначала произойдет не в нашей кровати, и мы не станем раздеваться. Тогда ты будешь меньше бояться.
- Это всегда так больно? - не выдержала Ронуин.
- Нет, только в первый раз, когда девушка лишается невинности, но не потом, когда муж постоянно вонзает свое любовное копье в ее ножны, - пояснил Эдвард.
Ронуин немного помолчала. Вряд ли она когда-нибудь преодолеет брезгливость и ужас перед этой его страстью, но все-таки должна попытаться. Эдвард - человек добрый и невероятно терпеливый. Другой на его месте не стал бы слушать протестов жены.
- А ты сумеешь не торопить меня, господин мой? - спросила она.
- Постараюсь, - кивнул он.
- Тогда я согласна.
- Почему ты так страшишься этого? - допытывался Эдвард.
Ронуин пожала плечами.
- Сама не знаю, хотя понимаю, что твои желания вполне естественны, как и все происходящее между мужчиной и женщиной. Я казалась себе такой бессильной и никчемной в нашу брачную ночь. Моя мать с готовностью принимала ап-Граффида и, похоже, разделяла его пыл. Она жила им одним, и поэтому мне приходилось присматривать за Глинном. И хотя позже наш родич и его люди взяли нас на свое попечение, я всегда была сама себе хозяйкой. Хотела ездить верхом - и они меня научили. Решила стать воином - и они согласились показать мне, как владеть оружием. Мы даже играли в кости, хотя воины нечасто соглашались садиться со мной, потому что я вечно их обыгрывала. Я в любую минуту могла позаботиться о себе. Но в ту ночь ты овладел мной, и это было невыносимо, - призналась Ронуин, кусая губы. - Прости, Эдвард, мне очень жаль.
- Но мужчина и должен быть господином в брачной постели, - медленно выговорил Эдвард, безуспешно пытаясь понять жену. Какая непокорная упрямица досталась ему!
Он был почти влюблен в Ронуин и все же не знал, сможет ли быть счастлив с женщиной, постоянно требовавшей от него чего-то неведомого и отказывавшейся исполнять супружеские обязанности.
- Но почему?! - воскликнула Ронуин.
- Почему? Да потому, что так было всегда. Разве не этому учит нас церковь? И разве Господь не создал сначала Адама?
- И, поняв свою ошибку, - тут же возразила Ронуин, - вылепил из его ребра Еву, как говорила моя тетка аббатиса.