– Ты же знаешь, я предпочитаю жить на Андросе, пусть даже приходится ежедневно мотаться на работу в Афины и обратно. Но Петра хотела непременно жить в Афинах и активно искала нам подходящую квартиру. Она нашла риелтора, у которого был на продажу пентхаус с обстановкой, хотя просили за него втридорога. Но ей так там понравилось! – Леандрос вздохнул. – Честно говоря, мне не слишком хотелось в нем жить, и я его купил, только чтобы сделать ей приятное. Мне нравились всего две вещи: персональный лифт и вертолетная площадка. Я смог бы хотя бы летать на Андрос, когда захочу, без лишних хлопот… Но этот пентхаус никогда не был для меня настоящим домом. Петра много работала, часто разъезжала и поздно возвращалась, как и я. Да и дома она подолгу не сидела, а готовить и вовсе ненавидела. Все свои способности Петра отдавала работе. В девяти случаях из десяти мы питались вне дома. А когда отдыхали, она заказывала еду на дом из ресторана. А потом мы узнали – у нас будет ребенок… Но Петра все равно не стала работать меньше. На том самолете она как раз возвращалась из служебной поездки…
– Какой ужас тебе пришлось тогда пережить… – тихо пробормотала Келли.
– Да… Но понимаешь ли, она никогда не старалась превратить пентхаус в домашний очаг. Это сделала ты. Для нас обоих. Я каждый вечер смотрел на часы и не мог дождаться, когда вернусь домой и увижу там тебя. Я то и дело бросал недоделанную работу, чтобы наши вечера вдвоем стали длиннее. А потом ты уехала… Без тебя в этой квартире меня мучили воспоминания. Ты же помнишь, как бывало – отправляясь в поездки, я всегда брал тебя, потому что не мог вынести разлуки. Когда ты перестала со мной ездить, любимая работа превратилась в пытку…
Она оставалась с виду невозмутимой и холодной как камень.
– Ты расстроилась, когда я продал пентхаус? – взглянул он на Келли.
Она резко вдохнула:
– Если бы ты сделал это перед нашей свадьбой, я сказала бы тебе, что несказанно счастлива.
Глава 4
– Почему? – Леандрос сдвинул брови, пытаясь угнаться за мыслями Келли.
– Я ведь раньше не была замужем и хотела начать нашу совместную жизнь без напоминания о Петре. Для меня этот пентхаус всегда оставался вашим с ней домом. Ты приготовил мне необыкновенный свадебный подарок – именно так ты сказал. И я вообразила – ты продаешь этот пентхаус и ищешь в Афинах квартиру для нас с тобой. Мне хотелось жилье поближе к земле, и чтобы мы выбрали его вместе с тобой.
Леандрос застонал:
– И парусная лодка оказалась совсем некстати!
– Мне она очень нравилась. Я всегда каталась на ней с огромным удовольствием.
Он с силой сжал руль:
– Так почему же, во имя всего святого, ты ничего не сказала мне?
– Не хотела казаться тебе расчетливой хищницей, вышедшей за тебя ради денег. Получалось – я уже начинаю распоряжаться твоей жизнью и твоим имуществом! – горестно воскликнула она.
Ее реакция потрясла Леандроса:
– Откуда тебе в голову лезли такие мысли?
– Сейчас это уже не важно…
– Очень даже важно. Скажи правду!
Она пригладила непослушную золотую прядку на виске.
– Когда я увольнялась из рекламного бюро, мой шеф Брандон Говард сказал примерно так: "Теперь, когда ты выходишь за человека, богатого словно Крез, ты сможешь купить все. Но если ты возомнила, будто являешься единственной женщиной в его жизни, ты еще наивнее, чем я полагал. Ты знаешь какого-нибудь богатого плейбоя, который хранил бы всю жизнь верность одной женщине? Это все сказочки, Келли. Очнись и оставь все это, пока еще не поздно".
Леандроса захлестнул мощный выброс адреналина.
– Наконец-то я начинаю понимать, почему ты так беспокоилась, когда у Фран и Ника завязался роман. Тут, конечно, есть доля правды… Но твой шеф-то высказал тебе все это из чистой ревности! Ведь ты отказалась с ним встречаться?
– Сейчас я тоже так считаю, но тогда его слова показались настолько отвратительными, что я решила: никогда не стану такой женщиной, о которой он говорил! Как бы я ни хотела, чтобы ты продал пентхаус ради меня, попросить тебя об этом было выше моих сил. Это дало бы твоим родным и друзьям лишний повод обвинять меня.
– Но все мои родные тебя любят!
– Это с твоей точки зрения, Леандрос. Ты видишь только то, что хочешь видеть. Но я как-то случайно услышала разговор твоих кузин Дионы и Зеры с Кармелой. Это было на дне рождения твоей бабушки, примерно через полгода после нашей свадьбы. Они и не подозревали – к тому времени я уже достаточно освоила греческий, чтобы их понять. Было очень поучительно узнать, по каким параметрам мне никогда не сравняться с Петрой. – Келли вздохнула. – Они видели во мне иностранку, чужую, которая никогда не приспособится к здешней жизни, не умеет говорить по-гречески, не может даже забеременеть!
– Но мои родители никогда не сказали бы ничего подобного!
– Да, не сказали бы, – спокойно подтвердила она. – Извини. У тебя прекрасные родители.
– Келли, они тебя любят искренне! А Диона и Зера – близкие подруги Кармелы, поэтому они так и говорили. – У него сжало спазмом желудок. – Почему ты мне сразу не сказала? Так и мучилась молча все это время…
– Я вышла замуж за тебя, Леандрос, а не за них. Родственники всегда сплетничают. Я не обижаюсь…
– Им бы стыдно стало, узнай они, как ты к ним великодушна.
– Зря я тебе рассказала… А насчет жизни в пентхаусе… Ее, конечно, едва ли можно назвать мучением.
Они подъехали к отелю. Поставив машину на подземную стоянку, они поднялись на лифте к себе. Там Леандрос спросил, чего бы ей хотелось на обед, и заказал еду в номер. Но когда они сели за стол, оказалось, у него напрочь пропал аппетит.
– Келли? Ты можешь мне честно ответить на один вопрос? Перед тем как мне улететь из Филадельфии, ты сказала – я не должен был на тебе жениться, потому что ты меня не достойна. Я так до сегодняшнего дня и не мог понять, как тебе такое пришло в голову, пока не услышал, как ты рассказала Олимпии про семейку Рода. Если ты уподобляешь мою семью…
– Просто когда он отказался от меня, я почувствовала себя второсортной, – перебила его Келли. – Это сильно задело мою гордость, только и всего.
– Может, это чувство связано с Петрой? – предположил он. – Почему ты со мной не поговорила об этом?
– Чтобы не причинять тебе боль. Хотя теперь я вижу – дело было в другом. Я в запале наговорила много вещей, о которых потом жалела.
– Как и я. Мне не надо было отмахиваться, когда ты предложила пойти вместе к семейному психологу.
На несколько минут они сосредоточились на еде.
– Леандрос, мне надо еще кое в чем признаться.
Он поставил на стол чашку с эспрессо.
– Когда ты хотел продолжать процедуры, я не могла поверить – ты по-прежнему на них надеешься! – пробормотала Келли. – Боюсь, тогда я и начала думать, будто ты женился на мне, только чтобы получить от меня ребенка… взамен того, которого ты потерял.
Он пристально посмотрел на нее:
– Будь это правда, я бы предложил усыновить ребенка, и мы избежали бы той нервотрепки, через которую прошли. Но я же любил тебя и знал – ты очень хочешь сама стать матерью. Я уже испытал все это с Петрой.
– Я знаю, – прошептала Келли, – и все время втайне ей завидовала. Еще когда Фран много лет назад сказала мне, что не может иметь детей, я ужасно за нее переживала. Но все равно не понимала, насколько ей тяжело, пока врач не сказал нам, каких усилий будет стоить зачать ребенка…
– Честно говоря… я не готов был услышать о твоей аллергии. Если откровенно, я решил: ты жалеешь, что вышла за меня.
Ее глаза наполнились слезами.
– Ты смеешься надо мной?
– Нет. Нисколько. У меня сердце переворачивалось, когда я думал: моя жена больше меня не любит. Я знаю, временами мы с трудом понимали друг друга… А ведь в то время нам необходимо было поддерживать друг друга и быть уверенными в нашей любви…
– Ох, Леандрос! Я и представить не могла…
Он глубоко вздохнул:
– Сегодняшний сеанс открыл мне глаза на очень многое. Какую роль, к примеру, в нашей жизни сыграл Фрато? Прежде чем мы что-либо предпримем, я собираюсь поговорить с ним с глазу на глаз.
Келли положила вилку на тарелку с салатом.
– Думаешь, я солгала о нашем с ним разговоре?
В груди Леандроса закипал с трудом сдерживаемый гнев.
– Я тебе верю. Только всего несколько часов назад я считал его другом. Как видно, голос крови можно и заглушить…
В карих глазах Келли снова появилось болезненное выражение.
– Леандрос, не нужно так говорить! Это твой двоюродный брат, и он просто пытался предупредить меня.
Леандрос промокнул губы салфеткой.
– Хорошо, я отложу вынесение приговора до тех пор, пока мы не поговорим с ним.
– Мы?..
– Да. Последуем примеру Олимпии и встретимся с ним вместе, чтобы он не смог отвертеться. Я прямо сейчас позвоню ему и скажу, чтобы сегодня же после работы он приехал на виллу. Пусть только посмеет не явиться!
Келли отодвинулась от стола.
– Если ты так решил, тогда я позвоню Фран. Она несколько раз оставляла мне сообщения в эти последние дни и даже не знает, где я сейчас. Мне надо ей ответить. Извини.
Счастливый уже тем, что сеанс у психолога не рассорил их окончательно и Келли захотела поговорить с Фран, Леандрос достал мобильник и позвонил двоюродному брату.
Фрато ответил после третьего гудка.
– Привет, Леандрос. Что, уже соскучился по работе? – засмеялся он.
Леандрос почувствовал – разговор может оказаться куда труднее, чем он представлял.
– Тут возникло одно важное обстоятельство… Даже если ты уже что-то запланировал на вечер, мне необходимо поговорить с тобой наедине. Надо, чтобы ты прилетел на Андрос. Когда ты сможешь?
Фрато немного помолчал:
– Звучит серьезно.
– Так и есть. Все очень серьезно.
– Я сейчас на Волосе, инспектирую нашу строительную площадку. Твои спецификации в самом деле оказались кстати. Я закончу здесь все самое позднее в половине третьего и сразу же вылечу на Андрос.
– Буду тебя ждать.
– А в чем все-таки дело?
– Сейчас не могу говорить. Увидимся. – И он поспешно отключился, чтобы кипевший в нем гнев не возобладал над справедливостью и великодушием.
После этого он позвонил Стефану и велел приготовить вертолет.
– Келли? Как я рада! А я уже сказала Нику – если ты не отзовешься, буду звонить твоей тете.
– Извини, но тут много всякого произошло… Я тебя не отвлекаю? – Келли присела на краешек кровати.
– Нисколько. Я только что уложила Деми спать. Вот увидишь ее и не поверишь, настолько она выросла. Я тебе посылала фотографии, но ее надо видеть своими глазами. Она такая лапочка и такая красоточка! Вся в Ника. Я их обоих люблю до умопомрачения! Прости, пожалуйста, я разболталась и не даю тебе слова сказать.
У Келли снова слезы навернулись на глаза – такое счастье звучало в голосе подруги.
– Не представляешь, до чего я за тебя рада! И я еще настраивала тебя против Ника…
– Мы же подруги! Думаешь, я не понимаю? Ты же хотела мне добра. И потом, все давно в прошлом. Когда этот дом в Филадельфии окончательно станет твоим? Мы хотим прилететь, помочь тебе и твоим тете с дядей с переездом.
– Дому в Филадельфии пока придется подождать. – После разговора с Фран ей еще предстояло позвонить риелтору.
– А что такое? Обнаружился какой-то изъян?
– Н-нет, – пробормотала она.
– Келли… я по голосу слышу, что-то случилось. Что?
– Ты сейчас сидишь?
– А надо сесть?! – в тревоге воскликнула ее подруга.
– Да нет, извини. Это хорошая новость.
– Слава богу!
– Я на этой неделе узнала… у меня уже семь недель беременности. Я жду двойню!
– Двойню?! – в восторге закричала Фран.
– Ты представляешь? – Келли рассмеялась сквозь слезы. – После всего этого кошмара.
– Вот уж настоящее чудо! Уж я расскажу Нику. Как ты себя чувствуешь?
– Доктор Крир мне выписал лекарство от тошноты. Сейчас все в порядке.
– Извини, что спрашиваю, но когда ты собираешься объявить об этом Леандросу? Знаешь, он так подавлен… Сам на себя не похож.
Келли сама с трудом узнала мужа в офисе. Этого вопроса подруги она ждала.
– Он уже в курсе. Я прилетела в Афины позавчера.
От крика, раздавшегося в трубке, у нее едва не лопнула барабанная перепонка.
– Так ты в Афинах?!
– Да. И мне надо столько тебе рассказать! Не знаю, с чего начать… Только я не могу долго разговаривать, потому что мы сейчас летим на Андрос. Я позвоню тебе завтра. Может быть, встретимся в четверг и пообедаем вместе? Мы прилетим с Леандросом в Афины на следующий сеанс у семейного психолога.
Она услышала, как в трубке снова ахнули:
– Леандрос Петралиа наконец-то согласился пойти на консультацию?
– Да! Я прилетела специально, чтобы сказать ему о своей беременности. А Леандрос в ответ объявил – он хочет попробовать спасти наш брак. Не знаю, что у нас получится, но завтра я расскажу тебе все во всех подробностях. Поцелуй от меня малышку и Ника. Au revoir! – закончила разговор Келли.
Привычка прощаться по-французски сохранилась у них со времени учебы в школе-интернате во Франции.
Послав сообщение риелтору с просьбой перезвонить ей, Келли на минутку зашла в ванную и, перед тем как выйти к мужу, провела ладонями по животу.
– Мои маленькие сокровища, – прошептала она. – Вам нужны мамочка и папочка, которые очень любили бы друг друга и ничего не скрывали.
Леандрос успел переодеться в джинсы и бордового цвета джемпер. Келли с трудом отвела взгляд от его атлетической фигуры.
Ее всегда невероятно влекло к нему физически, но, в конце концов, даже сильное тяготение не смогло побороть недоверие и горечь.
– Ты дозвонился Фрато?
Его беспокойные серые глаза остановились на ней.
– Он приедет ближе к вечеру. А что Фран?
– Она счастлива, как никогда.
– Ты сказала про двойню?
– Да. Она в восторге. Мы повидаемся в четверг, после сеанса у Олимпии.
– Хорошо. – Он скользнул по ней взглядом: – Готова лететь?
Если не считать того беглого поцелуя в офисе, они не были близки уже больше двух месяцев. Леандрос не делал попыток дотронуться до нее, разве что помогал сесть и выйти из машины и из вертолета.
Келли опять пришлось подавлять в себе желание, которое пронзило ее, когда он взял ее за руку, чтобы помочь подняться в вертолет. Его прикосновение всегда проводило ее чувства в смятение.
Глубоко задумавшись, Келли и не заметила, как они приземлились.
– Келли? – тревожно позвал Леандрос. – Ты себя хорошо чувствуешь?
– Да. Конечно. – Она отстегнулась и выбралась с его помощью из вертолета.
На этот раз его ладонь скользнула вдоль ее руки, словно бы лаская, не желая отпускать. У Келли перехватило дыхание, и она не сразу смогла поблагодарить Стефана за полет.
Келли поспешила по дорожке к вилле, Леандрос шел следом. На каждом шагу она думала о том, сколько раз он и Петра спешили войти в дом, чтобы поскорее остаться наедине друг с другом и отгородиться от внешнего мира…
Подойдя к двери, она посторонилась, давая возможность Леандросу открыть замок. Но он остановился и пристально посмотрел на нее:
– Насколько я понял после всех этих откровений на сеансе, ты еще многое хотела спросить у меня насчет Петры? Жаль, ты сразу меня не спросила. Я бы все рассказал откровенно.
– Да, мне тоже жаль. Еще одна глупость с моей стороны…
– Келли, – проговорил он с досадой, – давай не будем больше говорить об ошибках, которые мы наделали. Перед тем как мы войдем в дом, я хочу сказать тебе что-то важное… Петра захотела венчаться в церкви в Стениесе, а после церемонии мы провели ночь на яхте ее отца. Она тогда стояла на якоре в заливе милях в двух от берега. А наутро мы улетели в Нью-Йорк и провели медовый месяц там.
Келли поверить не могла: они выбрали Нью-Йорк, когда могли остаться на острове!
– Петре не нравилось на Андросе. Для нее все тут слишком пропитано сельской жизнью. Она хотела жить в большом городе. Мы редко бывали здесь. Только когда она хотела навестить родителей. И даже мы ночевали на их вилле. На моей вилле мы с Петрой никогда не спали. Ни одна женщина не проводила здесь ночь, кроме тебя… – Пока она переваривала эту информацию, Леандрос повернулся и открыл дверь. И вдруг подхватил ее на руки, словно новобрачную: – Я хочу снова перенести тебя через порог. На этот раз можешь быть уверена – эти стены с момента нашей встречи хранят воспоминания только о нас с тобой и ни о ком другом.
Келли не сомневалась – он сейчас говорит правду. Его откровенность затронула самые чувствительные струны ее души.
– Леан… – начала она, но ее слова заглушили его губы.
Он принялся целовать ее с нарастающей страстью, как в их первую брачную ночь. На секунду ей даже показалось – она вернулась в прошлое. Леандрос повернулся и решительно понес ее в спальню. Через несколько мгновений они уже лежали на постели, сжимая друг друга в объятиях.
– Келли, я люблю тебя! Сильнее, чем ты можешь представить. Позволь мне тебя любить. Ты так нужна мне…
Она почти уже готова была уступить его и своим желаниям. Но хотя Леандрос и успокоил ее, избавив от ложных предположений насчет Петры, оставалось еще столько всего, в чем она должна была разобраться. И Келли не рискнула позволить ему увлечь себя дальше. Слишком хорошо она знала свои слабости. Дать страсти ослепить себя и отдаться ему сейчас – значило лишь временно избавиться от внутренней боли, которая глубоко в ней поселилась.
Едва он оторвался от ее губ, чтобы перевести дыхание, как Келли воспользовалась этим и отодвинулась от него. Она поспешно встала, едва устояв на ватных ногах.
Леандрос, приподнявшись на локте, смотрел на нее глазами, полными разочарования:
– Почему ты уходишь?
Она ухватилась за край туалетного столика, ища опоры.
– Ты рассказал мне про Петру, и это хорошо. Мне очень важно было услышать. Я тоже люблю тебя, Леандрос. И это никогда не пройдет, но…
– Но теперь тебе продолжает мешать Кармела? – Он поднялся с кровати, и глаза его сверкнули стальным блеском.
Келли глубоко вздохнула:
– Дело не только в Кармеле. Я думаю, будет лучше… Пока длятся сеансы терапии, давай сосредоточимся только на наших проблемах и не станем спать вместе. К тому же скоро сюда прилетит Фрато. Должна сказать, мне очень не по себе.
– Почему? – спросил он требовательно. – Потому что ты сказала мне неправду? Или потому, что выдала секрет, о котором он просил тебя молчать?
Келли стиснула руки:
– Я бы никогда не стала тебе лгать! Просто боюсь за вашу дружбу. Если вы поссоритесь, это отразится на всей вашей семье, и мне будет очень больно…
Глаза Леандроса потемнели.
– Ничто не может быть хуже, чем наша размолвка с тобой. Я на все готов, лишь бы исправить дело.
И тут оба услышали звук летящего вертолета.
– Это Фрато! Пойду встречу его и приведу сюда.
И он крепко поцеловал ее в губы, после чего вышел из главной двери навстречу двоюродному брату.