Келли начала рассказывать, а Леандрос тем временем следил за реакцией родителей. К концу ее рассказа они были явно шокированы.
– Это еще не все, – сказал он, доставая мобильник. – Вот послушайте наш разговор с Кармелой в моем офисе, и вы поймете, с чем нашей семье, возможно, предстоит столкнуться. – Он нажал кнопку.
Пока родители в ужасе внимали диалогу, Леандрос поглядывал на Келли. Он видел – ее очень волнует их реакция.
– Девушка явно нездорова, – пробормотал отец, когда Леандрос выключил запись.
Мама кивнула. Она осунулась просто на глазах.
– Что ты будешь делать, Леандрос?
– Я тогда отвез Келли в "Кассандру" и поехал в пентхаус, где у нас с Фрато состоялся серьезный разговор. Он, как оказалось, был давно влюблен в Кармелу, но, прослушав эту запись, кажется, очнулся. У него с ней все кончено. Если она попытается войти к нему в пентхаус, у нее ничего не выйдет.
– Кто мог знать, что у Кармелы такие проблемы!
– Может быть, ее родители знали, но помочь ничем не могли. Остается только гадать, как далеко она решится зайти. Диона и Зера мне звонили, чтобы узнать, почему я ее уволил? Значит, она рассказала об этом, по крайней мере тем, кто точно на ее стороне. Дальше может последовать все что угодно. На всякий случай я поручил установить за ней наблюдение и предупредил моего адвоката.
Отца это, однако, не успокоило.
– Фрато рассказал об этом моему брату?
– Не думаю, папа, но возможно, я и ошибаюсь. Они всегда были близки, но свои дела с Кармелой Фрато скрывал от всех несколько лет. Я посоветовал ему продолжать работать как ни в чем не бывало и ничего не говорить.
– Я, пожалуй, тоже кое-что могу сделать. – Отец резко поднялся. – Tea, идем. Мы прямо сейчас навестим родителей Кармелы. Леандрос, дай мне свой телефон. Они должны это послушать, чтобы всерьез взяться за свою дочурку.
Леандрос покачал головой:
– Папа, я не хочу, чтобы ты в это вмешивался. Вы же столько лет дружили с ними! Это я уволил Кармелу, и она знает, по какой причине. Если кто и должен поговорить с ее родителями, то это я. Если они свяжутся с тобой по этому поводу, направь их ко мне. Обещай мне!
Мама тоже встала.
– Но если она обратится в газеты…
Келли тревожно взглянула на Леандроса:
– Tea, меня это тоже очень беспокоит. Сегодня журналисты не проверяют свои источники. Если даже все окажется сплошным враньем и твой адвокат заставит их напечатать опровержение, люди все равно предпочтут поверить вранью. Это может разрушить вашу с Фрато репутацию и повредит всей вашей семье, и семье Кармелы тоже.
– Она права, – побормотал отец. – Мне это очень не нравится, особенно теперь, когда вы ждете малышей. А Кармела знает эту чудесную новость?
– Нет. Кроме вас и врача, об этом знают только дядя и тетя Келли, Фрато, Ник и Фран, ну и наш психолог. Пока мы не хотим, чтобы остальные знали.
– Понимаю. Пойдем, Tea. Оставим их наедине друг с другом.
Вчетвером они дошли до дверей. После новой порции объятий отец сказал:
– Мы с тобой, сынок. Как долго вы пробудете на острове?
Леандрос взглянул на жену:
– Мы пока не знаем.
Его мать обхватила ладонями щеки Келли:
– Что бы ты ни делала, куда бы ни пошла, ты должна беречь себя.
– Конечно…
– До рождения Леандроса у меня было два выкидыша, – призналась Tea. – А после него я уже не могла больше забеременеть. – Ее глаза затуманились. – Малыши, которых ты сейчас носишь, особенно нам дороги.
– Я знаю. Спасибо вам за заботу. – Келли еще раз поцеловала мать Леандроса.
Когда Леандрос затворил дверь, Келли уже вышла в патио, чтобы собрать тарелки. Он догадался – она пытается скрыть свои чувства. Но сейчас он присоединится к ней, и они вместе все обговорят и расставят по местам.
– Леандрос? – Она повернулась к нему, прислонясь спиной к кухонной стойке.
Он настороженно замер, пытаясь угадать ее настроение:
– Что?
– Хочешь, пойдем вместе прогуляемся вдоль берега?
Впервые со своего возвращения в Грецию она предложила ему сделать что-то вместе. Теплая волна радости заполнила его изнутри.
– Я и сам не прочь размяться. Подожди минуту, я пойду надену шорты.
Келли не стала переодеваться – ее юбка вполне подходила для прогулки. В ее гардеробе это вообще была самая удобная вещь. Завтра с утра она собиралась отправиться за покупками. Ей требовались свободные блузки и джинсы для будущих матерей.
Зайдя в ванную, она причесалась, собрав волосы в хвост. Близился вечер, но солнце пока жарило сильно. Нанеся на лицо защитный крем и подкрасив губы, Келли пошла искать Леандроса. Он стоял на кухне босиком и разговаривал по телефону.
Он переоделся в белую хлопчатобумажную рубашку, застегнув ее только наполовину. В ней и темно-синих шортах он затмевал любого греческого бога. Келли ощутила, как в ней невольно шевельнулось желание.
Леандрос поднял глаза, увидел ее и включил громкую связь. Но разговор с человеком, которого Келли не знала, скоро закончился.
– Это был частный детектив. Кармела сейчас в гостинице "Афины" и весь день никуда не выходила из номера. Он продолжит наблюдение.
– Леандрос… С тех пор как мы начали терапию, ты даешь мне слушать все свои разговоры. Я это очень ценю и признательна тебе. Но в этом нет необходимости! Это даже неестественно… Я доверяю тебе и верю – если будет что-то важное, ты поделишься со мной.
Вертикальная складка на его лбу разгладилась.
– Как и я. – Он положил в сумку, висевшую у него на поясе, две бутылки минеральной воды. – Не хочу, чтобы тебе грозило обезвоживание.
– Спасибо, ты очень предусмотрителен. – Он вежлив с ней, подчеркнуто вежлив. И она знала почему. – Прежде чем мы пойдем, я хочу кое-что тебе сказать.
– Я догадываюсь что.
– Нет, ты не догадываешься, – возразила Келли. – Петру все твои родные очень уважали. Ты не полюбил бы ее, не будь она замечательным человеком. И я бессознательно приписывала ее качества Кармеле. Когда же Кармела у тебя в кабинете объявила, будто беременна от тебя, я ей не поверила, но с удивлением вдруг осознала – передо мной глубоко несчастная женщина, нисколько не похожая на свою сестру. Мне понадобилось остаться одной в отеле, чтобы окончательно понять, что к чему. Я надеюсь, ты поверишь мне, если я скажу: все мои сомнения по ее поводу исчезли. Я тебе верю. Абсолютно!
– Слава богу, – пылко ответил он. – Пойдем, пока солнце еще не зашло.
* * *
На пляже Келли сняла сандалии, и они пошли в противоположном от пристани направлении. Вдали Келли увидела несколько лодок. Ветер был достаточно сильный, чтобы наполнить паруса, и они легко скользили по сверкающей бирюзовой воде.
Это был рай…
У нее в голове крутилось множество мыслей, и она знала – у Леандроса тоже. Но никто не заговаривал первым. Они медленно пошли в обход подступивших к воде утесов и вскоре оказались в маленькой укрытой бухточке, от которой поднимался поросший дикими цветами пологий склон горы. Здесь не строили вилл, и потому не было видно людей. Узкая полоса пляжа принадлежала только им двоим.
– Леандрос, – начала она осторожно. – Я хочу поговорить с тобой о чем-то очень важном для меня.
– Я тоже хотел кое-что с тобой обсудить.
– Так давай куда-нибудь присядем.
Он озабоченно сдвинул брови:
– Не боишься испачкаться в песке?
– Ни капли.
Келли села, и он протянул ей бутылку с водой. Пока она пила, он тоже сделал несколько глотков из своей бутылки, утоляя жажду. Потом прилег на песок рядом с ней, оперся на локоть и засмотрелся на море. Его темные вьющиеся волосы блестели на солнце. Глядя на него, Келли почувствовала, как что-то сдавило грудь, мешая дышать.
– Леандрос? – прошептала она.
Он повернулся к ней, щурясь от косых лучей садящегося солнца, и Келли не могла понять выражения его лица.
– О чем ты думаешь?
– О словах Олимпии насчет моего чувства вины перед дядей и тетей. Они меня задели за живое. Я была самой счастливой девочкой на свете, потому что меня воспитывали именно они! А когда я вышла за тебя, то внутри возникло такое ощущение, словно я их бросила. От этого я чувствовала себя виноватой. Но кто мог знать, что это плохо скажется на нас?
Он сдвинул темные брови:
– Что ты имеешь в виду?
– Во время нашего медового месяца я изменилась… Это произошло оттого, что я просто не могла беззаботно наслаждаться. Я все время думала, как они вернулись в Филадельфию одни, без меня… Правда, мне казалось, ты не замечаешь во мне перемен. Но, как ты сказал Олимпии, сразу после свадьбы тебе показалось – что-то не так… Меня это просто сразило. Получается, мы все понимаем с большим запозданием.
Она замолчала, чувствуя, как напряженно слушает Леандрос.
– Да, Келли? – подтолкнул он ее продолжить свои размышления.
– Я хотела еще объяснить, почему мне не понравился ни один из тех домов, которые мы с тобой посмотрели. Я знаю, ты выбрал бы тот, с черепичной крышей и внутренним двориком. Он и вправду очень милый, но только…
– Только что? – спросил он отрывисто. – Келли, говори все до конца!
– Помнишь, когда ты рассказал мне про пентхаус?
Он в упор смотрел на нее потемневшими взволнованными глазами:
– Как я могу забыть…
– Ты сказал, – запинаясь, произнесла она, – что с удовольствием всегда жил бы на Андросе и ездил оттуда на работу. Вот только Петра хотела непременно жить в Афинах.
– Ну да, все так, – пробормотал он.
– Ты и сейчас этого хочешь?
– Келли, я понял – нельзя иметь все, чего хочешь.
– Но ты по-прежнему предпочитал бы жить на Андросе, если бы все складывалось по твоему желанию?
Он внезапно поднялся и мрачно взглянул на нее:
– К чему ты клонишь? Боишься сказать прямо, что возвращаешься в Филадельфию и я могу делать все, что мне нравится?
– Нет! – воскликнула Келли и тоже вскочила на ноги, отряхивая песок с юбки. – Об этом пока еще рано говорить. Ты специально неправильно истолковываешь мои слова?
– А как же прикажешь тебя понимать?
Она положила ладонь ему на руку и почувствовала, как сильно он напряжен.
– Почему ты сказал – нельзя иметь все, чего хочешь?
Он слегка отодвинулся от нее, словно она обожгла его своим прикосновением.
– Ты и сама понимаешь. Я знаю, тебе безумно нравятся Афины.
– Да! Это потрясающий город, с его древней историей. Но твой дом на Андросе понравился мне с самой первой минуты, как ты привез меня сюда. Мы осматривали дома с риелтором, а я все думала про твою виллу. С ней не сравнится ни одно место на земле. Неудивительно, что ты так ее любишь. Странно покупать или строить дом в Афинах, когда есть дом, где должны жить и расти дети.
– Ты говоришь это искренне? – Она услышала, как дрогнул его голос.
– Да! Это будет родовое гнездо для наших детей, тем более рядом живет вся их родня.
Она услышала, как он резко втянул в себя воздух.
– Дом в Филадельфии тоже будет им родным. Тебе же не хватает тети и дяди. Я всегда считал – им хорошо бы перебраться в Грецию, но ты возражала. Я и без Олимпии понимал, как тяжело тебе без них.
– Просто я хорошо знаю свою тетю! Она боится, что дядя не захочет покидать своих друзей. Проблема еще в медицинской страховке. Да и сможет ли он вообще привыкнуть к здешнему климату? К сожалению, я не могла сразу трезво оценить ситуацию из-за всех своих переживаний, но сеансы с Олимпией показали мне, какая я была дура! Я очень по ним скучала и знала – им тоже плохо без меня.
– Теперь ты все поняла.
Она кивнула:
– Если мы решим остаться вместе, я хотела бы жить на Андросе постоянно.
Он был ошеломлен:
– Тебе так здесь нравится?
– Пусть я и родилась не здесь, но люблю этот остров не меньше, чем ты. Олимпия была права, сказав – я жажду иметь что-то свое собственное. Как оказалось, Петра не жила на твоей вилле, и для меня все поменялось. Я теперь понимаю – во время нашего медового месяца с нами не было никого третьего. Я чувствую, что мы могли бы начать здесь новую жизнь на прочном фундаменте, но…
– Но ты не сможешь это сделать, пока твои дядя с тетей тоже не поселятся здесь, – закончил он за нее.
– Да.
– Я всегда это подозревал. Значит, они должны быть с нами. И с нашими детьми. Иначе мы никогда не будем до конца счастливы. Мы сейчас пойдем на виллу другой дорогой, и я кое-что тебе покажу.
Убрав бутылки с водой в сумку, Леандрос взял ее за руку. Келли чувствовала, как он оживился. Сперва они двинулись назад тем же путем, и, оказавшись на тропинке, Келли снова обула сандалии. Через какое-то время тропинка разделилась на две, Леандрос направился в правую сторону, и вскоре они подошли к маленькой вилле, сложенной из желтого камня.
– Это же дом твоего двоюродного дедушки Манни?
– Да. Его жена умерла, когда я еще учился в колледже. Детей у них не было. Он в прошлом году умер, и дом стоит пустой.
Леандрос достал с притолоки ключ и открыл боковую дверь. Она вела на кухню.
– Я помню, мы уже как-то приходили сюда. Здесь очень красиво и уютно.
– Думаю, после некоторого ремонта твои тетя и дядя здесь отлично устроятся. В доме только один этаж, широкие дверные проемы, и ему легко будет передвигаться на кресле. Мы наймем для них экономку.
– Ох, если бы только все это было выполнимо!
– Конечно, это выполнимо. Единственный минус – их будут окружать только мои родственники. Но мы обеспечим им машину, и они смогут ездить по всей округе или в гости, если захотят пообщаться.
Елаза Келли защипало от слез.
– Этот дом – самое идеальное для них место. Но… вдруг твои родные не согласятся?
Леандрос притянул ее к себе за плечи:
– Эту виллу желали купить десятки людей с деньгами, у которых и без того на этом острове есть шикарная недвижимость. Отец и его братья получали множество предложений, очень выгодных. Но они не хотели, чтобы чужие люди, не принадлежащие к семье, жили на нашей земле.
– Я вполне их понимаю.
– Они будут рады, если здесь поселятся твои дядя и тетя. Ведь мы – одна семья.
– Это очень щедро с твоей стороны, Леандрос. – У нее задрожал голос. – Я не знаю другого такого человека, как ты…
Она увидела, как он перевел взгляд на ее губы. И все же удержался и не поцеловал ее. Ей на миг страшно захотелось, чтобы Леандрос, как раньше, жадно прильнул губами к ее губам… Но, попросив его о разводе, она отменила все их прежние обычаи. Сейчас он вел себя очень сдержанно. Келли чувствовала, как он ждет, чтобы она первая проявила инициативу, потому что боится снова совершить ошибку.
Так же как и она.
По пути домой Леандрос предложил съездить поужинать в одну из деревушек. Он сказал об этом так беззаботно, словно и не было той напряженной минуты, когда ей захотелось притянуть к себе его голову и отдаться желанию.
– У меня другое предложение. Может, разожжешь гриль в патио, а я приготовлю нам бараньи отбивные? Твои любимые. Я промариную их только несколько минут. А заодно доедим салат и роллы.
– Ты в самом деле хочешь заняться стряпней?
Она видела – он обрадовался, но заметила, как он удержался и не спросил ее – не слишком ли она устала?
– Даже очень.
"Я хочу что-то сделать для тебя!"
Вот уже два месяца, как она не готовила ему. Леандрос очень любил греческую кухню. И ему нравилось заставать Келли в разгаре стряпни.
– Тогда приготовь их побольше! – сказал он, исчезая в доме.
Келли улыбнулась, вспомнив, как он говорил ей это десятки раз, когда звонил с работы, чтобы сообщить – скоро будет дома.
Вымыв руки, Келли принялась за дело и вдруг осознала – никогда еще она не была так счастлива.
Она была на своей кухне и готовила ужин для своего мужа. Они ждали двух малышей-близнецов. И скоро они возьмут ее дядю и тетю к себе на Андрос. Если бы только не известия о новых шагах Кармелы, Келли имела поводов для радости больше, чем какая-либо другая женщина.
Она была поглощена отбивными, когда в кухню вошел Леандрос с телефоном в руке. Судя по жестким складкам у его рта, новости были плохие.
– Это кто сейчас звонил?
– Частный детектив.
– Что? Кармела ускользнула от него и связалась с газетчиками?
Леандрос резко втянул в себя воздух:
– Нет, она устроила так, что они сами пришли к ней.
– То есть как?..
– Кармела оказалась хитрее, чем я думал. В гостинице она приняла какие-то пилюли и вызвала полицию – с таким расчетом, чтобы ее нашли прежде, чем ей действительно станет плохо. Детектив был в фойе, когда приехала скорая. Он ехал за ними до больницы. Там ей сделали промывание желудка. Детектив пообщался с одним из полицейских. Кармела утверждает – я порвал с ней, узнав, что она ждет от меня ребенка, и даже уволил ее с работы. Новости непременно просочатся в прессу.
Келли почему-то нисколько не удивилась:
– Даже если об этом сообщат в вечерних новостях, это не имеет значения. Все, кто тебя знает, поймут: Кармела – больной человек и ей нужен психотерапевт. Поедем к ней в больницу! Позвони своим родителям, чтобы они тоже летели с нами в Афины. Будет лучше, если мы встретимся с ее родителями все вместе. Я позвоню Фрато. Он наверняка тоже захочет подъехать.
Леандрос внимательно вгляделся в нее.
– Ты действительно хочешь ехать со мной? – спросил он резко.
Келли поняла его опасения. Ведь там наверняка они попадут под обстрел репортеров. Но сейчас, как никогда, им важно выступить единым фронтом.
– Да! Ведь я твоя жена. Мы все делаем вместе.
– Келли… – Позабыв о новых правилах, Леандрос сжал ее в объятиях.
Глава 8
Леандрос попросил Стефана посадить вертолет на площадку отеля. Потом он сел за руль своего автомобиля, и они, вместе с родителями, поехали в больницу.
Вход в приемное отделение находился с южной стороны. Чтобы избежать встречи с папарацци, Леандрос попросил разрешения припарковаться там, и охранник пропустил их в здание.
Позвонил Фрато и сказал, чтобы они поднимались в психиатрическое отделение на третьем этаже, в западном крыле. Он ждал их в комнате для посетителей. Насколько он знал, полиция уже уведомила родителей Кармелы, и они сейчас находились в приемном покое и беседовали с врачами.
Келли держала Леандроса за руку, как в первые недели их брака. Он больше не узнавал в ней женщину, которую привез в эту же самую больницу пять недель назад, после того ее обморока… Та Келли не позволяла ему прикасаться к себе. Ему хотелось верить – она желает возобновить их близость. А что, если это всего лишь демонстрация сплоченности, которая продлится недолго?..
– Леандрос…
Подошли родители Фрато, и Келли первая встала им навстречу. Пока они все стояли плотной группой и обсуждали печальное состояние Кармелы, открылись двери и вышли ее родители. Они были очень бледны. Леандросу показалось – оба постарели лет на десять.
– Как она, Леда?