Жорж не в состоянии понять такого человека, как Дамьен. Жорж считает и ее, Фредди, ошибкой природы, простушкой, для которой главное не разум, а женские эмоции. То, что красивый и сексуальный мужчина, добившийся успеха, может быть одновременно добрым, любящим и щедрым, не укладывается у него в голове. Палотен и вообразить не может, что на свете существуют люди, порядочные от рождения. Эта мысль в корне чужда ему. Он начисто лишен способности понимать то, что Фредерика чувствует инстинктивно. Дамьен заботится о других людях, потому что просто не может иначе, и Фредди поняла, что нашла в нем родственную душу. Вот и Эме понял, что Дамьен не только не представляет для него угрозы, но даже любит его.
Она сделает для этого клиента все, что от нее зависит, обеспечит ему лучшую защиту, но, по ее мнению, таких гадов, как Жорж Палотен и Ди Эй Бержера, следует вешать на фонарных столбах, причем без всякого снисхождения.
…Фредди опоздала. Она бросила сумочку на свой письменный стол, схватила толстую книгу, накинула на плечо ремень тяжелого кейса и в мгновение ока снова выскочила из кабинета. Она миновала секретарскую, расположенную в центре просторной приемной, и слегка замедлила шаг, когда из-за стола поднялась ее подруга и ближайшая помощница Элен.
- Ты уже видела утренние газеты?
Фредерика покачала головой и заторопилась к залу для совещаний.
- Не было времени. Проспала. Всю ночь читала свод законов.
- Нужно будет взглянуть, - предупредила Элен, идя следом со стенографическим блокнотом и ручкой.
Фредди кивнула, тут же забыла об этом и толкнула тяжелую дверь. Потом расправила плечи и изобразила любезную улыбку. Три из четырех партнеров фирмы - Сибило, Пери-гор и Палотен - заняли места по обе стороны прямоугольного стола. Она кивком извинилась перед каждым, остановилась у пустого кресла и плюхнула на стол свою ношу.
- Прошу прощения. Работала всю ночь и, кажется, управилась. - Она повернулась к Элен. - Мне нужно все, что относится к процессу "Бодуэн против Ландрие", и свод законов о семье и браке.
- Свод законов о семье и браке! - эхом повторил кто-то.
Фредди подняла онемевшую руку, готовясь объяснить разработанную ею стратегию, хотя в голосе, бросившем реплику, ей почудилось что-то знакомое.
- Пусть этим займутся Пеллерен и Канорис, - велела она Элен. - Скажи им, чтобы перевернули все вверх дном. - Когда Элен кивнула и быстро вышла, Фредерика уперлась ладонями в крышку стола, сделала глубокий вдох, готовясь познакомиться с клиентом, и только тут поняла, что его не видно. Ощутив чье-то присутствие у окна, она выпрямилась, обернулась и инстинктивно одернула жакет.
- Фредди? - спросил мужчина в костюме от лучшего портного, стоявший перед большим сплошным окном с видом на море. Она заморгала глазами и улыбнулась.
- Дамьен! Что вы здесь делаете?
Он смотрел на нее, мрачный, как судья. У Фредерики зашевелились волосы на голове, но она не знала почему. Она собиралась обратиться к нему за консультацией. Лично. С глазу на глаз. Как Палотен узнал, кем является "друг", о котором она упомянула вчера, и зачем вызвал Дамьена на это совещание?
- Я… я хотел все рассказать вам… вчера вечером, - заикаясь выдавил Дамьен.
Она прижала руку к голове, пытаясь разобраться в том, что говорит инстинкт.
- Понятно… Прошу прощения. Я была очень занята. Мне и в голову не приходило, что вас привлекут к этому делу. Вы могли бы предупредить меня…
Внезапно дверь распахнулась настежь, и в зале сначала появилось брюхо, а потом лысая голова вестника судьбы Тавернье.
- Гром грянул, - проворчал он, шлепнув на стол пачку газет. - Эта ваша Рене сразу взяла быка за рога.
Дамьен закрыл глаза.
Фредерика бросила взгляд на газеты. Заголовок на первой странице кричал: "Стриптизерша подает в суд на основателя "Бержера телевизьон"!" Ниже во весь разворот была напечатана большая фотография. Она склонила голову набок, чтобы лучше видеть. Это был поясной портрет Дамьена в смокинге. Его держала под руку красивая сексуальная блондинка с широкой улыбкой и пышным бюстом, большая часть которого была видна в низком вырезе роскошного вечернего платья.
В ушах Фредерики раздался странный звон. Откуда-то издалека донесся знакомый голос:
- Я не знал, что вы уже знакомы друг с другом.
Другой знакомый голос добавил:
- Ди Эй, кто-то посоветовал мадемуазель Шапюи надавить на вас, посвятив в это дело прессу.
- И на предстоящий суд тоже, - согласился третий.
Фредерика пыталась втянуть в легкие воздух, но у нее ничего не получалось. Правда свалилась на нее как снег на голову. Дамьен Берже, ее Дамьен, ее родственная душа, оказался мультимиллионером Дамьеном Альбером Бержера, знаменитым плейбоем по кличке "Ди Эй" Она смотрела на Дамьена во все глаза. "Я считаю, что всегда следует говорить правду". Но и эти его слова оказались ложью! Все оказалось ложью. Все, что он говорил и делал.
- Позвольте мне объяснить. - Дамьен протянул руки и шагнул к ней. - Я хотел все рассказать вам вчера вечером. Я… я не знал. Кажется, я никогда не спрашивал, в какой фирме вы работаете!
Но Фредерика не могла думать ни о чем, кроме собственной глупости. Почему она не узнала? Почему не поняла сразу?
- Нет, - произнесла она. - Нет.
- Фредди, послушайте, когда я говорил, что моя фамилия Берже, я… я только хотел, чтобы вы узнали меня настоящего. Чтобы на вас не подействовали ни моя репутация, ни все остальное…
Настоящего. Настоящего Дамьена. Ди Эй Бержера. Она покачала головой.
- О Боже…
- Фредди, милая, вы должны понять…
- О Гос-по-ди…
- Я собирался рассказать вам. Если бы вы не были заняты вчера вечером, я…
- Как вы могли?
Бержера опустил голову, и Фредерика ощутила всю тяжесть его лжи. Он никогда не любил. Ни ее, ни Эме, ни команду. Что значат для него деньги? Тысячей больше, тысячей меньше… Он - Ди Эй Бержера, гений розничной продажи, король электроники. Плейбой. Все это было для него хитрой азартной игрой. Сможет ли Дамьен Берже так же легко покорять женщин, как это делает Ди Эй Бержера? Сумеет ли заставить приемную мать, адвоката с чувствительным сердцем влюбиться в него? То, что он смог и сумел, тяжелее всего. Окаменевшая Фредерика повернулась и вышла из комнаты, стараясь оказаться как можно дальше от лжи. Позади остались работа и карьера, но это ее не волновало.
Он догнал ее у секретарской. Сильные руки схватили и развернули ее.
- Милая, вы должны выслушать меня.
Гнев, о существовании которого она не подозревала, вырвался наружу.
- Уберите руки! - Она освободилась и обхватила ладонями плечи. - Не прикасайтесь ко мне!
Руки Дамьена повисли в воздухе.
- Милая, я виноват. Я должен был рассказать вам. И собирался это сделать.
- Оставьте меня. - Дымясь от негодования, она повернулась и пошла к своему кабинету. Ее работа! Внезапно она поняла, что собирается бросить работу как раз тогда, когда нуждается в ней больше всего. Скоро слушание дела об усыновлении. Эме! О Боже, как ему сказать?! И что сказать? Отчаяние когтями терзало ее душу, переполненную гневом, стыдом, обидой и горьким разочарованием.
Фредерика понимала, что стоит перед своим письменным столом, но зачем? Потом она заметила сумочку. Там лежали ключи от машины. Она схватила сумочку, и тут в кабинет ворвался Дамьен, Ди Эй или как его там…
- Фредди, я люблю вас, - сказал он.
Она не то засмеялась, не то заплакала и повернулась к нему лицом.
- Прекрасно… И вы слыхом не слыхивали ни о какой Рене Шапюи.
Дамьен задохнулся. Дверь ударила его в спину и заставила сделать несколько шагов вперед. В кабинет вошел Жорж Палотен, мельком посмотрел на Дамьена, а затем мрачно уставился на Фредерику.
- Это еще что за чертовщина?
- Я ухожу, - сказала Фредерика, гордясь тем, что ее голос дрожит лишь слегка. - Пусть этим делом занимается кто-нибудь другой.
- Может быть, вчера я недостаточно ясно выразился? Ваша работа зависит…
- Речь идет не о ее работе, - решительно прервал его Дамьен.
Палотен посмотрел на него с удивлением.
- Останется она здесь или уйдет, работа для нее найдется, - резко продолжил он. - Но если попробуете ее уволить, меня будет защищать другая контора.
Палотен грозно прищурился, шагнул к Фредерике и прошипел:
- Ну это вам даром не пройдет!
- Замолчите, Палотен, - велел Дамьен.
Адвокат захлопнул рот как аквариумная рыба, поймавшая дафнию.
- Фредди, я не жду, что вы займетесь этим делом. Я даже не знал, что вы здесь работаете.
- Не сомневаюсь, - бросила она. Конечно, этот тип не хотел, чтобы она знала про Рене Шапюи.
- Может быть, вы и говорили, где работаете, но, даже если и говорили, я этого не помню. Я думал только о любви.
- О любви! - как попугай повторил Палотен.
- Вы еще здесь? - Дамьен обернулся и бросил на него такой взгляд, что бедняга невольно попятился.
- Но, месье Бержера… - заикаясь промолвил он. - Вы не понимаете… Это Фредерика Шариве.
- Идиот! Я знаю, кто она такая.
- Чего я не могу сказать о вас, - дерзко напомнила ему Фредерика. - У меня нет привычки скрывать свою личность.
- У меня тоже, - буркнул Дамьен.
- Значит, вы лгали только мне?
Дамьен провел рукой по волосам.
- Стали бы вы со мной разговаривать, если бы с самого начала узнали, кто я такой?
- Не больше, чем сейчас, - парировала она и повернулась к двери.
Дамьен поймал ее за руку, тут же отпустил и проникновенно сказал:
- Фредди, я понимаю, почему вы сердитесь, и не жду, что вы будете представлять меня в суде, но дайте мне возможность объяснить случившееся.
- К чертовой матери вас, ваше дело и ваши объяснения, месье Бержера, - ровно сказала она.
Дамьен молча отвернулся; на его щеке забилась какая-то жилка.
Но тут опомнившийся Жорж Палотен закрыл собой дверь.
- Вы не можете уйти! - воскликнул он. А потом повернулся к Дамьену и сказал: - Вы не понимаете. Нужно, чтобы это дело вела именно женщина, а другой женщины у нас в штате нет!
- Нет другой женщины? - скептически переспросил Дамьен.
- Другой женщины-адвоката, - поправился Палотен.
- Так наймите другую, - приказал Дамьен.
- Он не может, - нахально сказала Фредерика, сложив руки на груди. - Ни одна уважающая себя женщина-адвокат не станет работать в этой фирме. Их женоненавистничество вошло в пословицу. Правда, нужно отдать Тавернье должное: он пытается изменить это, но, к сожалению, безуспешно. И я бы тоже здесь не работала, если бы Французская ассоциация женщин-юристов не затеяла против них процесс. Конторе была нужна женщина в качестве символа, и они уже потеряли надежду ее найти, но тут подвернулась я. Я сама была в отчаянном положении и не нашла в себе смелости отказаться, когда они сделали мне "щедрое" предложение.
- Оно было бы более щедрым, если бы вы приносили конторе прибыль, - бросил Палотен и снова обратился к Дамьену: - Она отличный адвокат, но все фирмы в городе знают, что у нее зуб на клиентов, которые способны платить. Зато на ее стол ложится каждое безнадежное и грошовое дело в этом городе!
- Закон дороже денег! - с жаром возразила Фредерика.
- Нельзя ли ближе к делу? - прервал их Дамьен. - Ребята, я думал, что вы в таких делах собаку съели, - сказал он Жоржу Палотену.
- Съели, - сказала Фредерика, - но обычно они выступают на стороне истца, а не ответчика.
Палотен пропустил ее слова мимо ушей и обратился к Бержера.
- Как ни печально, - мрачно сказал он, - но мы нуждаемся в ней.
- Это я нуждаюсь в ней, - резко поправил Дамьен. - А вы нуждаетесь в переделке личности.
Палотен побагровел, но не осмелился перечить своему самому богатому клиенту. Дамьен вздохнул и взялся за затылок. На мгновение Фредерика ощутила сочувствие к нему, но тут же вспомнила всю грандиозность его лжи и глубину его морального падения. Этот человек использовал ее только ради собственного развлечения. Как же он, должно быть, смеялся! Иначе зачем ему было вести против нее такую широкую кампанию? А ведь она знала это, будь он проклят! Знала, но не послушалась внутреннего голоса, потому что считала Дамьена добрым, честным и щедрым. И даже позволила ему использовать Эме. Так почему бы теперь не использовать его самого? Почему она не должна этого делать? Внезапно она вспомнила, что Палотен тесно дружит с одним судьей. Это, конечно, неэтично, но в данный момент Фредди плевать хотела на служебную этику.
Приняв небрежную позу, она вздернула подбородок и посмотрела на Палотена.
- Во-первых, я требую прибавки. Причем ощутимой.
Палотен что-то пробормотал себе под нос, но кивнул, буравя злобным взглядом ее и Дамьена, который так и не поднял головы.
- Даю согласие в присутствии месье Бержера.
- Это еще не все, - продолжила Фредерика, у которой безудержно заколотилось сердце. - Вы дружите с судьей Дювалем, рассматривающим дела о семье и браке.
Палотен кивнул и неуверенно пожал плечами.
- Дважды в неделю мы играем с ним в гольф. Это знают все.
- Я хочу, чтобы вы поговорили с ним, - безапелляционно сказала она. - Насчет моей просьбы об усыновлении.
Дамьен бросил на нее пристальный взгляд, а потом красноречиво посмотрел на Палотена. Тот проглотил слюну и сказал:
- Я сделаю лучше. Если хотите, сам буду представлять вас в суде.
Вот и все. Если Палотен будет защищать ее, дело в шляпе. Сложись обстоятельства по-другому, она ни за что не решилась бы на это. Такой подонок, как Палотен, дорого запросил бы за услугу. А теперь этот червяк достался ей даром.
Она надела на плечо ремень кейса.
- Передайте Элен, чтобы позвонила мне домой. Я беру отгул.
Палотен начал было возражать, но Дамьен жестом прервал его.
- Фредди, я не делал того, в чем меня обвиняют, - негромко сказал он. - Не стану отрицать, у меня была с ней интрижка, но это был всего лишь секс. Да и все кончилось еще до того, как она переехала в пустую квартиру моего дома. Я хочу, чтобы вы знали это.
- Да, верно, - бросила она. - Это все прекрасно объясняет, месье Бержера!
- Милая, я уже говорил, почему назвался чужим именем. Я очень хотел, чтобы вы дали мне шанс. Пожалуйста, скажите, что он у меня еще есть.
Фредерика засмеялась. Она ничего не могла с собой поделать. Нет у них никакого шанса. Его ложь доказывает это.
- Сожгите свой тренировочный костюм, - холодно сказала она Дамьену, - и подайте представителю лиги заявление о своей отставке.
Дамьен втянул в себя воздух и поморщился.
- Ладно, как хотите. Но в один прекрасный день вы позволите мне все объяснить.
Показав подбородком на Жоржа Палотена, Фредерика промолвила:
- Объясняйте тому, кому это интересно. - С этими словами она вышла из кабинета.
Многие видели, как Фредерика решительно вышла из здания, но никто не догадывался, что внутри у нее все омертвело.
Фредерика и Эме сидели в машине у кромки футбольного поля, на котором вскоре должна была состояться игра.
- Но почему его нет? - в третий или четвертый раз спросил Эме.
Скрыв свою досаду, она сказала:
- Он не придет. У него… важные дела. - Она не могла заставить себя произнести имя Дамьена. Пока не могла. И, видимо, не сможет никогда. Она и так с трудом думала о нем как о Дамьене Альбере, более известном под именем Ди Эй Бержера. По крайней мере насчет своего первого имени он не солгал.
- Нет у него более важных дел, чем команда, - возразил Эме, покачав головой. - Я знаю.
Фредди едва не потеряла терпение, но все же сумела сдержаться.
- Наверное, он говорил тебе это, но…
- Ничего он мне не говорил, - стоял на своем Эме. - Я сам знаю.
Фредди вздохнула и потерла лоб. В последние дни она ощущала слабую, но неизлечимую головную боль.
- Он не придет, Эме. Мне очень жаль, но ты должен смириться с тем, что Дам… он больше не будет приходить на тренировки и игры.
Эме бросил на нее недоверчивый взгляд, словно гадая, почему она не может понять то, что без слов ясно ему самому. Потом покачал головой и вылез из машины. Фредерика несколько мгновений смотрела на пустое место, чувствуя себя сбитой с толку и пугающе беззащитной.
…Это была ее идея - вышибать клин клином. Рене Шапюи явно пыталась привлечь на свою сторону общественное мнение и нанести Дамьену личное оскорбление, надеясь, что он пойдет на мировую и не станет доводить дело до суда, который сложится явно не в его пользу. Чуть ранее в прессе появилось имя бывшей товарки мадемуазель Шапюи, с которой они вместе снимали квартиру. Эта женщина, обратиться к которой не пришло в голову ни Фредерике, ни другим сотрудникам конторы, с величайшим удовольствием сообщила публике, что она вышвырнула Рене из квартиры, после того как застала эту "бесстыжую шлюху" в постели со своим бойфрендом.
Эта история появилась на первой странице марсельской газеты два дня назад. Сегодняшняя пресс-конференция была созвана для того, чтобы "обелить имя" фирмы, а заодно и их клиента. Фредерика мечтала о том, чтобы публичным восстановлением репутации Бержера занимался кто-нибудь другой, но знала, что ей предназначено сыграть две роли одновременно - главной героини и ведьмы на помеле. Сегодня ей предстоит с блеском выступить во второй роли.
Подойдя к микрофону, она улыбнулась и поблагодарила представителей прессы за приход. Потом зачитала заявление, хотя от щелчков фотоаппаратов и жужжания камер у нее дрожали руки. Для этого случая ей делал прическу и накладывал косметику лучший стилист города. Фредерика знала, что выглядит замечательно, но мысль о том, что вечером ее покажут по телевидению, заставляла бедняжку сильно нервничать. Придется что-то придумать, чтобы выпуск новостей не попал на глаза Эме…
После официального выражения несогласия с тем, как освещается эта тема в прессе, было указано, что их клиент, месье Бержера, никоим образом не участвовал в кампании, развязанной газетами. Поскольку скрывать месье Бержера абсолютно нечего, то вполне естественно, что он предпочел, чтобы беспочвенные требования мадемуазель Шапюи остались незамеченными. Закончив читать заявление, Фредерика стала отвечать на вопросы.
Какой-то журналист, пропустив мимо ушей уже сказанное Фредерикой, спросил, не с подачи ли Бержера в газетах появились статьи, посвященные личности мадемуазель Шапюи. На что Фредди категорично ответила "нет". Причем ответила чистую правду, поскольку Дамьен лишь мельком упомянул имя товарки Рене, но не имел представления о том, что эта информация будет как-то использована в ходе процесса. Когда к Фредерике пристали с вопросом, не приложила ли к этому руку фирма, она с достоинством ответила, что ни один партнер или служащий их конторы не вступал в контакт с бывшей подругой истицы, которой в последнее время пресса уделяет повышенное внимание. Что тоже было чистейшей правдой. На бывшую товарку Рене Шапюи репортеров навел брат водителя машины, которая часто обслуживала сотрудников адвокатской конторы.
Наконец прозвучал вопрос, на который Фредерика и ее команда в глубине души очень надеялись. Его задала незаметная молодая женщина, про которую говорили, что она добывает информацию самыми бесчестными способами. Толпа охотников за новостями тут же навострила уши.