И дело не в том, что с ним кто-то был. Он уже сбился со счета, сколько раз ходил к местам, связанным для него с Лючией. И один, и с Цезарем или Мэган, или с ними и Паоло. Но все равно чувствовал себя одиноким, потерянным. Опустошенным.
И вот сегодня эта стройная белокурая англичанка все изменила и заполнила его пустоту. Так, как никто раньше не мог.
Тереза… Джио уже открыл рот, чтобы произнести ее имя, чтобы сказать… но потом понял, что не знает, что именно сказать, и остановился. Как раз в тот момент, когда Терри вошла и вдруг рассмеялась.
- Тогда я предложила бы тебе кофе, если, конечно, нам удастся выпить его на этот раз. Тогда в гостинице и потом у меня дома он так и остался нетронутым и остыл. Говорят, в третий раз обычно везет. Что скажешь?
К собственному удивлению, Джио понял, что улыбается ей в ответ.
- Скажу, что соглашусь на кофе. При условии, что мы обойдемся без бренди.
- Никакого бренди - даю слово, - рассмеялась Терри, выходя из гостиной в коридор.
В кухне молодой человек прислонился к шкафу светлого дерева, наблюдая, как она двигается. Терри напоминала ему нежный экзотический цветок в простом платье без рукавов, того же бирюзового оттенка, что и ее купальник, только намного светлее, как будто оно выцвело от времени и многочисленных стирок.
Из-за изнуряющей дневной жары она собрала волосы в аккуратный узел на затылке. Когда Терри наклонилась над кофеваркой, взгляд Джио упал на изгиб ее шеи, в котором он уловил изящество и беззащитность.
Где-то внутри него желание расплескалось теплой волной, и одновременно он ощутил прилив нежности.
Не в силах совладать с собой, Джио подался вперед, подошел к ней и нежно коснулся губами основания шеи.
- Ммм…
Она повернулась, посмотрела ему в глаза, на лице изумление и озадаченность.
- А это зачем?
- Мне так хотелось. И у тебя нет повода возмущаться, потому что… - Он поднял обе руки и вытянул, растопырив пальцы. - Видишь… не касаюсь и пальцем.
В его тоне не было ни злости, ни раздражения, ни упрека.
- Ладно, тогда прощаю, - ответила она. - Может быть, станет лучше, если поговорить об этом? О Лючии.
Она ждала, что Джио рассердится и откажется. Или закроется, уйдет, скажет, что его прошлое ее не касается. Но он лишь вздохнул и пожал плечами.
- Что ты хочешь знать?
Терри с трудом проглотила застрявший в горле ком, не зная, что спросить.
- Все, что сочтешь нужным рассказать.
Джио отстранился от нее. Ему было нужно двигаться, ходить по просторной кухне.
- Мы рано познакомились, еще в детстве…
Голос звучал хрипло, надломленно, словно Джио приходилось прикладывать усилия, чтобы говорить. Терри хотелось подойти к нему, обнять, помочь, но интуиция подсказывала, что этого делать не стоит - Джио нужно было самому справиться с прошлым.
Он вдруг перестал ходить из угла в угол, остановился на мгновенье, провел руками по волосам, неотрывно глядя куда-то в пространство, как будто вглядывался в картинки из прошлого, а потом снова размашисто зашагал.
- Цезарь говорит, что мужчины в нашей семье теряют голову, когда влюбляются. Такое случается с нами раз в жизни…
Джио был в другом конце кухни и потому не заметил, как она вздрогнула от последней фразы, как потемнели от боли ее глаза. "Раз в жизни".
- Вот, пожалуйста, пример: мама и Роберто. У них именно так все и случилось. Он влюбился в нее, когда она еще была замужем за отцом. А когда папа умер, Роберто был рядом, поддерживал маму. А Цезарь никогда ни о ком, кроме Мэган, не мечтал. Он ждал ее много лет. Потому что обещал ее отцу.
- Я знаю. Мэган мне рассказывала.
А еще она знала, как сильно Джио любил Лючию. Ее саму точно так же, словно молнией, ударило, когда она впервые увидела Джио в баре гостиницы.
- Еще она говорила, что вы с Лючией пригрозили родным, что сбежите вместе, если они не разрешат вам пожениться.
Уголки губ Джио поползли вверх.
- Да, мы выдвинули ультиматум. Родители считали, что мы слишком молоды, они хотели, чтобы мы расстались и немного пожили друг без друга, прежде чем связать наши жизни навсегда. Но мы-то с ней ни в чем не сомневались.
- И ты решился на такое?
- Мы оба решились. И в конце концов родители согласились на помолвку, при условии, что я не бросаю учебу и сосредоточиваюсь на юридической карьере. Нам было по девятнадцать, когда мы поженились.
- Так рано.
- Да. Но мы просто не могли больше ждать… сумасшедшие, да?
- Может, вы чувствовали… может, вам что-то подсказывало, что у вас впереди не так много времени… Что вам не суждено прожить вместе много лет. Поэтому не хотели упускать ни минуты. - Она поняла, что задела его за живое, и поспешила добавить: - Расскажи мне о ней. Какая она была?
"Неужели ты правда хочешь знать?" - удивился внутренний голос. Но когда Джио начал говорить, девушка поняла, что, против ее ожиданий, воспоминания о женщине, которую он любил и потерял, не обижали ее, не причиняли боли. Наоборот, заинтересовали, рассказали много нового о нем самом.
Она узнала, каким он был в юности, как рос и взрослел. Как много сил положил на то, чтобы стать юристом и зарабатывать для своей молодой семьи, несмотря на то, что клан Карделла был и без того достаточно богат. Узнала, почему он любил, что значили для него честность и верность. Он рассказал ей, как сходил с ума от счастья, когда Лючия забеременела, и как радовался, когда родился Паоло.
Потом Лючии не стало. Так рано. Он не пытался скрывать слез, не стеснялся их, и Терри уважала его за это. Ее сердце сжималось от жалости к Джио и бедняжке Лючии, которым было отведено так мало времени, чтобы насладиться семейным счастьем.
Она не заметила, сколько просидела в ночной тишине, не знала, прошли ли часы, а может, дни или только минуты с тех пор, как они вернулись, она знала лишь одно: к тому моменту, когда Джио закончил свою историю любви, она влюбилась в этого человека. Безнадежно, отчаянно и так сильно, как он когда-то в свою жену.
Но Джио любил другую женщину, и ей никогда не занять ее места в его сердце, не познать ответного чувства.
- Можно тебя спросить кое о чем? - наконец проговорила Терри, когда он замолчал, перестал ходить и остановился, положив руку на стойку в шаге от нее.
Джио выглядел измученным, но взгляд темных глаз был спокойным и ясным. Словно он преодолел шторм, выплыл из водоворота на берег.
- Конечно, - кивнул он.
- Той ночью… - Она не стала уточнять, он и так поймет. Потому что у них была только одна ночь… - Ты сказал, что Лючия умерла за десять дней до дня рождения Паоло. Значит, тогда…
- Исполнилось ровно два года с ее смерти. Да.
- О, Джио…
Терри коснулась его руки и по его молчанию почувствовала, как много это значило для него.
Он перевел взгляд на ее пальцы, потом посмотрел в серо-голубые бездонные глаза и замер.
Терри не поняла, кто сделал первый шаг. Или они подались навстречу друг другу одновременно, повинуясь единому порыву, одной мысли. Она ощущала только, что стоит рядом с ним и хочет быть еще ближе. Оказалось, что это гораздо проще, чем ей представлялось, потому что Джио уже сократил наполовину и без того небольшое расстояние между ними. Оставалось сделать всего лишь пару маленьких, коротких шажков, и вот уже она стояла возле него, подняв лицо навстречу его поцелую.
Поцелуй получился долгим, вынимающим душу и забрал с собой все ее сомнения, неуверенность, колебания. У нее не было времени рассуждать, глубоко внутри яростно пульсировала жажда удержать его, касаться, целовать, отдать все, что накопилось в сердце.
И самое главное - отдать ему себя.
Однако в том, как Джио обнимал ее, чувствовалась какая-то неловкость. Девушка пошевелилась, чтобы поудобнее устроиться рядом с ним, и откуда-то издалека до нее донесся легкий смешок.
- Что?.. - Терри подняла удивленный взгляд и посмотрела в улыбающиеся глаза.
- Без рук! - прошептал молодой человек. Его ухмылка стала еще лукавее. - Ты сама выдумала это правило. Пока мы на Сицилии, строго воспрещается…
- К черту правила! - воскликнула она, но тут же задумалась и улыбнулась. - Хотя, знаешь… Девушка потерлась щекой о его щеку, на которой уже проступила щетина, покалывавшая нежную кожу. - Пожалуй, нам не стоит забывать об условии "не касаться и пальцем", - пробормотала она, специально придав голосу чувственность и томность. - Но оно касается только тебя, а я буду делать что хочу!
Ее пальцы медленно скользнули вверх по его груди, у него перехватило дыхание. Она не спеша провела пальцем вокруг узла галстука, снова и снова. Джио выдохнул и облизнул пересохшие губы.
Улыбнувшись, словно кошка, добравшаяся до сметаны, Терри потянула и ослабила галстук. Замерла. Потом опять потянула.
- Тереза…
Едва заметно усмехнувшись, она покачала головой и коснулась пальцем его губ, запрещая говорить.
- Теперь моя очередь, - прошептала девушка, - моя.
Терри медленно тянула скользящий бордовый галстук, развязывая идеальный узел. Джио вдруг словно окаменел, застыл и почти не дышал, не сводя с нее взгляда.
Она взялась за концы галстука и потянула к себе, пока губы Джио не оказались так близко, что оставалось лишь приподнять голову и поцеловать его. От его нетерпеливого выдоха улыбка у нее стала еще шире.
- Вот видишь, - мягко произнесла девушка, - терпение всегда вознаграждается. В конце концов.
У Терри был четкий план действий, и она намеревалась придерживаться его до конца.
Она неторопливо расстегнула пуговицы рубашки, чувствуя, как тяжело ухает его сердце прямо у нее под руками. Время от времени она останавливалась и проводила кончиками пальцев по коже, повторяя линии широкой груди, будоража его и волнуя. Джио запрокидывал голову и постанывал.
- Тереза… - бормотал он, - дай я…
- Нет, - спокойно остановила девушка, - нельзя касаться даже пальцем.
Но, посмотрев в его бездонные черные глаза, она смягчилась. Чуть-чуть.
- Ну, хорошо, можешь поцеловать меня…
Этот поцелуй едва не сломил ее решимость.
Не имея возможности дотронуться до нее руками, он вложил в него всю страсть, весь огонь, полыхавший у него в груди. Она уже мечтала, чтобы он забыл все правила и запреты, перестал слушаться ее, чтобы схватил, обнял, приподнял над полом и унес наверх в спальню.
Терри снова посмотрела в его сверкающие глаза, и Джио улыбнулся ее задумчивому взгляду.
- Следующий ход, carina, - поддразнил он, - я в твоих руках. Но не кажется ли тебе, что, если мы собираемся довести эту игру до ее обычного завершения, удобнее будет сделать это в спальне?
Нет, спальня ей не подходит. Ведь именно там он был со своей женой когда-то… Девушка схватила его за рубашку, расстегнутую на загорелой груди, и повела из кухни по коридору в просторную гостиную. Там она начала медленно снимать с него одежду, покрывая разгоряченную кожу страстными поцелуями.
Взявшись рукой за узкий кожаный ремень, Терри вдруг смешалась и замерла. Джио укоризненно покачал головой:
- Теперь нельзя останавливаться, belezza.
Порывистыми, быстрыми движениями, от спешки лишенными всякого изящества, она расправилась с ремнем, стянула с Джио остатки одежды и бросила ее на ближайший стул.
И только когда он оказался перед ней абсолютно голый, девушка вспомнила, что сама еще одета. Она стянула через голову платье, за ним последовало шелковое нижнее белье.
Повернувшись к Джио, Терри услышала, как тяжело он дышит сквозь стиснутые зубы.
- Тереза! - простонал он с каким-то глубоким отчаянием. - Пожалей же меня…
Она медленно кивнула и улыбнулась с видом милосердного победителя.
- Теперь… можешь дотронуться до меня.
Его пальцы пробуждали, дразнили, мучили, сводили с ума. Продолжая целовать в грудь, Джио поднял ее и положил на мягкие подушки огромного дивана. Сам лег сверху, раздвинул ей ноги и, обхватив руками бедра, притянул к себе.
- Да, теперь я могу дотронуться до тебя, - бормотал он хрипло, задыхаясь от страсти. - Теперь могу дотронуться… и еще могу сделать так…
В его словах слышалось наслаждение триумфатора. Теперь она принадлежит ему. Навсегда.
Через несколько секунд, через несколько ударов обезумевшего сердца, Терри поняла, что больше не в силах контролировать себя, и отдалась блаженству. Ее тело выгибалось навстречу ему, рассыпаясь на осколки и становясь с ним единым целым, уносилось вверх и падало в пропасть удовольствия.
Очнувшись наконец, она не могла понять, что потревожило ее и сколько прошло времени, просто медленно открыла глаза и увидела рядом его. Джио лежал, подперев голову, его темные глаза неотрывно следили за ней.
- Привет! - прошептала Терри, улыбнувшись, но он не ответил, слегка озадачив ее задумчивым взглядом. - Что…
- Я вот тут размышлял, - неторопливо начал молодой человек, - по поводу нашего соглашения. Что ты скажешь, если я попрошу тебя не уезжать? Я хочу, чтобы ты осталась.
- Джио… - Она не могла поверить своим ушам. - Ты имеешь в виду…
Терри осеклась, потому что на смену радости пришел страх, когда он зажмурился, как бы отодвигаясь от нее.
- Не надо, Тереза, - с трудом произнес Джио, - пожалуйста, не проси меня дать тебе больше, чем я могу. Прошу тебя… не проси большего. - Он открыл глаза и поймал ее встревоженный взгляд. - Все, что я могу… - Он обнял ее и поцеловал, его пальцы скользнули по ее телу, волнуя и вновь пробуждая едва утихшие эмоции. И все началось снова.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Терри медленно, даже нехотя, вернулась в спальню и увидела, что она пуста. Сердце сжалось не то от облегчения, не то от разочарования. Джио спустился вниз, она осталась одна.
Прислушавшись, девушка различила шорох его шагов в кухне и мысленно попросила, чтобы он задержался там хотя бы на несколько мгновений. Чтобы у нее появилось время побыть наедине с собой и подумать.
Привыкнуть к тому, что она только что узнала.
А узнала она, что не беременна.
Это выяснилось утром, когда Терри только проснулась. Знакомая ноющая боль в пояснице была красноречива. Но она еще надеялась.
До настоящего момента.
Теперь же сомнений не осталось: несмотря на безумство и бурность первой их с Джио ночи, никаких последствий та случайная связь не имела, она не носила ребенка от него,
"Что ты скажешь, если я попрошу тебя не уезжать? Я хочу, чтобы ты осталась".
Стоит ли доверять словам, сказанным в пылу страсти, которая охватила их прошлой ночью? Джио, захваченный эмоциями, мог сказать что угодно, но предложит ли он ей то же самое при свете дня, остыв от ночных наслаждений?
Тем более, когда узнает, что ребенка нет.
Ведь он не попросил бы ее поехать с ним на Сицилию, если бы не боялся, что она забеременела.
Но вот нужна ли она ему без ребенка?
- Тереза! - позвал Джио из коридора у лестницы. - Ты идешь или нет? Я заварил кофе. Опять.
Его шутка только добавила ей нервозности и слегка задела. Ей не нужно было напоминать, что они снова сварили кофе, разлили по чашкам и оставили остывать, захваченные безудержной страстью. Теперь она отлично знала, как желание быть с ним отнимало у нее способность думать, прогоняло все мысли, сомнения, тревоги, лишало способности рассуждать.
С самим Джио творилось то же самое.
Поэтому ни в коем случае нельзя доверять словам, которые он прошептал ей, пока он не повторит их при абсолютно иных обстоятельствах. И после того, как она расскажет ему о ребенке. Вернее, о его отсутствии.
- Тереза!
- Да, уже иду.
Заслышав ее шаги на лестнице, он вздохнул с облегчением. Терри так долго сидела наверху в спальне, что он уже начал беспокоиться, не случилось ли чего. Или она просто не хочет его видеть?
Сам он не мог ее дождаться. Прошедшая ночь стала переломным, решающим моментом. Так сладко Джио не спал уже очень давно и проснулся со свежей головой, отдохнувший и взволнованный, готовый смотреть в будущее без страха, с надеждой.
- Иди же скорее, все остывает!
Дребезжащий дверной звонок заглушил его крик. Бормоча ругательства, молодой человек поставил на стол чашку с кофе и пошел открывать.
Терри как раз шагнула на последнюю ступеньку, когда он вышел в холл.
- Привет! - Он махнул ей рукой на бегу, легко и непринужденно, по-домашнему, спеша поскорее отделаться от непрошеных гостей, кто бы там ни явился. - Завтрак в кухне. Я быстро. Через минуту уже буду с тобой.
Джио распахнул дверь, и солнечный свет брызнул в холл, ослепив на мгновенье. Он моргнул от неожиданности и только потом разглядел на пороге миниатюрную брюнетку. Сердце упало куда-то в желудок.
- Роза… Добрый день…
Мать Лючии выбрала самый неподходящий из всех возможных момент для визита к зятю. Они никогда особенно не ладили, даже при жизни ее дочери, а с тех пор, - как та умерла, их отношения, мягко говоря, стали натянутыми. В его доме она появлялась крайне редко и надолго не задерживалась. Он прекрасно понимал, зачем она пожаловала на этот раз.
В ближайшее воскресенье был день рождения Лючии. Роза пришла обговорить поездку на кладбище. Каждый год они отвозили цветы на могилу.
- Я… - начал Джио, но Роза продемонстрировала полное отсутствие интереса к его словам. Она смотрела на него, и у нее в глазах читались изумление и возмущение.
- Кто?.. - спросила Роза по-итальянски весьма раздраженно. - Кто это?
Ему не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, о ком она спрашивает. Терри не ушла в кухню, как он сказал, а стояла на нижней ступеньке лестницы. Молодой человек едва сдержался, чтобы не застонать. Разумеется, Роза не обрадовалась бы его новой женщине при любых обстоятельствах, но представить эту женщину вот так совсем уж никуда не годилось.
Розу можно понять. В тот день, когда умерла ее молодая, полная сил дочь, она сломалась, в ней что-то умерло вместе с Лючией. Она так и не смогла до конца оправиться от горя.
- Это Тереза, - объяснил он наконец тоже по-итальянски, надеясь, что дальнейших расспросов не последует.
И ошибся.
- И кто же такая Тереза? - с каждым словом Роза злилась все больше. - И что она здесь делает?
Нет, Роза не узнает первой, что он на самом деле чувствует к Терезе, сначала он скажет это ей самой.
Но нельзя же промолчать, надо что-то придумать. То, что убедит Розу.
И тогда Джио вспомнил их разговор двухмесячной давности, как раз перед его поездкой в Англию. С явным облегчением он повернулся к теще, мысленно благодаря свою память.
- Мы говорили о ней, не помните? - Он говорил на родном языке в надежде, что Терри не поймет. - Мы обсуждали с вами воспитание Паоло и решили, что ему нужна няня. Няня-англичанка. Которая станет присматривать за ним здесь, дома, когда я буду уезжать в командировки.
Черты лица у Розы смягчились, и она кивнула как будто даже одобрительно.
- Ах, да-да, гувернантка из Англии. Хорошая мысль…
Джио услышал за спиной шаги и расслабился - значит, Терри пошла в кухню. Теперь осталось поскорее выпроводить любопытную и недоверчивую тещу, присоединиться к Терри и продолжить утро.