Домик как домик. Ничего примечательного. Во всяком случае, так решили бы многие, если бы заглянули в это богом забытое место. Но моя писательская душа усмотрела в этой грязи, в этом запустении, в этом запахе сырости и плесени нечто большее, чем обычный старый дом. Я как будто сделала один шаг и оказалась в прошлом. В прошлом человека, которого никогда толком не знала.
Когда мы приходим к друзьям, а те, занятые домашними хлопотами, вынуждены предоставить гостя самому себе, нам частенько приходится рассматривать книжные полки, альбомы с фотографиями, коллекции фильмов, статуэтки, картины, может быть даже украшения. И, разглядывая эту обязательную атрибутику любого дома, мы нередко приходим к выводу, что не так уж и хорошо знали своих друзей. Оказывается, они читают не только свежие газеты, но и шекспировские трагедии; выясняется, что когда-то они снимались в сериалах или принимали участие в популярных шоу; открывается, что они любят вовсе не модные нынче фото бьеннале, а картины малоизвестных пейзажистов и предпочитают современным динамичным фильмам элегантные старые комедии. Мы так мало слушаем и так много говорим, что часто такие, казалось бы, поверхностные вещи становятся для нас откровением.
Похожим откровением явился для меня этот дом, подернутый пеленой времени. Мама рассказывала мне о бабушке, но я редко слушала ее рассказы, пропуская мимо ушей безразличные мне факты чужой биографии. Теперь же я почувствовала живейший интерес к человеку, который жил в этом доме. Атмосфера заброшенности, покинутости показалась мне именно тем, что сейчас нужно. И, блуждая по коридорам дома, как по коридорам времени, я пыталась понять, что за человек была моя прабабка, жена знаменитого на всю округу Родерика Кампа.
Не скрою, я боялась разочароваться и узнать, что Элайза Роуз окажется попросту сильной женщиной, поднявшей ребенка и хозяйство. Это лишило бы мой визит той исключительности, какой я ждала, стоя на пороге этого дома. Обыкновенная фермерша, пусть хоть тысячу раз сильная и выносливая, как деревенская кобыла, ничуть меня не интересовала. Мне хотелось найти что-то, что открыло бы для меня Элайзу Камп, в девичестве Роуз, с той стороны, с которой ее никто не знал.
Смахнув рукавом плаща пыль с корешков книг, я принялась разглядывать скудную библиотеку. Слава богу, Элайза оказалась не такой ограниченной дамой, как моя бабка, - на полках не было ни одной книги о поливе и прополке. Элайза уважала хорошую классику, но не брезговала и детективами (так вот откуда у бабушки Агаты такая нелюбовь к этому жанру!). Я сняла с полки одну из книг в мягкой обложке и принялась листать страницы, истрепавшиеся и пожелтевшие от времени.
Уже на второй странице я подумала, что книгу лучше бы взять домой и прочесть ее сидя, а не стоя, как вдруг на глаза мне попался краешек бумажки.
Записка?! А может, обыкновенная закладка? Я раскрыла книгу в том месте, откуда торчала бумажка. К моей радости, это действительно оказалась записка, только записка какого-то загадочного содержания: "Вторая п. сверху, третья к. слева".
Что это могло означать? Что Элайза Роуз, если, конечно, этот убористый и неразборчивый почерк принадлежал именно ей, подразумевала под "п" и "к"? Слова "сверху" и "слева" заставили меня предположить, что буквы означали местоположение какой-то вещи. Но что это за вещь? И какие "п" и "к" имелись в виду?
Пригорок, поляна, косогор, кусты, принялась перебирать я. Нет, не годится. Так можно было бы рассуждать, если бы моя прабабка зарыла где-то клад. Но если бы она это сделала, то уж точно указала бы координаты поточнее, чем "сверху" и "слева". Может быть, эта вещь находится в доме?
Вторая "п", третья "к", рассуждала я. Оба слова существительные женского рода. К тому же эти "п" и "к" как-то связаны межу собой. Может быть, "к" даже часть "п", так же как комната или квартира являются частью дома…
Разгадка пришла сама собой, стоило мне поставить на полку книгу, которую несколько минут назад я с интересом читала. Где я нашла эту записку? Конечно же в книге. А книгу? На книжной полке, разумеется. Можно предположить, что "п" - это полка, а "к" - это книга. Значит, вторая полка и третья книга.
Я отсчитала вторую полку сверху - всего их оказалось семь - и нашла третью книгу, подумав, что она должна располагаться слева от меня. Однако с моим ростом добраться до нее оказалось не так-то просто. В гостиной - если так можно было назвать маленькую комнату, где стояли лишь стол, кресло и маленький шкафчик, - я заприметила стул, который немедленно принесла и поставила рядом с книжными полками. Дрожащими руками - честно говоря, я даже не представляла, что пытаюсь найти, но чувствовала такое волнение, словно Элайза Роуз действительно спрятала клад на книжной полке, - я сняла вожделенную книгу и принялась ее листать.
Однако меня постигло разочарование: хоть книга и оказалась сборником стихотворений античных авторов, в ней не было ничего таинственного и загадочного.
Что ж, бабушка Элайза, ты обвела меня вокруг пальца. Я вздохнула и вернула книгу на полку.
Не успела я пожаловаться на свою прабабку, как тут же заметила нечто странное: книга, которую я пыталась поставить на то место, где она преспокойно стояла до моего вторжения, никак не влезала на полку.
Что за чертовщина?!
Я попыталась раздвинуть книги, стоявшие по соседству, решив, что именно они мешают моему сборнику встать на место. Не тут-то было! Мне даже показалось, что кто-то выпихивает книгу с полки.
Признаюсь, я почувствовала, как по телу пробежала тонкая струйка ледяной дрожи. Еще минуту назад здесь этого не было. Откуда же оно появилось?!
Я решила не впадать в панику раньше времени и сняла с полки еще несколько книг, тех, что стояли рядом с моей. К счастью, ничего ужасного за ними не оказалось, скорее то, что я открыла, представлялось мне весьма любопытным. За сборником античной поэзии моя прабабка сделала небольшой тайничок: полочка оказалась с секретом. Когда я вытащила книгу, сдвинулся рычажок, который привел в движение хитрый механизм, позволивший мне обнаружить тайник.
Тайничок представлял собой выдвигавшееся отделение шириной с книгу средней толщины - как раз такого же размера был мой сборник. В таком тайничке можно было, конечно, хранить драгоценности, но, судя по его форме, он скорее предназначался для важных бумаг. Мне повезло, он открывался без ключа - достаточно было нажать на маленький язычок, торчавший из-под его деревянной дверцы.
Тайничок был узким, но моя птичья лапка без труда забралась внутрь. Пальцы мои нащупали бумажные листы.
Кажется, это тетрадь, решила я и аккуратно потянула на себя свою находку.
То, что я искала с таким волнением, действительно оказалось тетрадью. И не просто тетрадью, а дневником, который, по всей видимости, принадлежал моей прабабке, Элайзе Камп, в девичестве Роуз, - именно свою девичью фамилию она и написала на развороте тетради.
Если бы не микроскопический почерк моей прабабки, из ее дома я бы выбралась еще не скоро. Любопытство разбирало меня, но за полчаса я с трудом осилила одну страницу. Потом у меня заболели глаза. Не знаю, в какой школе обучалась моя покойная прабабка, но ее учителя, наверное, намучились с проверкой написанных ею сочинений. Для того чтобы разобрать эти мелкие каракули, несчастным, скорее всего, приходилось пользоваться лупой.
Что ж, неплохое решение, подумала я, закрывая дневник. Я тоже куплю лупу и буду читать. Конечно, не очень-то хорошо вторгаться в чужую личную жизнь, но моя прабабка вряд ли осудит меня за это.
Закрыв тайничок, который тут же сам задвинулся обратно, я задалась вопросом: зачем Элайзе понадобилось оставлять записку в детективе, благодаря которому я нашла ее дневник?
Может, ей хотелось, чтобы кто-то нашел его и прочитал? Но к чему тогда такая таинственность - все эти "п" и "к"? Неужто проверка на сообразительность? У меня возникло еще одно предположение, но оно тоже показалось мне не совсем логичным. Я знала, что в старости у Элайзы появились проблемы с памятью. Может быть, она боялась забыть, где лежит ее сокровище? Но тогда оставалось совершенно непонятным, зачем ей понадобилось оставлять записку в другой книге, о которой она тоже могла позабыть.
Снедаемая многочисленными вопросами, любопытством и желанием поскорее прочитать книгу, я выбралась из дома и покатила велосипед по направлению к воротам. Но, увы, остаться незамеченной мне не удалось. Меня окликнули, и я сразу же узнала высокий голос тети Сесилии:
- А-а, племянница пожаловала?
- Добрый день, тетя, - обернулась я к Сесилии.
- У кого день, а у кого и вечер, - мрачно ответствовала тетя. - Это вы, писатели, днем отсыпаетесь, а мы встаем ни свет ни заря. Прямо даже не верится, до чего часто теперь у нас стали появляться гости, - не без ехидства добавила она. - Брэд с сыном тоже побывал сегодня в Адамсе. А пока была жива мама, вы и носу сюда не казали.
- Мне хотелось осмотреть дом, - объяснила я. - Вряд ли я буду здесь бывать, но посмотреть его было интересно.
- Уже что-то прихватила? - фыркнула Сесилия, покосившись на книгу и тетрадь, которые я держала под мышкой.
- Да, кое-что из книг. Не знала, что Элайза увлекалась детективами.
- Какими именно? - поинтересовалась Сесилия, не отрывая глаз от моих сокровищ.
Мне не хотелось вытаскивать книгу - тогда пришлось бы показать и тетрадь, поэтому я ограничилась тем, что сказала ей название.
- Ах это… - улыбнулась Сесилия. - Она и правда любила эту книгу. Частенько перечитывала. Элайза вообще любила читать. Вот от лишнего-то чтения в маразм, наверное, и впала, - нравоучительно добавила тетя.
Теперь понятно, почему бабка оставила записку именно в этой книге, сообразила я.
- А что, разве она болела? - недоуменно уставилась я на тетку. - Мама рассказывала только о ее пробелах в памяти.
- Ну да, и пробелы были, - согласилась Сесилия. - Только, кроме этого, она еще и бредила. Чаще вспоминала прадеда, конюшню, лодку. Видно, забыла, что он умер. А еще постоянно бормотала что-то про статуэтку.
- Статуэтку? Какую? - полюбопытствовала я.
- Много будешь знать, скоро состаришься. Ничего особенного. Была там какая-то безделушка, дед ваш, Доуэлл, говорил, что она исчезла во время пожара. Двери-то в суете не закрыли, мало ли кто мог войти.
- Ах да, пожара… Того пожара, в котором сгорел прадедушка Родерик?
- Да-да, именно… Мне тут Мэгги звонила, - резко изменила тон Сесилия. - Говорит, устроилась работать к твоему жениху. А еще говорит, что это ты ее заставила.
Вот неслыханная наглость! - возмутилась я про себя. Заставила! Да я всего лишь напомнила ей об условиях завещания. Почему это Мэгги должно быть проще, чем мне и моему дорогому кузену, обреченному писать ненавистные его сердцу детективы? Где тут справедливость?
- Никого я не заставляла, - сухо ответила я Сесилии. - К тому же Лесли вовсе не мой жених. Мы много лет хорошие друзья.
Сесилия скорчила презрительную мину.
- А я-то уж было поверила, что наш лягушонок Кэролайн наконец-то получит мужа.
- Получит? Их что, выдают? - фыркнула я.
- Кэрол, Кэрол… - покачала головой Сесилия. - Тебе ведь уже за тридцать. У тебя и раньше-то женихов не было, а теперь тебе и подавно ничего не светит.
- Спасибо, тетя, - спокойно ответила я на эту реплику, которую могла бы счесть оскорбительной, если бы давно уже не перестала всерьез воспринимать глупую болтовню. - Мне очень приятно, что вы заботитесь о моем будущем. Но, поверьте, я как-нибудь сама устрою свою жизнь.
Сесилия махнула рукой. Это означало, что я совершенно безнадежна, а она совершенно бессмысленно тратила золотые слова на бестолковую замухрышку, свою племянницу.
Я поспешила распрощаться с моей участливой тетушкой и, усевшись на велосипед, покатила по аллее.
- Эй, Кэролайн! - крикнула Сесилия мне вдогонку. - Ты скажи своему… другу, чтобы он там помягче с моей Мэгги!
- Лесли сам разберется! - крикнула я и, поднажав на педали, почувствовала, как осенний ветер принялся хлестать мое лицо холодными ладонями.
5
Уснула я, кажется, около семи утра. Почерк у прабабки действительно оказался ужасным, и только благодаря лупе, купленной в канцелярском магазине, мне удалось прочитать несколько страниц. Нельзя сказать, чтобы на них разворачивалось увлекательное и интригующее действо, однако читать все равно было интересно.
В начале дневника Элайза Роуз описывала свою свадьбу. Больше всего меня позабавило то, что серебряный медальон, украшавший шею Родерика Кампа, она описала гораздо подробнее, чем собственное свадебное платье. Еще мне показалось, что прабабка не очень-то радовалась своему замужеству. Во всяком случае, того необычайного трепета, с каким невесты - здесь я, конечно, могу только предполагать, ведь сама-то невестой никогда не была - выходят замуж, в ее описании не чувствовалось. Впрочем, сложно было хранить этот трепет несколько лет - судя по всему, Элайза Роуз-Камп начала свои записи спустя годы после замужества. Вначале я подумала, что речь идет о том времени, когда мой прадед уже умер, но потом поняла, что ошиблась: Родерик Камп на тот момент еще жил и здравствовал.
Дженевра Пейн разбудила меня в половине двенадцатого громким стуком.
- Вставайте, соня! - крикнула она, распахнув дверь. - Вам звонит детектив Соммерс. Говорит, это срочно. А еще вам несколько раз звонил какой-то Лесли и просил передать, чтобы вы ему перезвонили.
- Спасибо, мисс Пейн… - простонала я, подняв ватную голову от подушки.
- Ох уж эти писатели, - покачала головой Дженевра, покосившись на тетрадь, с которой я вчера заснула. - Вы что, и во сне пишете? А зачем вам лупа?
- Я не пишу во сне, - успокоила я мисс Пейн. - А с лупой я читаю. Просто кое у кого неразборчивый почерк.
- Ну да, понятно, - кивнула мисс Пейн, для которой, судя по выражению ее лица, ничего не прояснилось. Однако любопытная старушка все же знала меру и решила не досаждать мне дальнейшими расспросами. - Кэролайн, я приготовила на завтрак блинчики с яблочным джемом. Надеюсь, вы не против такого завтрака?
- Нет, что вы, мисс Пейн. Я обожаю блинчики, особенно с яблочным джемом.
- Ну так вставайте же скорее, Кэролайн. Блинчики ждут вас на столе, а мистер Соммерс висит на проводе.
- Надеюсь, не в прямом смысле? - мрачно пошутила я и с неохотой вылезла из теплой постели.
У мистера Соммерса действительно были причины разбудить меня в такую рань. Оказалось, что в озере Тихое, неподалеку от Адамса, затонула моторная лодка местных рыбаков. Они вызвали бригаду аквалангистов, и те нашли в озере не только затонувшую лодку, но и останки какого-то несчастного или несчастной.
- Уж не знаю, любопытно ли вам на это глядеть, - добавил Соммерс, - да и дело, по-моему, глухое. Но все-таки приезжайте. Если не раскроете преступление, то хотя бы получите материал для романа.
- Спасибо, Мэтью, я обязательно буду. Как вы думаете, мне удастся позавтракать?
- Думаю, удастся, - засмеялся Соммерс. - Хотите я за вами заеду? Прокатитесь в полицейской машине. К тому же это быстрее, чем на велосипеде.
Не скажу, что я горела желанием прокатиться в полицейской машине, но предложение Соммерса экономило мое время, поэтому я согласилась. Позавтракав вкусными блинчиками - мисс Пейн готовила божественно, и в душе я благодарила ее бывших хозяев за то, что их стараниями мне досталось такое сокровище, - я побежала переодеваться.
Натянув на себя теплый фиолетовый свитер с высоким воротом и черные джинсы, я прихватила с собой записную книжку и спустилась вниз. Соммерс не заставил себя ждать: уже через несколько минут я услышала с улицы вой полицейской сирены.
- Господи, - испуганно покосилась на меня мисс Пейн, которая после истории с колье начала побаиваться полицейских. - Это что же, за вами?
- Да, мисс Пейн. Детектив Соммерс хочет отвезти меня к озеру. Там нашли останки какого-то человека.
- И вы поедете?! Вы же только что позавтракали?!
- Не волнуйтесь, мисс Пейн. Я не собираюсь осматривать покойника.
- Надеюсь, - неодобрительно покосилась на меня Дженевра. - Теперь даже не знаю, спрашивать ли вас насчет обеда…
Соммерс ждал меня возле машины, а когда я подошла, галантно открыл передо мной заднюю дверцу. Впереди сидел уже знакомый мне сержант Энистон, которому я подписала книгу в полицейском участке.
- Здравствуйте, мисс Камп.
- Здравствуйте, сержант. Мэтью, вы совсем перепугали сиреной мою несчастную Дженевру, - обратилась я к Соммерсу.
- Извините, не подумал, - смутился Соммерс. - Хотел, чтобы было эффектно, а получилось совсем наоборот. Благими намерениями, как известно… Наверное, и соседей ваших побеспокоил?
- Мнение соседей меня мало волнует. Особенно после того, как их кошка несколько раз пробралась в мой дом и приняла за лоток мой любимый коврик. От коврика, увы, пришлось избавиться.
- Сочувствую, Кэролайн. Я и сам не очень-то люблю кошек. Зато моя бывшая жена их просто боготворила. Завела аж трех. Представляете?
- Вы поэтому развелись?
- Нет. Она нашла себе другого.
- Извините, - устыдилась я своей дурацкой шутки.
- Ничего, я уже пережил. Самое тяжелое - первый год. Да и работа у меня - особенно не затоскуешь…
- Это точно, - поддержала я Мэтью, чтобы хоть как-то искупить свою вину. - Так кого же вы нашли в озере?
- Никто не знает, - развел руками Мэтью. - Эксперты уже там, но пока определили только то, что останки принадлежат мужчине. Надеюсь, к нашему приезду у них будет более полная информация. Кстати, Кэролайн, Майлс Камп ваш двоюродный брат?
- Да, мой кузен, - кивнула я. - Он приходил к вам в участок, я знаю. Майлс тоже претендует на наследство бабушки Агаты.
- Он рассказал мне, - кивнул детектив. - Говорит, ему нужна хоть какая-нибудь зацепка для сюжета. Да уж, забавную штуку отчудила с вами ваша бабуля. Как вы думаете, мне стоит ему помогать?
Сказать по правде, бесовская часть моей души буквально кричала: нет, Соммерс! Ни в коем случае не помогайте этому зазнайке! Но я, как человек справедливый, все-таки ее не послушала.
- У нас троих равные условия, - вместо этого ответила я Соммерсу. - Было бы несправедливо закрыть Майлсу доступ к информации, которой обладаю я.
- А мне показалось, он не очень-то вас жалует.
- Так и есть. Мы с детства друг в друге "души не чаем".
- Почему же, если не секрет?
- Он называл меня лягушкой, а я оставила ему на память шрам. Это, конечно, то, что на поверхности. А истинной причины я и сама не знаю. Он невзлюбил меня с первого же дня нашего знакомства. А я… Может, просто ответила нелюбовью на нелюбовь…
До меня вдруг дошло, что я только что подтвердила недавние слова Лесли. Если бы Майлс вел себя менее холодно и высокомерно, то я, быть может, прониклась бы к нему дружеской симпатией. Конечно, шутник Лесли имел в виду нечто другое, но это немногое меняло. Раньше я думала, что моя нелюбовь к Майлсу обусловлена моей неприязнью, а выходит - ее причиной является все-таки его неприязнь…