Это слишком напоминало прошлое: "Шлюха!"
– Это называется танцами, Клинт. Людям они нравятся.
– Спаси меня, Господи, от язвительных женщин! Он сказал это, не отводя глаз от ее рта. А ей показалось, что она чувствует его губы.
– И толковых. А почему вы здесь?
Он пожал плечами:
– Мне надоело наблюдать за шоу Роми Карвелл.
Вот это удар! В кои веки собралась быть принцессой, так все-таки заставили почувствовать себя эгоисткой.
Высвободившись из его рук и набрав в легкие воздуха, она вышла на свет.
– Роми, подождите. – Клинт осторожно схватил ее за руку и потянул обратно к входу в подъезд. – Я не такой общительный, как вы. Мне трудно с людьми.
"Трудно с людьми". Предел лаконичности.
– Я действительно вышел впервые с тех пор, как... Мне нужен дублер.
Роми удивилась. Неужели впервые?
– А как насчет города?
– А что город?
– Ну-у... когда вы в него приезжали. В нем много мест вроде этого.
– А как вы думаете, что я делаю, когда приезжаю в город?
Роми вдруг показалась себе похожей на Симоне. Досужей сплетницей.
– Хм...
Глаза Клинта вспыхнули.
– Понятно. Вы думали, что я выбираюсь из глухомани, чтобы рыскать по секс-клубам. Верно?
– А для чего вы приезжали?
Он издал какой-то непонятный звук и опять опустил глаза. Потом тряхнул головой:
– Не для этого. Сегодня я здесь только из-за вас. Я надеялся...
Она склонила голову:
– На что?
– На то, что вы станете моим буфером. Поможете мне с этим... переходом.
Роми нахмурилась. Она бросила его в полном незнакомых людей зале, а сама танцевала! Она почувствовала себя виноватой, но еще не сдавалась. Только мягко напомнила:
– Это же было не свидание, Клинт.
Он выпрямился:
– Я не оправдываюсь, а просто объясняю, почему я здесь. И почему остался.
Она вдруг все поняла. Конечно, ведь это так трудно для него! Огромного и раздражительного Клинта Маклейша вырвали из глуши. На провинциальный сбор средств. Вот почему он сидел в углу и ни с кем не разговаривал. Он мог спуститься на парашюте на вражескую территорию, но с трудом переносил вечер среди незнакомых людей...
Ее сердце смягчилось. Она внимательно посмотрела на него:
– Хотите поехать домой?
– А вы об Уайлд-Спрингс думаете, как о доме?
Она покраснела:
– О вашем доме.
И, поняв, как двусмысленно это прозвучало, покраснела еще гуще: "Волшебный вечер хорош, но пора Золушке возвращаться к углю и золе".
– Мы можем уехать, как только вы захотите.
Он придвинулся к ней:
– Мне вполне уютно и здесь.
Она поняла, как мал дверной проем, возле которого они укрывались. А если кто выйдет? Что подумает?
Роми немного подалась назад:
– Вы не можете стоять здесь один весь вечер.
– Я и не буду один. Наши танцы никогда не закончатся.
Огромные ручищи обвились вокруг ее талии. Он притянул Роми к своей груди. Очень горячей. У нее перехватило дыхание.
"Беги, Роми!"
Что случилось со здравомыслящей, воспитывающей ребенка женщиной? Она готова сдаться на милость тестостерона? Волна желания, пульсирующего в глубине тела, ответила за нее. Разве нельзя позволить Золушке еще один, последний, танец с принцем?
Клинт словно почувствовал ее согласие и нежно обнял. Она не сопротивлялась и даже позволила себе прижаться щекой к его плечу. Потом они начали двигаться под еле слышные звуки музыки. Роми слышала только, как бьется его сердце: "Бум... бум... бум..."
Ее руки уверенно скользнули ему за спину. Ей было очень уютно в его объятиях. Как в гавани собственных фантазий. Ничего плохого не могло с ней случиться, пока Клинт ее обнимает. Они просто двигались на легком ветерке. Время приходило и уходило, миновали века, смещались континенты, а они все так же крепко прижимались друг к другу и покачивались.
"Часы идут, Золушка..."
Показалось совершенно естественным поднять лицо, вдохнуть его запах и прижаться губами к тому местечку на шее, где у него пульсирует жилка. Ее губы бродили по его горлу, ее грудь поднималась и опускалась возле его груди. Она даже приподнялась на цыпочки и легонько покусала мочку его уха. Восхитительно! Только грохот в собственных ушах напоминал гром, но это колотилось сердце Клинта. Он еще крепче прижал ее к себе. От его первобытного рычания у нее взыграла кровь в венах. Роми запустила руку ему в волосы, чтобы еще чуть-чуть приподняться...
– Роми...
Это был выдох, а не слово. Ее грудь налилась под платьем, вырываясь на свободу, а руки Клинта уже гладили ее голые плечи, чувствительный затылок, жаркие щеки. Но у нее было достаточно долгих мгновений, чтобы вдыхать его аромат, прежде чем великолепные губы Клинта решительно прижались к ее губам.
Небеса разлетелись на множество бриллиантов. Не было никакого нежного поглаживания, никакого осторожного прощупывания при первом прикосновении его губ. Клинт сразу ворвался во влажную глубину ее рта. Никакой фантазии не хватило бы, чтобы описать это ощущение.
Потом он, не отрываясь от губ, приподнял Роми и всем весом прижал к стене. Освободившиеся руки продолжали лихорадочно блуждать по ее телу. Вверх, вниз, опять вверх.
От этого можно было сойти с ума. Роми застонала и инстинктивно обвила его ногами. Чтобы стать к нему ближе. Чтобы унялась поднимавшаяся изнутри боль. Он приподнял подол платья и погладил ее бедро. От этой пытки она чуть не задохнулась.
– Эй, люди! Вон из помещения!
Роми застыла. Клинт замер, потом оторвался от ее губ.
Оба лишь теперь спохватились, что делают. И где.
Неподалеку от них смеялся и пошатывался незнакомец. В одной руке он держал недопитую бутылку пива, а в другой еще одну, про запас.
Роми поняла. Вспышка света – реальность, а не игра ее воображения. Начался фейерверк. Сейчас все выйдут на улицу. Всего в двадцати ярдах от того места, где она, полураздетая, обнимает представителя вооруженных сил особого назначения.
Глава 8
Голос холодный, хотя мгновение назад был воплощением страсти:
– Отпустите меня.
Клинт осторожно опустил Роми на землю, пользуясь своим телом как ширмой, чтобы прикрыть ее от взглядов случайных пьяных идиотов. Он был не в состоянии обернуться, и это дало Роми возможность немного прийти в себя.
"Какого черта я натворил?"
Грудь Роми бурно вздымалась, и вместе с ней поднималась и опускалась прекрасная, достойная всяческого поклонения ложбинка.
"Вот что я наделал! Это гормоны задурили мне голову!"
Клинт никогда не обучался трем вещам: сексу, пьянке и страху.
А, кстати, тут были не только гормоны. Сердце участвовало тоже. Но о нем, несмотря на многие годы тренировок, никто ничего ему не рассказывал...
– Нужно выбираться отсюда...
У нее было бледное лицо, волосы растрепались, макияж размазался. В таком виде показываться на людях было нельзя.
– Роми...
Она, словно защищаясь, вскинула руки:
– Не надо, Клинт. Минутку...
Роми протиснулась мимо Клинта, а его тело все еще вздрагивало от ее прикосновений. Интересно, долго это еще будет продолжаться? И осталось ли у него хоть сколько-нибудь сил для сопротивления? Над ними то и дело взлетал фейерверк, и каждый залп по-своему окрашивал ее лицо.
– Я только схожу, принесу наши... извинения.
Но она ушла раньше, чем он договорил.
Он закрыл глаза и, выругавшись, кулаком врезал по стене.
* * *
Тяжело дыша, Роми шагала вдоль ряда машин, припаркованных на футбольном поле позади клуба. Даже такой город, как Квендануп с окрестностями, мог собрать, когда требуется, большую толпу. Над головой сверкал красками и светом фейерверк, а в нее врезались многочисленные насекомые, ослепленные прожекторами, освещавшими сорок автомобилей на временной стоянке.
Роми уставилась на какую-то большую, покрытую пушком ночную бабочку, которая обессиленно шлепнулась на пыльный капот "лендкрузера". Она судорожно взмахивала опаленными крылышками. Глупые твари – сами летят на огонь и, лишь опалив крылья, понимают, как это опасно.
"Никого тебе не напоминает?"
Роми пнула автомобиль и опять зашагала.
Трудно ли жить в огромном Уайлд-Спрингс? Какой тупой бабочкой-мазохисткой надо быть, чтобы самой полететь на свет Клинта?
Мысли беспорядочно толклись в ее голове. Не ошибка ли желать взлететь вверх, мечтать пробить себе дорогу и оказаться в крепких объятиях Клинта? Обнаружить, что их тела почти слились воедино? Отдаться еще до полуночи, а потом оказаться перед реальным миром?
На ее репутации было только одно пятно: в тот роковой вечер Полковник своими запугиваниями довел Роми до того, что свою невинность она отдала первому встречному, который потом пропал, как и ее непорочность, безвозвратно.
А теперь это. Позволить себе увлечься самым что ни на есть неподходящим человеком. Раненым и ущербным отшельником армейского образца. Третья глупость в ее жизни. Но, по крайней мере, есть надежда от нее уйти.
– Ох!
Острая боль пронзила левую ногу. Каблук на два дюйма ушел в мягкую почву футбольного поля. Лодыжка вывернулась, и Роми упала.
Как будто мало испорченного вечера, так еще прекрасное платье испачкано травой! Она перекатилась на бок, взялась рукой за бампер БМВ и, придерживая рукой, подтянула ногу. Вот-вот хлынут слезы. От неожиданности и боли.
"Ты же не собираешься плакать?"
Опять вопрошающий голос Полковника. Роми сделала несколько глубоких вдохов и сразу стала искать вокруг что-нибудь, на чем можно было бы сфокусироваться. Это всегда помогало остановить слезы, которые Полковник не выносил.
Красивая вспышка фейерверка высветила машину, на которой она почти висела. Стараясь не обращать внимания на боль, Роми подтянулась и приняла почти вертикальное положение. Теперь осталась только пульсирующая боль.
Она смотрела, как дробились и отражались в фарах вспышки. Если бы глаза не застилали слезы, это выглядело бы очень красиво. Она смахнула их и села. Слезы течь перестали.
Хоть за это спасибо Полковнику!
Роми потянулась и сбросила вторую туфлю. Лодыжка болела уже не так сильно. Значит, нога не сломана.
Она приготовилась с очередной порцией огней подняться на здоровую ногу. Заключительный залп рассыпался тысячами блесток и стал медленно падать на землю. Одна из шин внедорожника оказалась прямо перед глазами Роми, и фейерверк осветил ее полностью. Роми точно знала, где видела такой рисунок протектора. Той дорогой в парке Уайлд-Спрингс пользовались очень редко... Теперь понятно, какая машина сбила кенгуру. Второго такого рисунка протектора не могло быть в округе.
Диски колес внедорожника закрывали хромированные, инкрустированные жуками решетки.
Кое-как она поднялась на ноги, достала из сумочки мобильный телефон и сравнила протектор со снимком. Совпадение было полным. Она сделала еще несколько снимков: эмблемы машины, разбитой фары и регистрационного номера внедорожника.
Как ей хотелось бы найти того, кто вздумал гонять в ее парке!
В ее парке? Хорошо звучит.
Она спрятала телефон. Откуда-то появился Клинт:
– Роми, вы что, черт возьми, сделали?
Он сгреб Роми в охапку, приняв на себя почти весь ее вес. Чтобы сохранить остатки достоинства, она одернула испорченное платье. И уже открыла рот, чтобы рассказать о шинах.
– В самом деле, неужели вас на пять минут оставить нельзя? – ворчал он, покачивая головой.
У нее все сжалось в груди. Точь-в-точь Полковник! Неужели Клинт не умеет ничего, кроме как успокаивать ее или спасать? И это после того, как всю ее ощупал там, в переулке!
Он наклонился, чтобы поднять ее на руки. Все мысли о внедорожнике сразу исчезли.
– Что вы делаете? – вскрикнула Роми, балансируя на здоровой ноге. В одной руке она держала сумочку и туфли, а другой цеплялась за него.
– Собираюсь отнести вас в машину.
– Я вполне могу сама.
– В самом деле?
Он выпрямился и смотрел, как осторожно она ставит на землю поврежденную ногу.
– Отлично. Валитесь с ног сами.
Роми оперлась о капот внедорожника, далеко вперед выдвинула больную ногу и быстро переступила. Восстановив равновесие, она повторила этот же трюк со следующей машиной.
– Роми, давайте помогу. Пожалуйста.
– Нет.
Вид у нее был настолько сосредоточенный, что это почти портило ее. Она собирала себя в кулак перед очередным капотом, потом, используя его в качестве опоры, отталкивалась здоровой ногой и, почти не наступая на больную ногу, переносила тело к следующей машине.
Это была настоящая работа.
– Тогда хоть обопритесь на меня.
– Вы слишком высокий.
Она сделала еще один прыжок, но, промахнувшись, наступила на больную ногу. И не сдержала крика.
– Ради бога, давайте я вас донесу! – Клинт прямо-таки висел над ней.
Но она не могла снова к нему прикоснуться.
– Нет, Клинт, мне нужно сделать это самой.
"Зачем нужно? Откуда это упрямство? Черт!"
Он немного отступил, однако оставался рядом. Это было мучительно больно и очень медленно, но Роми все же прыгала. Она – самостоятельная женщина. И Клинт должен был это видеть.
Примерно на полпути к своей машине она вспомнила о внедорожнике. Еще через четверть пути посчитала, что лучше пока ничего не говорить Клинту. Сначала она все выяснит сама. И придет к нему с решением, а не с проблемой. У нее есть контакты в полиции. Там ей помогут без шума разобраться с этими шинами. И с тем, кто порезвился в парке.
Она опять качнулась вперед.
Наконец, совершенно вымотанная, Роми добралась до своей "хонды". Клинт опять взглянул на ее ногу, и его губы сжались в тонкую полоску. Но голос прозвучал ровно:
– Финишировали, принцесса-воительница?
Она только взмахнула ресницами:
– Если бы вас здесь не было, мне пришлось бы самой добираться до машины. Так почему должно быть иначе, даже если вы здесь?
"Потому что я умираю, когда ты меня обнимаешь?"
Он стал мрачнее тучи:
– Если бы меня здесь не было, вам не пришлось бы падать в этих туфлях на каблуках.
Тоже верно. Роми рухнула на пассажирское сиденье и осторожно поставила на пол травмированную ногу.
– Не возражаете, если поведете вы?