Чудовище – всего лишь человек.
Александр снова оглядел помещение, изучая каждый угол, каждую пылинку. Если Лана не совсем безумна, если действительно видит призраков, дух дяди действительно здесь и, очевидно, рвет и мечет. И все же Александр ничего не чувствовал. Ни капли страха.
Он шумно выдохнул, наслаждаясь моментом, и с улыбкой повернулся к Лане:
– Вы… часто видите призраков в библиотеках?
– О, я их вижу повсюду, – устало отмахнулась она.
– И они часто вопят?
– Наоборот, большинство очень приятны. Я с удовольствием с ними общаюсь. Но этот… – Она погрозила пальцем в сторону Дермида. – Этого я буду игнорировать.
– Превосходная мысль, – усмехнулся Александр. Если кого-то и нужно игнорировать по ту сторону вечности, так это Дермида Лохланнаха. Потому что Дермид терпеть не мог, когда его игнорировали.
– Идем? – спросила Лана, взяв несколько книг, лежавших наверху груды, которую нес Александр, словно этим могла облегчить его ношу. Как ни странно, так и оказалось.
– Как думаете, этого достаточно? – Улыбнувшись ей, он поднял книги повыше.
– О да, – кивнула она. – Даже слишком.
Лана закрыла дверь библиотеки. У Александра сложилось отчетливое впечатление, что она говорила не о книгах.
В тот же день он приказал тщательно убрать библиотеку, открыть окна и отпереть двери. Это не изгонит мерзкий дух его дядюшки, но, по крайней мере, будет очень раздражать ублюдка.
Стук в дверь отвлек Ханну. Она поморщилась, потому что была занята. Слишком занята, чтобы ответить на стук. Она дулась. И при этом сознавала, что для нее дуться – весьма странное явление. Потому что почти никогда этого не делала. Она понимала, что это ребячество, абсолютно бессмысленное занятие и пустая трата времени, но наслаждалась своим мученичеством.
Ханна получила письмо от папы и еще одно – от Сюзанны и Изабелл, что несколько облегчило тревогу, но не гнев на Александра.
Конечно, рано или поздно нужно будет поговорить с ним, возможно, наставить на путь истинный, объяснить, как следует обращаться с женой, но пока она не готова. Не готова к тому, что реальный мир вторгнется в ее страдания и невзгоды, и поэтому не ответила.
Но стук продолжался.
Возможно, это Фергус с очередным письмом. И хотя она не в настроении разговаривать с кем-либо, зато настроение было как раз подходящим, чтобы что-то разорвать, поэтому она подошла к двери и повернула ключ.
Но это оказался не Фергус.
Перед Ханной стоял Александр, что ее удивило. Потому что обычно он стучал в смежную с ее гостиной дверь, где мог умолять ее в относительной тишине. Сейчас он провел ее, постучав прямо в ее покои. Как хороший тактик, она оценила его ход. Все же при виде него она захлопнула дверь. Вернее, попыталась.
Александр успел сунуть в щель ногу.
– Ханна… – начал он.
– Убирайся, Даннет. – Она специально подчеркнула его титул, чтобы он понял: никто не собирается его прощать.
– Я принес тебе книги.
Она замерла, только сейчас заметив гору книг в его руках. По какой-то причине до этого момента все ее внимание было обращено на его лицо: уставшее и осунувшееся. Ханна поскорее нахмурилась и сосредоточилась на корешках книг. Ее внимание привлекла одна… другая…
Она немного оживилась, забыв о меланхолии.
– Можно… войти?
Искоса глядя на мужа, она фыркнула и открыла дверь шире. Ее манили книги. Уж конечно, не глубокие морщины вокруг его рта и не плотно сжатые губы. Хотя тревожнее всего были синие круги под глазами.
Когда она отступила, позволив ему пройти, Александр глубоко вздохнул:
– Спасибо. Лана помогла мне их выбрать. Я надеялся… они послужат оливковой ветвью. – Он протянул свое подношение. Охапку книг.
Ханна обожгла его презрительным взглядом.
– Библиотека была бы куда лучше.
– Она открыта для тебя. Приходи, когда захочешь. – Он слегка поклонился. – Как только там уберут.
– Уберут?!
Как можно было не убирать в библиотеке? Это самая главная комната в любом доме!
Александр не ответил на ее вопль. Просто сложил книги на стол у камина и пригладил волосы. Она пыталась сохранить свое дурное настроение, но ее взгляд притягивали его волосы. Длинные, шелковистые, чернильно-черные. Ее пальцы сложились в кулак.
Она так тосковала о нем последние несколько дней, больше, чем ей представлялось возможным. Даже подумывала о том, чтобы смягчиться и ворваться в его комнату посреди ночи. На это потребовалась вся ее сила воли, но она устояла. Теперь же, в его присутствии, все сопротивление куда-то делось. Ханне хотелось броситься в его объятия. Поцеловать. Прижаться всем телом. Ощутить его тепло.
Она отвернулась.
– Ханна, – тихо произнес он, – мне очень жаль.
– Ты уже это говорил.
– Пожалуйста, прости меня.
Она круто развернулась.
– Ты должен был немедленно известить меня!
– Теперь я это понимаю.
– И не смей больше ничто от меня скрывать!
– Согласен.
– И, ради бога, не стоило приказывать своим людям отделываться от меня.
– Что? Я никогда не делал ничего подобного, – побледнел он.
– Мне не позволяют ничего делать! Ничего! Помочь со стиркой? О нет, миледи. Вы баронесса, миледи. Составить меню? Можно подумать, я замышляю восстание против короны! Меня не хотят видеть даже в конюшнях, где жеребятся кобылы.
Его лицо странным образом сделалось зеленым.
– Конечно нет! Ты же баронесса!
– Если я еще раз услышу это, – прорычала она, – могу прибегнуть к насилию!
– Я… э… – бормотал Александр. – Чего ты хочешь?
"Честно? Как он может быть таким непонятливым?"
– Я хочу быть счастлива здесь.
Ей словно сердце пронзили при виде уныния, отразившегося на его лице. Он словно мгновенно съежился.
– Ты здесь несчастна?
О черт! Она этого не хотела!
Ханна мгновенно смягчилась и, подступив ближе, сжала его руку.
– Я счастлива, Александр. Есть много того, что делает меня счастливой. Но я не та женщина, которая довольствуется малым. Не та, кто будет сидеть сложа руки. Даже если я баронесса, я должна что-то делать. Должна иметь обязанности, какие-то задачи и участвовать в управлении поместьем.
– Я не буду заставлять свою жену работать, как служанку.
Она пренебрежительно фыркнула:
– Меня растили для этого, Александр. Меня этому обучали. Вся моя жизнь была подготовкой к управлению землями. Неужели не понимаешь? Я могу читать и анализировать отчеты, отдавать приказы по севообороту, следить за выпасом скота, улаживать споры. И уж точно умею планировать меню или надзирать за прачками.
На лице Александра появилось странное выражение.
– И тебе все это нравится?
О господи!
– Я все это обожаю! Жить без этого не могу! А каждодневное безделье и жизнь баронессы сводят меня с ума.
– Полагаю, я найду, чем тебя занять, – с некоторым облегчением улыбнулся он. Ханна заподозрила, что это не только потому, что они, наконец, пришли к согласию.
– А тебе? Нравятся подобные вещи?
– Не слишком, – поморщился он.
– Почему же ты ими занимаешься?
– Я лэрд.
– Лэрд может нанимать людей, Александр.
– Да, но ответственность лежит на мне.
Он ясно дал ей знать, что хотя не любит бо́льшую часть своей работы, все же выполняет ее, потому что не хочет обременять других. Возможно, тут играет роль и желание все контролировать. Похоже, он человек властный, когда речь идет о его землях. Впрочем, эта черта характера есть и у нее.
Ханна скрестила руки на груди, в этот момент она была олицетворением решительности.
– Но теперь ответственность лежит на нас.
Александр смотрел на нее.
– На нас? – На его лице отразился целый каскад эмоций.
– Мы команда. И работаем вместе, чтобы все получилось. Вместе во всем. Согласен?
– Согласен.
– По утрам мы будем заниматься делами Даннета. Вдвоем.
О, как ей понравилась эта мысль! Очень понравилась. Похоже, и ему тоже. Его улыбка стала шире. Мало того, он усмехнулся.
– Что? – спросила Ханна.
– Вместе? В моем кабинете?
"Где же еще?"
– Конечно.
– Вряд ли мы сумеем переделать много дел.
Он обнял ее и попытался поцеловать, но она его оттолкнула. Так легко она не сдастся. Пока не сдастся.
– Нам нужно обсудить твою манеру скрывать от меня важные известия.
– Я извинился. – Он нахмурился.
– Этого недостаточно.
Теперь Александр напрягся.
– Я требую от тебя обещания.
– Обещания?
Судя по его тону, можно было подумать, что он никогда раньше не слышал этого слова.
– Обещания поговорить со мной.
Исполненный ужаса взгляд едва не разбил ей сердце. Он долго молча смотрел на нее. Губы шевелились. Наконец он наклонил голову.
– Я не люблю разговаривать.
– Я заметила. – Ханна мягко улыбнулась. – Но, Александр, нужно же нам поговорить когда-нибудь!
– Иногда мне трудно… разговаривать, – пробормотал он хмуро.
О боже! Она сжала его лицо ладонями и заставила смотреть ей в глаза.
– Знаю.
– Не хочу, чтобы ты… думала обо мне… плохо.
Можно подумать, она способна думать о нем плохо!
Ханна покачала головой:
– Я никогда не стала бы. Никогда.
– Иногда… слова просто… не идут с языка.
Она ободряюще улыбнулась и провела большим пальцем по его бородке.
– Я подожду.
Он с трудом сглотнул. Глаза заблестели.
– Ханна…
– Александр, мне абсолютно безразлично то, что ты не слишком болтлив. Я просто хочу поговорить с тобой. Обещай мне. Обещай, что больше не станешь скрывать от меня ничего. Ни единой мелочи.
Александр не сразу ответил, хотя она видела, что он напряженно думает. Она ждала. Наконец он кивнул:
– Я… хорошо.
– Обещаешь?
– Да. Но, Ханна…
– Что? – нахмурилась она.
– Существует… много мелочей. Скучных. Утомительных.
Вне всякого сомнения, так и есть, но они вместе проплывут через море мелочей. И эта мысль воодушевила ее.
– Утром мы начнем работать вместе. И правило номер один: когда ты проснешься, не улизнешь, как обычно…
– Я никогда так не делаю! – вскинулся он.
– Не улизнешь, не разбудив сначала меня. И сделаешь это поцелуем.
Александр немедленно согласился. Поцелуй был нежным и сладостным. Против такого почти невозможно устоять. Почти. Но Ханна снова его оттолкнула.
– И никаких писем, – велела она. – По крайней мере не по утрам. Я не возражаю против стихов. Но просыпаться и видеть на подушке письмо, со страниц которого так и рвется рык…
– Я не рявкаю.
– Именно рявкаешь, дорогой.
Она погладила его по груди. Утешая. И было непонятно, почему он оцепенел и напрягся.
– Ты… только… сейчас… назвала меня… дорогим?
О господи! Так и есть!
– Возможно.
Он снова схватил ее в объятия и поцеловал, на этот раз с бешеной страстью. Ханна сообразила, что, если позволит этому продолжаться, забудет обо всем. Поэтому, когда он поднял голову, она добавила:
– Если согласишься на мои условия капитуляции…
– О да, я согласен на все!
Она уклонилась от его настойчивых губ, так что Александру пришлось довольствоваться ее шеей, что было крайне заманчиво и соблазнительно, но Ханна продолжала отстраняться от него. В конце концов, она повторила – только чтобы подчеркнуть важность своих слов:
– И завтра мы начнем работать вместе. Будем проводить утро в твоем кабинете. Вместе.
Александр улыбнулся, но покачал головой:
– Нет.
– Ты о чем? – Ханна едва не задохнулась от раздражения.
– У меня идея получше, – лукаво усмехнулся он.
За охвативший ее восторг, за абсолютную радость, поселившуюся в душе, Ханна мгновенно простила ему все. Он притянул ее к себе, и она прильнула к нему, наслаждаясь его теплом.
Через несколько минут она откинула голову и дразняще прошептала:
– Это та же идея, которая всегда тебя осеняет? Та, которая неизменно ведет к сплетенным ногам?
Очередной смешок Александра отозвался в ее душе.
– Нет, жена, но мы можем заняться этим завтра утром, если хочешь. Я подумывал предложить тебе что-то вроде свадебного путешествия.
– Хм. Все равно сплетенные ноги… – поддела она.
– Поездка к границам. Хочу помочь тебе привыкнуть к новой работе. Рад буду показать тебе все.
– О, с удовольствием!
– Поездка так или иначе займет два дня. Можно остановиться в гостинице Боуэра.
– А! Сплетенные ноги.
– Именно!
Он улыбнулся. Предложение было просто чудесным, и Ханна была счастлива. Мало того, заподозрила, что любит Александра.
Путешествие началось на рассвете, поскольку Александр объяснил, что нужно выехать пораньше, если они хотят до темноты попасть в гостиницу "Боуэрмадден инн".
Пришлось в последний момент взять с собой Бруида, поскольку никто из них не мог устоять против умоляющего взгляда больших карих глаз. Он мчался рядом, высунув язык, наслаждаясь солнечным теплом и бегом.
Когда они скакали рядом, – Александр на Уоллесе, а она на Вельзевуле, – Ханна испытывала ни с чем не сравнимые эмоции. Она была заворожена, и не только красотой Даннета. Взгляды и улыбки Александра тоже ослепляли ее. Все то время, пока они поднимались на Гаттергоу и ехали к озеру Даннет, он держал ее руку, что было не так просто, поскольку лошадям не нравилось скакать так близко друг от друга.
Когда Вельзевул лягнул Уоллеса и жеребец Александра отомстил, ответив тем же, муж с женой рассмеялись и разняли руки. Сегодня ночью они смогут касаться друг друга сколько угодно.
Они пересекли Гринвейл. Затем Александр повез Ханну на мельницу Баррока, которая ничем не отличалась от других, но была ей интересна… потому что муж был рядом.
После чудесного ленча на берегах озера Систер они направились на юг, к деревне Хартфилд, а потом остановились на маленькой ферме на границе с землями Олрига, где Александр познакомил ее с Агнес, прикованной к кровати старушкой. Несмотря на болезнь и слабость, она отличалась остротой ума, и Ханна с удовольствием слушала не всегда приличные истории о приключениях Агнес в юности. У Ханны стало тепло на сердце, когда Александр вытащил окорок и пресные лепешки для Агнес.
Сумерки только начали спускаться, когда молодожены добрались до "Боуэрмедден инн", гостиницы к югу от границ Даннета, стоящей на дороге, ведущей от Уика к Каслтауну. Ханна увидела небольшое скопление зданий на вересковой пустоши: всего лишь гостиница и конюшни, но здесь было полно народа. А все дело в том, что дорог, проходивших через Кейтнесс, было мало, и еще меньше почтовых станций. Всякий путник, который искал убежище на ночь и желал полноценно поужинать, останавливался здесь.
Они въехали на конюшенный двор.
– Здесь слишком много людей, – нахмурилась Ханна.
Перед тем как спешиться, Александр послал ей улыбку.
– Не волнуйся. Я еще вчера прислал гонца с просьбой отвести нам две комнаты. – Он потянулся к ней, и она позволила снять себя с седла. Не потому что это было так уж необходимо, просто ей нравилось к нему прикасаться.
– Ты очень заботлив, – тихо прошептала она.
– Не столько заботлив, сколько осмотрителен. – Его глаза искрились. – Если бы все комнаты были заняты… никаких переплетений бы не было.
– Как я люблю мужчину, который все планирует заранее! – вздохнула она.
Александр перестал улыбаться. Их взгляды встретились. Щеки Ханны порозовели.
– Правда, любишь? – Он подался вперед.
– П-правда, – вымолвила она с трудом.
Предвкушение поцелуя заставило загореться кровь задолго до того, как их губы слились.
– Возможно, – оживился Александр, – нам лучше поужинать в своих комнатах.
– М-м-м… интересное предложение.
– У меня сколько угодно интересных предложений.
– О, в этом я уверена! – согласилась она. – Но и у меня их тоже немало.
Ответная улыбка Александра была поистине коварной. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но осекся, когда кто-то выкрикнул его имя.
– Даннет!
– Проклятье, – буркнул он, поморщившись. Но тут же изобразил улыбку и повернулся. – Боуэр! Старина!
– Чертовски рад тебя видеть! – Высокий мужчина с добрым красным лицом приветствовал Александра дружеским хлопком по плечу. – Но какого дьявола ты здесь делаешь?
– Показываю свои земли жене. – Он подтолкнул Ханну вперед и обнял ее за талию. – Рэналд Ганн, барон Боуэр, познакомься с моей женой, Ханной Лохланнах из Реея.
– Из Реея? – ахнул Рэналд, вытаращив глаза. Коротко рассмеялся и снова хлопнул Александра по плечу: – Ах ты, собака! Почему меня не пригласили на свадьбу?
Ханна выдвинулась вперед и ответила за мужа:
– Это произошло слишком быстро.
– А… понимаю. Поздравляю вас обоих и добро пожаловать. Вы как раз к ужину.
Ханна положила руку на урчавший живот. Прошло слишком много времени с их импровизированного пикника у озера.
Когда слуга взял поводья их коней, Ханна и Александр вместе с Рэналдом направились к входу в гостиницу. Следом трусил Бруид.
– Так что ты здесь делаешь, Боуэр? – спросил Александр. – Гостиница стоит довольно далеко от Хастиграу.
– Верно. Я как раз возвращаюсь с охоты вместе с местными лэрдами. Решили остановиться, выпить кружку-другую, прежде чем разъехаться по домам.
– Значит, мы удачно встретились.
– Да.
Едва они вошли в гостиницу, послышался громкий хриплый смех. Александр насторожился. Глянув на него, Ханна поразилась: губы его были плотно сжаты и стали совсем белыми. Он метнул на нее взгляд и еще крепче сжал ее талию.
Она с любопытством оглядела толпу и едва не ахнула. Здесь был Нилл. И он уставился прямо на нее.
У Александра внутри все горело. Проклятье! Он хотел провести с Ханной романтический вечер: приятный ужин, а затем… возможно, и переплетение ног. Не хватало еще сегодня ночью водить компанию с местными лэрдами. Особенно теми, кто собрался здесь.
Взять хотя бы Нилла Левесона Гауэра. Александра взбесило выражение его лица, когда он строил глазки Ханне! Он, конечно, зол на то, что она вышла за Александра. Судя по всему, Нилл намеревался устроить скандал, а Александр не хотел подвергать жену испытанию. И уж точно не хотел, чтобы она видела, каков ее муж в гневе, а он уже готов выйти из себя.
Остальные двое, сидевшие рядом с Ниллом за столиком в углу, – Олриг и Скрастер, – тоже были в списке людей, с которыми Александру меньше всего хотелось провести вечер. Он уже подумывал взять Ханну за руку и утащить на конюшенный двор. Там они прыгнут на коней и поспешат домой. И ничего, что ехать придется по темноте. Но прежде чем он успел осуществить свои намерения, его заметил Олриг.
– Даннет! – прогремел он, широко раскинув руки и покачиваясь на стуле, словно ему было трудно сидеть. Ясно, что он выпил гораздо больше двух кружек. Сейчас Олриг явно был абсолютно пьян.
– Как раз тот, кого я хотел видеть!
– Да, – подтвердил Нилл с фальшивой улыбкой и, встав, придвинул еще два стула.
– Не присоединитесь к нам?
Александр уже хотел отказаться, когда Боуэр попросил: