- Кажется, вы слишком буквально воспринимаете слова Шекспира. - Моника усмехнулась, понемногу приходя в себя. - Хотя каждый развлекается, как может.
Официант принес закуски, и пока он их расставлял, за столом царило молчание. Энтони с интересом оглядывал зал, постукивая пальцами по скатерти. Неожиданно он привстал и отвесил поклон, сопроводив его широкой улыбкой.
- Вчера познакомили, - пояснил он. - Я, правда, не запомнил имени.
Моника оглянулась и встретилась взглядом с Кристиной Хорни - в сопровождении родителей она усаживалась за сервированный на троих стол.
- Очаровательная барышня, - задумчиво протянул Энтони. - Такая свежая...
- Да, действительно.
Энтони, уловив нотку раздражения в голосе Моники, резко сменил тему разговора, начав рассказывать о достоинствах и недостатках жизни в Европе. Она почти не слушала его, думая о своем, но все-таки сохраняя на лице заинтересованное выражение.
А мысли метались, словно белки в колесе, не в состоянии остановиться на чем-то одном. То всплывало имя, названное в шутливой клятве, то презрительная усмешка Кристины.
Если Энтони решил соблазнить Монику, то выбрал для этого весьма странную тактику. Он не пытался очаровать ее, не расточал комплиментов, совсем наоборот, своим поведением он, скорее, рисовал образ человека безответственного и легкомысленного. Или он думает, что именно такое поведение производит на одиноких женщин наиболее сильное впечатление?
Почему бы и нет? Если вспомнить, например, любовников Дайаны, которых она имела обыкновение представлять всем гостям, то среди них преобладали люди как раз такого склада характера. Вечные мальчики, как она их называла, люди, постоянно ищущие лучших мест и лучших женщин; люди, уверенные, что самое чудесное происходит там, где их пока нет. Поэтому они не задерживались надолго, как ночные мотыльки, залетевшие на яркий свет и упорхнувшие обратно во тьму неизвестности.
Энтони, похоже, был из таких. В который раз Моника одернула себя: ну какое ей дело до того, кто он такой. Она видит его третий раз и, пожалуй, многое отдала бы за то, чтобы он вообще исчез из Нового Орлеана.
Машинально помешивая соломинкой в бокале с ледяным коктейлем, Моника подсчитывала, какой должна быть минимальная сумма, необходимая для того, чтобы урегулировать все проблемы с особняком. Если отступить от принципа и обратиться к Майклу...
- Вы совсем меня не слушаете. - Энтони, чтобы обратить на себя внимание, даже пришлось легонько похлопать ее по руке.
- Нет, почему же...
- У вас отсутствующий взгляд. - Он отодвинул свою тарелку. - К тому же вы не притронулись к рыбе. А она очень вкусная.
Моника и не заметила, что подали горячее. Вот, пожалуйста, пришла, что называется, на разведку, а сама так погрузилась в себя, что ничего вокруг не видит и не слышит.
- Я не голодна, - сказала она, провожая сожалеющим взглядом официанта, уносившего ее тарелку.
- Вам следует лучше питаться, - нравоучительным тоном продолжал Энтони.
- Вы же не мой доктор! - Она положительно не знала, как держаться рядом с ним - его манера общаться ставила ее в тупик. - И вообще, давайте поговорим о чем-нибудь другом. - Секундная пауза и, словно невзначай, вопрос: - Вы надолго в наши края?
- Это от многого зависит, - задумчиво протянул Энтони. - Например, удастся ли мне провернуть одно дело. - Он вдруг заглянул Монике в глаза и тут же потупился. - Довольно щекотливое, кстати.
Она почувствовала, как мороз прошел по коже: вот оно, проговорился. Теперь нужно аккуратно выяснить, что он собирается предпринять.
- Я, конечно, рассчитываю... Нет, я убежден в положительном исходе. - Он подмигнул с таинственным видом. - Скажу вам по секрету, я даже решился вызвать из Лондона свою любимую Изабеллу. А она ужасно капризная и терпеть не может путешествовать без меня. К тому же бедняжка тяжело переносит качку.
- Почему же она не воспользуется самолетом? - спросила Моника, надеясь все-таки разузнать, кем приходится Энтони эта незнакомка. - Это удобно и намного быстрей, чем на лайнере.
- Нет-нет! - Он возмущенно замахал руками и едва не сшиб свой бокал. - Девочке категорически противопоказаны самолеты.
Моника мысленно похвалила себя за находчивость, но тут же ощутила легкий укол ревности. Значит, у него кто-то есть, но кто?
- Она красивая?
- Изабелла? Великолепная! Я не найду слов, чтобы описать, ее надо видеть. - Энтони даже зажмурился от удовольствия. - Хотите, я вас познакомлю?
- Буду очень рада. - Изобразить эту несуществующую радость оказалось сложнее, чем сказать о ней.
- Она скоро приедет, осталась всего неделя. - Он мечтательно улыбнулся. - Ах, как я жду ее...
Моника почувствовала себя уязвленной: мужчина, которому она, как ей казалось, не безразлична, расхваливал в ее присутствии другую. Кто же эта соперница? Явно не дочь и вообще не родственница, слишком уж страстно звучал голос Энтони. Любовница? Скорее всего. Но почему тогда он столько внимания уделяет Монике?
Если рассуждать логически - а женская логика будет иногда посильнее мужской, что бы ни говорили представители сильного пола, - то все сводится к одному: Энтони интересуется ею только как почти полноправной владелицей виллы и земли на берегу Мексиканского залива.
И что из этого следует? Следует оставить в стороне сантименты и попробовать отвлечься от того факта, что мистер Стоун несказанно хорош собой и до крайности обаятелен. И что сердце поет в груди, мечтая о нежности, и голова кружится от внимательного взгляда... а ресницы у него очень темные и длинные, и слегка загибаются на кончиках...
- Давайте потанцуем, - предложил Энтони. - Я не представляю, как еще вас можно вывести из задумчивости.
Моника кивнула, вставая. Терять уже нечего, все видели, с кем она ужинала. Поэтому пусть себе судачат дальше и придумывают то, чего - к сожалению! - не случится ни в эту ночь, ни в какую другую. Потому что она не из тех, кто готов довольствоваться малым. Точнее, уже не из тех. Хватит с нее чужих мужчин, горький опыт научил, что они никогда не уходят от тех, кого, по их словам, давно разлюбили.
А Энтони вообще влюблен в свою Изабеллу. И нисколько не стесняется об этом говорить. Господи, Моника бы многое отдала, если бы хоть кто-нибудь с такой нескрываемой нежностью говорил о ней.
Оркестр заиграл вальс - сколько воспоминаний связано с этой музыкой. Выпускной бал в колледже, кружащиеся пары, все такие нарядные и счастливые, не представляющие еще, что взрослая жизнь совсем не похожа на глянцевую фотографию из модного журнала.
Моника твердо решила, что этот вечер будет принадлежать только ей и, благополучно минуя постоянный надзор Джорджа, упросила Майкла сопровождать ее на бал. Еще зимой она начала придумывать себе наряд, представляя, как все ахнут. И не ошиблась. Платье сшили из парчи, и Моника походила на редкостный диковинный цветок, переливающийся под светом прожекторов золотом.
Тогда впервые Майкл обратил на нее внимание. Она перехватила его изумленный и одновременно недоверчивый взгляд. Он ничего не сказал, но Монике достаточно было и этого молчаливого восхищения. И ощущения теплой ладони на обнаженной спине, когда они закружились под звуки вальса - медленно и сладко, словно во сне. Это представлялось таким прекрасным, что она готова была умереть, лишь бы не заканчивался танец...
- Вы сегодня такая грустная. - Руки Энтони осторожно сжимали ее талию. - Надеюсь, это не из-за моей глупой шутки?
- Нет, - коротко ответила она, все еще погруженная в прошлое.
- А могу я узнать - почему?
Моника улыбнулась и покачала головой. Ей вдруг совсем расхотелось строить какие-то планы, что-то вызнавать. Почему нельзя просто наслаждаться этой короткой минутой, когда все так замечательно - приглушенный свет, негромкая музыка, мужчина рядом, кружащий ее, горячее дыхание и такие близкие манящие губы...
Она не понимала себя: такие резкие смены настроения никогда не приводили к добру. Но сердиться на Энтони не получалось. Теперь ей казалось, что произошла какая-то ошибка - не мог этот человек с таким открытым взглядом затевать за ее спиной какую-то интригу.
- Как чудесно вы улыбаетесь. - Он склонился, почти касаясь губами ее пышных волос. - У вас сразу меняется лицо.
- Правда?
- Да, оно начинает светиться.
Моника прикрыла глаза, отдаваясь танцу всем телом. Как приятно ощущать поддержку сильных мужских рук. Много ли надо для счастья женщине? Тепло и забота, возможность почувствовать себя защищенной от невзгод судьбы. И любовь! Да, это главное, без любви невозможно жить, потому что дни превращаются в череду одинаково серых и безрадостных картинок. А ночи... Ужасные одинокие ночи на слишком широкой постели, застеленной дорогим шелковым бельем...
В который раз Моника подумала, что хорошо понимает Дайану. Та готова была осыпать любовников подарками, лишь бы они спасали от бессонницы, пропитанной страхом и тоской. Но сама она мечтала об искренней нежности.
Музыка смолкла, Энтони повел Монику обратно к столику. И очарование вечера исчезло, как исчезает утром легкий бледный туман, из-за которого очертания домов и деревьев казались размытыми и таинственными. Реальность проявлялась с угрожающей быстротой: вот официант несет блюда с остатками салата, вот оценивающий взгляд Кристины скользит по лицу Энтони, и ноет висок от усталости, и на белоснежной скатерти видны крошки, а за огромными окнами - черная ночь.
- Мне пора. - Моника достала из сумочки бумажник и теперь изучала поданный счет.
- Вы собираетесь платить? - с нескрываемым удивлением спросил Энтони. - Но ведь я вас пригласил.
- Пополам, - решительно ответила она. - Я предпочитаю ни от кого не зависеть.
На мгновение его стало жалко, таким растерянным он выглядел. Но Моника оставалась верной себе и в мелочах - она ни от кого ничего не принимала, зная наперед, что даже за малость придется расплачиваться сторицей.
- Позвольте хотя бы вас проводить.
- Нет, спасибо, я на машине.
Энтони развел руками в недоумении: эта женщина менялась прямо на глазах. Только что таяла в его объятиях и казалась такой близкой, а теперь обливает холодом. Он проследовал за ней на улицу, открыл дверцу, хотел что-то сказать напоследок, но не успел. Заработал мотор, и "бьюик" на полной скорости исчез за поворотом.
4
Моника приняла душ и, набросив на плечи полотенце, уселась за рабочий стол. Сон подкрадывался на мягких лапах, но нужно было еще сделать эскизы для Энтони. И никакая усталость не позволила бы ей увильнуть от этого дела.
Она закрыла глаза и мысленно представила его фигуру и лицо. Костюм для верховой езды! Складывалось впечатление, что он заказал его просто так, от скуки, совершенно не нуждаясь в обновке. Ладно, посмотрим, что получится.
Поставив рядом кофейник и чашку, Моника с головой ушла в рисование. Карандаш скользил по бумаге, тихонько тикали часы, отсчитывая время. И когда она оторвалась от своих фантазий на тему мистера Стоуна, за окном уже брезжил рассвет - тонкая розовая полоска появилась на небе, слышны были первые птичьи трели.
Моника потянулась и встала, сложила в папку готовые эскизы, ужасно довольная собой. Хорошо, что работа приносила ей такую радость, иначе она бы просто сошла с ума. Есть немного времени для сна, сегодня можно прийти попозже. Забираясь под прохладную простыню, она улыбалась, предвкушая, какое будет лицо у Энтони, когда он увидит, что она для него приготовила. И пусть только попробует выразить недовольство!
Засыпая, она снова представила его изумрудные глаза в тени густых ресниц и россыпь веснушек на щеках. Какое, наверное, это блаженство - медленно целовать их, одну за другой, едва касаясь губами теплой кожи. И чувствовать, как постепенно разгорается страсть, окатывая тело горячей волной, туманя рассудок... Он снился ей до резкого звонка будильника, возвестившего наступление нового дня.
Моника приехала в ателье к одиннадцати часам, потому что никак не могла заставить себя выбраться из постели. На перекрестке, недалеко от дома, дежурил тот же полицейский, и она подарила ему очаровательную улыбку, проезжая мимо на допустимой скорости.
Джастин, как обычно, пила кофе: можно было только удивляться, как выдерживает ее сердце. Потертые джинсы, оранжевая безрукавка и плетеные сандалии. Совершенно неподобающий вид, но заставить ее надеть что-нибудь более приличное невозможно. Она и через два года оставалась портовой девчонкой, привыкшей во всем полагаться на себя. Возможно, это больше всего и импонировало Монике.
- Привет, босс! Как вчерашний ужин? - Глаза Джастин хитро блеснули. - Судя по всему, у вас была горячая ночка.
- Да уж, - усмехнувшись, ответила Моника, - я до рассвета готовила эскизы для мистера Стоуна. Кстати, он уже пришел?
- Нет, - протянула Джастин, - я думала, вы вместе приедете. Что-то не сладилось?
- Не все, знаешь ли, едва познакомившись, укладываются в постель.
- Да ну? - Смуглая рука с коротко остриженными ногтями похлопала по столу. - Вот это новость! Наверное, у богатых свои причуды, - ехидно добавила Джастин, но, заметив, как помрачнела Моника, переменила тон. - Сварить вам крепкого кофейку? Лучшее средство от всех бед.
- Да, спасибо. Принесешь в кабинет?
- Конечно.
Моника раздвинула тяжелые темно-кремовые шторы, впуская в комнату солнечный свет. Где же Энтони? Она всю дорогу представляла его лицо, заготавливала какие-то слова для разговора, примеряла улыбки - а его просто не было. Может, он обиделся на ее вчерашний поспешный уход?
Она нерешительно сняла телефонную трубку, но тут же вспомнила, что не знает номера. Она даже не знала, где Энтони живет. А если с ним что-нибудь случилось? Словно холодная рука сжала сердце. Возвращался поздно, дорога плохо освещена, крутые повороты, отказавшие тормоза...
Моника развернула свежую газету и первым делом просмотрела хронику дорожных происшествий. Ничего. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста! Она сжала пальцы, острые ногти впились в ладонь. И только почувствовав боль, она пришла в себя. Да что же это такое? В кого она превращается?
Ведь и так понятно, что мистер Стоун или проспал, или просто решил не утруждать себя посещением ателье. Скорей всего, вчерашний совместный ужин произвел на него не лучшее впечатление, и теперь ему незачем продолжать общение. А она изображает тут взволнованную барышню, вместо того чтобы заняться делами.
Все это ерунда - и точка. Но почему тогда так больно, а от какой-то детской обиды на глаза помимо воли наворачиваются жгучие слезы. Ей безразлично, безразлично, безразлично! Моника подошла к зеркалу: отражение выглядело бледно - тушь потекла, волосы растрепаны. Надо немедленно привести себя в порядок и забыть - заставить себя забыть! - об Энтони.
Когда Моника заканчивала причесываться, в кабинет заглянула Джастин.
- С кофе придется подождать, - сообщила она. - Там пришли эти две куклы - Борни, Шорни...
- Хорни, - машинально поправила Моника. - Проводи их в примерочную и позови миссис Прински.
Она торопливо припудрила лицо и, отрепетировав перед зеркалом доброжелательную улыбку, вышла из кабинета.
- Здравствуйте, как поживаете?
Мать и дочь с одинаковым выражением превосходства на гладких лицах сидели на узком диванчике, прижимаясь друг к другу плечами - как два манекена, со вкусом наряженных, но совершенно неживых.
- Сейчас мы снимем мерки, - объявила Моника, ощущая себя крохотной под их пристальными взглядами. - И к завтрашнему дню раскроим ткань...
- Нам хотелось бы побыстрей. - Миссис Хорни достала из сумочки платочек и обмахивалась им, распространяя по комнате приторный запах розового масла. - Понимаете, мы собираемся на пикник, на залив.
- Я постараюсь вас не задерживать, - вставила она.
- Да, на залив, - продолжала, словно не расслышав, миссис Хорни. - Мистер Стоун обещал показать нам виллу, которую собирается купить.
- Говорят, чудесное местечко, - добавила Кристина, не сводя с Моники ангельски голубых глаз. - Кажется, вы когда-то бывали в тех местах, мисс Брэдли?
- Да, - глухо ответила она.
По счастью, в комнату вошла миссис Прински с сантиметром, висящим на шее, и блокнотом.
- Доброе утро, дамы. Позвольте...
- Я оставлю вас. - Моника неимоверным усилием воли заставила себя улыбнуться. - До завтра. Всего хорошего.
На подгибающихся ногах она добралась до кабинета, с грохотом закрыла дверь и буквально упала в кресло. Первые несколько минут ни одна мысль не приходила в голову, Моника просто сидела, не двигаясь, и равнодушно слушала надрывный звон телефона. Он замолчал, но вскоре разразился новой серией звонков.
- Я слушаю.
- Здравствуй, дорогая, как дела? У меня все отлично. - Знакомая скороговорка.
Можно было не сомневаться - это Дайана. Только она начинала любой разговор подробным рассказом о собственных делах.
- Представляешь, вчера купила потрясающий браслет! И недорого, всего полторы тысячи. Я тебе обязательно потом покажу. Ты ведь придешь ко мне завтра? Я решила устроить легкий ужин в саду, так, ничего особенного - икра, шампанское. И будет еще маленький сюрприз. - Поток слов на мгновение прервался: очевидно, Дайану смутило молчание в трубке. - Ты слушаешь?
- Да.
- Ну вот, я тебе пока ничего не скажу. Кстати, это правда?
- Что? - устало спросила Моника, уже предугадывая, о чем пойдет речь.
- Что ты ужинала с мистером Стоуном? Мне человек пять об этом рассказали: будто ты была... Как бы это выразиться помягче... В общем, слегка подшофе и всячески пыталась его соблазнить. Зачем он тебе понадобился, не понимаю? Надеешься отвоевать виллу? По-моему, это глупо.
Моника осторожно положила трубку на стол и обхватила ладонями голову. Это невыносимо! Ну почему, почему каждый ее шаг отслеживается с таким пристальным вниманием, словно она беглая принцесса или глава мафиозного картеля? Неужели у этих людей нет в жизни других тем для разговоров, кроме личной жизни Моники Брэдли?
- Алло! Куда ты пропала? Алло!
- Извини, Дайана, ко мне пришли.
- Ну вот, - недовольно сказала та, - не дадут спокойно поговорить. Ладно, я перезвоню.
Тишина принесла облегчение, но ненадолго. Похоже, сегодняшний день будет тяжелым, очень тяжелым. Но Энтони... Нет, конечно, он ничем ей не обязан и имеет право общаться с кем угодно. Но он мог хотя бы предупредить, что не заедет. А она-то хороша! Так старалась, так выкладывалась, делая эти проклятые наброски!
Моника вскочила в странном возбуждении, раскрыла папку и, достав рисунки, уже хотела смять их, разорвать, но в последнее мгновение остановилась. Нет, пусть останутся - хотя бы в качестве напоминания о ее глупости и доверчивости.
Она никак не могла успокоиться и ходила по кабинету от стены к стене, сжимая кулаки. Если бы Энтони сейчас оказался рядом, она бы высказала все, что думает о нем. Или нет, она бы молча указала ему на дверь...
- Босс, там прибежал какой-то смешной мальчишка и требует впустить его к вам. - Джастин с удивлением посмотрела на разбросанные по полу листы ватмана. - Что случилось? Вам нехорошо?
- Все нормально, - с трудом ответила Моника, еле двигая губами. - Что за мальчишка?
- Не знаю. У него огромный пакет, и он требует лично вас. Может, там бомба?
- Хорошо бы, - прошептала Моника. - Впусти его.