- Дорогая вещица, даже для миллиардера, - заметил он. - Хаджар высоко тебя ценит.
От смущения она покраснела:
- Я выхожу за него не из-за денег!
Нечто напоминающее улыбку на миг осветило лицо Карифа.
- Да, - произнес он. - Я знаю.
Что означает его улыбка? Не смеется ли он над ней?
Когда-то Жасмин отлично его знала. Юноша, которого она любила, ничего от нее не скрывал. Но этого мужчину она не понимает.
Она смотрела, как Кариф пьет вино. Было что-то чувственное в том, как он прикасается губами к хрустальному бокалу, языком пробуя красное бордо. Она почти представила эти губы, этот язык на своем теле…
"Нет! - приказала она себе. - Прекрати!"
Но каждый дюйм ее тела трепетал от осознания того, что она сидит рядом с единственным мужчиной, которого когда-либо любила.
С единственным мужчиной, которого она всегда будет ненавидеть!
- Тебе нравится Нью-Йорк? - спросил Кариф.
- Да, - сказала она, наблюдая, как его острые зубы впиваются в мякоть яблока. - Нравился.
- Но ты с радостью уехала оттуда.
Она отвела взгляд:
- Я скучала по Кьюзи и по своей семье.
- Но у тебя, должно быть, остались друзья в Нью-Йорке.
В его тоне был некий подтекст. Она снова посмотрела на него:
- Конечно.
- Такой захватывающий город! Должно быть, ты частенько наслаждалась ночной жизнью со многими пылкими… друзьями?
Неужели таким способом он пытается разузнать, были ли у нее любовники? Глубоко вздохнув, Жасмин отпила вина. Она не станет говорить Карифу, что он ее единственный любовник. Она покажется жалкой, если признается, что провела лучшие годы своей жизни в одиночестве, мечтая о нем…
Отправив в рот порцию вкусного салата с травами и специями, Жасмин нарочно сменила тему разговора:
- Как выглядит твой дом?
Он фыркнул:
- Дворец? Он не изменился. Богатая, роскошная тюрьма.
- Я имею в виду твой дом в пустыне. В Кайсе.
Сделав глоток вина, Кариф пожал плечами:
- Мой дом удобный. Несколько слуг, но они большей частью занимаются лошадьми. Я люблю сам о себе заботиться. И не люблю обременять людей.
Она едва не рассмеялась:
- Должно быть, тебе нравится быть королем.
- Нет, - равнодушно ответил он. - Но таков мой долг.
"Долг, - подумала она, внезапно разозлившись. - Где это чувство долга было тринадцать лет назад, когда я отчаянно нуждалась в тебе, а ты меня бросил?"
Положив руки на колени, она быстро заморгала и отвернулась.
- Жасмин, что такое?
- Ничего! - Она скорее умрет, чем позволит Карифу аль-Рамису увидеть ее плачущей. Она научилась быть сильной. - Я просто вспомнила, что однажды ты мечтал о доме в пустыне. Теперь он у тебя есть.
- Да. - Его тон внезапно стал жестким. - И я буду твоим соседом. Мой дом находится всего в тридцати километрах от поместья Умара Хаджара.
Жасмин резко повернулась. О боже, она уже забыла об Умаре. Ведь она помолвлена! Не следует ей пялиться на губы другого мужчины!
Но она не могла сдерживаться. Тем более что этим мужчиной был Кариф, которого она всегда любила. Единственный ее любовник. И до вчерашнего дня - единственный мужчина, которого она целовала…
Умар впервые поцеловал Жасмин только тогда, когда она приняла его предложение о замужестве. Его поцелуй был деловым и официальным - способ подтверждения сделки, когда неуместно рукопожатие. Он явно не торопился увлечь Жасмин в постель, что ей понравилось. Их брак будет основан на более важных принципах: у них будет семья. И она не просто успокоит родителей и сестер. Жасмин наконец станет матерью и будет воспитывать его сыновей.
- Ты знаешь его детей? - спросила она низким голосом.
Кариф кивнул:
- Да, старших - Фади и Бишра. Они хорошие дети. Уважительные.
Уважительные? Что-то они не показались ей такими, когда она встретила их в прошлом году в Нью-Йорке. По меньшей мере, к Жасмин уважения они не проявили. Четверо мальчиков недоброжелательно уставились на нее, прижавшись к отцу и француженке-няне по имени Леа, будто Жасмин была им врагом. Она вздохнула. Но разве можно обвинять детей, чья мать недавно умерла?
- Я надеюсь, с ними все в порядке, - прошептала она. - Я встречалась с ними лишь однажды. Им трудно пришлось. Особенно малышу, - прибавила она, отводя взгляд.
- Им нужна мать, - тихо сказал Кариф. - Ты будешь им хорошей матерью.
Она со вздохом посмотрела на него. Он наклонился через стол, в пламени свечи его взгляд стал резким. Кариф был так близко…
- Спасибо, - тихо произнесла она. Печаль сковала ее сердце, когда в памяти возникли невысказанные воспоминания.
"Вы не знали, что она беременна, мой господин? - Голос доктора отражался эхом в ее мозгу спустя много лет. - Она выживет, но никогда не сможет забеременеть снова…"
Жасмин уронила серебряную вилку на тарелку. Крепко сцепив руки на коленях, она постаралась изгнать воспоминания из памяти.
- Ты всегда хотела детей, - сказал Кариф, мрачно поджав губы. - И теперь ты выходишь замуж за Умара Хаджара. В любом случае вы удачная пара. Твой отец должен тобой гордиться.
- Теперь да, - прошептала она и покачала головой. - Ему всегда был безразличен мой успех в Нью-Йорке. Он даже отказывался от денег, которые я пыталась посылать семье. - Она подняла глаза. - Но я всегда верила, что когда-нибудь он простит меня. Большей частью я добилась успеха благодаря ему! - Она тяжело вздохнула и продолжала: - Когда я впервые приехала в Нью-Йорк, у меня не было ничего. Не на что было жить. Моей единственной знакомой там оказалась двоюродная бабушка, и она была больна. Вернее, она умирала. В переполненной крысами квартире.
- Я узнал, - тихо сказал он. - После.
Жасмин прищурилась, глядя на него, чувствуя прилив горечи:
- Я работала в трех местах, чтобы прокормиться обеим. Потом, - прошептала она, - за месяц до ее смерти я внезапно обнаружила чек от отца на сумму в пятьдесят тысяч долларов. Это спасло нас. Я вложила в дело все до пенни, и постепенно это принесло доход. И если бы не его деньги, - тихо сказала она, - я по-прежнему была бы офисной уборщицей… - Жасмин нахмурилась, наклонив голову: - Но когда я стала благодарить моего отца за деньги, он заявил, что ничего об этом не знает…
Кариф рассеянно смотрел на рубиново-красное вино, вращая бокал в отсвете свечей. И внезапно до нее дошло:
- Мой отец не посылал мне денег. Это был… ты?…
Он не ответил.
Жасмин жадно глотнула воздух.
- Это был ты! - прошептала она. - Ты отправил мне эти деньги десять лет назад. Не мой отец, а ты!
Поджав губы, он поставил бокал на стол и кивнул.
- Но в письме говорилось, что они от моего отца…
- Я боялся, что ты не примешь их от меня. Поэтому вынужден был солгать.
- Да… солгать. Похоже на то.
- Я собирался посылать деньги каждый год, но они тебе уже не понадобились. - В голосе Карифа послышалась гордость. - Ты превратила небольшую сумму в целое состояние.
- Но зачем ты это сделал, Кариф?
- А ты не догадываешься? - Он взял ее за руку и поцеловал в ладонь.
По ее телу пробежал трепет. Она подняла глаза. Глубины его голубых глаз были бесконечны, как море в мерцающем свете.
- Потому что ты моя жена, Жасмин.
В голубом зале наступило молчание, внезапно нарушенное грохотом фейерверка, отчего задрожали оконные стекла.
Она отдернула руку:
- Нет, я не жена!
- Ты дала клятву, - спокойно произнес он, - и я ее дал.
- Это было незаконно. Не было свидетелей.
- По законам Кайса это не имеет значения.
- Этот брак никогда не признают в суде Кьюзи.
- Мы женаты.
Через высокие арочные окна Жасмин увидела в темном небе очередную вспышку фейерверка.
- Отказ может послужить причиной развода…
Кариф посмотрел на нее.
- Твой отказ? - тихо спросил он. - Или мой?
Она перевела дух и выпалила:
- Я была вынуждена уехать из Кьюзи! Меня вынудили!
- Меня тоже заставили…
Ее глаза сверкнули.
- Мы были почти детьми и не понимали, что делаем.
Пока фейерверк продолжался, освещая разноцветными спиралями ночное небо, грохоча, как раскаты грома, Кариф наклонился и нежно прикоснулся к лицу Жасмин.
- Я знаю, - низким голосом произнес он. - И ты знаешь.
Напряжение между ними росло. Его взгляд упал на ее губы. Жасмин насторожилась. Ее грудь внезапно налилась, соски напряглись.
Нет!
- Если мы были когда-то женаты, - выдавила она, - давай сейчас скажем, что нужно, и разведемся. Меня теперь волнует только… моя семья.
- А чего хочешь ты сама?
Ей хотелось поцеловать его.
Но Жасмин не позволит своему безумному желанию разрушить то, чего она добилась, - лишить ее семейной жизни, которую она только-только начала строить. Она подняла темные ресницы и посмотрела в его глаза.
- Я хочу, чтобы у меня был дом. - Ее голос был таким же тихим, как воспоминание. - Семья. Я хочу, чтобы у меня был муж и мои собственные дети…
Грохот фейерверка заглушил ее последние слова. Кариф взглянул на нее, его глаза внезапно потемнели, как полуночное море. Он убрал руки от ее лица.
- Умар Хаджар любит своих детей, своих лошадей и свои деньги - именно в таком порядке, - резко сказал он. - В качестве жены ты будешь в списке четвертой по степени ценности.
- Ему нужны мои связи в Америке. Они считает, что я стану отличной женой и хозяйкой. Этого достаточно.
- Для него недостаточно.
- Чего же еще он от меня захочет?
- Ты слишком красивая женщина, - резко ответил Кариф. - Ни один мужчина не устоит перед тобой.
Несколько мгновений она смотрела на него, потом отвернулась, пряча лицо.
- Это неправда, - тихо сказала она. - Одному мужчине удалось устоять передо мной. - Она подняла глаза. - Тебе.
Он схватил ее за запястье и сжал пальцы:
- Ты думаешь, я не хочу тебя?
Сердце Жасмин бешено заколотилось. Когда он наклонился к ней, она вдохнула его запах - запах мужчины, смешанный с ароматом вина и специй. Его тело, воплощение силы и власти, было так близко к ней… Жасмин хотелось потянуться через стол, забыть обо всем на один безумный миг и прижаться губами к его губам…
Раздался еще один раскат фейерверка. Таинство было нарушено.
Вскочив, она попятилась назад.
- Разведись со мной, - прошептала она. - Если я когда-либо была тебе небезразлична, Кариф. Если я была для тебя не просто любовницей на ночь… Разведись со мной сегодня же вечером!
Он уставился на нее, поджав губы, потом покачал головой. Слезы навернулись на ее глаза, но она сдержалась.
- Ты негодяй! - выдохнула Жасмин. - Безжалостный негодяй. Я давно знаю, что у тебя нет сердца, но я никогда бы не подумала, что ты… - Слезы закапали с ее ресниц. И Жасмин бросилась к двойным дверям.
- Жасмин, остановись! - услышала она вслед. Но не подчинилась.
Фейерверки взрывались за высокими окнами, пока она бежала мимо того угла, где много лет назад впервые столкнулась с Карифом, когда играла с сестрами. Дети тогда катались по скользкому мраморному полу коридора. Жасмин разогналась слишком сильно и проскользила за угол, где и врезалась в Карифа. Тот схватил ее за запястья, чтобы девочка не упала. Его голубые глаза улыбались ей, как раннее весеннее солнышко. И Жасмин влюбилась в него с первого взгляда…
Теперь, спустя тринадцать лет, в течение которых она пыталась забыть о существовании Карифа, все вернулось назад. Всего одно его слово, один взгляд, - и он поймал душу Жасмин, как рыбку в сеть.
Несясь по коридору, она толкнула первую дверь слева и сбежала по деревянной лестнице в сад. Окутанная темнотой, Жасмин глубоко вдыхала теплый воздух пустыни. Она стояла под раскачивающимися темными пальмами в саду рядом с водой, освещаемой лунным светом. Жасмин не позволит себе плакать. Она не позволит себе упасть.
Потому что на этот раз, если она упадет, рядом не окажется принца, способного ее поддержать.
ГЛАВА 3
Услышав, как позади Жасмин захлопнулись двойные двери, Кариф, вздохнув, отправился за ней в погоню. Он увидел, как она исчезла за деревянной дверью в коридоре. Дверь, ведущая в королевский сад, куда могут входить только члены королевской семьи. Он последовал за ней.
Остановившись на нижней ступеньке лестницы, Кариф поднял глаза к ночному небу. Он услышал вдалеке крик филина и почувствовал на лице теплый ветер пустыни, распахнувший ворот его белой рубашки.
Он оказался на охоте.
Кариф больше не ощущал себя королем, ограниченным жесткими рамками официальных обязанностей. Внезапно он превратился в бесконтрольного дикаря. Впервые с тех пор, как вернулся в Шафар, он чувствовал себя самим собой.
Нет, прошло больше времени с тех пор, как он по-настоящему почувствовал себя самим собой. Намного больше…
Где Жасмин? Он посмотрел направо и налево, вглядываясь в темные тени деревьев и в мерцающие воды бассейна, словно пустынный ястреб, выслеживающий свою добычу. Неужели она растворилась в ночи? Была ли она на самом деле или явилась ему лишь во сне?
Серебристый лунный свет падал на качающиеся пальмы. Кариф слышал, как колышется листва и журчит вода в фонтане. Издали доносился шум волн Средиземного моря, разбивающихся о скалы.
Фейерверк в Шафаре по случаю предстоящей коронации продолжался. На ночном небе расцветали спиралевидные бледные цветы. Кариф знал, что в эту минуту должен поблагодарить городской совет, а не носиться за призраками прошлого, - за женщиной, которая с готовностью отдала себя другому мужчине.
Но нет! Она по-прежнему принадлежит Карифу.
Внезапно Кариф увидел, как вдали мелькнуло что-то светлое. Он заметил ее гибкую фигуру - она бежала через сад. Серебристый лунный свет падал на ее черные волосы, белое тонкое платье словно сияло. Она была воплощением соблазнительницы, фееричное ночное существо, достойное фантазий любого мужчины.
Жасмин. Как же долго он желал ее! Как долго испытывал жажду, словно путешественник, пересекающий океан или горячие пески. Жажду, утолить которую могла только она…
Он стоял не шевелясь, наблюдая за ней при лунном свете. Он боялся вздохнуть, будто видение могло исчезнуть.
Выражение его лица посуровело, когда он пошел вперед.
Слишком долгие годы страсти. Слишком много лет запретного желания. Она сожалеет, что несвободна. Что ж, он даст ей свободу, но не теперь.
Сегодня ночью она по-прежнему - его женщина.
Догнав Жасмин, Кариф увидел в лунном свете, как ее длинные черные волосы ниспадают на бледные обнаженные плечи. Плечи, которые теперь сотрясались от тихих всхлипываний.
Он хрустнул веткой, наступив на нее, и остановился.
Жасмин не оглянулась, но Кариф знал, что она услышала его.
- Я знаю, что не имею права здесь находиться, - всхлипывая, сдавленно произнесла она. - Пришел вышвырнуть меня прочь?
Взяв Жасмин за плечи, он повернул ее к себе лицом:
- В этот сад запрещено входить тем, кто не является членом королевской семьи.
- Я знаю…
- А ты - моя жена!
Ахнув, она подняла на него глаза. Ее глаза были широко раскрыты и при лунном свете казались бездонными озерами.
- Но я не могу ею быть, - выдавила она. - Ты король. И ты должен жениться…
- Знаю. - Он изучал ее. - Я дам тебе развод, Жасмин.
- Правда?
- Да, - тихо сказал он, - но не сейчас.
- Чего ты от меня хочешь? - прошептала она, и он крепче сжал ее обнаженные плечи.
Карифу хотелось снять с Жасмин тонкое платье и уложить ее на влажную прохладную траву. Закрыть глаза и почувствовать, как обнимает Жасмин, услышать биение ее сердца и ощутить тепло ее кожи…
Ему хотелось зацеловать ее до умопомрачения, коснуться языком каждого дюйма ее обнаженного тела: от тонкой изящной шеи до полных грудей, тонкой талии и округлых бедер.
Он жаждал почувствовать вкус ее тела, насладиться его сладостью, а затем, когда уже будет не в силах сдерживаться, овладеть Жасмин…
Рассудком Кариф понимал, что не должен так поступать. Жасмин помолвлена с другим человеком. Но, прикасаясь к ней, Кариф забывал о рассудительности…
- Тебя, - прорычал он в ответ. - Я хочу тебя!
- Нет, - замотала она головой. - Мы не можем!
Он вдохнул аромат специй, красных апельсинов и дурманящий, присущий только этой прекрасной женщине запах. Он вдохнул аромат цветущего ночного жасмина и не стал отвечать. Кариф просто опустил голову, чтобы поцеловать Жасмин.
Резко глотнув воздух, она отвернула голову в сторону темных деревьев.
Он поднял руку к ее щеке:
- Посмотри на меня, Жасмин! - Кариф запустил пальцы в ее волосы, заставляя подчиниться. Приподняв ее голову, он взглянул на нее сверху вниз. - Ты моя жена. Ты не можешь отказываться от того, чего мы оба хотим.
Она глубоко вздохнула, затем закрыла глаза. В лунном свете Кариф увидел, как по бледной коже ее щек катятся слезы.
- Нет, - прошептала она, вся дрожа в его руках. - Я не могу отказываться…
Он почувствовал, что она сдается, и восторжествовал. Мозолистыми руками Кариф погладил ее обнаженные руки. Ее кожа казалась такой мягкой под его пальцами. От одного прикосновения к ее лицу у него от страсти забурлила кровь. Он ощущал, как она подрагивает под его ласками.
Кариф, как король, повелевал целым государством, но было одно, чем он повелевать не мог. Единственное, что всегда оказывалось намного сильнее его собственной воли.
Желание, которое он испытывал к Жасмин.
Она приводила его в смятение и трепет. Воспоминания о ней почти свели Карифа с ума, ведь в течение тринадцати лет он не мог удовлетворить своих желаний. И теперь… она в его объятиях.
Он посмотрел на красивое лицо Жасмин, содрогнувшись от желания. Наклонив голову, поцеловал ее закрытые веки, касаясь их губами, словно перышком. Затем, с едва сдерживаемым желанием, неторопливо опустил губы к ее губам. На секунду замер у ее рта, а затем припал к нему в безжалостном и жадном поцелуе.
Жасмин ахнула, когда Кариф ее поцеловал.
Его жаркие объятия не могли сравниться с тем, о чем она грезила бесконечными одинокими ночами. Когда его губы прикоснулись к ее губам, Жасмин почувствовала, как тонет в волнах собственного желания.
Кариф. Ее муж. Она не могла ему сопротивляться, не могла больше отталкивать. Телом и душой Жасмин ощущала, как все сильнее погружается в необузданные объятия всепоглощающей страсти.
Он целовал ее властно и умело. Когда его язык скользнул в ее рот и переплелся с ее языком, она обмякла в его руках и задрожала от невыносимого желания. Ее колени ослабли, соски мучительно напряглись, грудь налилась.
Желание делало ее беспомощной. Кариф обладал над ней такой властью, какая была недоступна ни одному мужчине.
Затем поцелуй Карифа каким-то образом изменился. Теперь он лишь нежно прикасался к ее губам, а Жасмин не просто подчинялась ему. Она стала целовать его в ответ. Их губы сливались, будто в томном танце; каждая клеточка ее тела под тонкой тканью платья пылала, когда Кариф прижимал ее к себе. Она чувствовала себя такой хрупкой у его мускулистой груди.