Она изобразила слабую улыбку.
- Я не собираюсь рассказывать вам, что надеваю, отходя ко сну!
Нежелание этой женщины говорить о себе все сильнее интриговало Барта. Большинство его знакомых начинали рассказывать историю своей жизни едва ли не с первых минут знакомства.
- Вы действительно работали раньше на радиостанции?
- Кто вам сказал об этом?
- Брустер. - Барт улыбнулся, словно находил это очень забавным. - Он говорил, что вы одно время работали в Службе доверия.
- Да, это так, - подтвердила Хейзл, удивляясь, как легко ему удалось перевести разговор на обсуждение ее личной жизни. Интересно, зачем ему это?
- Необычная работа, - сказал Барт, слегка прищурившись. - Как вы ее нашли?
- Ну, мне пришлось пройти долгий путь, прежде чем я чего-то добилась в жизни. Я жила в Бирмингеме и работала в большом универсальном магазине…
- Скучно было? - спросил Барт.
- Да, очень. Каждый четверг мы с подругами ходили играть в теннис, а потом заходили в паб что-нибудь выпить. Однажды мы познакомились там с компанией парней, которые приехали в отпуск из Шотландии. Один из них начал рассказывать мне о своих проблемах…
- Это за него вы потом вышли замуж?
Хейзл кивнула.
- Да. Он работал на радиостанции в Эдинбурге.
- Вероятно, вы поразили его своей рациональностью, и он влюбился в вас, так?
Она покачала головой.
- Не совсем. Я считаю, что нельзя диктовать человеку, что ему делать. Его можно только направить, а решать свои проблемы он должен самостоятельно.
- И он принял правильное решение?
Хейзл погрузилась в воспоминания. Харли не знал, как поступить: остаться в семейном банковском бизнесе или же работать диск-жокеем на радио, и она спросила, что для него важнее - одобрение отца или призвание? Много позже он признался, что именно в тот момент решил жениться на ней. Это даже испугало Хейзл - она никогда не думала, что любовь может быть такой внезапной, такой неразборчивой и опрометчивой…
- Думаю, да.
- Типичная история, - пробормотал Барт.
Это ироничное замечание глубоко задело Хейзл.
- Это было только начало, - спокойно заметила она. - А вот финал…
- Понимаю, - отозвался Барт.
- Когда вы общались с Брустером?
- После нашей первой встречи. - Он не собирался лгать ей. Эта женщина вызывала его интерес, и он никак не мог понять почему.
- Что еще он обо мне рассказывал?
Барт полушутливым жестом прижал руку к сердцу.
- Я не могу выдавать друга, мэм!
Хейзл провела пальцами вдоль ободка своего бокала, понимая, что ей известно о Барте гораздо меньше, чем ему о ней, причем большинство сведений о нем получено от Лили.
- А как насчет вас? - холодно поинтересовалась она. - В вашей жизни есть какая-то женщина?
- А вам не терпится это узнать? - поддразнил ее Барт.
Хейзл сделала вид, что не расслышала, и повторила вопрос:
- Так есть у вас кто-нибудь?
- В данный момент нет.
- А в прошлом?
Барт удивленно взглянул на нее.
- Конечно, - ответил он. - Мне же тридцать два года! А что, вам трудно представить, что у меня могут быть с кем-то серьезные отношения? Неужели я похож на неудачника?
Хейзл отодвинула тарелку с почти нетронутым цыпленком, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Его манера отвечать на вопросы не вязалась с ее представлениями о типичном соблазнителе.
- О, вне всяких сомнений, у вас была масса поклонниц, - отшутилась она.
Барт нахмурился.
- Вовсе нет. Я не отличаюсь неразборчивостью в связях.
- Приятно слышать, - вежливо ответила Хейзл.
Барт недоумевал, отчего у него возникло ощущение, что эта женщина что-то скрывает.
- Итак, - сказал он, - что я должен делать, начиная с этого момента и до начала бала?
Хейзл уловила перемену в его тоне и постаралась переключиться в деловое русло. Она ослепительно улыбнулась и сказала:
- О, ничего особенного - только подписывать чеки! И, разумеется, надеть свой лучший костюм!
5
Хейзл отступила назад, чтобы лучше рассмотреть пространство под огромным тентом, и вздохнула. Зрелище было потрясающее, иначе не скажешь.
Здесь царил настоящий разгул темно-красных, пурпурных и малиновых оттенков. Столы, покрытые темно-красными скатертями, были украшены пурпурными розами. Сверху свисали гроздья воздушных шаров в виде сердец, а стойки тента увивали гирлянды темно-зеленого плюща.
Не слишком ли много всего, подумала Хейзл, пытаясь оценить свою работу беспристрастно. Нет, пожалуй, придраться не к чему. Роскошное убранство бала делает честь ее дизайнерским способностям. Она была рада, что сумела сочетать собственные находки с традиционными вариантами оформления. В конце концов, Валентинов день без украшений в форме сердец - все равно, что Рождество без елки и жареной индейки!
Оставалось три часа до прибытия первых гостей, и Хейзл надеялась, что за это время, - тут она суеверно постучала по деревянной спинке стула, - все будет окончательно готово.
Под небольшим тентом, примыкавшим к основному, под присмотром четырех шеф-поваров готовились изысканные блюда. Многочисленные официанты расставляли возле каждого прибора карточки с именами гостей, протирали хрустальные бокалы и проверяли, все ли в порядке по части сервировки. Вскоре должен был прибыть оркестр.
Хейзл уговорила Лили не совершать необдуманных поступков, считая, что Барта Ардена достаточно лишь слегка проучить, обойдясь напоминанием о его "послужном списке". Кроме того, Лили обещала, что, чем бы ни закончился этот вечер, она обязательно изменит свою жизнь, начнет думать о настоящем вместо разбитого прошлого или туманного будущего, и бросит пить.
Казалось, Хейзл не о чем было волноваться, но ее не оставляло дурное предчувствие.
Она нервно провела вспотевшими ладонями по своему алому бальному платью, взятому напрокат специально для сегодняшнего праздника. Поскорее бы этот вечер закончился! Последние несколько недель Хейзл не думала ни о чем другом и сейчас чувствовала, что силы ее на исходе.
Разумеется, оркестр будет играть медленные томные мелодии, подходящие для того, чтобы соблазнять женщин. Одна за другой они будут подходить к хозяину дома с приглашением на танец… во всяком случае, Хейзл на это надеялась.
- Привет, - произнес глубокий мягкий голос у нее за спиной, и, повернувшись, она едва скрыла радость.
В течение последнего месяца они с Бартом виделись редко и только по делу, если не считать того дня, когда он пригласил ее на чай в старинный ресторанчик.
Это чаепитие продлилось несколько больше, чем предполагала Хейзл. По контрасту с хмурым январским днем маленький зал, освещенный пламенем камина, казался особенно уютным, и она наслаждалась крепким чаем и восхитительными пирожными, не переставая, однако, испытывать легкое чувство вины.
Потом они общались с Бартом только по телефону. У него была легкая и непринужденная манера разговора, и иногда Хейзл начинало казаться, будто они старые друзья, а это была опасная иллюзия.
- Барт! - воскликнула она и подумала: отчего это я так радуюсь при виде человека, которого видела всего три раза?
Джинсы плотно, словно вторая кожа, облегали его длинные стройные ноги, и Хейзл невольно отвела взгляд, ругая себя за то, что обращает внимание на такие вещи.
- Почему вы еще не одеты? - спросила она. В уголках губ Барта заиграла улыбка. Ему было приятно вновь увидеть эту женщину. Она не сделала ничего из того, что он ожидал, и даже не надоедала ему телефонными звонками, изобретая поводы для встречи. До сих пор Барт сталкивался с женщинами, которые вели себя именно так, и сейчас ему приятно было сознавать, что хотя бы одна является исключением из правила. Впервые за много лет ему самому приходилось звонить женщине, причем по делу!
Он оглядел свои старые джинсы и слегка помятую голубую рубашку.
- Да, пожалуй, вид у меня не слишком презентабельный. Но все же его нельзя назвать непристойным, не так ли, дорогая?
Хейзл уловила в его замечании скрытый подтекст и подумала: "О Боже! Пусть он скажет еще что-нибудь в этом духе, пусть напомнит мне, зачем я здесь, пусть использует всю силу своего обаяния и сексуальной привлекательности… Только бы не видеть этот взгляд заблудившегося ребенка, промелькнувший в глубине его глаз!"
- Полагаю, для праздничного ужина ваш наряд не слишком подойдет, - сказала она вслух и выразительно посмотрела на часы. - Пора привести себя в порядок.
- Ерунда! У нас еще несколько часов! - отмахнулся Барт.
- Всего три, - поправила его Хейзл. - И сделать предстоит еще немало.
- Раз уж мы заговорили об одежде, - насмешливо заметил он, бросив заинтересованный взгляд на ее платье, - не слишком ли вы принарядились, чтобы заниматься последними приготовлениями?
Она готова была бы согласиться с ним, но у нее были причины одеться заранее. Дело в том, что ей вовсе не хотелось давать ему шанс увидеть ее в неглиже.
Поэтому сейчас на ней было платье из тонкого алого бархата с узким лифом, пышной юбкой, сквозь разрез которой виднелась шелковая нижняя, и длинным шлейфом.
Полные плечи Хейзл оставались открытыми, и их молочная белизна контрастировала с глубоким тоном платья. Конечно, этот костюм был не в ее стиле, но зато вполне соответствовал духу праздника.
- Вам не нравится мой наряд? - с вызовом бросила она.
- Я этого не говорил. Но если вас действительно интересует мое мнение, то я считаю, что вы выглядите как героиня авантюрного романа. - Барт с трудом подавил желание показать ей язык. - Вы к этому стремились?
- Нет, мне просто не хотелось выглядеть бесцветной.
- Жаль, - мягко сказал Барт и замолчал. Он почувствовал, что кровь сильнее застучала у него в висках, когда представил, что она могла бы ответить на его следующий вопрос: - Чем вы собираетесь заняться до начала бала?
Он смотрел на нее так, что ей стало тесно в узком корсаже, а по телу пробежала сладостная дрожь.
- Последними приготовлениями, - неуверенно ответила она.
Глаза Барта скользнули по ее глубокому декольте.
- А вам не будет… немного жарко? - своим неотразимым бархатным голосом спросил он.
Хейзл ощущала, как ее тело откликается на чувственное звучание этого голоса, хотя рассудок призывает противостоять чарам. Именно так ты и попалась в западню в прошлый раз, напомнила себе она. Ты поддалась очарованию мужчины. Не забывай, к чему это привело!
И она строго, словно школьная учительница на дерзкого ученика, посмотрела на Барта и покачала своей изящной головкой, увенчанной высокой прической.
- О, нет! Когда соберутся гости, мы включим специальные вентиляторы, так что температура воздуха будет комфортной. Уверяю вас, Барт, никто не перегреется… если вы это имели в виду!
- Я не это имел в виду, - ответил он с усмешкой.
Но Хейзл сочла, что безопаснее притвориться дурочкой.
- Простите, - сказала она, улыбаясь широкой профессиональной улыбкой. - А что же?
- Неважно, - уклонился от ответа Барт. - Ваш наряд восхитителен, - тихо произнес он, чувствуя, что не в силах отвести взгляд от ее полуобнаженной груди и плеч. Контраст между молочно-белой кожей и алым бархатом платья был невероятно эротичен.
- Спасибо! - вежливо отозвалась Хейзл.
- Почему бы нам не выпить по бокалу шампанского, пока гостей еще нет? - предложил Барт.
Это было заманчивое предложение, но почему-то в устах Барта Ардена оно звучало слишком интимно.
Хейзл покачала головой.
- Нет, я лучше воздержусь, - ответила она. - Вечером мне предстоит возвращаться в Бирмингем, и я еще недостаточно хорошо освоила автомобиль, который взяла напрокат.
- Вам не нужно никуда ехать, - возразил Барт. - В моем доме есть четыре свободные спальни, и любая из них - в вашем распоряжении.
- Я никогда не остаюсь ночевать в доме хозяев после таких грандиозных мероприятий, как бал, - холодно произнесла Хейзл. - Это ведь не домашняя вечеринка.
На самом деле она вполне могла уехать домой завтра утром, но… Не то, чтобы она не доверяла Барту, - такая мысль показалась Хейзл абсурдной. Но ее тревожило, как он отреагирует на поступок Лили: воспримет, как шутку, просто пожмет плечами или же разъярится, как бык при виде красной тряпки?
И Хейзл решила не рисковать. Лучше уехать сегодня вечером и появиться только завтра, когда Барт, возможно, будет в более благодушном настроении.
- Спасибо за приглашение, - улыбнулась она, - но я не могу остаться.
- Может, тогда выпьем хотя бы кофе? - не отставал Барт.
- У меня и в самом деле нет времени, - ответила Хейзл. - А даже если бы оно и было, - добавила она извиняющимся тоном, - я не изменила бы правилу, исключающему панибратство с клиентами. Мне не нужны осложнения. Надеюсь, вы меня понимаете?
За последние несколько лет, да, пожалуй, и за всю жизнь Барт ни разу не получал подобной отповеди. Он почувствовал одновременно и раздражение, и невольное восхищение.
- Простите, - сдержанно сказал он. - Мне казалось, что я не нарушил правил приличий. Хотя, возможно, вы правы. Наверное, шампанское слегка ударило мне в голову. Жаль, сегодня вечером я должен быть в форме. - Он улыбнулся все той же неповторимой улыбкой и, увидев, что Хейзл покраснела, снова с удивлением отметил, как легко ее смутить. - Думаю, мне лучше расслабиться в горячей ванне.
И, насмешливо взглянув на нее, он направился к дому. Хейзл молча смотрела ему вслед, жалея о своем отказе.
Официанты сновали между столами и импровизированной "кухней". Хейзл взглянула на небо.
Вечер был ясным, показались первые звезды. Слава Богу, хотя бы с погодой повезло, подумала она, ведь обычно в феврале бывает сыро и холодно, так что женские прически портятся, а высокие каблуки увязают в размокшей земле. Ей не раз приходилось сталкиваться с такими проблемами на Валентинов день…
Через несколько минут после ухода Барта прибыл струнный квартет. Музыканты получили задание играть спокойные мелодии во время ужина, а потом, когда гости изъявят желание танцевать, перейти к более зажигательным ритмам. Хейзл предложила им кофе с пирожными и прошлась вдоль столов, нервно поправляя салфетки, ножи и вилки.
Ей никак не удавалось справиться с волнением.
Разумеется, имени Лили не было в списке гостей Барта, как и других его бывших любовниц. Зато там хватало знаменитых фамилий писателей, актеров, врачей.
- Как дела, мисс идеальная деловая женщина?
Хейзл обернулась, увидела Барта в вечернем смокинге, и глаза ее невольно широко раскрылись от восхищения.
- Надеюсь, все приготовления закончены? - спросил он.
- Это занятие бесконечно, - ответила она. Интересно, догадывается ли Барт Арден, что выглядит как профессиональный манекенщик, подумала она. Впрочем, все мужчины хорошо смотрятся в вечерних костюмах. Темный цвет и элегантный покрой пиджака придают им официальность, а галстук-бабочка - некую старомодность.
Впрочем, Барт и без того был стройным и элегантным, и вечерний костюм лишь подчеркивал это. В этом мужчине было какое-то неуловимое очарование, и даже самая дорогая одежда ничего не могла к этому добавить.
- Вы… изменились, - пробормотала она.
- Вот как? - Барт по-прежнему не мог оторвать глаз от ее обнаженных плеч. - А вы, к счастью, нет. Вам идет красное.
Хейзл, спохватившись, взглянула на часы.
- Ваши гости вот-вот прибудут. О, смотрите! - воскликнула она с облегчением при виде пары, стоящей у входа с растерянным видом. - Вот и они!
- Да, я вижу. - Барт слегка удивленно взглянул на нее. - Знаете, Хейзл, сегодня вечером вы напоминаете кошку на раскаленной крыше. - И, приветственно помахав рукой гостям, он уже пошел им навстречу, но вдруг обернулся и спросил: - Вы всегда так нервничаете перед приемами?
- Конечно! - резко ответила она. - Это ведь самая ответственная часть моей работы!
- А вы всегда все делаете "на отлично"? - поддразнил ее Барт и, не дожидаясь ответа, направился к гостям. - Стив! Берта! Добро пожаловать!
Хейзл перевела дыхание и дрожащими руками налила себе стакан холодной воды. Что ж, основная часть работы закончена, и теперь остается только проследить, чтобы все шло гладко. А для этого нужно сохранять спокойствие.
Официантки расставляли на столах блюда, двигаясь, словно вышколенные механические куклы, - настолько точными и расчетливыми были все их движения.
Большинство приглашенных женщин едва притронулись к угощениям, делая вид, что берегут фигуру.
Интересно, кто будет партнершей Барта во время танцев, гадала Хейзл. Что, если он пригласил какую-нибудь симпатичную девушку, которая пополнит его донжуанский список, а потом будет рыдать в отчаянии, как Лили?
Но, к ее удивлению, Барт усадил рядом секретаршу мисс Лоуренс. Она выглядела прекрасно, но Хейзл сомневалась, что его может заинтересовать женщина бальзаковского возраста!
Он пригласил Хейзл за свой столик, где сидели наиболее важные из гостей и несколько служащих детской больницы, но она отказалась.
- Я на работе! - пояснила она. - И если что-нибудь идет не так, - а это всегда происходит, когда теряешь контроль над ситуацией, уж поверьте! - я должна быть готова незамедлительно принять меры.
Барт удовлетворенно улыбнулся. Она нарушала все сложившиеся в его голове стереотипы, и он понял, что ему это нравится.
- А ваши профессиональные правила поведения не запрещают танцевать с клиентами? - спросил он.
Хейзл с наигранным равнодушием пожала плечами, но ее сердце забилось чаще. Разум приводил ей множество доводов за то, чтобы сказать "нет", но она не прислушалась к нему.
- Нет, не запрещают, - ответила она. - Но давайте сделаем это чуть позже.
Их глаза встретились. Барт, удивленный ее согласием, сказал:
- Не беспокойтесь, я не забуду.
Хейзл так ни разу и не присела. Беспрестанно снуя вокруг столов, она перехватывала на ходу, то крохотный бутерброд, то устрицу или раковую шейку. На десерт подали суфле, украшенное земляничными ягодами, выложенными в форме сердец, в которые вонзались шоколадные стрелы, и, судя по восторженному гулу присутствующих, это изобретение им понравилось.
- Как идут дела? - спросила Хейзл у одного из шеф-поваров, когда те занялись приготовлением кофе.
- Как по маслу, - ответил тот улыбаясь. - Шампанское не успевают подавать! Я обслуживал множество праздников, но этот Валентинов день - что-то особенное!
Напитков действительно было выпито немало, но Хейзл обратила внимание, что Барт оставался сдержанно-любезным и не выказывал излишней веселости, присущей подвыпившему человеку. В то же время он не изображал трезвенника, чтобы не выделяться на фоне гостей.
Хейзл вернулась обратно под тент и увидела, что все столы уже пусты, а оркестр заиграл более живую мелодию. Объявили танцы. Несколько пар поднялись со своих мест и закружились по площадке.
Она посмотрела на часы. Темная тень, словно из ночных кошмаров, неожиданно выросла перед ней.
- Какой у вас печальный вид, - произнес знакомый бархатный голос. - Что-нибудь не так, Хейзл?
- Нет, все в порядке, - быстро ответила она. - Но я бы вас попросила не подкрадываться так внезапно.
Барт внимательно посмотрел на нее.
- А я вас - не вздрагивать каждый раз, когда я к вам приближаюсь.