Харрисон помог ей сесть в машину, сел за руль и тронулся с места. Он попробовал вести легкую, непринужденную беседу, однако Фрэнки отвечала односложно.
До Лонг-Айленда было полтора часа езды. Харрисон ощущал клокотавший в ней гнев. Хорошо еще, она держит его в себе.
Он предпринял еще одну попытку и вновь получил краткий ответ. Тогда Харрисон включил радио и больше не пытался заговорить с Франческой.
Они приехали в особняк Грантов к коктейлю. Он устроил для нее короткую экскурсию по дому, с его мраморными полами и гобеленами на стенах, и понял, что Фрэнки здесь нравится больше, чем в пентхаусе.
Как только они вышли в сад, к ним поспешила его мать, оставив толпу гостей под деревьями, украшенными гирляндами. Седовласая Эвелин Грант, как всегда, была элегантна.
Она проницательно взглянула на Фрэнки, возвышающуюся над ней на добрых шесть дюймов.
– Так, значит, вы и есть Фрэнки, от которой мои мальчики без ума.
Щеки молодой женщины окрасились румянцем.
– У вас чудесные сыновья, миссис Грант. Я рада, что работаю с ними.
– А они рады, что вы работаете с ними, – заявила Эвелин Грант. – Даже сильным мужчинам необходима женская поддержка.
Рука Харрисона лежала на талии Фрэнки, хотя было совершенно ясно, что ей это не нравится.
Мать взглянула на него и слегка подняла брови:
– Тебя искал Том Деннисон. А я пока представлю Франческу гостям.
Харрисон и сам не понимал, почему он этого не хочет. Для них лучше держаться друг от друга на расстоянии, а его мать, утонченная светская львица, позаботится о Фрэнки.
– Не возражаешь? – спросил он.
Фрэнки кивнула, но Харрисон заметил неуверенность в ее глазах.
Он оставил женщин и нашел Тома Деннисона в дальнем углу патио. Деннисон завел беседу о политике и текущем положении дел. Он недвусмысленно намекнул на то, что поддержит Харрисона на выборах, если тот решит принять в них участие. Харрисон слушал его с непроницаемым выражением.
Миссис Грант знакомила Фрэнки с гостями. Через некоторое время она передала ее Кобурну, который переходил с ней от одной группы к другой. Харрисон видел, как оживает Фрэнки. Ее глаза сияли, а когда холостые друзья Кобурна флиртовали с ней, она улыбалась с робостью и удовольствием – это сочетание он нашел чертовски привлекательным.
В его груди образовался узел. Одинокие и успешные мужчины проявляли интерес к красавице брюнетке. Почему нет? Фрэнки обладала всем, что мужчина хотел бы видеть в женщине. Она умница и красавица.
Харрисон схватил бокал вина с подноса проходившего мимо официанта, чувствуя, что ему становится тяжело дышать. Его среди этих мужчин нет, хотя Франческа перевернула все вверх дном в его мире.
Подали закуски. Шампанское лилось рекой. Квартет, приглашавшийся на вечеринки Грантов уже почти два десятилетия, заиграл мелодию. Харрисон как раз закончил долгую дискуссию с одним из старых друзей его отца, когда Сесили Харгроув нашла его. Как всегда, эта блондинка заражала своим энтузиазмом.
– Харрисон, – укорила она его, целуя в щеку, – ты не ответил на мой звонок. Месяц назад, – пояснила она, качая головой. – Папа трудоголик, но ты еще хуже.
Харрисон взглянул на нее другими глазами. Семья этой девушки обладала столькими связями, что он легко победил бы в президентской гонке во многих восточных штатах. У нее были роскошные волосы, большие голубые глаза и стройная фигурка. Ее одежда, как всегда, была безукоризненна. Сесили станет прекрасной женой политика. Она никогда не скажет то, что говорить не следует, и никогда не подвергнет сомнению его решения.
Но она никогда не заставит его чувствовать себя живым. На это способна только Фрэнки.
– Пойдем потанцуем, – предложила Сесили, потянув его за рукав. – Я только что вернулась из Монтаны, где ездила верхом. Мне столько нужно тебе рассказать!
Фрэнки смотрела, как Харрисон идет на танцевальную площадку с красивой хрупкой блондинкой. Это было как удар кинжалом. И это было нелепо. Между ней и Харрисоном ничего нет. Вокруг много привлекательных мужчин, которые явно ею заинтересовались.
Однако Фрэнки не могла сдержать любопытство.
– Кто это? – небрежно спросила она у Кобурна.
– Сесили Харгроув. – Он состроил гримасу. – Удивительно, что она так долго не подходила к Кобурну. Обычно она липнет к нему, как репей.
Это была женщина, которую все прочили Харрисону в жены. Идеальная кандидатура.
В голубых глазах Кобурна вспыхнули озорные искорки.
– Хочешь повеселиться?
Фрэнки улыбнулась через силу:
– Я и так веселюсь.
– Нет, действительно повеселиться. – Он взял ее за руку и зашагал к танцплощадке. – Подыграй мне.
Кобурн заключил Фрэнки в объятия. Он оказался отличным танцором, даже лучше Харрисона. Танцевать с ним было одно удовольствие. Точнее, было бы удовольствием, если бы Фрэнки не видела, как Сесили улыбается Харрисону.
Кобурн привлек ее к себе. Фрэнки недоуменно посмотрела на него.
– Расслабься, – прошептал он. – Я хочу развлечься.
В его глазах зажглись огоньки, и она моргнула. Кобурн знает!
Фрэнки вздохнула:
– Ему все равно.
– Думаешь? Дай мне пять минут.
Фрэнки было запротестовала, но затем в ней взыграла гордость. Поэтому, когда Кобурн привлек ее к себе так близко, что его щека коснулась ее щеки, она не стала возражать. Его рука опустилась на ее талию, губы задели ее подбородок. Пара, танцевавшая рядом с ними, бросала на них заинтересованные взгляды.
– Кобурн…
– Подожди.
Оркестр заиграл чувственную мелодию. На них упала тень. Кобурн с явной неохотой повернул голову, оторвав губы от подбородка Фрэнки.
– Гар?
Рядом с ними стоял мрачный Харрисон. Чуть позади стояла Сесили.
– Думаю, моя очередь. Давай меняться партнершами.
Кобурн не сразу выпустил Фрэнки из объятий. Несколько секунд братья смотрели друг другу в глаза. Сесили переводила взгляд с одного на другого, закусив губу.
– Только если ты мне ее вернешь, – наконец произнес Кобурн.
– Как бы не так.
Харрисон взял Фрэнки за руку и дернул к себе. Она негромко вскрикнула. Кобурн заключил в объятия Сесили. Фрэнки поняла, что Харрисон пребывает отнюдь не в лучшем расположении духа. Злится?
– Харрисон, что происходит?
– Я мог бы задать тебе этот же вопрос, – процедил он сквозь зубы.
Фрэнки хотела признаться, что Кобурн развлекается, но передумала.
– Я просто танцевала с Кобурном.
– Он тебя целовал!
– О нет, – запротестовала она. – Впрочем, какое это имеет значение? Ты ясно дал понять, что нам не стоит уступать желанию, так что я вольна делать все что угодно.
– Поэтому от одного брата ты перешла к другому? Я думал, что у тебя высокие моральные принципы, Фрэнки.
Он назвал ее Фрэнки. И кажется, он ревнует. Причем ревнует всерьез. Осознав это, она чуть не задохнулась.
Возможность заставить его признаться в своих чувствах была слишком заманчива, чтобы ею не воспользоваться.
– Может, я решила последовать твоему совету. Ты же сказал, что я была огромной ошибкой.
– Я пытался не совершать глупостей ради нас обоих.
– Я хочу танцевать с Кобурном. А ты танцуй с Сесили. Так будет лучше для всех.
Глаза Харрисона вспыхнули. Фрэнки даже показалось, что она ощутила прикосновение к коже язычков пламени. Сжав ее руку, он повернулся и ушел с танцплощадки, таща ее за собой. Ей пришлось чуть ли не бежать, чтобы не отстать от него. Фрэнки заметила Кобурна. Он смотрел на них весело и в то же время удовлетворенно.
Когда они оказались на лужайке, она попыталась остановиться.
– Что ты делаешь?
Харрисон мрачно взглянул на нее:
– Мы идем в лодочный домик, чтобы поговорить. Это единственное место, где нас не потревожат. Пойдешь сама или тебя понести?
Ее сердце сбилось с ритма. Фрэнки не знала, хочет ли она остаться наедине с ним, когда он в таком состоянии.
Она чувствовала, что многие смотрят им вслед.
– Не устраивай сцену, – попросила она.
– Мне плевать, кто что подумает.
Ох! Ее сердцебиение участилось. Харрисон направлялся к озеру. Чем дальше они отходили, тем сильнее тревожилась Фрэнки. Наконец они дошли до лодочного домика. На веранде горела лампа.
– Харрисон…
Он остановился на причале и отпустил ее руку:
– Кобурн тебе неинтересен. Ты сама так сказала.
– Нет, – кивнула Фрэнки, стараясь не поддаться страху. – Но я хочу поговорить о другом. Ты ревнуешь, Харрисон. Ты испытываешь ко мне чувства, в которых не хочешь признаться даже самому себе.
– О нет, ты ошибаешься. Себе я признался.
Фрэнки растерялась. Харрисон посмотрел на нее сверху вниз. В его глазах бушевала буря.
– Хочешь играть честно? Да, мне было ненавистно видеть тебя с Кобурном. Я знаю, что тебе нужен не он, а я. А он хищник.
– Нет. Он просто хотел немного поразвлечься на твой счет.
Лицо Харрисона было словно высечено из гранита.
– Думаешь, это хорошая идея?
Фрэнки покачала головой:
– Нет… – Она прижала ладони к вискам. – Плохая.
– Я тебе не нужен, Фрэнки, – продолжал Харрисон, словно не слыша ее. – Признайся. Тебе нужно завязать отношения с хорошим парнем, который будет относиться к тебе с уважением и станет отцом твоих детей. – Он покачал головой. – Я не могу быть таким.
– Почему бы тебе не рассказать, какие чувства ты ко мне испытываешь? А решение я приму потом.
Харрисон покачал головой:
– Это ничего не изменит. Мне нечего тебе предложить.
В ней вспыхнула досада.
– Клянусь, я немедленно вернусь обратно, найду подходящего холостяка и начну флиртовать с ним, как сумасшедшая, если ты не скажешь.
Ей показалось, что Харрисон хочет уйти. Но затем он бросил на нее взгляд, в котором застыла мука, и сжал пальцами ее подбородок.
– Ты заставляешь меня хотеть тебя. Нуждаться в тебе. А я не способен на серьезные отношения.
Так приятно было снова ощущать ее прикосновение! Фрэнки была готова замурлыкать, как кошка. Она не сводила с Харрисона глаз.
– Может, ты не знаешь, на что способен?
– Ты принадлежишь свету, я – тьме. Я сделаю тебя несчастной.
– Я смогу позаботиться о себе, Харрисон, уверяю тебя.
– Но не со мной, – мягко возразил он. – Я и сам не знаю, каким стану через несколько недель.
Президентская кампания. Слухи о ней ходили среди гостей. Все ожидали, что Харрисон включится в президентскую гонку. Но Фрэнки было на это наплевать. Ей был небезразличен он сам.
Она сглотнула.
– В ту ночь… Я еще никогда ни к кому не испытывала таких чувств. У меня еще никогда не было такой близости ни с одним человеком. Это… – Фрэнки покачала головой. – Это меня тоже до чертиков напугало, Харрисон. Я не знаю, как мне справиться с чувствами, но не собираюсь их отрицать. – Она не сводила с него глаз. – Ты сказал, что благодаря мне чувствуешь себя живым. То же самое я могу сказать о себе.
Его глаза стали черными. Харрисон долго молчал.
– Ты поступишь разумно, оставив меня. Если я не разобью твое сердце сейчас, то сделаю это позже, – наконец сказал он.
– Ты этого не знаешь. – Они стояли очень близко друг к другу. – В жизни ничего нельзя предсказать. Ты не можешь застраховать себя от боли. Это невозможно.
Харрисон задумался. Кажется, она попала в цель. Он действительно слишком долго запрещал себе чувствовать. Сердце Фрэнки гулко забилось, когда он наклонил голову и коснулся уголка ее губ.
– Зря ты пытаешься обрести счастье со мной.
– Позволь себе следовать своим инстинктам.
Харрисон что-то нечленораздельно пробормотал, и в тот же миг между ними вспыхнуло пламя. Он накрыл своими губами ее губы. Фрэнки прильнула к нему. После треволнений прошедшей недели ей хотелось получить подтверждение, что она была права.
Поцелуй Харрисона стал настойчивее. Он стремительно терял над собой контроль. Его руки легли на ее груди, затем опустились на бедра.
– Ты чудесно выглядишь, – выдохнул он, когда они на мгновение оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. – Я чуть не врезал Кобурну.
Фрэнки улыбнулась:
– Он хотел тебя спровоцировать.
– Ему это удалось. – Харрисон притянул ее бедра к себе.
Фрэнки ощутила, как сильно он возбужден.
– Харрисон…
Он взял ее за руку и зашагал к лодочному домику.
– Не здесь, – робко запротестовала она.
– Ты сама настояла, чтобы я следовал инстинктам. Харрисон толкнул дверь. Внутри горел тусклый свет и стояли деревянные скамейки.
– Разве не здесь будут запускать фейерверк? – спросила Фрэнки.
Харрисон прижал женщину к стене, ее жег огонь его глаз.
– У нас есть двадцать – двадцать пять минут. Более чем достаточно.
Фрэнки ощутила, как в ней разгорается ответный огонь. Сердце ее забилось. Неужели Харрисон в самом деле готов пойти на это?
– Люди видели, как мы уходили, – сделала она последнюю попытку его образумить.
Он спустил бретельки ее платья и прижался губами к округлому плечу.
– Этот скандал не станет величайшим в истории, поверь мне.
Это прозвучало не очень убедительно, однако Харрисон уже спустил платье до талии, и Фрэнки забыла обо всем. Под платьем не было бюстгальтера – покрой не предусматривал его. Глухой одобрительный рык мужчины заставил Фрэнки задрожать. Харрисон, обхватив ее груди ладонями, наклонил голову и втянул один сосок в рот. Тот мгновенно затвердел и набух. Затем он проделал то же самое с другим соском.
Затем он, подняв подол платья, обнажил бедра Фрэнки. Опустившись на колени, он хрипло приказал ей удерживать платье и прижался губами к ее самому интимному месту.
Женщину опалил жар.
Она прислонилась к стене и закрыла глаза. Ласки его были умелыми и страстными. Харрисон дразнил Фрэнки, и колени ее ослабли. С губ Фрэнки сорвался громкий стон. Она замерла.
Что, если кто-то услышит?
Харрисон поднялся, полный решимости довести дело до конца. Он приподнял Фрэнки, его возбужденная плоть была готова проникнуть в ее жаркое тело.
– Ты предохраняешься?
Фрэнки кивнула, впрочем, она не стала бы его останавливать, даже если бы это было не так.
Харрисон слился с ней одним сильным, уверенным толчком, от которого у нее пресеклось дыхание.
– О боже… – прошептала она.
Фрэнки вонзила ногти в его плечи. Она намеревалась взять все, что он был готов ей предложить. Она надеялась, что Харрисон позволит своим чувствам одержать верх над разумом и ощутит волшебство, которое рождается, когда они вместе.
Фрэнки прижалась губами к его губам, так же как и он, ища освобождения. Харрисон не останавливался, пока она не застонала. Ее тело конвульсивно содрогнулось. Откуда-то издалека до нее донесся его стон, и Фрэнки улыбнулась, радуясь, что они достигли кульминации одновременно.
Прошло несколько минут, прежде чем они пошевелились. Наконец Харрисон позволил ей встать на пол. На его лбу выступили капли пота. Сердце Фрэнки продолжало нестись галопом.
Из полудремотного состояния их вывели голоса снаружи. Харрисон пришел в себя на секунду быстрее. Он одернул платье Фрэнки и вернул бретельки на место.
– Твоя прическа, – отрывисто произнес он, приводя одежду в порядок.
Ее локоны растрепались, и причесать их не было никакой возможности.
Голоса раздавались уже в нескольких ярдах от домика. Фрэнки бросила на Харрисона панический взгляд.
– Я не могу, – испуганно прошептала она.
Он провел ладонью по лбу.
– Пусть думают, что это из-за ветра. – Поправив пиджак, он взял ее за руку. – Там боковая дверь. Мы можем незаметно выйти и влиться в толпу.
Они выбрались наружу. Гости столпились на причале и ждали начала фейерверка. Надежда, что их появление останется незамеченным, была разбита Эвелин Грант. При виде парочки она нахмурилась. За ней шел Кобурн. Он посмотрел на Харрисона, который держался спокойно и невозмутимо. Взгляд Кобурна опустился ниже, и Фрэнки внутренне содрогнулась. На брюках Харрисона отчетливо проступало пятно.
Кобурн отвернулся. Его плечи задрожали. Эвелин Грант погрозила старшему сыну пальцем:
– Харрисон, единственное, о чем я тебя попросила, чтобы ты проводил сюда гостей, но ты даже это не удосужился сделать.
Он пожал плечами:
– Я хотел показать Фрэнки поместье. Приношу свои извинения.
Эвелин поджала губы.
– Может, ты хотя бы попросишь, чтобы начинали?
Удерживая Фрэнки за руку, Харрисон подошел к команде, которая должна была запустить фейерверк. Через несколько минут Фрэнки стояла в кольце его рук, а в небе начали вспыхивать красные, синие и белые огни. Она прижалась к Харрисону. Этот фейерверк словно открывал новую страницу в их жизни. Харрисон опустил голову и сказал ей на ухо:
– Бывали фейерверки и получше.
Фейерверк продолжался почти двадцать минут. Гранты не поскупились, устраивая вечеринку, отмечающую окончание лета. Фрэнки обвела взглядом гостей и замерла, встретившись с большими голубыми глазами, в которых застыла боль.
Сесили.
В ее животе образовался тугой узел. Неужели она только что совершила глупость? Или была чересчур наивна? Это не ее мир. Вот Сесили…
Когда почти все гости разъехались – остались всего несколько человек, продолжающих веселиться с Кобурном, – Харрисон взял Фрэнки за руку и повел к дому.
Огромный дом показался ей необыкновенно тихим. Они поднялись по лестнице к гостевым спальням, но Харрисон не остановился там. Он провел ее на третий этаж, где находилась его комната.
– Люди начнут чесать языками, – тихо заметила Фрэнки.
Харрисон повернул ручку и открыл дверь.
– Пусть чешут.
В огромной комнате ей в глаза бросились камин и гигантская кровать. Харрисон обхватил ее сзади и прижался губами к основанию шеи, отчего по спине Фрэнки побежали мурашки. Она откинулась назад, отдаваясь во власть его горячих губ и вызванного ими шторма эмоций. Кажется, она влюбилась. Но можно ли доверить Харрисону свое сердце?
Глава 12
Рокки радовался, вернувшись в привычную обстановку. Он лениво плавал кругами, хвастаясь своими ярко-оранжевыми чешуйками.
Фрэнки была счастлива, что снова работает у Кобурна. Правда, ей не хватало эмоций, которые вызывала работа с Харрисоном, но это компенсировалось встречами с ним за пределами офиса.
Она убедилась, что у него интересный характер. Это проявлялось во всем, включая спальню, где он показал ей, насколько страстными и многогранными могут быть отношения мужчины и женщины.
Щеки Фрэнки покраснели. Именно в спальне ей больше всего нравилось с ним быть: в постели Харрисон был ненасытен. Кроме того, именно в постели он выражал все те чувства, о которых был не способен говорить.
Благодаря Харрисону Фрэнки начала чувствовать себя неординарной женщиной, а не одной из многих, как когда-то. И хотя у нее не было уверенности в том, что он не разобьет ей сердце, она получала удовольствие от каждой проведенной вместе минуты.
Рокки сделал еще один ленивый круг, выпятив на нее свои глаза-бусинки.
– Да-да, ты великолепен, – кивнула Фрэнки, выключая компьютер, пока Кобурн надевал пиджак. – Но сейчас я должна оставить тебя ради бокала вина и хорошей книги.