– Джулиана сказала, что Леонида интересуют не только дела. Он должен удостовериться, что принимает верное решение. Если он оттягивает переговоры, то только потому, что сомневается.
Харрисон устремил на нее смертоносный взгляд. Фрэнки беспокойно переступила с ноги на ногу.
– Ты говорила с ней о делах?!
– Ведь вы хотели, чтобы я добыла информацию. Она сама начала этот разговор. Джулиана чувствует, что у вас напряженные отношения.
Харрисон пробормотал ругательство. Фрэнки не шелохнулась, хотя ладони у нее вспотели, а колени подогнулись.
– К чему сомнения, если эта сделка сохранит ему шкуру.
– А что сохранит ему гордость? – мягко поинтересовалась Фрэнки. – Леонид испытывает финансовые трудности. Его империя рушится на глазах у всех, а он устраивает подобный прием. Мне кажется, он хочет заявить, что его это не сломит. Что он выживет. Почему бы вам не показать, что вы понимаете его?
В глазах Харрисона сверкал непонятный огонь.
– Все это ты почерпнула от Джулианы?
– Да.
Он нахмурился:
– Даже если я соглашусь проявить понимание, как это сделать? Он никогда не бывает один. Каминский не отходит от него ни на шаг.
– Должна представиться возможность. Джулиана упомянула, что аукцион для Леонида очень важен. Может, попробуете поговорить с ним после него?
– Если только это не очередная потеря времени, – процедил Харрисон сквозь зубы.
– Вы не узнаете, пока не попробуете.
Харрисон поставил пустой бокал на стол.
– Ну, тогда идем.
Они вошли в бальный зал, отделанный золотом. Толпа была взбудоражена. Облаченные в смокинги официанты разносили шампанское, а персонал аукциона готовился к торгам.
Список лотов производил впечатление. При виде начальных цен за некоторые картины глаза Фрэнки полезли на лоб. Они исчислялись цифрами с шестью нулями.
– Вот это да, – пробормотала она. – Ничего себе аукциончик.
Харрисон не ответил. Он изучал список.
Свет стал ярче. На сцену вышел Леонид вместе с Джулианой и поприветствовал всех. Он пошутил: жалко, что Джулиана присутствует здесь не в качестве ведущей, а как гостья, и все засмеялись. Он говорил о том, как важно искусство и как оно влияет на жизни людей. Фрэнки решила, что речь неплоха. Она даже увидела в Леониде проблеск хорошего, о чем упоминала Джулиана. Можно не сомневаться: харизматичный русский умеет заставить себя слушать.
Леонид прокомментировал несколько лотов, а затем его место занял аукционист. Сначала были представлены картины современных русских художников. Цена повышалась с каждой новой картиной. Последняя ушла с молотка за два миллиона фунтов.
Следующим было полотно Шагала в светло-голубых тонах.
– Мне нравится эта картина, – вполголоса произнесла Фрэнки.
Харрисон кивнул:
– Мне тоже.
Торги начались с полутора миллионов фунтов. Британец в первом ряду поднял цену до двух. Американец с южным акцентом дал два с половиной. Торги быстро дошли до трех с половиной миллионов.
Харрисон поднял руку:
– Четыре миллиона.
Фрэнки замерла.
– Четыре миллиона! – выкрикнул аукционист. – От джентльмена сзади.
Аукционист убеждал других принять вызов, но американец и британец умолкли. Они были не настолько безумны.
– Продано! – объявил аукционист. – За четыре миллиона фунтов мистеру Гранту.
Толпа зашумела. Фрэнки смотрела на Харрисона, не скрывая потрясения.
– Надеюсь, Леонид это оценит, – негромко сказал он. – К тому же мне нравится Шагал.
Ничего себе – обратить на себя внимание ценой четырех миллионов фунтов! Продали еще две картины за баснословные деньги. Затем на сцене снова появился Леонид, чтобы поблагодарить гостей за щедрость. Затем он спустился в зал, сказал что-то Виктору Каминскому и отошел. Наконец он был один.
Харрисон повернулся к Фрэнки:
– Отвлеки Каминского на несколько минут, ладно?
Вообще-то это не входило в ее обязанности, но не могла же она подвести Харрисона.
– Без проблем. – Фрэнки поправила платье. – Предоставьте его мне.
Харрисон кивнул и зашагал вслед за Леонидом. Когда Каминский отошел к бару, отделанному экзотическими породами дерева и камнем, Фрэнки направилась к нему. Виктор болтал с привлекательной официанткой. Стуком призывая бармена, Фрэнки надеялась привлечь внимание Виктора, однако он продолжал болтать с хорошенькой блондинкой, а потом заказал два коньяка. Один – для Леонида.
Кровь вскипела в ее жилах. Фрэнки повысила свой хорошо поставленный голос и громко поблагодарила бармена за содовую с лаймом. Виктор наконец заметил ее, и глаза его загорелись, словно он наткнулся на золотую жилу.
Взяв бокалы с коньяком со стойки, он направился к Фрэнки.
– А где Грант?
– Беседует со знакомым. – Фрэнки с надеждой взглянула на него. – Пока он занят, может, покажете мне коллекцию картин Леонида, о которой вы рассказывали? Я загорелась после аукциона. Все так замечательно.
Виктор кинул взгляд в зал и нахмурился.
– Пожалуйста. – Фрэнки понизила голос. – Когда мне еще представится такой шанс?
Морщина на лбу Виктора разгладилась.
– Только если вы согласитесь попробовать этот великолепный коньяк.
– Идет, – кивнула молодая женщина.
Один бокал она переживет.
Фрэнки взяла у него бокал, и они поднялись на второй этаж особняка. Коллекция Леонида, как объяснил Виктор, располагалась там и на третьем этаже. На фоне ковров и идеально подобранного освещения картины смотрелись потрясающе.
Фрэнки не нужно было притворяться, что ей интересно. Виктор с воодушевлением рассказывал о каждой картине. Она то и дело касалась его руки и благодарно улыбалась. Это работало, если судить по красным пятнам, проступившим на его щеках.
Фрэнки ощутила свою женскую власть. Кажется, ей удается быть роковой женщиной. И почему она не пыталась попробовать себя в этой роли раньше?
Они прошли по второму и третьему этажам. Экскурсия продолжалась добрых двадцать минут. Виктор остановился перед картиной известного современного русского мастера. Для Фрэнки это были всего лишь разбросанные по полотну черные и зеленые пятна.
– Так интересно, – проворковала она, потягивая коньяк стоимостью пять тысяч долларов за бутылку, наслаждаясь его вкусом и ароматом.
– Потрясающе, – согласился Виктор, оперевшись рукой о стену. – Но мне нужно вернуться. Меня ждет Леонид.
– А я хотела посмотреть другие картины, – разочарованно протянула Фрэнки.
Глаза Виктора сверкнули.
– В апартаментах Леонида есть шедевры Шагала. Думаю, он не будет возражать, если я вам их покажу.
В голове женщины зазвучали тревожные колокольчики. Выражение светло-карих глаз Виктора не вызывало сомнений.
– Ох нет, не надо, – торопливо запротестовала Фрэнки. – Я не хочу вторгаться в личное пространство Леонида.
– Вы уверены? – Виктор придвинулся ближе. – Вы были такой хорошей слушательницей.
– Да, – отрезала Фрэнки.
Сейчас он ее поцелует. Стоит ли удивляться? Ведь она с ним откровенно заигрывала.
Сердце ее забилось быстрее.
– Виктор, с вашей стороны было так мило устроить для меня экскурсию…
Виктор уперся в стену другой рукой, так что она оказалась в ловушке.
– Не убегай от меня, – сказал он по-русски низким голосом. – Останься.
Фрэнки охватила паника. Виктор наклонил голову. Она поднырнула под его руку и отступила на шаг. Он взглянул на нее удивленно. Фрэнки подняла свой почти пустой бокал.
– Я хочу выпить.
– Еще коньяка?
Она энергично кивнула:
– Коньяк отличный.
– Ну, что же…
Виктор протянул руку и повел Фрэнки к лестнице, ведущей в бальный зал. Он собственнически обнимал ее за талию, пока они шли к бару. Виктор заказывал коньяк, а она лихорадочно озиралась в поисках Харрисона.
Он протянул Фрэнки бокал и предложил:
– Потанцуем?
Фрэнки решила, что лучше танцевать, так как пить ей не хотелось. Она собралась поставить бокал на стол, но Виктор махнул рукой:
– Возьми его с собой.
Он повел Фрэнки на середину зала. Оркестр играл достаточно медленную композицию, чтобы они могли танцевать и одновременно пить. Она чуть не поперхнулась, когда Виктор прижал ее к себе. Коньяк в сочетании с уже выпитым шампанским окрасил все в яркие радужные тона. Однако у Фрэнки появилось ощущение, что это кошмар наяву. Танцующих было много. Ей стало жарко. К тому же Виктор не оставлял попыток поцеловать ее.
Черт тебя побери, Харрисон Грант! Куда ты пропал?
Глава 6
Леонид Аристов в одиночестве стоял на балконе с видом на озеро.
И он, похоже, совсем не удивился, когда к нему присоединился Харрисон. В темноте сверкнула его белозубая кривоватая улыбка.
– Любишь Шагала? Я понятия не имел.
– Всегда любил.
– А я-то думал, что ты хотел произвести на меня впечатление.
Харрисон пожал плечами:
– Думай, как тебе нравится. Я пытаюсь понять, чем вызвано оттягивание сделки. Мне казалось, мы все решили.
Леонид усмехнулся:
– Я как невеста в день свадьбы. Меня одолели сомнения.
– Тебя смущают условия?
– Нет, не они.
– Тогда что? – Харрисон говорил спокойно, не выдавая нетерпения. – Объясни.
Леонид смотрел на воду.
– Человек становится философом, когда дело его жизни рушится. То, что когда-то было для меня важно, сейчас утратило всякий смысл.
Харрисон смотрел на худое лицо русского.
– Ты принял несколько неудачных решений, Леонид. Но ты отличный бизнесмен. Ты восстанешь из пепла.
– Как и ты. – Аристов бросил на него взгляд. – Мои инстинкты говорят, что тебя интересует вовсе не "Сибериус", Харрисон. Осмелюсь предположить, что тобой владеет желание отплатить Антону Марковичу.
Харрисон встревожился:
– Почему ты решил, что это имеет какое-то отношение к Марковичу? То старая история.
Аристов пристально взглянул ему в глаза.
– Маркович стал одним из самых влиятельных людей в мире. Он свел твоего отца в могилу. Я, на твоем месте, хотел бы заставить его страдать. – Он улыбнулся при виде замкнутого лица Харрисона. – Задав несколько вопросов приятелю в отделе инвестиционного банка, курирующем слияния и приобретения, я получил ответы. Мне известно, что ты приобрел другого ключевого поставщика Марковича. Осталось сложить два и два.
В глазах у Харрисона потемнело от ярости и страха. За разглашение подобных сведений людей нужно выкидывать с работы немедленно! Но это уже не важно. Сейчас перед ним встала проблема гораздо серьезнее. Леонида и Антона Марковича связывают деловые отношения. Леонид может свести все его усилия на нет.
Почему он до сих пор этого не сделал?
– Я не выношу Марковича, – ответил Леонид на невысказанный вопрос. – Да, я веду с ним дела, но только по необходимости. Мне все равно, что ты сделаешь с Марковичем, – протянул он. – Я даже получу удовольствие, когда он слетит с пьедестала. Но меня волнует, что ты намерен предпринять в отношении моей компании.
Харрисона захлестнуло облегчение.
– "Сибериус" станет дочерним предприятием и предоставит "Грант индастриз" доступ к новому рынку.
– Или вы ее ликвидируете. – Аристов сузил глаза. – Рынок, который охватывает "Сиберуис", не так уж велик. Поэтому я допускаю, что компания просто перестанет существовать.
– В следующем десятилетии этот рынок существенно расширится, – возразил Харрисон. – Глупо упускать такой шанс.
Леонид смотрел на него умными, проницательными глазами.
– А ведь у нас есть что-то общее, Харрисон. Мой отец основал "Сибериус". С этой компании все началось. Меня волнует ее судьба. Я не могу позволить тебе разрушить ее ради мести.
Харрисон его понимал. Но если он хочет поставить Антона Марковича на колени, ему нельзя опираться на эмоции.
– Я не собираюсь ликвидировать "Сибериус". Я хочу свести счеты с Марковичем.
– А я пытаюсь решить, что мне еще нужно, Грант. Я изучал рынок недвижимости на Манхэттене. Там продается пара пентхаусов, и риелторы согласились показать их мне на следующей неделе. Если мне понравится будущее, которое ты уготовил компании, я подпишу договор.
Харрисон кивнул. Придется постараться, но он справится.
– Я понял.
Леонид склонил голову. Его тонкие губы тронула легкая улыбка.
– Что ты сделал с Каминским? Он должен был принести мне коньяк.
– Я послал к нему Франческу.
Леонид откинул голову назад и расхохотался:
– Как ты жесток!
– Это к кому же?
– По отношению к Виктору, конечно. Ведь он запал на нее.
Харрисон вошел в бальный зал, чувствуя головокружение от одержанной победы. Он пробирался сквозь толпу энергичным, пружинистым шагом. Мозг работал четче и яснее, чем в последние несколько месяцев. Грызущая его тревога утихла, на затянутом тучами небосклоне снова засияло солнце.
Леонид Аристов догадался, что скрывалось за его намерениями, но Леонида не волновало, какая участь ждет Марковича. Осталось осуществить задуманное. Когда Аристов подпишет договор, он прижмет негодяя к стене.
Подойдя к бару, Харрисон заказал виски. "Браво!" – похвалил он себя.
Впрочем, он тут же вспомнил про Франческу, которая справилась со своей задачей и удержала Каминского на расстоянии, пока он разговаривал с Леонидом. Причем она взялась выполнить его распоряжение без вопросов! Она все прекрасно поняла. Он будет лжецом, если не признается, что это его возбудило.
Харрисону нравилось, что она не боится высказывать свое мнение. Но не помешает ли это их совместной работе?..
Франческа обладала редкостным даром – она притягивала к себе людей своей открытостью и очарованием. Он почему-то не сомневался, что она поладит с Джулианой, которая в этом на нее похожа. Благодаря Франческе, своему тайному оружию, он добился своего. Только бы не подпасть под ее обаяние самому…
Харрисон допил виски, поставил бокал и отправился на поиски своей личной помощницы. Она отличная сотрудница, но в отношениях с мужчинами ей явно не хватает опыта.
Он увидел Франческу в углу зала, с Каминским.
Рука Каминского была подозрительно близка к ее ягодицам. Франческа улыбалась, но улыбка была фальшивой, а на лице ее вдруг мелькнуло паническое выражение. Харрисон поспешил на помощь.
В несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние, он громко сказал:
– А вот и я!
Каминский посмотрел на него с плохо скрываемым раздражением. Харрисон твердо встретил его взгляд. Помощник Аристова безропотно уступил место. Впрочем, на прощание, выразительно глядя на Фрэнки, он произнес:
– Я приду позже.
"Нет, не придешь", – подумал Харрисон. Франческа кивнула ему все с той же фальшивой улыбкой и встала ближе к Харрисону.
– Я не хочу это пить, – услышал он ее шепот.
Харрисон забрал у Фрэнки бокал, поставил его на стол и обнял ее. Она доверчиво прильнула к нему.
– Слава богу, ты пришел, – пробормотала она. – По-моему, он собирался меня поцеловать.
– Поцеловать тебя?
– Я сама виновата, – призналась молодая женщина. – Мне пришлось внушить ему эту мысль, пока мы осматривали коллекцию картин Леонида, чтобы удержать его возле себя.
– Что ты ему внушила? – нахмурился Харрисон.
– Ну, я флиртовала с ним. Ничего особенного, честно. Просто, когда он сказал, что его ждет Леонид, я испугалась, что ты еще не успел с ним переговорить… И мне пришлось дать ему понять, что я не прочь, если он не ограничится рассказом о картинах.
– Прости, – хрипло произнес Харрисон. – Это моя вина. Я не должен был тебя отпускать. Он на тебя запал, – повторил он слова Леонида.
Щеки Фрэнки порозовели.
– Это слишком сильно сказано.
– Я так не думаю.
Харрисон с восхищением посмотрел на нее. Фрэнки действительно была потрясающей женщиной, а в этом платье – особенно. Когда он ее в нем увидел, у него едва не отвисла челюсть. Не потому, что Харрисон не встречал женщин с роскошной фигурой в платье с глубоким вырезом, а потому, что Франческа являла собой сочетание невинности и соблазна – комбинация, против которой невозможно устоять. У него весь вечер чесались руки – так хотелось обнять ее. А когда они шли по красной ковровой дорожке и его ладонь лежала на ее талии, Харрисон с трудом себя сдерживал, мечтая привлечь Фрэнки к себе.
Он любовался ее щеками, залитыми румянцем, тонкими чертами лица, полными чувственными губами. А если вспомнить ее изумительные ножки… Неудивительно, что она свела с ума Каминского.
Как и его самого…
Харрисон вдохнул ее запах. Что это? Апельсин? Этот запах способен сбить с ног, как хороший удар. Он забывал про дела, вспоминая этот запах. А сейчас она в его объятиях. Какие у нее соблазнительные формы! Напряжение отпустило ее. Франческа была расслаблена, ее тело идеально вписывалось в его тело.
Она подняла глаза, и их взгляды встретились. Серые глаза затуманились.
– Ты поговорил с Леонидом? – неожиданно охрипшим голосом спросила она, развеяв чары.
– Благодаря тебе, я все выяснил.
– Что именно?
– "Сибериус" основал его отец, и компания ему небезразлична. Леониду трудно с ней расставаться.
– Он отдает ее в хорошие руки.
Харрисона захлестнуло чувство вины.
– Слияние есть слияние, – грубовато сказал он. – Я не могу контролировать все.
– Но он подпишет контракт?
– Да. Осталось представить ему план, как мы собираемся поступить с компанией. Он будет в Нью-Йорке на следующей неделе. Но это не проблема.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнула Фрэнки. – Я рада, что помогла.
– Ты была звездой. Прими мою искреннюю благодарность.
– Ну хорошо. Спасибо. – Фрэнки прикусила нижнюю губу, как делала всегда, если ее что-то тревожило. – Я хотела сказать еще в самолете… Я человек сдержанный, Харрисон, но, начав работать на тебя, стала сама не своя. И не знаю почему.
Харрисон догадывался, но сказал:
– Наверное, я тебя еще пугаю.
– Может быть. – Она неуверенно кивнула.
– Думаю, нам лучше уйти, – заявил он. – Пока Каминский не появился снова.
Фрэнки согласилась с ним и отступила на шаг. Судя по лицу женщины, ее, как и его, обуревали противоречивые чувства.
Они попрощались с Леонидом и Джулианой. Леонид сказал, что Татьяна позвонит им и уточнит его расписание на следующую неделю. Виктор Каминский не скрывал досаду. Франческа встала на цыпочки и расцеловала его в обе щеки. Он что-то ей сказал. Она нахмурилась, подумала и ответила.
– Ужасно, – призналась она, залезая в "роллс-ройс". – Он хочет побродить со мной по Манхэттену.
Харрисон вздохнул, когда ее шикарная попка опустилась на заднее сиденье.
– Скажешь ему, что занята. Кстати, это правда.
– Я так и сделаю. Жалко, что мне пришлось внушить ему ложные надежды.
– Он взрослый мальчик. Как-нибудь переживет.
А как ему самому совладать со своими чувствами к ней?
Фрэнки помолчала, ее серые глаза были задумчивы. Харрисон отдал шоферу распоряжение, опустил разделявший их экран, и машина плавно тронулась. Фрэнки отвернулась к окну и всю дорогу смотрела в него. Харрисон смотрел в другую сторону, размышляя о ней. Она была честной и прямой, тогда как многие женщины были хитрыми и лживыми.