Глава 67, в которой изумлению консьержки нет предела
Изумлению консьержки не было предела, когда жиличка с третьего этажа вернулась в обществе небритого актеришки. Одной рукой он прижимал к себе серебряную миску с фруктами, другой - держал за горлышки две бутылки вина, а жиличка - его бутафорский меч и букет в кружевной салфетке.
- Спасибо, мадам Арима, вы спасли мне жизнь! - Жиличка радостно бросилась консьержке на шею и протянула букет. - Я вам так благодарна!
Глава 68, в которой Леон переступил порог
- Вот мы и в замке королевы! - весело провозгласил Леон, переступив порог моего жилища.
Раскиданные коробки и пакеты, остатки завтрака на журнальном столике, через раскрытую дверь спальни видна неубранная постель… Я вдруг растерялась. Нет, я не жалела о том, что сбежала от Зигрено, я все равно не смогла бы с ним жить, даже если бы Леон и не вернулся. Но он здесь и что будет со мной дальше? И не в каком-то далеком "дальше", а что будет сейчас? Как мне вести себя? Да еще этот бардак в квартире…
- Извини, я не знала, что ты придешь, я бы убралась…
Леон развеселился еще больше.
- Не королевское это дело, - сказал он, пристраивая фрукты и бутылки на столик. - Надеюсь, у тебя есть ванная?
- Да. - Я показала на дверь ванной. Я-то думала, что, как только мы попадем домой, сразу отправимся в путешествие по цветущим лугам к звездам…
- Какая малютка! Я полагал, что такие бывают только в анекдоте про купание слона, - заметил Леон, заглянув в ванную. - Приведу себя в порядок, а потом мы пойдем куда-нибудь и как следует пообедаем с моей королевой. Слушай, Катрин! Я попросил Франсуа доставить папашу Пешо в Шенонсо, и ведь он только завтра будет в Париже. - Леон вернулся в гостиную и полез в карман. - Кажется, рядом с твоим домом супермаркет?
Я растерянно кивнула.
- Там продают одежду?
- Да. - Наконец-то я поняла, в чем дело. - Пойдем, я куплю тебе нормальные брюки и рубашку, у меня есть деньги, ты не стесняйся, ты ведь наряжал меня не один раз.
- Спасибо, Катрин, я ужасно тронут, но сейчас мне нужны не деньги, а только ручка. - Он вытащил из кармана чековую книжку.
Я достала из ящика стола ручку и протянула Леону, заглядывая в чековую книжку с эмблемой и виньеткой очень крупного банка.
- Можно, я сразу полезу в ванну, а ты сама сходишь и все купишь? Я скажу тебе мои размеры.
- Я их помню: в плечах - пятьдесят второй, брюки - пятидесятый, рост сто семьдесят восемь, а обувь… Сорок первый или сорок второй?
- Сорок один с половиной, и вы не ошибетесь, моя королева. Если хочешь, себе тоже купи что понравится. Я поставлю на чеке подпись, а любую нужную сумму ты сама впишешь в магазине.
- Любую? Даже двести пятьдесят миллионов?
- Королевский размах, я понимаю, но тогда нам уже не на что будет пообедать. Моей королеве, к сожалению, придется ограничиться пятизначной цифрой. Увы. - Он вздохнул, расписался и протянул мне чек. - Приходи побыстрее, без тебя я чувствую себя полным идиотом. - Леон сунул книжку в ящик стола.
Я машинально взглянула на подпись, она была достаточно разборчивой: "Л.-Ж. де Коссе-Бриссак".
- У тебя второе имя?
- Да, Жоффруа. Ну, Катрин, иди, пожалуйста, от меня прямо несет этим полицейским участком…
- И "де" перед фамилией?
- Катрин, я же представился тебе в первые минуты нашего знакомства! Что такого особенного в приставке "де"?
- Я думала, что ты портной…
- У писателей де Мопассана и де Сент-Экзюпери, даже у актера де Фюнеса, может быть "де", но у портного - нет? А мой коллега, кутюрье де Кастель-Бажак? После всех революций и войн у многих людей ничего не осталось от предков, кроме этой приставки. Что же, теперь отбросить ее?
- Прости, я не хотела тебя обижать. Но у меня нет "де"…
- Господи, да что же это за муки такие! - Леон осторожно взял меня за плечи и, стараясь держаться на расстоянии, поцеловал в висок. - Ты моя королева! Тебе не нужно никакого "де"! Все, иди, пожалуйста, я ведь живой человек. - И он направился в ванную, оттуда послышались звуки воды.
Значит, Леон не просто портной, а кутюрье, да к тому же благородного происхождения? И сейчас этот кутюрье благородного происхождения моется в моей карликовой ванне, и ему не во что переодеться после водной процедуры. А я в замешательстве стою посреди свалки, в которую превратилась моя квартира.
Уборка потом, решила я и вдруг в стекле книжного шкафа увидела свое отражение. Да на мне же все еще подвенечный наряд Зигрено! Я стремительно стянула жилет и платье, обнаружив шелковый ярлычок, на который не обратила внимания утром, с изображением щита и на нем монограммы "М. Л." и двух львов. Какая-то торговая марка, решила я, Леон наверняка знает, раз он кутюрье. "Вассалов" я тоже сняла, быстренько натянула первую попавшуюся юбку и блузку, а сверху надела плащ, сунув чек в карман. Прямо какой-то водевиль с переодеваниями!
- Мадемуазель Бриссон, - сладко обратилась ко мне консьержка, - поздравлять вас с замужеством или нет? Я не поняла.
- Я тоже, - беспечно, но честно призналась я.
Глава 69, в которой мадам Арима поразмышляла
Мадам Арима еще некоторое время поразмышляла над странностями жилички с третьего этажа, а потом вернулась к себе и углубилась в перипетии дневного сериала.
- Простите, мадам, - в окошко постучался утренний жених чудной жилички, - а мадемуазель Бриссон уже вернулась?
- Да, мсье, - скорбно ответила мадам Арима, - с каким-то небритым типом. Но несколько минут назад она куда-то ушла.
- С ним?
- Нет, мсье, одна.
- Очень хорошо, он-то мне и нужен. Благодарю вас, мадам, - и утренний жених направился по лестнице вверх.
Глава 70, в которой Леон избавляется от вековой грязи
Леон с наслаждением избавлялся от вековой, как ему казалось, грязи. Жаль, в этой ванне он не может вытянуться во весь рост… Он встал под душ, чувствуя, что снова обретает самого себя, но только в новом, "улучшенном и исправленном" варианте. Теперь с ним всегда будет умная, ироничная Катрин, которая не позволит растратить впустую его жизнь. Конечно, он усмехнулся, она немножко ежик, но такая милая и желанная… Вот, хлопнула дверь, значит, она наконец ушла… Как он сумел сдержаться и не отнести ее сразу в постель, к тому же в беззаботно неубранную постель… А вдруг этой ночью там с ней был Зигрено? От этой мысли вода показалась Леону недостаточно горячей. Нет, это невозможно! Но почему? Ведь еще чуть-чуть, и Катрин стала бы мадам Зигрено. Он сам допустил это, не сумев попасть в Париж вечером. Но как было не оказать сопротивления этим мерзавцам из помятого "мерседеса"? Может, он и слишком сурово расправился с ними, выплеснув на парней все свое отчаяние и злобу… Ага, хоть паршивая, но все-таки бритва, только бы не порезаться, а вместо лосьона умыться холодной водой… Даже, если у Катрин что-то и произошло с "мэтром", нельзя расспрашивать ее и ревновать. Он сам виноват: надо было сразу объясниться с Катрин. "Пока человек жив, он имеет возможность исправить свои ошибки", - снова вспомнились слова отца. Чем же почистить зубы? Выдавить пасту прямо на палец, ха… Он постарается больше не делать ошибок, сейчас они пойдут обедать, и он обязательно ей все расскажет про дочку, про отца и погибшую жену… Нет, про жену поменьше, иначе Катрин решит, что он их сравнивает. Это всегда обидно…
Похоже, звонок в дверь? Как она быстро вернулась! Или что-то забыла? Леон обмотался полотенцем и поспешил к двери, оставляя на полу мокрые следы босых ног. Он открыл. На лестничной площадке стоял Зигрено. Леон оторопел от его появления и растерянно молчал, отступая вглубь прихожей. Зигрено шагнул в квартиру, закрыл за собой дверь и, стягивая с руки белую свадебную перчатку, строго сказал:
- Я требую удовлетворения!
От его вида и голоса Леону вновь сделалось очень весело.
- Мэтр, о, простите, маркиз Печати и Штампа предпочитает шпаги или чернильницы?
- Мне надоела ваша галантерейная галантность! - вскипел маркиз Печати и Штампа. - Вы надругались над моей свадьбой! Кто возместит мне расходы на нее? У вас нет ни сантима за душой! Верните мне хотя бы мою медную фигурку, она будет священной памятью для моего разбитого сердца!
- Глоток вина? - Леон неторопливо открыл бутылку, принес с кухни две первые попавшиеся чашки и налил в них вина, не обращая никакого внимания на тираду "мэтра".
Зигрено окончательно впал в ярость, заметив Леону, что тот угощает его купленным им же вином.
- Позвольте усомниться в справедливости ваших слов, мэтр. Этот сорт растет только в Монтрей-Белле. Урожай не бывает большим, и владельцы замка никогда не занимались промышленным виноделием. Уверяю вас, эту бутылку привез я, это так же верно, как и то, что "вассала" вы украли из Монтрей-Белле, испортив старинный меч. - Ваше здоровье, мессир!
- Я купил фигурку у владельца Монтрей-Белле! Я не желал вам этого говорить, поскольку в отличие от вас не имею привычки бравировать своими знакомствами!
- "Вассала" утащила ваша приятельница-блондинка в белой юбке, которая ждала вас в кафе в Сомюре. Мы уехали в Шенонсо, а вы отправились на охоту за "вассалом". Дворецкий из Монтрей-Белле опознает вашу подругу, через вас ее не так сложно найти. Молчите, мсье, - Леон сделал Зигрено знак рукой, ему уже надоело общество "мэтра". - Теперь назовите сумму, которую вы истратили на костюм для Катрин и на прочее.
Зигрено растерялся. Выходило, что заполучить "вассала" обратно невозможно, а денег у этого портняжки, голого и босого в прямом смысле слова, наверняка нет. Впрочем…
- Напишите долговую расписку на двадцать тысяч, - наконец изрек "мэтр", - я жду денег в течение недели.
- Не нужно усложнять, мсье. - Леон подошел к письменному столу, вытащил из ящика чековую книжку, заполнил чек и протянул его Зигрено. - Вот вам двадцать пять, и я надеюсь никогда с вами не встречаться. А оставшиеся у вас бархатное платье и туфли перешлите в музей Шенонсо.
Зигрено надменно взял чек - ха, двадцать пять тысяч втрое превышали его расходы на Катрин! Пробежав чек глазами, он вдруг судорожно сглотнул.
- Э… мсье де Коссе-Бриссак, владелец Монтрей-Белле? - и, кланяясь, устремился к двери. - Не смею вас больше задерживать, мсье маркиз де Коссе-Бриссак!
Какая наглость, подумал Леон, продавать уникальное платье дешевле двадцати тысяч! Все цены мне посбивают. Неужели, пока я пил в Шенонсо, солидная киностудия пошла с молотка? По такой цене надо было самому выкупить у них свои модели. Сейчас же позвоню управляющему "Маркизом", куда он смотрел? Пусть выкупает хоть то, что осталось. Он торопливо набрал номер Дома мод "Маркиз Леон".
Глава 71, в которой я впервые покупала мужскую одежду
Впервые в жизни я самостоятельно покупала мужскую одежду. Казалось бы, что тут трудного? Да, если не знать, что он портной, да еще кутюрье, и это смущавшее меня "де"…
Заметив мою растерянность, юноша-продавец предложил помощь и принялся сыпать вопросами. Каков мой мужчина? Какого возраста? Чем занимается? Стиль его одежды? Предпочтительные цвета? Для каких целей нужен костюм? Деловой, выходной, для особо торжественного случая, спортивный, домашний, для прогулок…
- Для прогулок, - обрадовалась я и назвала размеры Леона. - Брюнет с проседью, ему за сорок. Темно-синие глаза…
Но остальные вопросы? То, в чем я прежде видела Леона, за исключением исторических костюмов, вряд ли имело какой-либо стиль: джинсы, полузастегнутая рубаха, сандалии на босу ногу… Ладно, назовем это спортивным стилем. Род деятельности - свободный художник. В итоге я выбрала бежевые свободные брюки, рубашку из некрашеной льняной ткани с множеством костяных пуговиц и кармашками, вторую рубашку тонкую и шелковистую, просторную длинную куртку из светлой замши оливкового оттенка. Трусы, носки… Долго раздумывала, а потом все-таки взяла объемный жемчужно-серый джемпер без рукавов крупной нарядной вязки. Он очень походил на "старинные" одеяния Леона, и я не удержалась. Еще я отложила пакетик одноразовых бритв и долго принюхивалась ко всякой мужской парфюмерии, стараясь угадать "его" запах. Помня, что Леон предложил мне приобрести и что-нибудь для себя, я остановилась на белой юбке в крупную складку, струящемся джемпере с мягким драпирующимся воротником-шалькой. И еще я решила купить себе светлые сабо на самом высоком каблуке. А для Леона - легкие туфли из замши на шнурках, они показались мне наиболее удобными "для прогулок".
В итоге цифра оказалась всего лишь четырехзначной, и тогда я добавила ко всему консервативную "Шанель № 5", памятуя бабушкины слова, что лучше все равно никто никогда ничего не сможет придумать. У кассира я попросила ручку, вписала окончательную сумму и протянула чек ему.
- Вы сотрудница Дома моды "Маркиз Леон"? - с уважением спросил кассир. - Решили одеться у нас? Очень лестно.
Я смущенно пожала плечами. Выходит, я действительно ужасно дремучая, если сразу не поняла, что "Маркиз Леон" - название его фирмы, потому все и называют Леона маркизом. Его имя так известно, что кассир сразу же соединил подпись Леона с названием его Дома моды, решив, что я там работаю!
Опрометчиво отказавшись от услуг посыльного, я с трудом тащила домой свою добычу, но не могла избавиться от улыбки: несколько часов назад я заставляла себя забыть Леона, а сейчас он моется в моей ванной, я приду домой, а он там, ждет меня!
Увидев у подъезда машину Зигрено, я забеспокоилась. Вдобавок консьержка поманила меня и прошептала:
- Конечно, это не мое дело, но ваш утренний жених сейчас там! - Она показала глазками наверх. - Они ничего друг с другом не сделают? Может, вам туда одной не ходить?
Я не успела ничего ответить, услышав шаги спускавшегося по лестнице человека, а потом и увидев Зигрено.
- Мадам Арима, можно, я пережду в вашей комнатке?
Она кивнула. Через ажур занавески я видела, как Зигрено покинул здание. Я вышла из своего укрытия, но на мою беду он тотчас вернулся с каким-то огромным пакетом.
- Я искренне рад за вас, мадемуазель Бриссон, - улыбаясь всеми зубами, Зигрено протянул мне пакет, я машинально прибавила его к своим покупкам, - рад вернуть вам ваше бархатное платье. Надеюсь, вы останетесь клиенткой нашей конторы. Желаю вам и мсье де Коссе-Бриссаку всего самого наилучшего.
Он наклонился, чтобы поцеловать мне руку, но ткнулся острым носом в свой же пакет. Потерев нос, Зигрено еще раз улыбнулся, приложил два пальца к жениховскому цилиндру, щелкнул каблуками и, наконец, удалился строевым шагом.
Мы с мадам Арима растерянно смотрели друг на друга.
Глава 72, в которой Леон распекает кого-то по телефону
Открывая дверь, я с удивлением услышала, как Леон по-хозяйски распекает кого-то по телефону.
- Да какое вам дело, что меня не было с октября?! Я плачу вам столько, что вы обязаны найти меня даже на Луне!
Втащив свою ношу и добавив беспорядка, я заглянула в гостиную. На диване лежало мое подвенечное платье, вывернутое наизнанку, сверху валялся сертификат, к натюрморту на журнальном столике прибавилось две чашки. Среди раскиданных пакетов, коробок и оберточной бумаги с телефоном и с сигаретой в руках по комнате метался Леон, едва прикрытый полотенцем и крайне недовольный кем-то, кто "вместо того, чтобы в рабочее время быть в офисе, прохлаждается в загородном доме".
Заметив меня, Леон в два прыжка оказался рядом, прикрыл трубку рукой и, легонько поцеловав меня в ухо, прошептал:
- Ничего, я взял твои сигареты в спальне? - И, не дожидаясь ответа, грозно прорычал в трубку: - Мне неинтересно, что они на грани банкротства! С вашим усердием, Вернье, вы меня разорите!
Из-за его рыка я не сразу обратила внимание на шум воды в ванной. Не разуваясь, я метнулась туда, и меня сразу обдало жаром и паром горячей воды, хлеставшей из крана в ванну, из которой уже давно лилось через край. Еще чуть-чуть, и вода потекла бы в гостиную. Не хватало только снова затопить соседей, подумала я, завернула кран, выдернула за цепочку пробку из ванной и тряпкой принялась собирать воду с пола. А из гостиной неслось:
- Ну и что, что они расплатились за наши костюмы и они их собственность! Они распродают все за гроши! Как вы могли допустить такое! Это вам не массовый пошив и даже не прет-а-порте, это авторские, коллекционные вещи! Каждый проходимец может сегодня задаром купить мою модель и в сто раз дороже продать на любом аукционе! Я не позволю, чтобы кто-то наживался за мой счет! Времена, когда Пикассо платили по пять су за рисунок, давно прошли! Да, мои вещи не менее гениальны, вы прекрасно это знаете! Какие еще образцы тканей? Что вы сбиваете меня с толку? А, вы обсуждаете их сейчас с мадемуазель Рюш? Кстати, напомните этой нимфе, что она не работает у нас уже с позавчера, и поторопите менеджера по персоналу с ее увольнением. Вернье, вы на очереди! Я не допущу…
Собрав лужи с пола, я принялась смывать остатки пены со стенок ванны и уже не слышала продолжения разговора.
- Представляешь, Катрин, этот бездельник Вернье… - вдруг прямо за моей спиной сказал Леон.
От неожиданности я вздрогнула и выронила шланг душа. Фонтан воды сразу забил мне в лицо.
- Линзы! - вскрикнула я, инстинктивно закрывая ладонями глаза, но не удержала равновесия и заскользила высоченными каблуками по еще влажному кафелю. Еще чуть-чуть, и я упала бы в ванну, если бы Леон не умудрился подхватить меня.
- Ты не ушиблась? - Он посадил меня на край ванны.
- Не успела, только линзы выскочили, и я вся мокрая…
- Ну еще не вся. - Он мгновенно стянул с меня сапожки, а в следующую секунду окатил душем с головы до ног. - Вот теперь ты вся мокрая, как в первый раз!
Глава 73, в которой все не хуже, чем в первый раз
А потом все было тоже не хуже, чем в первый раз, потому что Леон поставил меня под приятный теплый душ и начал медленно снимать с меня одежду, целуя освобождавшиеся от нее шею, руки, грудь, плечи, спину, бедра…
Хорошо, что под душем не было видно моих слез. Я беззвучно плакала, понимая, что впервые в жизни плачу от радости, оттого что сейчас, как под тем дождем в Шиноне, я снова умела летать, но, главное, что теперь и Леон умел летать! Странно, однако я очень хорошо почувствовала, что впервые он полетел над землей рядом со мной именно сейчас. Да, мы уже испытывали полеты вместе, но это было не рядом. Тогда, ночью, после лунной поездки на Кузине, мне хотелось, чтобы не только наши души, но и тела слились воедино, а сейчас, когда каждый из нас оставался самим собой, я ощущала, что вместо наших двух душ сделалось целых три, и эта третья душа очень хочет обрести себе плоть!
- Катрин, - вдруг тихо позвал Леон, я открыла глаза и сквозь лучики душа увидела его мокрое лицо.
- Ты сможешь родить мне сына?
- Да. - Сейчас я знала это наверняка.