Дождь уже струями бежал по его лицу, по моему, наверное, тоже. Несколько молний располосовали небо, театрально пророкотал гром. Мы со всех ног кинулись под лестницу, а после следующего явления природного электричества понеслись спасаться от ливня у сторожа.
Дедулька, хихикая и подмигивая, снабдил нас полотенцем и пожертвовал коньяк, уцелевший на донышке бутылки. Он предложил остаться у него до утра, расхваливал прекрасный тюфяк в кладовке. Но я, мечтая поскорее встать под горячий душ, категорически отказалась. Правда, когда Леон начал растирать меня полотенцем, а дедок включил обогреватель, моя мечта приобрела несколько иное направление: поскорее встать под душ вместе с Леоном.
- По-моему, рядом с замком гостиница? - уточнил у деда Леон. Как это он все время умудряется читать мои мысли?
Слегка обиженный дед вывел нас через знакомую калитку, заспанная Бриошь невразумительно тявкнула на прощание.
Гром гремел где-то уже совсем далеко, молнии мелькали крошечными цепочками, дождь лил крепкими, упругими струями, превращавшимися на камнях моста в крупные пузыри. Я оглянулась на махину замка. От дождя он весь светился и как будто помолодел. Может, мне это показалось, потому что я очень люблю теплый грозовой дождь с летним здоровым бодрящим ароматом.
Возле обещанной гостиницы лихо цвел жасмин.
- Хорошо бы взять номер, в который заглядывает жасмин. - Леон снова произнес то, о чем я только что подумала.
Но мест в гостинице не было - туристический сезон. И мы в обнимку, совершенно мокрые и дополнительно поливаемые дождем, побежали в сторону родной гостиницы.
Городок просыпался. Молочники расставляли перед дверями бутылки с молоком, мусорщики забирали пакеты с мусором, хозяева магазинчиков освобождали витрины от жалюзи. Мимо проехал пустой туристический автобус. А дождь, несмотря на пузыри в лужах, все не переставал.
- Как же я мечтаю о горячем душе, - призналась я.
- Солидарен, но если мы опять наденем все мокрое, то…
- Нас никто не поймет. И что ты предлагаешь?
- Зайти в любую лавку и купить что-нибудь. До Шенонсо еще далеко, там бы уж я нашел, во что переодеть мою королеву.
Впервые в жизни я покупала одежду в шесть часов утра. Нам не хватило пяти франков, но хозяин поверил в долг и даже предложил зонты.
Глава 38, в которой я складывала зонт
Складывая зонт перед входом в гостиницу, я подняла голову и вдруг увидела стоящего перед распахнутым окном Зигрено. Он сосредоточенно курил, но, почувствовав мой взгляд, посмотрел вниз и даже вздрогнул от неожиданности. Он встретил нас в коридоре около дверей номеров.
- Вы были в замке? Нашли?
- Всадника на стене, а вассала унесло рекой времени.
- Вы все сфотографировали?
- Дождь пошел, - сообщил Леон. - Можно, мы приведем себя в порядок и поспим? Мадмуазель Катрин буквально валится с ног.
- К сожалению, изменились обстоятельства. Простите, Катрин, ночной звонок моей клиентки, но мне нужно скорее выехать, иначе я очень поздно попаду в Париж, тем более вы побывали в замке, но я не могу бросить Катрин здесь, ведь машина вашего приятеля в Сомюре… - сбивчиво говорил Зигрено.
- Ничего, Гийом, я только переоденусь, мы попьем кофе и можно ехать. - Я юркнула в номер; фраза Леона, что нам нужно поспать, невольно прозвучала двусмысленно.
Когда я спустилась в ресторан, мужчины уже допивали кофе. Я напомнила, что нужно вернуть пять франков долга и зонты. К моему огорчению, Леон, вероятно, уже взял у Зигрено деньги, потому что предложил пройтись по магазинам и купить хоть какой-нибудь сувенир на память о Шиноне, а долг и зонты он уже вернул. Сувениры меня совершенно не интересовали, но мои кавалеры настаивали, и мы заглянули в ближайшую антикварную лавчонку.
Хозяин радостно засуетился перед ранними покупателями, демонстрируя нам диковинные канделябры и сомнительной подлинности громадные античные амфоры. Я спросила:
- А что-нибудь более миниатюрное у вас не найдется?
Хозяин внимательно посмотрел на меня, изрек:
- Есть такое дело, - и вытащил из-под прилавка коробку, полную бус, цепочек и прочей дребедени. Порывшись в ней, он протянул мне - я едва не вскрикнула! - моего маленького "вассала" с дужкой наверху. - Отличная подвеска к вашим сережкам!
- Сколько? - выдохнул Зигрено.
- Вместе с цепочкой - сто двадцать франков, - антиквар вытянул из кучи какую-то цепочку, - дивная вещь, посмотрите, редкое плетение, работа настоящего мастера!
- У меня есть цепочка, - робко вмешалась я.
- Без цепочки медальон не продается. Только в комплекте. - И коробка с цепочкой и "вассалом" исчезла под прилавком.
- Пятьдесят франков за все. - Зигрено протянул купюру.
- Вы обижаете свою даму. Сто, исключительно ради гарнитура к ее серьгам.
- Семьдесят, - не унимался Зигрено, а Леон молча отдал антиквару две сотни.
К "комплекту" растроганный хозяин лавки прибавил от себя "подлинный кубок рыцаря Ланселота" с выгравированной надписью: "Милому папочке. 200 лет Миланскому ипподрому".
Глава 39, в которой мы раньше приехали в Сомюр
В Сомюр мы приехали даже раньше, чем предполагали, и, поджидая приятеля Леона, основательно подкреплялись в уже знакомом нам кафе. Мое внимание привлекла эффектная длинноволосая блондинка в белой юбке и в белых спортивных туфлях на красивых загорелых ногах. Она заинтересованно посматривала на Леона, и он тоже улыбнулся, встретившись с ней взглядом.
- Красивая? - не удержалась я.
- Да, но не королева.
У кафе остановился серебристый "линкольн", ошеломляюще роскошный и длинный: он начинался в одном окне, продолжался во втором, а заканчивался в третьем.
- Вот и Франсуа подъехал, - сказал Леон, - пунктуален как всегда. Пойду скажу, что мы уже здесь.
- Сомневаюсь, что приятели нашего портного ездят на таких машинах, - ехидно заметил Зигрено после его ухода. - Наверняка его знакомый - шофер хозяина "линкольна". Типично провинциальная черта - пустить пыль в глаза.
- Я думала, вы подружились, а вы опять за свое.
- Катрин, просто я искренне беспокоюсь, оставляя вас в его обществе. И очень прошу не ездить без меня ни в какой Монтрей-Белле. Развлекайтесь в Шенонсо на празднике. А завтра-послезавтра я освобожусь, и мы вдвоем побываем в Монтрей-Белле, и, если там действительно есть ваш "вассал", без лишних свидетелей переговорим с владельцем замка. Не станем вдаваться в подробности, ведь даже для антиквара в Шиноне эта фигурка не имела никакой ценности, он же впихнул ее в придачу к цепочке…
Леон помахал нам с улицы рукой, приглашая в машину. Зигрено расплачивался с официантом, а я пошла к выходу.
- Располагайтесь, моя королева. - Леон распахнул передо мной дверцу "линкольна". - А это Франсуа, - представил он парня за рулем. - Я пойду попрощаюсь с нашим мэтром.
- Какая у вас замечательная машина! - сказала я, желая сделать приятное Франсуа.
- Да что вы! - изумился тот. - Это машина маркиза, владельца Монтрей-Белле, я всего лишь его шофер.
Зигрено опять оказался прав!
К машине Леон вернулся вместе с Зигрено, который в очередной раз извинялся и сожалел, что не увидит празднества в Шенонсо. Он наклонился и поцеловал мне руку, а потом достал из бумажника пару купюр и протянул их Леону. Леон кивнул, взял деньги и тут же вручил их Франсуа.
- Благодарю вас, мсье, вы очень добры, - сказал тот.
Леон попрощался с Зигрено за руку, уселся рядом со мной, и машина беззвучно двинулась с места.
- Через Тур в Шенонсо, мсье? - уточнил Франсуа.
- Как прикажет королева. - Леон хитро склонил голову. - Может быть, махнем в Монтрей-Белле?
Скорее всего эта машина из какой-нибудь свадебной конторы, подумала я, вспоминая слова Зигрено про "пыль в глаза", Франсуа никакой не приятель Леона, если обращается к нему "мсье", он просто договорился с ним упомянуть про Монтрей-Белле, с какой стати владелец замка будет одалживать портному свою машину, да еще с шофером? К тому же я видела, как Леон отдавал парню деньги…
- Так куда мы едем? - спросил меня Леон.
- Конечно, в Шенонсо, там же праздник.
- Желание королевы - закон! В Шенонсо, Франсуа!
- Слушаюсь, мсье.
Леон нажал на какой-то рычажок, и прозрачная перегородка отделила кабину шофера, затем опустилась шторка, спрятав от нас его спину.
- Можем закрыть шторками и окна, и тогда мы будем совсем одни, - прошептал Леон и обнял меня, а сиденье начало медленно раскладываться под нами, превращаясь в ложе.
Я непроизвольно отстранилась. Неужели нам предстоит заниматься любовью за спиной шофера, пусть даже отделенного от нас перегородкой? Леон не мог быть со мной в соседней с номером Зигрено комнате, но считает, что я смогу в машине?.. И к чему роскошный лимузин, такой глупый размах?
- Что-то не так? Тебе не нравится? - растерялся Леон.
- Нет, все хорошо. - Мне сделалось неловко, он же действительно старался мне угодить.
- Прости, ты же не любишь замкнутых помещений! Мы не будем занавешивать окна, нас и так не видно с улицы.
- Дело не в этом… Просто я не понимаю, почему тебе все время нужна компания, разве нам плохо вдвоем? То папаша Пешо, то ты зовешь знакомиться с владельцем Монтрей-Белле… Мы едва отделались от Зигрено, но теперь рядом с нами Франсуа. А я хочу быть только с тобой, понимаешь, чтобы никого больше… Я согласна сидеть под дождем среди развалин, но только с тобой одним. Я устала от них от всех…
- Такова участь королев - уставать от своих подданных. - Леон нежно поцеловал меня, приподнялся и вытащил откуда-то мягкий пушистый плед. - Я и хочу, чтобы ты отдохнула, поспала. Ну-ка, посмотрим, что тут нам припас Франсуа.
Леон уверенно отодвинул какую-то обитую белой кожей панель. За ней оказался зеркальный бар с обилием бутылок. За другой панелью переливались хрусталем фужеры и рюмки, а третий шкафчик был битком набит всевозможными фруктами. Леон подмигнул мне и предложил сделать по глоточку, а потом позволить и ему закрыть на часок глаза, он ведь тоже очень мало спал за последние трое суток…
Глава 40, в которой я потянулась и открыла глаза
Я потянулась и открыла глаза, ощущая себя прекрасно выспавшейся и уже привычно счастливой. Тихонько шелестел кондиционер, солнечные лучи деликатно проникали через зеркальные стекла окон. Но Леона рядом со мной не было. Франсуа курил, прислонясь к капоту. Наш "линкольн" стоял среди экскурсионных автобусов на площадке у ворот Шенонсо.
Я надела очки, раскрыла дверцу и спросила шофера:
- Который час, Франсуа?
- Четыре, мадам. Мсье велел не будить вас, а когда проснетесь, проводить в мастерскую над рекой. Хорошо отдохнули?
- Спасибо. Я сама дойду, я знаю дорогу.
- Я должен проводить вас, иначе мсье будет недоволен.
С трудом представляя недовольного "мсье", я впервые в жизни шла по парку в сопровождении "телохранителя".
На площадке перед замком активно строили помост для музыкантов, возводили палатки, развешивали гирлянды. Леона мы встретили возле башни Маркеса. Вместе с каким-то мужчиной он расставлял флаги и транспаранты вокруг кресла с восковым папашей Пешо, а сам живой потомок Маркеса, с уже блестящими глазками, прохаживался рядом, давая крайне ценные советы. Леон познакомил меня с Бернаром, папаша Пешо по-своему засвидетельствовал мне почтение.
- Спасибо, Франсуа, - сказал Леон, не представив парня никому, - вы свободны, можете ехать назад.
- Слушаюсь, мсье, - ответил тот и ушел.
Лиловые шелка кровати в мастерской Леона просто сгорали от нетерпения, поджидая нас. Мы не разочаровали их, незамедлительно отправившись по галактикам счастья.
- Леон, я нигде так, как в твоей мастерской, никогда не чувствовала себя дома, - призналась я, вернувшись на землю.
- А для меня это все, - он обвел глазами мастерскую, - стало домом только после появления здесь королевы Катрин. - Он подложил под свою щеку мою руку, предварительно поцеловав ее. - Хотя, самое смешное, даже под дождем в комнате без стен в Шиноне я все равно чувствовал себя дома рядом с тобой.
- Когда мы вместе, мне кажется, что вокруг нас вырастает невидимая хрустальная стена и какие-то материальные стены здесь вовсе ни при чем…
- Моя королева - философ, как и положено королеве, - рассмеялся Леон. - Встаем, нам нужно выбрать наряд, достойный королевы, и во что-то одеться ее вассалу.
Процесс одевания королевы несколько затянулся, потому что в результате вынужденного очередного полета по цветущим лугам, порвалась шнуровка на спине. И королеве пришлось надеть умопомрачительное бархатное темно-синее платье с настоящими брабантскими кружевами, рядом с которыми особенно мистически выглядели серьги, медальон и перстень - четверо "вассалов" королевы. Увидев Леона в коротком плаще, бордовом пурпуэне - объемном жилете с меховой отделкой - и в черно-золотых чулках, я с трудом удержалась от еще одного посещения галактик.
Глава 41, в которой мы оказались вовремя
На площадке перед замком мы оказались как раз вовремя - перед началом праздничного карнавального шествия. Кого тут только не было: пилигримы и пастушки, рыцари в латах и восточные владыки в чалмах, сказочные феи и персонажи комедии дель арте… Горящие факелы, букеты, ветви в руках. Музыканты играли что-то среднее между гавотом и полонезом, а когда процессия вступила на площадку, на берегу реки грянули раскаты пушек и ночное небо вспыхнуло фейерверком.
Вдруг все утихло. С помоста возле башни Маркеса мэр города поздравил собравшихся с открытием праздника. Оркестр заиграл вновь, яркая процессия рассыпалась на хороводы и пары, и тут уж веселье окончательно вырвалось на волю. По реке плыли убранные гирляндами и флажками лодки, с них доносились смех, пение, музыка. Папаша Пешо с явным удовольствием позировал туристам возле своего воскового двойника и рассказывал таинственную историю собственного происхождения, приобретавшую все новые подробности.
Мы с Леоном закружились среди остальных танцующих. Взрывались хлопушки, сыпались конфетти, змейками взвивались ленточки серпантина… В какое-то мгновение все вокруг перестало для меня существовать, я видела только сияющие глаза Леона и его улыбку. Танцевать с ним было потрясающе легко, мои ноги почти не касались земли, мы просто летели, подхваченные вихрем и весельем этой ожившей иллюстрации детской сказки про праздник в замке доброго короля, когда все драконы побеждены и все принцессы дождались своих рыцарей…
Мы отошли к одной из палаток, и я с удовольствием снова выпила здешнего вина, вкус которого неизменно напоминал мне первую ночь в Шенонсо.
Вдруг от толпы отделилась какая-то высокая изящная особа в маске и в полупрозрачных развевающихся лоскутках, очевидно призванных изобразить наряд нимфы. Она бросилась на шею Леону и для надежности обвила его не только руками, но вдобавок еще и ногой.
- Прекрати, Жаннет, что тебе нужно?! - Леон сумел-таки отодрать от себя нимфу.
- Маркиз, дорогой, я так скучала по тебе, ты отлично выглядишь, а я боялась, что ты болен, ах, мой маркиз! - Она сорвала маску и запечатлела лиловый поцелуй на его губах.
- Что ты делаешь! - негодовал Леон, вторично освобождаясь от цепких рук нимфы, показавшейся мне знакомой.
- Ой, а это кто такая? - Жаннет "вдруг" заметила меня. - Это твоя пейзанка? Мадам Серьги-по-полфранка-за-пару! Да у нее еще и подвеска, и кольцо! Знали бы малютки Марго и Аннет, на кого ты променял своих богинь! А я-то делила их с твоей дурищей женой! Теперь ты предлагаешь мне оказаться в постели с тобой после этой старушки?
- Прошу, не устраивай сцен! - воскликнул Леон.
- Милая, - Жаннет обратилась ко мне, не реагируя на слова Леона, - сколько стоят твои услуги, мне никогда не приходилось общаться с профессионалкой, очень любопытно?
Леон что-то говорил ей, а я будто снова пробиралась по гулкой лестнице среди каменных стен, но она рушилась под ногами, я падала, и стены с обеих сторон сжимали меня…
- Катрин, я неважный танцор, но с вальсом справлюсь.
Я не поняла, откуда тут взялся Зигрено, но он стоял рядом и протягивал мне руку. Я как во сне пошла за ним.
- Гийом, это же та самая красавица, которую мы встретили на лестнице у его мастерской, - медленно произнесла я.
- Моя дорогая Катрин, это его жизнь, его женщины.
Он тихо говорил, что Леон - человек другого круга, это богема, там все можно и не стоит переживать, а он, Зигрено, любит меня и поэтому не находил нужным что либо решать за меня, я способна сама разобраться во всем и отличить подлинные чувства от… Но чувства Зигрено все равно мало волновали меня, я смотрела через его плечо на Леона и Жаннет. Они сначала спорили, а потом - я не поверила своим глазам - Леон обнял девицу за плечи и протянул ей свой стакан с вином…
- Гийом, уведите меня отсюда, скорее, уведите, увезите…
Зигрено повел меня через бурлящую толпу, а я безостановочно повторяла: "уведите, увезите"; я даже не могла плакать, потому что лестницы под ногами рушились, а каменные стены все сильнее и сильнее сжимали меня…
Глава 42, в которой на улицах было многолюдно
На улицах городка Шенонсо тоже было многолюдно и кипело веселье. Когда мы с Зигрено проходили через террасу кафе в гостиницу, я почувствовала восхищенные взгляды публики и только тут поняла, что на мне все еще бархатное платье Леона и коллекционные туфельки. Я стрелой побежала наверх в свой номер и с ненавистью сорвала с себя "его" наряды. Я не хотела ни думать, ни помнить, ни видеть Леона. Да, Зигрено прав, Леон - из другой жизни, это богема, где все просто, все дозволено. Старая дура, идиотка, ругала я себя, распустила павлиний хвост, поверила в красивые слова…
Но какой же порядочный человек Гийом! Он все видел, все понимал, именно он пришел мне на помощь, когда мои воздушные замки рухнули, он потакал моим слабостям, платил этому Леону… Да, этому! Этому продажному портняжке, старательно изображавшему любовь…
Я сняла с себя все "его" тряпки, теперь они вызывали у меня только омерзение, я представляла, как он с теми же словами наряжал в них других женщин… Я надела свой мятый костюм, цветастое платье еще не просохло от дождя прошлой ночи… Прошлой ночи… Неужели это было прошлой ночью? И остались только руины, такие же, как в Шиноне… Пророческий Шинон, ведь он предупреждал меня, что, когда рушатся замки, остаются уродливые руины…
- Катрин, - тихо позвал Зигрено, деликатно постучав в дверь. - Хотите, мы сегодня же уедем в Париж?
- Да. Заходите.
В руках он держал мою сумку. Оказывается, я забыла ее в Сомюре в его машине. Обнаружив мою сумку на полпути в Париж, Зигрено решил вернуться, чтобы не оставлять меня без денег.
- Вот, - я протянула Зигрено платье и туфли, - отдайте их ему и возвращайтесь побыстрее. У вас есть сигареты?