Не отпуская ее руку, он наклонился поднять монету. Ну вот, окончательно все испортил. Зачем было так грубо выхватывать у нее трубку? Конечно, это напугало ее, но темная, опасная часть его существа хотела испугать ее, испачкать ее красивые простыни, встряхнуть ее. Ну и свинья же он. Надо было разрядить ситуацию, а не подливать масла в огонь.
Однако, увидев ее с телефонной трубкой в руках, он понял, что сейчас последует звонок в полицию. Этого он допустить не мог. Надо было действовать мягче, но ее слабость и уязвимость пробуждали чувства, которые он не мог обуздать. Вся эта нежность, этот ласковый синий взгляд ошеломили его сразу, как только она открыла дверь. Джейк не ожидал ничего подобного, и теперь приходилось останавливать кипение крови всякий раз, как он приближался к ней. Но не гневом. Гнев мог легко перерасти в нечто другое. Он только что в этом убедился.
Какого черта он бросил монету? Джейк потер подбородок и уставился на крупинку мыльного крема. Хорошо, что он поспешил. Только полиции тут не хватает.
Джейк думал и машинально подбрасывал монету. Орел. Решка. Орел. Он подбросил монету в последний раз и вложил в руку молодой женщины, почувствовав ледяной холод ее пальцев. Захотелось вдруг лягнуть себя за собственный цинизм.
- Извините, что напугал вас. Может, мы спустимся в кухню? Все получилось так нелепо Я не причиню вам вреда. Поверьте. Если б я собирался что-то сделать, давно бы уже сделал.
Сара поверила ему. Голос звучал очень убедительно. Вспоминая все обстоятельства, она не могла не признать, что он очень старался не причинить ей вреда, но само его присутствие было угрожающим.
Да, наверное, - неохотно, согласилась она, сунув монету в карман.
Что бы ни задумал этот мужчина с враждебными глазами, он не собирался нападать.
Сара не могла объяснить, почему пришла к этому решению. Может быть, увидев выражение глаз, ждущих ее ответа. Может быть, потому, что он действительно не угрожал ей. Или, может, из-за того, как он обращался со своим сыном. Нет, в этом-то как раз вся проблема. Она бросилась к телефону, решив, что в дом проник похититель. И шины. Вот что до смерти напутало ее. Преднамеренность его поступков.
Правда, когда она увидела его лицо, ситуация неуловимо изменилась. Он был сердит, напряжен, но угрожать явно не собирался.
Сара кивнула ему спускаться первым.
Ладно, поговорим в кухне, но я ничего не понимаю. Вы ведете себя нелепо: являетесь посреди ночи, пугаете меня до смерти и… и грубите! - Она говорила слишком быстро. - Я выслушаю, но вы откроете все свои карты.
Сара наслаждалась своей яростью. О, она действительно была в ярости. Какой же надо быть идиоткой, чтобы впустить этого огромного чужака в дом, позволить ему помыкать ею, пугать до смерти. Она давным-давно решила, что больше никто не сможет так обращаться с ней, и все-таки попалась.
Во всем виновата ночь, сладкая грусть ее сновидения. Любой бы на ее месте был сбит с толку.
― Сядьте.
Она выдернула стул, но у нее хватило ума не толкнуть Джейка. Ее ярость была не настолько безрассудна. Не смеется ли он над ней? На лице не отражалось никаких чувств. Глаза смотрели хмуро. Если б он засмеялся, точно бы разбила ему голову сковородкой.
― Я слушаю.
Джейк понимал, что должен разумно все объяснить. Он заметил, как бьется голубая жилка на тонкой шее. Она почти в панике, конечно, поставит под сомнение любое его слово. Почему она помчалась к телефону? Не сказал ли что-нибудь Николас?
Даже сжатые от гнева, ее губы нежно блестели. Несмотря на свое нежелание, он не мог не заметить эту нежность. Джейк положил руки на стол.
― Открыть карты, говорите? Но в этой ситуации все карты в ваших руках.
Она моргнула. Хорошо. Он удивил ее.
― У меня?
Она прищурилась, размышляя. Затем взгляд остановился на его голой груди, и задержался там.
Он вздрогнул. Грудь отчего-то согрелась под ее взглядом.
― Конечно… Послушайте, может, я надену рубашку? Я думаю, нам обоим будет удобнее.
Поднявшись, он наклонился через стол. Вернулась враждебность. Из-за этих проклятых близоруких глаз, как будто ласкавших его.
―О да, конечно. Да.
Сара покраснела.
Джейк, не спеша, пошел за рубашкой, напряженно размышляя. Чему она поверит? Лучше держаться как можно ближе к правде. Правда всегда звучит лучше. Какие слабые места в его истории? Время, конечно. И место. Почему он оказался в окрестностях озера Окичоби? Может, чтобы посетить резервацию семинолов?
Он потер подбородок. Как приятно без этой проклятой бороды. Надо было сбрить ее, как только он вернулся в страну. Он вошел в кухню, застегивая последнюю пуговицу.
Она не пошевелилась, но выражение лица изменилось. Должно быть, появились новые вопросы. Черт. Ситуация становилась все нелепее, а он не мог позволить себе лишних неприятностей. Джейк тяжело опустился на стул.
Ладно, я хочу знать о шине, - хрипло сказала Сара.
Уфф! Джейк решил, что она или очень хитрая, или просто наивная. Хотя ее смелость достойна восхищения. Не стала ведь ходить вокруг да около, а спросила в лоб, о главном.
Прокол. Я вам говорил, - ответил он с напускным равнодушием.
Она выпрямилась.
Лжете.
Какого черта мне лгать? - Он улыбнулся.
Сара устало потерла глаза.
Я не знаю. Николас сказал, что вы разрезали шину сами.
Так вот в чем дело? Николас сказал, что я порезал шину? - Джейк рассмеялся. - Ребенок. Он увидел, как я вытаскивал гвоздь. В любом случае это легко проверить. Хотите взглянуть? - спросил он, вставая.
Ее нерешительное лицо развеселило Джейка. Девочке никогда не стать хорошим игроком в покер.
Нет? - Он снова опустился на стул.
Вы солгали насчет Николаса, - не сдавалась она. - Николас сказал, что вы не его отец.
Я не лгал. Я просто сказал, что он мой мальчик, - нахмурился Джейк.
Вы прекрасно понимаете, как это прозвучало. Вы знали, что я подумаю. - Она поправила волосы, не сводя с него внимательного взгляда. - Так почему вы солгали… простите, намекнули, что он ваш сын, если вам нечего скрывать?
Чтобы выиграть время, Джейк потянулся и случайно коснулся ее ног. Вот в этом-то все и дело. Ему есть что скрывать. И он знает, что у нее тоже есть тайны.
Николасу стало плохо. Мне не хотелось тратить время на объяснения. И потом, я думал, что любой управляющий рыболовной базы будет рад помочь. Откуда мне было знать, что вы здесь одна? - Полуправда.
Но в полночь?.. - сморщила она нос.
Джейк поерзал на стуле.
Да, ну, видите ли, я заблудился. Мы направлялись в Мор-Хейвен, остановились в резервации, погуляли немного и, я думаю, отклонились от главной дороги. - Не переигрывает ли он?
Она потерла нос. Такой детский и странно трогательный жест.
Джейк скрестил ноги, касаясь носками ее ступней под столом. Ступни были такими маленькими и холодными, как ее пальцы, когда он вкладывал в них монету.
Я не знаю местности и заблудился. Никаких указателей.
Она, помедлив, кивнула.
Здесь легко заблудиться. Но почему вы задержались с мальчиком до поздней ночи?
― Ну, знаете, как бывает с детьми. То одно, то другое. Вдруг я заметил, что уже поздно, потом стемнело, потом понял, что заблудился.
Сара нахмурилась, сжала губы. Вот положила руки на стол, он заметил, какие у нее аккуратные ногти.
Мне кажется, что вы всегда точно знаете, где находитесь.
Проклятье.
Да? Вы правы, обычно знаю. Но здесь, в Эверглейдс, в Национальном парке, все иначе.
Но мальчик не ваш сын?
Он покачал головой.
Так кто же он тогда? Что делает с вами?
Как же хотелось сказать ей, сбить спесь!
Его отец был моим другом.
Чем меньше он скажет, тем лучше. Осторожнее, Донелли, а то не успеешь глазом моргнуть, как тебя вышвырнут за дверь.
Был?
Так, удалось заинтересовать ее. Джейк внимательно следил за реакцией молодой женщины.
Он недавно умер. Я хотел отвлечь мальчика. Сменить обстановку.
А как насчет его матери? Почему она отпустила ребенка с вами? Почему не осталась с ним? Должно быть, мальчик горюет об отце. Разве правильно отрывать его от матери в такой момент? - Вопросы сыпались с ее побелевших губ.
Он видел, как она напряжена.
Эй, все по порядку. - Джейк оглядел кухню. - Вы не угостите меня чашкой кофе? Или еще чем-нибудь?
Думаю, что вам не повредит немного подождать. Сначала ответьте на вопросы.
Вы очень осторожная малышка, не так ли? Нет, я не виню вас. - Он поскреб подбородок. - А как насчет стакана воды? Или это причинит вам слишком много беспокойства?
Джейк постарался, чтобы вопрос прозвучал как можно насмешливее.
Ничего смешного. В данных обстоятельствах именно так. И еще, - она хмуро бросила взгляд через плечо, наливая воду, - не называйте меня малышкой.
Она с размаху поставила стакан на стол, и вода плеснулась на пол.
Джейк сделал глоток. Вода оказалась солоноватой.
Я жду.
Вода попала и на ее блузку, и теперь кожа в мокрых местах блестела розово и маняще.
Ладно, скажем так: в данный момент за него отвечаю я. Его мать не в состоянии ухаживать за ним.
Вы все еще лжете. - Она поспешно встала.
О, черт побери! Джейк почесал в затылке.
Послушайте, вы говорите это в третий раз. Хватит обвинять меня во лжи. - Он раздраженно смотрел на розовые губы. - И сядьте. Ваши прыжки нервируют меня. Это правда. Мальчику необходимо было отвлечься. Вот и все. Ничего особенного.
Сара теребила пальцами мокрую ткань блузки.
Вы чего-то недоговариваете.
Джейк осушил свой стакан и хлопнул им по столу.
Конечно, недоговариваю! Кто вы такая, чтобы думать, будто имеете право знать о личной трагедии этого ребенка, а? Я попросил проявить обычную человеческую доброту, а вы ведете себя так, словно на вас свалились какие-то тайны! Подумаешь, помогли, это не дает вам права знать историю несчастного ребенка. Ясно? - Он оперся кулаками о стол и наклонился вперед, заставляя ее поднять глаза. - Ясно?
Он смутил ее, обвинив в назойливом любопытстве, но Сара снова бросилась в атаку:
Вы не ответили на мои вопросы и не были до конца откровенны.
Естественно, черт побери. Он и не собирался честно отвечать на все ее умные вопросики.
Может, я и не имею права знать личную трагедию, но вы вторглись в мой дом, и потому я хочу быть уверена, что вы имеете право на этого ребенка. - Она забарабанила по столу одним пальцем. - Не думаю, что вы способны обидеть меня, но ваши объяснения удовлетворительными никак не назовешь.
Послушайте, - вздохнул он. - Я был честен, насколько мог. Не знаю, чего вы ждете от меня. Я устал, голоден… несмотря на то, что вы так щедро угостили меня сандвичем, - добавил он с явным сарказмом. - Единственное, чего я хочу, - это свернуться где-нибудь и проспать неделю. Если вашей опрятной маленькой… простите, душе так будет спокойнее, я переночую в машине. Сейчас мне абсолютно все равно, где спать, если вы в состоянии понять это! - Джейк задвинул стул на место. - Делайте все, что хотите, но я сейчас просто свалюсь где-нибудь.
Сара встревоженно пискнула, но Джейку было все равно. Он сделал все, что мог. Раскрыл карты. Ну, не совсем, конечно.
Вот он тяжело затопал к двери.
Подождите!
Все-таки блефовал не напрасно. Сработало.
Вы забыли сапоги.
Она небрежно махнула в сторону лестницы. Синие глаза озорно блеснули.
Не сработало. Он переиграл.
Да, - проворчал он, взбегая по лестнице через две ступеньки.
Значит, придется спать в пикапе. Она ясно дала это понять. Но и он не уступил и был почти уверен, что теперь звонка в полицию точно не последует. И почему-то она решила прекратить допрос. Могло быть гораздо хуже.
Жаль, конечно, что он не смог усыпить ее подозрения. Денег бы не пожалел, лишь бы узнать, где ошибся.
Пикап - не самое удобное место для сна. Джейк сел на нижнюю ступеньку лестницы, чтобы натянуть сапоги, затем зашагал к двери, провожаемый ее приглушенным смехом.
Джейк впихнул как можно больше своего тела на переднее сиденье, высунул оставшееся в окно. К утру будет не разогнуться. Он стал слишком стар для таких глупостей. На этот раз он точно угодил в кучу дерьма, черт побери. Сложив руки на груди, Джейк вздохнул и вскоре заснул под звуки голосов с озера.
Сара смотрела, как он открывает дверь пикапа и устраивается в кабине. Она чуть не позвала его обратно. Холодно ведь так и неудобно. Может быть, в конце концов, надо было позволить ему остаться в доме, но рассказ, отдающий фальшью, настораживал, хотя определить, в чем именно он солгал, было невозможно. Да и потом, уже поздно, и она слишком устала, чтобы думать об этом. И как он смеет называть ее "малышка"! Пусть еще скажет спасибо, что она не вылила тот стакан воды ему на голову.
Остроносые сапоги торчали из окна машины. Ничего, пусть проветрится на свежем воздухе и охладит свой пыл, пусть поймет, что ею нельзя помыкать. Как вообще он мог подумать, что она поверит в его историю? Что мать могла отпустить ребенка сразу после смерти отца? Этот человек что-то скрывает, несмотря на все свое притворное чистосердечие. Ну и пусть. Секреты ее не касаются.
Запирая парадную дверь, Сара заметила, что щеколда разболталась. Она подергала ручку, удостоверилась, что замок еще держится, и пошла в дом.
Лысуха, ночная птица, выводила свою одинокую песню на озере. Холодный ветер, безлунная ночь. Не слишком подходящая ночь, чтобы спать на улице, но Джейк выдержит.
Не испугается ли мальчик, если проснется в одиночестве? Сара задумчиво погрызла палец. Что ж, придется лечь внизу. Если мальчик проснется и спустится, она успокоит его.
Сара медленно поднялась в свою комнату, взяла подушку с постели, широко зевнула. Может, в конце концов, еще удастся заснуть. Молодая женщина заглянула в комнату мальчика. Нет, не в его комнату, а в свою, напомнила она себе, и завтра в это время это будет только ее комната.
Николас вылез из-под одеяла, одна нога свесилась с кровати. Один грязный кулачок вцепился в простыни. Рот приоткрыт. Сара поправила одеяло, задержав пальцы на нежной щеке. Она знала, что будет в опасности, пока мальчик и мужчина не покинут ее дом.
Вернувшись вниз, она легла на диван, завернулась в плед и задумалась. Она, наверное, сошла с ума, если впустила незнакомцев в свой дом. Сумасшествие в полнолуние. Но сегодня нет луны. Какая странная ночь.
Но что еще более странно, так это ее реакция на Джейка Как-его-там-дальше. Без бороды его резкое, угловатое лицо оказалось очень чувственным, первобытным, мужественным, требующим женской нежности и податливости. И эта мужественность вызывала в ней неловкость.
Сара устроилась поудобнее на подушке и принялась следить за тенями, скользящими по потолку старого дома.
Утром Джейка разбудили резкие птичьи крики и голос Николаса. Значит, в конце концов, ему удалось заснуть. Не удивительно, если учесть всю меру его усталости. Сон, однако, пришел не сразу. В прохладном ночном воздухе звуки с озера достигали его сознания и смешивались с воспоминаниями о жарких мексиканских пляжах с полуголыми блондинками. Потом из синевы моря появились нежные синие глаза…
Приглушенный голос быстро успокоил Николаса, но вот хлопнула дверь, и худенькое отмытое личико появилось в окне пикапа. Ну, разумеется, не упустила шанс привести мальчика в надлежащий вид.
Куда ты девался, Джейк? Почему ты спал здесь? Ты такой смешной без бороды! А ты ее снова отрастишь? Мне нравилась твоя борода. Это она, - он кивнул на дом, - заставила тебя?
Помедленнее, малыш. Старина Джейк еще не совсем проснулся. Дай мне секундочку.
Конечно, Джейк, без проблем. Послушай, здесь здорово. Мадам, она сказала, что я могу называть ее Сарой, приготовила мне овсянку. Ты когда-нибудь видел, чтобы на овсянку клали мороженое? А она положила, Джейк. Чистая правда.
Николас подпрыгивал на подножке, и старый грузовичок покачивался.
Хватит, Николас.
Джейк опустил ноги и застонал от боли. Он слишком стар для таких фокусов.
Конечно, Джейк, только я должен тебе кое- что показать.
Николас спрыгнул с подножки, раскинув руки, и кувыркнулся в серый песок.
Жизнь несправедлива. Всю эту энергию нельзя было заключать в такое крошечное тельце. Ее надо было распределить на всех, кто в ней нуждается, например, на тридцативосьмилетних мужчин, которым приходится спать в грузовиках. Джейк распахнул дверцу. Николас, превратив ручонки в автомат и издавая звуки автоматной очереди, уже носился между деревьями и кустами.
Подожди, Николас. - Джейк поймал мальчика за рубашку. - Когда ты проснулся, малыш?
Вроде рано. - Николас лягал поросшую мхом кочку, пока она не развалилась. - Но уже было светло.
Хорошо, - мрачно сказал Джейк. Интересно, что она подумала, когда эта динамо-машина скатилась с лестницы? Но с другой стороны, откуда у Николаса чистые джинсы и рубашка? - Что за чудеса случились ночью, малыш? Ты такой нарядный.
Джейк пощекотал Николаса за ухом.
Она… Сара… я хочу сказать, заставила меня умыться. Вот почему я решил, что она заставила тебя сбрить бороду. Я не хочу обижать тебя, но борода начинала вонять, Джейк. И ты знаешь, что она сделала? Пока стирала мои вещи - заставила меня надеть свою рубашку! Черт, хорошо, что никто из ребят этого не видел! Меня бы назвали изнеженной девчонкой!
Так нехорошо говорить, Николас. Не все девочки неженки. Мальчишки тоже бывают привередами, даже если они этого не показывают. И хватит ругаться.
Но ты же всегда так говоришь, Джейк. Черт побери, то, черт побери, это.
Не надо повторять все, что я говорю, парень, понимаешь?
Ну, ребята бы повеселились. Знаешь, Джейк? Они бы смеялись до слез, если б увидели меня в девчачьей рубашке! Фу!
Николас бросился к качелям, косо свисавшим со старого дуба.
Качели, видимо, висели там много лет. От всего дома веяло таким постоянством, какого Джейк давно не встречал. Дальше на озере - пристань с несколькими моторными лодками. Ничего особенного. Слишком маленькие для мотора, который он слышал прошлой ночью, когда приехал. Неужели она связана с чем-то незаконным? Джейк огляделся. Если так, место очень подходящее, и это бы не противоречило тому, что он знал о ней.
Он постучал в дверь, затем толкнул ее. Она обалдеет.
Но обалдел он. От ее маленькой аккуратной попки, кроме которой он в первый момент ничего больше не увидел. Затем Джейк понял, что она стоит на коленях у дивана, неловко положив щеку на руку, а другой рукой водит взад-вперед под диваном. Блестящая красная блузка распахнулась, и он снова увидел ту веснушку на животе и нежный изгиб в шелке телесного цвета. Во всяком случае, он понадеялся, что это шелк. Сколько напрасных фантазий, если он ошибся.
Ой! - Сара неуклюже поднялась. - Я думала, что это Николас.
Молодая женщина покраснела, но ему понравилось, что она не притворяется, будто не заметила его реакции и не услышала его участившегося дыхания. Она не застенчива, нет, скорее откровенна. Интересно, такая же она в постели? Но он знает о тайнах, спрятанных в этом нежном теле, тайнах, за которые ее легко возненавидеть, так что и думать не стоит о постели.
Я пыталась достать биту для Николаса.
Ее руки беспомощно опустились, лицо стало трогательным.