8
Матиас не удержался от восторженного восклицания, увидев Энн в винтажном платье, и с поклоном распахнул перед нею дверцу серебристого "фольксвагена".
- Вы поразили меня в самое сердце.
- Вы еще скажите, что в первый раз видите журналистку на каблуках, - улыбнулась Энн, осторожно устраиваясь на переднем сиденье. Лизбет не поскупилась - подобрала для нее и отличные остроносые туфельки, и чулки. Энн чувствовала себя гостьей из прошлого. Но винтаж безумно моден, тут Лизбет права.
- На пресс-конференциях кого только ни встретишь, - хмыкнул Матиас, заводя машину. - А уж на фуршетах тем более. Однажды я видел даже полуголую журналистку, которая пробралась на закрытый прием под видом стриптизерши. На что только не идут люди ради получения информации. Надеюсь, Энн, вы не из таких.
Девушка поёжилась.
- Нет. Не из таких, - поспешила она заверить Реннера.
- Виктор возлагает на вас большие надежды, знаете ли, - продолжал Матиас, выруливая на оживленный проспект. - Вы уже говорили с ним по поводу вашего задания?
- Да, и решили, что я буду согласовывать тексты с ним, прежде чем они будут представлены главному редактору. - Разговор об этом состоялся у Энн и пиар-менеджера сразу же по прибытии девушки в театр.
- Отлично. Виктор - сторонник ненавязчивой рекламы, - объяснил Матиас.
- Для пиар-агента он вообще удивительно ненавязчив, - согласилась Энн.
- Тонко подмечено. - Матиас включил радио, и оно сонно замурлыкало классическую музыку.
Энн немного расслабилась, хотя разговор оказался опасным. Она ходит по тонкому льду, ее обман без труда можно раскрыть: стоит сделать один-единственный звонок в редакцию "Франкфурт цайтунг", и выяснится, что они знать не знают Энн Лейси. Но если обойдется, появится шанс пробиться, и тогда… О дальнейшем Энн старалась не думать. Это ее шанс. Шанс получить настоящую работу и… любовь.
Энн покосилась на Матиаса. Он спокойно вел машину, большие руки уверенно крутили руль. В салоне приятно пахло хвойным освежителем, однако не было заметно всяких милых вещей, которые обычно болтаются у лобового стекла. Сразу видно - мужская машина. Хотя от звезды можно было ожидать, что он станет рассекать на "бентли", а тут - скромный "фольк".
- Далеко ехать? - поинтересовалась Энн.
- Я не маньяк, - улыбнулся Матиас. - Еще пять минут.
Действительно, через несколько минут Реннер остановил машину перед входом в небольшое кафе "Полдень". Энн вылезла из "фольксвагена", Реннер щелкнул брелоком сигнализации и предложил девушке руку.
- Прошу вас.
Войдя в кафе, Энн навскидку оценила обстановку: милое и, кажется, не пафосное место. Полумрак, приятная музыка, на каждом столе - скромный букет маргариток и свеча в причудливом подсвечнике. Матиас провел Энн в уголок и усадил за удобный столик, а сам сел спиной к залу.
- Вижу, вы немного удивлены? - заметил Реннер, принимая из рук официантки меню.
- Мне казалось, что звезды ходят в более шикарные рестораны, - улыбнулась Энн.
- Если вам не нравится, мы можем пойти в другое место, - хмуро заметил Матиас.
- О нет, мне здесь очень нравится! - поспешно заверила его Энн, сообразив, что ее предыдущая фраза прозвучала несколько бестактно. - Я, наоборот, рада. В слишком дорогих ресторанах я чувствую себя немного неуютно.
- Признаться, я тоже.
- Поклонники донимают? - сообразила Энн.
- В основном поклонницы, - отшутился Матиас. - Я не люблю суеты. Если же меня опознают, придется улыбаться, давать автографы, в общем, делать то, что называется "поддерживать имидж звезды". Иначе меня расстреляют Виктор и Освальд.
- Освальд - это ваш агент? - Энн уже достаточно втянулась в жизнь театра, чтобы понимать, что к чему.
- Он самый. Давят мне на совесть.
- Неужели вам и вправду не нравится быть звездой? - Энн как-то сомневалась в искренности слов Матиаса.
- Мне нравится, но… Я был бы абсолютно счастлив, если бы иногда мог оставлять за дверями театра все, что связано с моим звездным статусом.
- И внимание женского пола вам совсем не льстит?
- Я не совсем понимаю, что значит "внимание женского пола". Я бываю польщен вниманием какой-либо конкретной женщины, но если их сотня сразу - это совсем другое дело. - Матиас жестом подозвал официанта и сделал заказ.
Энн лихорадочно раздумывала, как перевести разговор на Альберта. Не придумав ничего лучшего, она ляпнула прямо в лоб:
- А Альберт Кершнер разделяет ваши взгляды?
- Альберт? - Матиас, кажется, удивился вопросу. - Мы с ним не настолько дружны, чтобы обсуждать поклонниц.
Энн почувствовала, что формулировка "не настолько дружны" слишком мягкая в сравнении с мыслями Матиаса по этому поводу. Тем не менее она продолжила расспросы.
- Мне показалось, что герр Кершнер не избегает поклонниц, несмотря на присутствие в его жизни фройляйн Люси.
- Девушки Альберта - дело непостоянное. Не успеваешь выучить одно имя, приходится привыкать к другому. - Матиас взглянул на Энн. - Не сболтнул ли я лишнего? Не появятся ли жареные факты о беспорядочных связях герра Кершнера на страницах "Франкфурт цайтунг"?
- Не появятся, не волнуйтесь. Уверена, что множество изданий уже перемыли косточки Альберту. Мне хочется написать о другом. - Энн отпила кофе. - Я не хочу написать всего лишь еще одну статью, представляющую собой просто ворох сплетен разной степени свежести.
- Тогда про свою личную жизнь я вам рассказывать не буду. Вам все равно неинтересно, - рассмеялся Матиас.
Энн прикусила язык. Конечно, это совсем непрофессионально, вот так прерывать поток высказываний объекта, но теперь уж ничего не поделаешь. Впрочем, личная жизнь Реннера девушку и вправду мало интересовала.
- Вы давно в журналистике? - вдруг спросил Матиас.
- Уже несколько лет, - обтекаемо ответила Энн.
- Вам вряд ли больше двадцати трех. Когда же вы успели?
- Я работала в местной газете еще в школе, - поведала абсолютную правду Энн, но умолчала о том, что ей всего двадцать.
- А как вы попали во "Франкфурт Цайтунг"?
- Чисто случайно. Я написала цикл статей - и им понравилось. - И это тоже вполне может стать правдой, если она хорошо поработает и ничем не выдаст своего обмана.
- Вам сильно повезло.
- Я это понимаю, поэтому изо всех сил стараюсь оправдать доверие, делаю все, чтобы во мне не разочаровались в редакции. - Энн вдохновенно врала. Раньше она не замечала в себе таких способностей обманщицы. Теперь же она отъявленная лгунья и изготовительница фальшивок. Но дело того стоит!
- Вы целеустремленная девушка, - улыбнулся Матиас. Кажется, ее объяснения показались ему не совсем убедительными, но он не стал продолжать расспросы.
- Спасибо, - с улыбкой поблагодарила его Энн.
Они посидели в ресторане еще какое-то время, съели по мороженому, поговорили о мюзикле, о том, как видит Энн свои статьи. Матиас оказался хорошим слушателем: он кивал в нужных местах, не стеснялся высказать свое мнение, прямо и честно отвечал на вопросы. И задавал много своих. Даже слишком много. Энн взглянула на часы.
- Господи! Уже так поздно! Время пролетело незаметно.
- Да, действительно. - Матиас повертел в руках ложку. - Вам пора?
- Я думала, что это вам пора. Ведь завтра с утра репетиция.
- В самом деле. - Матиас, казалось, только что об этом вспомнил. - И вам завтра рано вставать, Лизбет нагрузила вас работой. Я вас отвезу в общежитие.
- Спасибо.
Матиас остановил машину за квартал от общежития. - Дальше парковка запрещена, - объяснил он. - Я вас провожу.
- Не стоит, - отмахнулась Энн. - Здесь два шага.
- Я настаиваю, - Матиас вышел из машины, открыл пассажирскую дверь и протянул Энн руку.
У дверей общежития Энн остановилась. Она поднялась на одну ступеньку, Матиас остался стоять внизу. Так они стали почти одного роста.
- Спасибо за кофе. И за приятный вечер.
- Спасибо и вам.
Неожиданно Реннер взял Энн за руку, чуть потянул на себя, и его губы нежно коснулись ее щеки.
- Спокойной ночи.
Когда Энн опомнилась, он уже был у машины.
Поднимаясь в свою комнату, девушка подумала, что за весь вечер ни разу не вспомнила об Альберте. Только один раз, в начале разговора.
9
Оставалось всего три дня до премьеры, когда Энн наконец удалось оказаться с Альбертом в гримерной один на один.
В труппе нарастало напряжение: репетиции шли практически непрерывно, они перешли из расчерченного мелом зала на сцену, было уже несколько костюмных. Энн только теперь начинала осознавать, насколько огромна махина мюзикла, сколько усилий надо приложить большому количеству людей, чтобы спектакль прошел без сучка и без задоринки. Усилия всей команды - от исполнителей ведущих ролей до последнего сценического рабочего - были направлены на то, чтобы с блеском провести премьеру, а потом выдержать череду спектаклей в течение двух месяцев. После этого, по расчетам руководителей, планировался перерыв с середины июля до сентября, а потом мюзикл должен будет стартовать на подготовленной площадке в Вене.
Договоренность Энн с пиар-отделом истекала как раз в июле, и девушка надеялась, что до тех пор ей удастся выкрутиться - так или иначе.
Похоже, ей удалось усыпить ненавязчивые подозрения Матиаса, а может, Реннер был слишком занят, чтобы заниматься вычислением, солгала ему Энн или нет, - девушка его почти не видела, равно как и Альберта, только на репетициях да иногда в коридорах и гримерных. Ее план близкого знакомства с Кершнером пока не слишком продвинулся. Однако Энн настолько увлеклась участием в творческом процессе, что соблазнение Альберта даже отступило на второй план.
Она не ожидала, что ее так захватит эта работа. В какой-то момент у Энн мелькнула мысль, не отказаться ли ей от карьеры журналистки и не пойти ли работать в мюзиклах. Хотя бы и помощницей костюмера - чем не должность? Однако каждый вечер, хотя глаза слипались и Энн падала с ног от усталости, по приходе в общежитие девушка садилась за стол и начинала строчить статьи. Иногда сидела почти до утра, а потом отчаянно зевала на работе, чем невероятно смешила Лизбет. Та разрешала Энн иногда поспать полчасика в углу на сдвинутых стульях.
Первая статья, озаглавленная "За кулисами волшебства", самой Энн очень нравилась. Она переписывала текст три раза и, наконец, была удовлетворена результатом. Виктор тоже похвалил статью, и Энн, забежав в ближайший интернет-клуб, разослала часть текста по редакциям различных газет. Первой в списке стояла, разумеется, "Франкфурт цайтунг", однако у Энн не было уверенности, что там примут ее работу. Но в Германии и Австрии было достаточно других изданий, чтобы у Энн появились шансы. У нее были готовы вторая и третья статьи цикла, и оставалось с трепетом ждать, примут ли ее работу хоть где-нибудь.
За три дня до премьеры, поздно вечером, Энн закончила подгонку части костюмов массовки и была милостиво отпущена Лизбет на все четыре стороны. Сама костюмерша, не имевшая ни мужа, ни детей, кажется, вообще жила в театре.
Большая часть людей уже разошлась, свет почти везде был выключен, только коридоры были ярко освещены. Энн побрела по направлению к гримерным - сегодня утром, прибежав впопыхах, она бросила свое пальто именно там. Май выдался прохладным, и все с нетерпением ждали тепла, а пока приходилось утепляться.
В большинстве гримерных свет был погашен, однако в небольшой комнате с табличкой "Альберт Кершнер" на двери горели лампы и дверь оказалась полуоткрытой. Энн пару секунд постояла в нерешительности, потом осторожно постучала.
- Войдите.
Альберт сидел у зеркала и листал газету; при виде Энн он улыбнулся.
- А, это ты. Я думал, все ушли. - Голос его звучал равнодушно.
- Еще не все. - Энн помедлила и уселась на подлокотник соседнего кресла. - А ты не собираешься домой?
Альберт пожал плечами.
Энн практически сразу перешла со всеми участниками труппы на "ты" - совместная напряженная работа сближает. Она надеялась, что это сблизит ее с Альбертом, но пока шансов не представлялось. И вот теперь…
Девушка внимательно разглядывала Кершнера. Под глазами у Альберта были заметны темные круги, у глаз залегли глубокие морщины - видимо, он сильно устал. Конрад и Амалия не давали актерам расслабиться, так что к вечеру все разговаривали хриплыми тихими голосами и еле могли двигаться. Вокальные репетиции заставляли стены дрожать. Неудивительно, что к ночи Альберт выглядит как выжатый лимон.
Кершнер рассеянно пригладил волосы и обратился к Энн:
- Ты что-то хотела?
- Просто шла мимо и увидела свет. Если я мешаю, то могу уйти. - На самом деле она решила не уходить ни в коем случае.
- Нет, останься. - Альберт прикрыл рукой глаза и усмехнулся. - Надо просто заставить себя встать и пойти домой.
- Хочешь, я сделаю тебе массаж? - осторожно осведомилась Энн. Предложение из разряда "близкие контакты третьего вида", но это лучше, чем ничего.
- А ты умеешь? - удивился Кершнер, бросив взгляд на ее тонкие руки.
Энн усмехнулась и засучила рукава.
- Моя мама в детстве любила развлекаться, развивая у меня хватательный рефлекс. Если я за что-нибудь возьмусь, без боя не отпущу. У меня сильные пальцы и кисти, и, если ты не против…
- Это было бы очень кстати, - почти промурлыкал Альберт, окинув оценивающим взглядом ладную фигурку Энн.
Девушка правильно истолковала его взгляд и мысленно усмехнулась. Первая ласточка.
Она обошла кресло, в котором сидел Альберт, и положила руки мужчине на плечи. По телу пробежала чувственная дрожь, но Энн усилием воли подавила ее.
- Было бы гораздо удобнее, если бы ты снял рубашку, - вполголоса сказала она Альберту в затылок.
Кершнер ухмыльнулся.
- Как интригующе звучит. Охотно.
Он расстегнул пуговицы и, стащив рубашку, бросил ее на пол. Энн на секунду замерла, пытаясь унять не в меру разбушевавшееся сердце. Тело Альберта, покрытое ровным загаром (наверняка в солярий ходит), казалось телом античного героя. Литые мышцы, гладкая грудь, золотистая кожа… Мечта любой женщины, а не мужчина.
- Ну ладно, - процедила Энн сквозь стиснутые зубы и приступила к делу.
Мышцы Альберта оказались каменными.
- Ничего себе! - присвистнула девушка, пытаясь их размять. - Ты когда-нибудь ходил к массажисту?
- Да, но достаточно давно. Перед премьерой на это нет времени. - Альберт передернул плечами, стараясь устроиться поудобнее.
- Я полагала, что к каждой звезде приставлен личный визажист, секретарь, массажист и тренер по фитнесу, - поддела его Энн.
- Милая, ты начиталась статей о звездах Голливуда, - пробормотал Альберт. - Черт, как хорошо! Продолжай… Это за океаном принято капризничать, а в старой доброй Европе звездные замашки не приветствуются.
Энн вспомнила, что Альберта характеризовали ей как человека, у которого эти замашки присутствуют в полной мере, и была приятно удивлена: значит, люди ошибаются. Кершнер скромен, как монах-бенедиктинец.
Ее руки скользили по коже Альберта, и Энн чувствовала жар, исходивший от его тела. Словно невзначай ее ладонь скользнула ниже, к его груди, и Кершнер ничего не сказал. Массаж потихоньку переходил в следующую стадию под названием "азы соблазнения". Помнится, своего третьего парня Энн заполучила точно так же. Проверенный способ.
Альберт резко перехватил ее ладонь.
- Эй, девочка, - произнес он тихо, - ты уверена в том, что делаешь?
- Вполне, - шепнула Энн ему в макушку.
От дверей послышалось негромкое покашливание. Энн резко вскинула голову и покраснела от стыда и досады: на пороге стоял Матиас.
- Простите, что помешал, - спокойно начал Реннер.
- Ничего. - Энн поспешно отступила назад, чувствуя, как полыхают щеки, а Кершнер, ничуть не обескураженный, потянулся за рубашкой. - Я делала Альберту массаж.
- Я вижу, - все тем же нейтральным тоном заметил Матиас. - И зашел сказать моему другу, что Люси ждет его у выхода.
- Спасибо, - небрежно кивнул Альберт, застегивая пуговицы. Он встал, подхватил куртку, бросил взгляд на Энн и вышел.
Матиас посторонился, чтобы дать ему пройти.
- Гм. - Энн попыталась бочком протиснуться мимо Реннера. - Пожалуй, я тоже пойду.
- Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, - покачал головой Матиас.
- А что я делаю? - Энн внезапно рассердилась и остановилась, глядя на Реннера снизу вверх. Девушка чувствовала стыд - в основном за то, что их с Альбертом застукали, а не за то, что происходило. Матиас почти слово в слово повторил вопрос Альберта. - Что-то противозаконное, и меня за это можно отправить в тюрьму?
- Конечно нет. - Реннер стоял так близко, что Энн чувствовала приятный цитрусовый аромат его одеколона.
- Тогда почему я должна оправдываться? - вздернула подбородок девушка.
- Энн, ты никому ничего не должна, - вполголоса произнес Матиас.
- В таком случае, почему… - продолжала наступление Энн.
- Эй! - Он поднял руки. - Я на тебя не нападал.
Энн стало еще стыднее. Матиас прав, она так злится потому, что уязвлена и расстроена, а он тут вовсе ни при чем. Ситуация могла стать еще более неприятной, если бы вошла Люси. Связываться с девушкой Альберта Энн пока не хотелось. Нужно упрочить свои позиции и уже потом выступать открыто.
- Позволь задать тебе откровенный вопрос? - осведомился Реннер.
- Ты уверен в том, что хочешь его задать? - передразнила его Энн.
- Да, вполне. Ты имеешь серьезные намерения в отношении Альберта? - тихо, но настойчиво проговорил он.
- Ну… я…
Энн умолкла. Что значит - серьезные намерения? Она хотела Альберта; когда она видела его, то внутри что-то начинало жарко пульсировать. Ночами ей снились эротические сны с участием Кершнера, и Энн просыпалась, едва не плача. Она никогда еще так не хотела мужчину, это был совершенно новый опыт в ее жизни. И да, ей хотелось быть с ним. Энн мечтала, чтобы Люси однажды исчезла и Альберт оказался свободен от мифических обязательств. Он говорил Энн тогда, при первой встрече, что не верит в любовь, однако это лишь добавляло азарта. Она непременно докажет Альберту, что любовь существует!
- Можно сказать и так. Серьезные. Да, - решилась Энн.
- Я видел, как ты наблюдаешь за ним на репетициях и как краснеешь, стоит вам столкнуться в коридоре, - сообщил Матиас. - Но тебя наверняка предупреждали, что Альберт - бабник.
- Предупреждали. И ты - в числе первых. И что? - парировала Энн.
- Да ничего, - пожал плечами Реннер. - Мы все взрослые люди и вправе совершать ошибки, не считаясь ни с чьим мнением.
- Почему ты уверен, что я совершаю ошибку? - прищурилась Энн.
- Я достаточно давно знаком с Альбертом Кершнером, чтобы утверждать это с огромной вероятностью, - пояснил Матиас.
- Посмотрим, кто в конце концов окажется прав, - хмыкнула Энн. Сомнения Матиаса лишь подстегивали ее.
- Я не хотел бы, чтобы тебе было плохо. Но, как уже сказал, каждый вправе сам выбирать… Подвезти тебя до общежития? - неожиданно сменил тему Реннер.
- Нет, спасибо, - отказалась Энн. - Я хочу прогуляться.