Дом принадлежал школьным учителям, которые собрались переезжать на юг. В нем царил страшный беспорядок, когда я заезжала к ним пару дней назад, но я полагала, что они все приберут, когда узнают, что к ним собираются потенциальные покупатели - собственно, мне еще не попадались продавцы, которые поступали бы иначе. Однако когда мы вошли внутрь, оказалось, что там все осталось как раньше. На лестнице валялись груды одежды, которую еще предстояло убрать, на кухонном столе стояли остатки завтрака, а в плитку, покрывающую пол, въелась многолетняя грязь.
- Отвратительное зрелище, - негодующе воскликнула миссис Ноутон. Ее супруг, придя в замешательство, слегка подтолкнул ее локтем, но она решительно отказывалась замолчать. - Здесь воняет! - воскликнула она.
Бросив беглый взгляд на гостиную, которая выглядела так, как будто по ней пронесся ураган, миссис Ноутон не пожелала подниматься наверх.
- Мне страшно даже представить, в каком виде ванная комната. Я совершенно определенно не смогу здесь жить. - Она направилась к двери.
Через минуту я заметила, что снова пожимаю им руки, теперь уже на прощанье, и извиняюсь за состояние дома. Они уехали, причем миссис Ноутон кипела от возмущения, а я вернулась к своей машине. Я рассчитывала, что осмотр дома затянется на несколько часов, но он закончился через считанные минуты.
Я выехала за пределы усадьбы и уже собиралась повернуть направо, в сторону Ливерпуля, когда вспомнила, что здание треста святого Иосифа, в котором жила Алисон, находилось всего в пяти милях. Повинуясь минутному порыву, я свернула налево, по направлению к Скелмерсдейлу. Джорджу я скажу, что, по обыкновению, Ноутонам понадобилось много времени на осмотр дома.
"Я - очень сознательный и ответственный работник, - добродетельно внушала я себе. - Я очень редко отпрашиваюсь с работы и никогда не болею".
Последний раз я видела свою сестру несколько месяцев назад. Я предпочитала приезжать к ней без матери, часто устраивавшей патетические сцены, обнимая и целуя смущенную Алисон, которая не могла взять в толк, из-за чего поднялся шум.
Небо потемнело еще больше, и пошел мелкий дождь. Я ненавижу ездить с включенными "дворниками", поэтому я облегченно вздохнула, свернув с узкой и пустынной дороги на круговую подъездную аллею мрачного здания из красного кирпича.
С огромных дубов, растущих на краю лужайки, листва уже облетела, и дворник лениво сгребал ее в кучи. С обратной стороны здания тускло горел небольшой костер. Я припарковала машину на стоянке для посетителей. Вероятно, из-за того, что сегодня был понедельник, я оказалась единственной гостьей заведения.
Каблуки туфель Фло гулко стучали по полированному деревянному полу, когда я шла к столу дежурной сестры, за которым сидела женщина и что-то печатала на машинке. Она подняла голову и вопросительно взглянула на меня.
- Чем могу вам помочь?
- Я приехала повидаться с Алисон Камерон. Я ее сестра. - Я чувствовала себя не в своей тарелке. Женщина, которую звали Эвелин Портер, работала здесь очень давно, но не узнала меня, потому что я приезжала сюда очень редко.
- Ну, конечно. Мне следовало бы помнить. Алисон сейчас в гостиной. У нее посетитель. Вы знаете дорогу, не так ли?
Я кивнула и повернулась, чтобы уйти, но Эвелин Портер вдруг добавила:
- Я должна предупредить вас, что Алисон сегодня немного расстроена. Мы ремонтируем верхний этаж - он был просто в ужасном состоянии, и маляры работают в ее комнате. Алисон не выносит, когда трогают ее личные вещи, и вы найдете ее немного взволнованной.
Гостиная находилась в задней части дома и представляла собой длинный, выдержанный в консервативном стиле зал во всю длину здания, заставленный плетеной мебелью с яркими подушками на сиденьях. Прежде чем войти, я остановилась на мгновение, молясь про себя, чтобы посетителем оказалась Труди, а не мать. Но автомобиля Труди на площадке не было, а приехать на автобусе в Скелмерсдейл после работы мать не могла, потому что иначе она не успела бы приготовить чай к приходу отца. В будние дни автомобиль принадлежал ему безраздельно.
Открыв дверь, к моему удивлению и облегчению, я увидела Алисон в обществе Деклана, которому вообще-то полагалось быть на работе.
- Как ты здесь оказался?
Он встал и обнял меня.
- Привет, сестренка. Вот тебя я ожидал увидеть здесь в последнюю очередь.
Несколько мгновений мы стояли, прижавшись друг к другу. Только увидев его, я вдруг вспомнила, как сильно я любила своего маленького братика, хотя теперь он был выше меня на целую голову.
- Деклан, хороший мой, ты похудел еще больше, - сказала я. Обнимая его, я чувствовала его выступающие ключицы и лопатки и вспомнила, какой мерой отмерял для него наказание наш папочка. Я шутя оттолкнула его и повернулась к своей сестре. - Привет, Алисон. Это Милли. Я пришла навестить тебя.
За последние годы Алисон Камерон стала красивой молодой женщиной. Она всегда была самой привлекательной из нас, троих сестер, но теперь красота ее стала ослепительной. У нее были большие зеленые глаза, такие зеленые, какой бывает морская гладь под лучами солнца, густые и длинные ресницы, чуточку темнее ее пепельно-русых волос, которые только подчеркивали нежный кремово-белый оттенок ее безупречной кожи. Ее болезнь проявлялась только в движениях: неуверенных, затрудненных, лишенных легкости и грациозности.
- Привет, привет, привет. - Алисон подняла ладонь на уровень глаз и щелкнула своими длинными пальцами. - Ты хочешь подняться наверх.
Она имела в виду себя. То есть: "Я хочу подняться наверх".
- К сожалению, дорогая, тебе нельзя, - нежно сказал Деклан. - Твою комнату красят в прекрасный новый цвет.
Я поцеловала гладкую, будто фарфоровую, щеку, но Алисон не заметила этого.
- Она будет выглядеть очень мило, когда ремонт закончится, дорогая. И ты снова сможешь расставить все свои вещи.
Она держала свою гигиеническую пудру, заколки для волос, игрушки и другие безделушки на ночном столике и на подоконнике, выстроенные аккуратными ровными рядами, и очень расстраивалась, когда какая-нибудь вещь оказывалась не на своем месте.
- Ты хочешь подняться наверх.
- Попозже, дорогая моя, попозже.
Алисон смотрела в пол, избегая наших взглядов.
- Приехала в штучке с колесами?
- Да, я приехала на своей машине.
- Ты ехать в штучке с колесами.
- Ты ездила на машине? Чей это был автомобиль, дорогая?
- Я думаю, Труди и Колин взяли ее прокатиться вчера, - прошептал Деклан, когда Алисон раздраженно передернулась всем телом и снова начала щелкать пальцами.
Я никогда даже и не пыталась понять, что происходит в голове моей сестры, хотя кто-то из врачей однажды попытался объяснить это матери. Кажется, речь шла об умственной слепоте, неспособности воспринимать и понимать эмоции другого человека, отчего она иногда смеялась, когда мать плакала. Бедная же мама тоже никак не могла понять, что Алисон смеется не над ней . Моя сестра просто не воспринимала слезы.
- Может быть, ты попробуешь сложить головоломку? - предложил Деклан. - Какая-то женщина принесла ее, - сказал он. - Она думала, что это поможет ей успокоиться.
Но Алисон смотрела в окно, где виднелась тонкая струйка дыма, поднимавшаяся от костра. Она обладала сверхъестественной, поистине необъяснимой способностью в мгновение ока складывать самые сложные головоломки.
Мы с Декланом обменялись взглядами. Для Алисон мы вполне могли находиться где-нибудь в другом месте.
- Знаешь, - мягко и негромко произнес Деклан, - раньше я считал, что это отец виноват в том, что Алисон такая. Я думал, что он внушил ей такой ужас и так сильно ударил ее, что у нее что-то повредилось в мозгу. Я ей просто жутко завидовал. Я всегда надеялся, что он сделает со мной то же самое и меня пошлют сюда.
- Не только тебя он тряс и бил, Дек. Он регулярно порол ремнем всех нас.
- Тебе доставалось больше всех, Мил. Ты была самой старшей, и, кажется, он вымещал на тебе свою злобу чаще, чем на нас.
Мое лицо исказила гримаса. Похоже, я переняла эту привычку у Бел.
- Наверное, во мне было что-то такое, что приводило его в бешенство, - беспечно предположила я.
- И все-таки наши мозги при этом не пострадали. Мы остались нормальными. - Деклан ухмыльнулся. - Относительно нормальными, во всяком случае. Но имей в виду, - улыбка его исчезла, - один из нас все еще может сломаться. Я окажусь за решеткой, если и дальше останусь в этом доме. Клянусь, что когда-нибудь убью этого гада за то, как он обращается с матерью. Он уже несколько недель не дает ей денег. Раньше это были лошадки, теперь - эта чертова лотерея. Но ты бы слышала, как он стонет и жалуется, если еда кажется ему невкусной. Он закатил такой скандал, когда мы получили напоминание о просроченном счете за электричество, как будто она может заплатить за все из тех пятидесяти шиллингов в неделю, которые она зарабатывает, и того, что я даю ей на хозяйство. Он назвал ее ленивой сукой и заявил, что ей пора пойти на полный рабочий день. Если она согласится, то в доме будет ад, потому что его жратва не будет готова вовремя.
Мягкий и даже женственный голос Деклана становился все выше и выше, и я заметила, как он своими пальцами, длинными и белыми, как у Алисон, так сильно стиснул спинку стула, что костяшки побелели. Его нежное лицо выглядело усталым и осунувшимся. Я откинулась на спинку и вздохнула. Мне было больно смотреть на страдания своего брата, и это было одной из причин, по которой я старалась держаться от своего семейства как можно дальше. Мне почти хотелось, чтобы я не приезжала сюда или чтобы Деклана не было здесь.
- Почему бы тебе не уйти от них, Дек? - взмолилась я. Тогда мне останется беспокоиться только о матери.
- Как будто я могу оставить мать одну с этим гадом!
- Но ты же не можешь жить с ними вечно, хороший мой.
- Я останусь там столько, сколько потребуется.
Я встала и пошла вдоль длинной комнаты к кофейному автомату, поставленному специально для посетителей. В автомате горела лампочка, значит, он работал.
- Хочешь кофе, Дек? - окликнула я брата. Алисон по-прежнему зачарованно смотрела на дым.
- Если тебе нетрудно.
- Что же ты все-таки здесь делаешь? - спросила я, вернувшись с двумя стаканчиками кофе. - Ты ведь должен быть на работе.
К Деклану быстро возвращалось чувство юмора. Меня восхищало его умение видеть смешное в том, что приводило в ужас других. Как-то во время порки папочкин ремень порвался. "Не расстраивайся, папа, - прощебетал он. - Я подарю тебе другой на Рождество".
- Я потерял работу. - Он улыбнулся. - Три недели назад.
- Но мать ничего не сказала!
Он пожал своими узкими плечами.
- Потому что она не знает. Она жутко расстраивается каждый раз, когда меня выгоняют откуда-нибудь. Никто не знает, кроме Труди. Я ищу работу, честно, Милли, но ничего не получается. У меня нет рекомендаций, потому что я нигде не задерживаюсь достаточно долго, чтобы их получить. Дело в том, что я гожусь только для черной работы, но это не для меня.
- Ох, Дек! Чем же ты занимаешься целыми днями? - Я почувствовала обиду оттого, что он доверился Труди, а не мне. В конце концов, я тоже была его сестрой, мне хотелось помочь.
- Брожу по улицам, заглядываю на биржу труда, навещаю Труди, а потом, к шести часам, возвращаюсь домой, так что мать думает, будто я вернулся с работы. Вот уже третий раз я навещаю Алисон, но мне приходится голосовать на дороге, чтобы меня подвезли, а последний раз мне пришлось возвращаться пешком.
- Мог бы и мне сказать. - Я бы дала ему ключ от своей квартиры, где он мог бы посмотреть телевизор и перекусить что-нибудь.
- Я подумал, что тебе это будет неинтересно, - ответил Деклан, и его слова ранили меня еще сильнее.
- Мне скоро пора уходить, - сказала я. - Меня ждут в конторе. Похоже, от нас здесь мало толку. - Я быстро приняла решение. - Послушай, я отвезу тебя в город, и ты можешь пойти в кино - в "Одеоне" идет фильм "Покидая Лас-Вегас". Когда я закончу работу, мы поедем ко мне и поужинаем. У меня в морозилке есть пицца.
Большие зеленые глаза Деклана сверкнули.
- Отличная идея, сестренка. Я позвоню матери и скажу, что задерживаюсь на работе, иначе она захочет узнать, как мы с тобой встретились. Кино отпадает, потому что в карманах у меня пусто. Я отдаю матери все свое пособие, но я с удовольствием пройдусь по магазинам. Я уже сто лет не был в городе.
Все оказалось даже хуже, чем я думала.
- Чем же ты зарабатываешь на жизнь все это время? - спросила я. Он убил меня вконец.
- Труди подбрасывает мне пару шиллингов время от времени, но она не хочет, чтобы Колин узнал, что произошло. Она считает, что ему и так надоели Камероны.
Я заставила Деклана взять все деньги, что у меня были с собой, двадцать фунтов, хотя он и протестовал, что не хочет попрошайничать.
К нам подошла женщина в белом халате и спросила, как чувствует себя Алисон.
- Сегодня она не хочет с нами знаться, а, сестренка? - Он щелкнул свою красавицу-сестру снизу по подбородку, но она не обратила никакого внимания на этот жест, так же как раньше не заметила моего поцелуя.
- Тапочки, - бормотала она. - Тапочки, тапочки, тапочки.
- Сегодня маляры уже собираются уходить, так что мы сможет расставить ее вещи на свои места. Завтра им останется покрасить только потолок. Вы не будете возражать, если я отведу ее наверх? Мне кажется, ей станет лучше, как только она поймет, что все идет по-прежнему. Когда вы придете в следующий раз, с ней все будет хорошо.
Да, так же хорошо, как и всегда, с грустью подумала я. Я смотрела, как уводят Алисон, так и не понявшую, что ее навещали брат и сестра.
В общем, потом я не смогла соврать. Я не смогла заставить себя сказать Джорджу, что Ноутоны осматривали дом целую вечность, когда на самом деле это было не так.
- Я надеюсь, что вы не станете возражать, но я ездила навестить свою сестру. Она живет в нескольких милях отсюда. Это получилось спонтанно.
- Ту, которая в приюте?
- Совершенно верно. - Иногда я забываю, что Джордж знает о моей семье такие вещи, которые больше не известны никому.
- Нет проблем, - легко согласился Джордж.
- Мне следовало позвонить вам по мобильному.
Джордж рассмеялся.
- Я же сказал, никаких проблем. В этом платье вам сошло бы с рук даже убийство, мисс Миллисент Камерон. Почему, кстати, твои родители решили наречь тебя именно так?
- По имени певицы, которая нравилась моей матери, Миллисент Мартин.
- О Господи! - застонал он. - Мне она тоже нравилась. Это говорит о том, что я стар?
- И даже очень, Джордж, - нагло ответила я, в отместку за его комментарий по поводу платья Фло.
Мы дружески улыбнулись друг другу, и Джордж сказал:
- А я как раз думал, куда ты подевалась. Миссис Ноутон позвонила, чтобы пожаловаться на состояние того дома. Вечерком я позвоню продавцам и предложу им навести порядок, но в следующий раз предупреждай их об этом заранее, просто на всякий случай.
Я повесила ключи и подошла к своему столу, отчетливо сознавая, что не скажи я правду, моя карьера в конторе Джорджа была бы закончена.
В мои обязанности входила подготовка перечня выставленной на продажу собственности для рекламы в газетах, поэтому я занялась сортировкой имеющихся данных, чтобы ввести их в компьютер, как вдруг заметила, что Диана, стол которой стоял рядом с моим, тихонько плачет. Труляля и Траляля в конторе не было, а Оливер Бретт сидел в кабинете Джорджа. Джун, секретарша, сидела у телефона, повернувшись к нам спиной.
- Что случилось? - спросила я. Глаза у Дианы покраснели от слез.
- Мой отец… Не помню, говорила я тебе или нет, что он болен. У него рак желудка. Только что позвонила соседка и сказала, что нашла его без сознания в кухне на полу. Его увезли в больницу.
- Тогда немедленно поезжай к нему. Джордж не будет возражать.
- С какой стати? - с возмущением уставилась на меня Диана. - У меня полно работы - я как раз заканчиваю отчет по Вултону. Это может помешать мне получить повышение.
Я ничего ей не сказала, но задумалась, а как бы поступила в подобной ситуации я сама.
- От родителей сплошные неприятности, - напряженным голосом произнесла Диана. - Когда они стареют, это хуже, чем иметь детей. - Она высморкалась, вытерла глаза и снова заплакала. - Не знаю, что я буду делать, если папа умрет!
- Я думаю, тебе нужно поехать в больницу.
Диана не ответила. Несколько секунд она яростно барабанила по клавишам, а потом сказала:
- Нет. Я очень занята. Лучше бы эта чертова соседка не звонила. Иногда сначала нужно думать о себе.
- Как знаешь.
Я попыталась больше не обращать на нее внимания, пока готовила объявления, потом передала их по факсу в редакции газет, закончив только к шести часам вечера. С Декланом мы назначили встречу в баре на Уотер-стрит, неподалеку от того места, где я оставила машину. Когда я уходила, Диана все еще печатала, сосредоточенно хмуря брови. Глаза у нее так и остались красными. На секунду я остановилась, глядя на нее и не зная, что сказать и надо ли что-либо говорить вообще. В конце концов, я не придумала ничего лучшего, чем сказать: "Спокойной ночи, Диана".
- Пока, - машинально ответила та.
Деклан был в полном восторге от фильма.
- В Лас-Вегасе отец чувствовал бы себя как рыба в воде, - с усмешкой произнес он, пока мы ехали в Бланделлсэндс.
- Только если бы у него была тысяча фунтов для игры, - сухо ответила я, - и ту он наверняка спустил бы в первый же день. - Я похлопала его по колену. - Попробуй забыть о нем и радуйся жизни, пока есть возможность. Попозже мы можем посмотреть видео, если хочешь.
- Вот здорово, сестренка. - Деклан блаженно вздохнул, когда я въехала на автостоянку рядом со своей квартирой. - Мне оказана великая честь. Ведь я был здесь всего один раз. - Его голос поднялся на октаву и сорвался на визг. - Господи Иисусе, посмотри на эту машину! Это же "мазерати"!
Возле разделительной стенки была припаркована низкая черная спортивная машина. Сквозь тонированные стекла невозможно было разглядеть, кто находится внутри, но у меня зародилось ужасное подозрение.
- Я продал бы душу за такую машину! - с благоговением прошептал Деклан. Не успела я затормозить, как он выпрыгнул из моего "поло" и подошел к черному автомобилю с почтением пилигрима, припадающего к руке Папы Римского. Мои подозрения подтвердились, когда открылась дверца и из автомобиля вышел Джеймс. Он часто появлялся в роскошных автомобилях, принадлежавших гаражу.
- Милли? - Голос его был полон гнева и боли. Мне показалось, что в нем проскользнули и жалобные нотки. - Милли? - снова сказал он.
Я поняла, что он счел Деклана моим приятелем. Он пригласил меня провести сегодняшний вечер с ним, а я отказалась, сказав, что у меня много работы. Вместо этого я пошла на свидание с другим. Я почувствовала, как во мне поднимается волна раздражения. Почему бы мне не встречаться с другим мужчиной, если хочется? Я злилась на Джеймса за то, что он явился без приглашения. Теперь мне придется представить его Деклану, а я хотела, чтобы Камероны и Атертоны держались друг от друга как можно дальше и как можно дольше. Лучше всего - всю жизнь.
- Это мой брат, Деклан, - сухо сказала я. - Деклан, это Джеймс.
Широкие плечи Джеймса опустились, и он вздохнул с облегчением.