Но лицо Джорджа стало еще холоднее, если только это было возможно, и он сказал:
- Я никогда не пользовался своим положением, Милли. Я всегда обращался с подчиненными как с равными, как с друзьями. Тем не менее я владелец фирмы, и я не потерплю, чтобы кто-то, кому я плачу зарплату, называл меня глупым.
Но он действительно говорил глупости! Диана ловко одурачила его, разыграв такую невероятную сцену, что я просто поражалась ее выдержке. Я ничего не сказала, просто сидела и размышляла о ее предательстве. Сначала она использовала нас: меня, Бел, Чармиан - для того, чтобы избавиться от чувства вины из-за смерти отца. Затем, наверное, ей стало неловко оттого, что она нам столько всего наговорила, и повернула все против нас, обеспокоенная, возможно, тем, что я расскажу Джорджу и всем остальным в офисе, что она говорила, изливая душу.
- Да, и еще одно, Милли. Я бы попросил больше не называть меня чудовищем публично.
- Но я не… - начала я, но вспомнила, что действительно сказала такое. - Я не имела в виду что-то обидное. - Я хотела объяснить, почему я использовала это слово, но сейчас это было бы, наверно, пустой тратой времени. Джордж был настроен решительно. Разумнее подождать, пока он снова сможет внимать голосу разума, и тогда все объяснить.
- Где Диана сейчас? - спросила я.
- У меня дома, - коротко ответил он. - Бедная девушка до сих пор вся в слезах. Ей в последнее время пришлось многое пережить. Смерть отца и сама по себе достаточно серьезное испытание, а вы со своими подругами только все усугубили.
- Джордж, все не так. - Я почувствовала себя обязанной сказать это. - Если вы достаточно серьезно подумаете обо всем, вы поймете, что все не так. Диана просто провела вас.
Он в первый раз посмотрел мне прямо в глаза, и я увидела в его глазах отблеск понимания. Он яростно заморгал и сказал:
- Ну ладно, мне надо возвращаться. Я пообещал пригласить ее на ужин.
И он удалился из офиса, словно рыцарь на белом боевом коне, отправляющийся выручать свою даму сердца из беды. Я понимала, что произошло. Жене и детям он уже не нужен, его мать умерла, и он оказался человеком, чьи эмоции никем не востребованы. И Диана нашла лазейку в его душу, истосковавшуюся по тому, кого можно лелеять и защищать.
Я села за свой стол - ноги у меня дрожали, в голове все перемешалось. Это казалось таким неразумным, таким несправедливым. Я взяла телефон - мне было просто необходимо поговорить с кем-то, кто бы меня понял и посочувствовал. Я позвонила Труди, но трубку взял Колин. Он сказал, что ее нет.
- Она повела Мелани и Джейка в кино, на "Сто одного далматинца". Кстати, в воскресенье открывается ее лоток с бутылками. Она собиралась позвонить тебе.
- Я приду, - пообещала я.
Затем я позвонила маме. Я не могла объяснять ей, что случилось это только расстроило бы ее, но я подумала, что, по крайней мере, услышу дружелюбный голос. К моему разочарованию, на другом конце я услышала голос отца, который быстро, без остановки проговорил наш номер. По телефону его голос всегда звучал мягко, доброжелательно, и было очень трудно увязать этот приятный голос с человеком, которого я знала. Но я не стала тратить время на любезности.
- Мама дома?
- Она в постели, ее грипп слегка прихватил.
- Ох! - Я на секунду пришла в замешательство. - Ну ладно, передавай ей привет и скажи, что завтра после работы я заеду проведать ее. Я бы сегодня приехала, но пообещала кое с кем встретиться на квартире Фло.
- Ладно, дочка. Как у тебя-то дела?
- Все хорошо, - сказала я отрывисто. - Пока.
Я решила, что Бел всегда будет рада излить свое сочувствие хоть ведрами, но я ничего не скажу ей про "похищение", а то она еще лопнет от злости.
3
- Это я, мама, - крикнула я, взбегая наверх. Она сидела, опершись на груды подушек, и выглядела сонливой, но довольной собой.
- Здравствуй, Миллисент. - Она улыбнулась, когда я вошла в комнату и чмокнула ее в полную одутловатую щеку. - Я совсем одна. Отец пошел в паб, а Деклан у друга.
- Ты как себя чувствуешь? Я о тебе целый день беспокоилась. - В середине утра я вдруг подумала: а был ли грипп причиной того, что мама лежала в постели? Не мог ли отец снова взяться за старые штучки?
- Нет причины волноваться, дорогая. - Довольная улыбка, которая по-прежнему играла на ее лице, убедила меня, что мои подозрения необоснованны. - Мне нравится лежать вот так, когда тебя обслуживают. Деклан за мной ухаживает, Труди приезжала днем, привезла винограда. А теперь и ты принесла прекрасный букет гвоздик - мои любимые, ты знаешь. - Она сунула нос в цветы. - Пахнут просто восхитительно. Приятно знать, что дети ухаживают за своей мамой. Я даже получила открытку с пожеланиями выздоровления от Алисон, хотя я и не думаю, что это была ее идея. В воскресенье мне пришлось позвонить и сказать, что я не смогу приехать. К тому времени проклятая болячка уже прицепилась ко мне, и я чувствовала, что не смогу вести машину.
- Позвонила бы мне. Я бы приехала раньше.
- Мне не хотелось тебя беспокоить, Миллисент. Я знаю, ты всегда так занята.
- Ах, мама! - Я погладила ее горячий лоб. - У тебя температура, - сказала я, нахмурившись.
- Врач дал мне какие-то таблетки. Смотри, что прислали женщины из магазина. - Она указала на плетеную корзинку сухих цветов, стоявшую на соседнем столе рядом с открыткой Алисон. Казалось, ее гораздо меньше волновала ее болезнь в сравнении с тем, что все были так добры к ней. - Миссис Брэдли, соседка, постоянно приносит домашний суп. Картошка хорошая, вкусная, но Деклан съел лук. - Она захихикала, как девчонка. - Я могла бы и почаще болеть, если меня так будут лечить. Даже отец пару раз приносил мне чай. Думаю, он исправляется.
- Особо не рассчитывай на это, мама.
- Не буду, доченька. Смотри! - Она похлопала себя по животу. - Я похудела. Раньше в эту ночную рубашку я еле влезала, а теперь она совсем болтается. Девушкой я была стройной, как ты сейчас.
- Я знаю. Там внизу твоя свадебная фотография.
- Я снова хочу быть стройной, когда поеду в Оксфорд. - Она снова захихикала. - Начну новую жизнь с новой фигурой.
Я обеспокоенно посмотрела на нее. Выражение ее лица было невинным, как у ребенка. Тридцать лет она прожила, направляемая железной рукой мужа, и понятия не имела, как разбираться с проблемами внешнего мира - например, как договариваться с домовладельцами, за исключением местного совета; люди из социального обеспечения запросто могли бы убедить ее, что она ни на что не имеет права.
- Ты все еще не оставила эту затею, мам?
- Нет, что ты, дорогая. - Она лучезарно улыбнулась. - Я с нетерпением жду этого, и не только потому, что буду чаще видеть Алисон. Я буду жить самостоятельно. Я подумала, я снова смогу работать медсестрой. Говорят, в Государственной службе здравоохранения нехватка персонала.
- Медсестрой! - сказала я изумленно. - Я и не знала, что ты была медсестрой.
- Я отучилась уже полсрока на медсестру, когда вышла замуж за твоего отца. - Она вздохнула. - Жалко было бросать.
- Тебе нужно было закончить учебу, а потом уже выходить замуж, - сказала я с негодованием.
- Жизнь не всегда складывается так, как хочется, Миллисент.
- Пожалуй.
Снизу донесся шум.
- О Боже! - с ужасом воскликнула она, задыхаясь. - Хоть бы это не отец вернулся! Только бы он не слышал.
Но это был всего лишь Скотти, которому надоело скучать в одиночестве, поэтому он искал общества. Он взбежал по лестнице и вскочил на кровать, удобно устроившись у мамы между ног. Он уткнул нос между коленями и обожающе посмотрел на нее.
- Как там квартира тети Фло?
- Я почти закончила, - солгала я.
Мама засмеялась.
- Ох, не обманывай меня, дорогуша. Не знаю, чем ты там занимаешься, но я ведь бывала в квартире Фло, помнишь, я тебе говорила? И не заливай мне, что нужно шесть или семь недель, чтобы навести порядок в однокомнатной квартире.
- О мама! - Я скинула туфли и уселась на кровать на место отца. Пришло время сказать ей правду. Я взяла белую руку матери, пронизанную голубыми венами. - Мне нравится там, я здорово провожу время. Я познакомилась с разными интересными людьми. Бел ты уже знаешь, еще наверху живут Чармиан и Герби, в квартире рядом молодой парень родом из Киркби, мы учились в одном классе и… еще этот парень, который знал Фло.
- Бел была шикарной женщиной.
- Она и сейчас такая.
- Значит, ты так ничего и не сделала, - сказала мама, улыбаясь.
- Мы выпили все шерри Фло, и еще я вычистила весь ее письменный стол - ну, почти. В остальном квартира такая же, какой она была в тот день, когда я пришла туда в первый раз.
- Ты оплачивала квартиру?
- Нет, мама. - Я спросила Чармиан, когда приходит сборщик квартплаты. Она сказала, что он приходит ежемесячно и после смерти Фло был уже дважды, но ни разу не спрашивал насчет квартиры на подвальном этаже. Чармиан пообещала спросить у него, когда он появится в следующий раз. - Должно быть, Фло платила за несколько месяцев вперед, - сказала я маме. - Мне до сих пор не попалась книжка квартплаты.
- Мне бы хотелось побывать там еще раз, - сказала она задумчиво. - Посмотреть, сильно ли там все изменилось.
- Приезжай на следующей неделе, мам. - Я не могла вечно держать эту квартиру только для себя. - Приезжай как-нибудь вечером, тогда я смогу тебе все показать. А лучше даже в выходные. За углом есть ресторан, отпускающий заказы на дом. Я возьму еще шерри, и мы устроим небольшое торжество. Бел будет рада снова тебя увидеть, и Чармиан тебе понравится.
Мама сжала мою руку.
- Приеду, как только поправлюсь. У меня сейчас голова как в тумане, все из-за этих таблеток. Ты не против, если я посплю?
- Приготовлю себе чашку чаю, если уснешь.
Мы поболтали о Деклане: он получил из колледжа бланк, заполнил и отослал обратно. Вспомнили о Труди: здорово, что она открывает свой лоток.
- Надеюсь, к воскресенью я поправлюсь и смогу поехать туда, - сказала мама сонным голосом.
Когда ее голова начала клониться, я высвободила руку. Некоторое время я продолжала сидеть на месте, оглядывая эту гнетущую комнату. Много лет назад мама выкрасила всю мебель в кремовый цвет, чтобы создать впечатление гарнитура, но не сняла перед этим лак, поэтому краска начала отставать. Может, ей понравится весь этот милый хлам в комнате Фло, я этого очень хотела - да вот только она собралась переезжать в Оксфорд. И как она набралась смелости даже подумать о том, чтобы изменить свою жизнь в пятьдесят пять? Я слезла с кровати, поправила подушки, укрыла ее до плеч. Наверху не было отопления, и воздух в комнате был прохладным. Скотти тоже уже уснул и тихонько похрапывал, издавая легкое ворчание при каждом движении мамы под стеганым одеялом.
Поставив чайник, я смотрела на огонь. Было как-то странно находиться в этом доме и не чувствовать опасности, делать, что тебе захочется. И все же я нервничала, опасаясь, что могу что-то разбить или поставить не на свое место. Я заварила чай покрепче и пошла с чашкой в гостиную. Огонь угасал, камин был полон золы. Я подбросила угля и смотрела, как он постепенно загорается. На стене справа от камина на кривом гвозде висела свитая из веревки сова. Раньше здесь висел любимый ремень отца, тот, который он надевал по воскресеньям: из черной кожи, в два дюйма шириной, с тяжелой медной пряжкой - страшно острым зубом. Я осторожно потрогала сову: такой безобидный предмет на этом месте.
Задняя дверь открылась, и вошел отец. Я все еще ощупывала сову.
- Раньше здесь висел твой ремень, - напомнила я.
Его лицо покрылось безобразным густым румянцем, но он не сказал ни слова. Как он себя сейчас чувствует, подумала я, когда его дети выросли и понимают, какой он на самом деле? Было ли ему стыдно? Неловко? Был ли он смущен? А может, ему наплевать…
Я взглянула на него и попыталась сопоставить этого симпатичного мужчину, с шаркающей походкой, вероятно пьяного, с ясноглазым ребенком на фотографии в квартире Фло, но было невозможно представить, что это один и тот же человек. Я снова посмотрела на сову.
- Ты ударил этим ремнем Труди так, что она чуть не ослепла.
Тогда он схватил Труди, скомкав в руке ее школьную юбку. Когда она попыталась вырваться, он дернул ее назад за ворот блузки с такой силой, что она потеряла сознание. Может, он и не хотел ударить ее пряжкой по лбу, едва не попав в глаз, но у Труди осталось напоминание о том случае - она видела его всякий раз, когда смотрела в зеркало.
Отец в замешательстве смотрел на меня затуманенным взглядом. Он по-прежнему молчал.
- Мама спит, - сказала я. - Попрощайся с ней за меня.
Наконец он заговорил:
- Как ты думаешь, с ней все в порядке? Я беспокоился. У нее такая высокая температура. - Голос его оказался хриплым и жалобным.
- Думаю, жить будет. - Мог ли он по-настоящему любить мать? Любил ли он нас всех? Я отнесла чашку на кухню, помыла ее, потом вышла через заднюю дверь, не говоря больше ни слова.
Миссис Брэдли стояла, опершись о калитку соседнего дома, и разговаривала с другой женщиной.
- Как мама? - спросила она. На ней было красивое платье в блестках и огромная шуба, которую она надевала, когда они с мистером Брэдли ходили на танцы.
- Кажется, значительно лучше.
- Ну, вот и хорошо, - сказала миссис Брэдли удовлетворенно. - Я как раз говорила Норме, насколько лучше все выглядит здесь без этой автомобильной рухляди.
Кроме того что исчезла сгоревшая машина, произошли и другие изменения: кто-то поселился в заколоченном доме. На его окнах появились кружевные шторы, а в гостиной работал телевизор.
- Мы написали петицию и направили в совет, правда, Норма? - Норма согласно кивнула. - Какое право имеет кто-то засорять нашу улицу? Это же уважаемый район, Киркби. Помню, как в пятьдесят восьмом мы переехали сюда со Скотланд-роуд. Да это был настоящий дворец после нашей маленькой квартирки, где развернуться было невозможно. Уилл был просто счастлив оттого, что теперь у нас есть сад.
Я пошла к своей машине, отперла дверь и на секунду задержалась. Миссис Брэдли и Норма все еще разговаривали. Вышел мистер Брэдли; на нем был старомодный выходной костюм и толстая куртка. Он махнул мне рукой, и я махнула в ответ.
Я все еще выжидала, стоя у машины с полуоткрытой дверью и осматриваясь. Я впервые обратила внимание на красоту садов. Некоторые старые парадные двери были заменены новыми, богато украшенными медными деталями. На некоторых домах - фонари. И меня вдруг осенило, что в Киркби нет ничего плохого! Это скверное у меня в голове и связано оно с моим детством, отцом, школой. Причина моего отвращения к этому району была скрыта в моей жизни!
- Что такое случилось с Джорджем? - спросила Джун в сотый раз. - Он всю неделю словно бешеный медведь.
Эллиот закинул ноги в хороших туфлях на стол.
- Наверное, у него мужские критические дни.
- Думаю, он скучает по Диане, - ухмыльнулся Даррен.
Все, кроме меня, изощрялись в насмешках, а Оливер с горечью сказал:
- Вот вернется она в понедельник, злая как черт, и начнется разлад, как обычно.
- Знаете что, - прошептала Джун, - раньше я молчала, чтоб потом не говорили, будто у меня слуховые галлюцинации, но теперь скажу: сегодня утром Диана звонила Джорджу, и когда я ее соединила, он назвал ее "дорогая", могу поклясться!
Последовали недоверчивые возгласы.
- Не может быть!
- Не верю!
- Джун, у тебя, скорее всего, слуховые галлюцинации.
Так оно и есть, подумала я. Она сумела-таки обвести его вокруг пальца и подчинить себе. Я радовалась хотя бы тому, что никто не обратил внимания, как Джордж срывает свою злость на мне. Однажды попыталась объяснить ему, что не сделала ничего плохого, но его интересовала только версия Дианы.
Что же это будет, когда она вернется? Будет ужасно, думала я. Она тут всеми начнет командовать, и прежде всего мной. Я размышляла, не стоит ли начать подыскивать другую работу, у меня практически не было никакой квалификации, кроме опыта работы в "Сток Мастертон". Возьмет ли меня на работу другое агентство недвижимости с таким жалким послужным списком? Я пыталась убедить себя, что это не имеет значения, но в глубине души знала, что это не так. Время, проведенное в квартире Фло, ночи с Томом О'Мара - все это рано или поздно закончится, и мне снова придется жить в реальном мире, где работа означает очень многое. Надо мной висела ипотека, нужны были деньги на жизнь. Если я уйду с этой работы, мне придется вернуть машину.
Воспользовавшись очередным отсутствием Джорджа, Даррен и Эллиот ушли домой рано, а вскоре ушла и Джун. Я предложила Оливеру тоже ехать домой, а сама решила остаться до шести на тот случай, если кто-то позвонит: по субботам офис закрывался на час раньше. Оливер с благодарностью принял мое предложение.
- У нас дома ремонт. Хотелось бы закончить к Рождеству.
Дверь не успела закрыться, как открылась снова. Я подумала, что Оливер, должно быть, что-то забыл.
- Я ждал на противоположной стороне улицы, наблюдал, как все выходили, - произнес Джеймс. - Я молил Бога, чтобы ты осталась одна.
За последние недели я почти забыла о существовании Джеймса и, к своему удивлению, обрадовалась, увидев знакомую высокую фигуру: обрадовалась так, что постаралась на время забыть то, что произошло при нашей последней встрече. На нем был новый серый фланелевый костюм и бледно-голубая рубашка. Он стоял в дверях и смущенно глядел на меня.
- Привет, - сказала я.
- Уф! - сказал он и с облегчением опустил голову на грудь. - Я думал, что в меня сейчас что-то полетит - компьютер, телефон, записная книжка, по крайней мере. - Он прошел в комнату и уселся на край стола Дианы. - Как жизнь?
- На девяносто процентов хорошо, на десять - паршиво.
- Расскажи мне про паршивые десять процентов.
Мне всегда было легко говорить с ним об обыденных, повседневных вещах. Мы могли часами обсуждать только что просмотренный фильм, платье, которое мне следует надеть на вечеринку, его работу, мою работу. Было бы пустой тратой времени пытаться говорить с Томом О'Мара о взаимоотношениях в фирме или здоровье мамы, о лотке Труди с раскрашенными бутылками или о поступлении Деклана в колледж. Может быть, именно поэтому я была рада увидеть Джеймса - не как любовника, как друга.
Я рассказала ему все о событиях последней недели и о предательстве Дианы.
- Сейчас Джордж на меня страшно зол, и я думаю, у меня уже нет работы.
- Но это несправедливо! - возмущался Джеймс.
Было приятно услышать, что Диана - коварная стерва и что Джордж - дурак, раз позволил так себя провести. Я почувствовала себя лучше после негодования Джеймса и не возражала, когда он предложил угостить меня ужином.
- Может, пойдем в винный бар, где мы познакомились?
- Я бы предпочла это новое заведение, возле "Пещеры" . - Я не хотела идти туда, где обстановка навевала бы воспоминания, чтобы у него не возникло мысли, что снова все нормально, потому что это было не так.
- Я только позвоню домой, убедиться, что с мамой все в порядке.
Трубку взял Деклан и заверил, что с мамой все хорошо.