Вместе с Владой остановили еще несколько человек. Кто-то, возмутившись, пошел на другой мост, а кто-то остался и наблюдал за съемками.
Снимали простенький эпизод. Главный герой - все тот же немолодой седой трубач - задумчиво идет по мосту…
- Мотор! - крикнул режиссер.
- Дубль двадцать девять, - крикнула девушка с хлопушкой, и трубач в двадцать девятый раз пошел.
- Изволите здесь жить? - попытался завязать разговор Константин.
- Изволю здесь гулять. Люблю, знаете ли, - в тон ему ответила Влада.
- Мне странна ваша холодность, - наигранным тоном продолжил Костя, - обычно девушки от меня без ума.
В этот момент раздался голос режиссера:
- Стоп! Съемка окончена! Всем спасибо!
Влада, тут же забыв о Константине, пошла на мост.
- Подождите, девушка, - окликнул ее ассистент режиссера, - кроме шуток… Нам нужна дублерша для постельных сцен. У главной героини, пардон, кривые ноги. А у вас, не глядя вижу, то, что надо. Возьмите телефончик.
Влада отрицательно покачала головой.
- Зря вы так, - искренне огорчился Костя.
Влада опять собралась идти, но Константин вновь удержал ее.
- Не могу отпустить вас, вот такую… ничего не потерявшую и не обретшую… Дайте тогда ваш телефон.
- Костя, где ты там?! - послышался голос режиссера.
Влада, грустно улыбнувшись, вновь покачала головой, развернулась, но уже более решительно, и пошла через мост.
Она шла и чувствовала, как Костя смотрит ей в спину…
В вагоне метро пожилая женщина, сидевшая рядом, достала из сумочки апельсин и стала снимать с него кожуру.
Запах апельсина! Влада вспомнила Кирилла, вспомнила их первую ночь и… завтрак.
Завтрак, который пришелся на время ужина. Они ели апельсины как яблоки. Кухня пропиталась их запахом. Они целовались, и поцелуи тоже пахли апельсинами…
Влада вспомнила Кирилла и… пожалела, что не оставила нагловатому ассистенту свой телефон. Ничего в этом нахале нет, попыталась убедить она себя, но уже чувствовала: история с Костей еще не закончилась.
Выйдя из метро, Влада купила себе один апельсин, вдохнула его запах и спрятала апельсин в сумочку.
Подходя к дому, она увидела машину Михаила.
Михаил сидел с закрытыми глазами, слушал музыку и не заметил, как Влада подошла совсем близко.
Она постучала по лобовому стеклу - он, еще не открыв глаза, улыбнулся.
- Сколько можно ждать? Да еще под дверьми! - полушутя-полусерьезно возмутился Михаил. - Мы на сколько договаривались?! Поехали!
- Нет, - возразила Влада, - я должна выпить чашечку кофе, или я не человек.
У дверей квартиры, перебирая лапками, сидел котенок - серый с белым.
- Ой, какой хорошенький! - обрадовалась Влада и взяла его на руки. - Я беру его себе, - тут же решила она. - Раз он выбрал меня, я выбираю его.
- А как тетя Люда обрадуется! - съязвил Михаил.
- Я в этом не сомневаюсь. А назову я его… Я буду звать тебя Мейсон.
Котенок мяукнул.
- Смотри-ка, откликается.
Они вошли в квартиру. Михаил помог Владе снять плащ. Делал он это не торопясь, получая удовольствие от того, что невольно касается ее.
- Ой, - засуетилась Влада, - нужно проверить, здоровенький ли он.
Она внимательно осмотрела котенка.
- Мальчик, - поставила диагноз Влада, - но блохасты-ы-ый… А так все нормально. Ушки, носик, глазки… Надо хорошенько вымыть его с дегтярным мылом. Подержи…
Влада передала котенка Михаилу.
- Челюсть у него, как у боксера, - заметил Михаил. - Нам ехать, - напомнил он.
- Ерунда! Шуба может подождать. Мейсон, слушайся дядю! - погрозила она котенку. - Дядя хороший. Дядя никого не обидит.
Они, точно, никуда бы не поехали, завозившись с котенком, но, к счастью, вернулась Людмила Васильевна.
Сопротивлялась она недолго, приняла Мейсона в свои руки со словами:
- Вот тебе и неожиданное приобретение, которое Евстратиков обещал. Что Кирилл скажет, когда вернется?
Михаил повез Владу по магазинам - "бомбить" деньги, которые Кирилл передал ей через Шекловитова.
Первым в списке значился салон меховых изделий.
Влада, крутясь перед зеркалом, примерила все, что там было. Михаил терпеливо ждал в сторонке, с интересом наблюдая, как менялась Влада, когда надевала очередную шубу. То она становилась похожа на школьницу - в коротком полушубке из нутрии, то на холодную супермодель - в манто из норки. Наконец она выбрала шубу из песца, в которой выглядела сама собой.
Продавец, подносивший Владе шубу за шубой, выписывая чек, облегченно вздохнул. Михаил расплатился наличными, и они поехали в "Пассаж".
Там повторилась та же история.
Влада мерила одно платье за другим, получая от этого удовольствие. Ей шло решительно все, и она никак не могла сделать выбор.
- Придется покупать весь отдел, - заметил Михаил.
Влада купила несколько юбок, к ним пару блузок и три платья.
- В этом я буду ходить в пир, в этом - в мир, а в этом - в добрые люди, - заявила она. - Майкл, пригласи меня в ресторан, - неожиданно попросила Влада, - я умру, если сегодня не выберусь куда-нибудь!
- Кажется, есть вариант, - ответил Михаил. - Как раз сегодня открывается новое казино: шампанское, халявные фишки… Меня там ждут. Что скажешь?
Влада ничего не сказала. Она просто чмокнула Михаила в щеку.
Казино разместилось в одном из бывших павильонов "Ленфильма". Влада надела свое новое черное платье, нитку жемчуга и колечко, которое подарил ей Кирилл.
Обещанное "халявное" шампанское было в изобилии, и обещанные "халявные" фишки - десять штук - тоже выдали.
Народу было много, но Влада не увидела ни одного знакомого лица. Правда, в какой-то момент ей показалось, что она заметила ассистента Костю, но человек, которого она приняла за него, смешался с толпой, и она решила про себя: показалось.
Михаил представил ей нескольких своих друзей: гладких широкоплечих молодых людей, коротко стриженых, по виду явно бывших спортсменов.
Влада сыграла в "Блэк-Джек". Проигралась в пять минут и, оставив Михаила, которому вдруг пошла карта, отправилась в бар.
Она села на высокий стул и кивнула бармену.
- Что будете пить? - спросил тот.
Ответить Влада не успела.
- Рок-н-рай, два раза, - раздалось за спиной.
Это был Костя, с которым она виделась всего несколько часов назад. И вот - опять!
- Как вы сказали? - переспросил бармен.
- Рок-н-рай, - повторил Костя, усаживаясь рядом с Владой, - пятидесятиградусное ржаное виски, смешанное с леденцовой карамелью и фруктовым соком. Я предпочитаю сок манго. А вы, Влада? Извините, подслушал ваше имя.
- Мне все едино, - ответила она.
Бармен быстро приготовил коктейль, нанизав на края стаканов по дольке апельсина.
- Вы верите в судьбу? - спросил Костя, попробовав коктейль и удовлетворенно кивнув.
- Скорее в случайность.
- Неплохо выглядите… выглядишь, - перешел Костя на "ты". - Мое приглашение сняться в кино остается в силе… Ведь он не твой муж?! - Костя кивнул в сторону карточных столов. - Это бросается в глаза.
- У него есть имя - Михаил. И он мне не кто-нибудь, а брат мужа, - ответила Влада. Несколько глотков рок-н-рая привели ее в веселое расположение духа.
- А муж? Что же он жену на брата бросил?
- Муж? Объелся груш! - Влада засмеялась. - Он сейчас в Америке. Работает акулой Уолл-стрита.
- То есть брокером.
- А ты что здесь делаешь, между прочим? - спохватилась она. - Ты что, следил за мной? - И вновь короткий смешок.
- Следил… Нет, не следил. Ты думаешь, здесь что происходит? Здесь - поминки по российскому кино. Я был ему не чужой. Меня пригласили почтить его память… Как ты смотришь, Владик, на предложение улизнуть отсюда?
Костя положил руку на ее бедро, но тут же убрал и угрюмо замолчал.
- Что этому хмырю надо? - подошел к стойке Михаил.
Бармен быстро спрятал несколько бутылок.
- Это Костя. Не чужой человек в кино.
- Он тебя лапал?! - Миша недружелюбно разглядывал скучающего Костю.
Парочки, сидевшие рядом, торопливо покидали свои места.
Влада тоже поднялась.
- Лапают в переполненном автобусе, - сказала она. - Пойдем домой. Что-то мне от этого рок-н-рая нехорошо.
Михаил еще раз сурово взглянул на Костю и повел Владу к выходу.
Она шла и повторяла про себя два слова: не оглянусь! Но в последний момент не выдержала и оглянулась.
9
С утра на город спустился туман. Это был первый нью-йоркский туман на памяти Кирилла. И притом самой высшей пробы (в пяти метрах уже ничего не было видно), прямо так и хотелось взять и шлепнуть на него: сделано в Америке.
Такси, в котором ехал Кирилл, на самом деле не ехало, а ползло. Водитель включил фары, но это мало помогло.
- Похоже на конец света, - заметил он.
Открыв рот, таксист уже не смог его закрыть. Он стал подробно рассказывать, кто он, откуда, за какую бейсбольную команду болеет, не обращая внимания на Кирилла, как будто рассказывал все это самому себе.
Кирилл честно пытался слушать таксиста - тот сыпал незнакомыми словечками, и в другое время Кирилл не успокоился бы, пока не вытащил из таксиста весь его словарный запас. Но сейчас он только вежливо кивал, а сам думал о своем.
Да, сегодня день был особенный, и туман здесь ни при чем. Сегодня его - Кирилла - день рождения. И ехал он не куда-нибудь, а на свидание с женой… в Александровском саду…
"Муж! - писала Влада. - Мой дорогой супруг! Или, как там говорят у вас в Америке: мой медовый! Хочешь верь, хочешь не верь, а свидание состоялось. Я была там, где ты мне велел, как послушная и любящая жена, в то время, в которое ты велел, и… мне понравилось. Поздравляю, мой медовый, идея оказалась плодотворной, и с меня причитается. Так и быть… Приснюсь тебе в ближайшую ночь. Явлюсь к тебе, как капуста, надев сто одежек, чтобы ты получил стократное удовольствие, раздевая меня.
Медовый мой! Хочу сделать тебе подарок. Приходи в свой день рождения в Александровский садик, сядь на нашу скамеечку (это место на карте Нью-Йорка отмечено у меня флажком) и сосредоточься. Я приду. Ты почувствуешь это… Но… (ничего не могу поделать). Условие то же: ты не должен оборачиваться, что бы ни случилось. Если обернешься, можешь потерять меня навсегда…"
Александровским садом они с Владой называли Центральный парк.
В этом парке Кирилл был на следующий день после приезда. Марк Шварц устроил ему большую обзорную экскурсию.
- Хочу, чтобы Нью-Йорк у тебя из ушей полез, елы-палы, - сказал он и добился своего.
Начало было хорошим. Марк привез его на угол Пятой авеню и Восемьдесят второй улицы - в музей Метрополитен. Они поднялись по главной лестнице на второй этаж и пошли прямо, никуда не сворачивая. Кирилл увидел картины Рембрандта, Рафаэля, Боттичелли, Эль-Греко, Веласкеса. Сразу повеяло Питером… Эрмитажем…
- Знаешь что, - сказал Шварц, когда они вышли из музея, - чего мы топчемся в центре? Будет время, ты здесь сам все облазишь. Давай-ка я тебе покажу дно! Район между Сто десятой и Сто восемнадцатой улицами!
И он повез Кирилла в Гарлем. Там они очень долго искали приключений, заходя в кафешки, бары и клубы, в которых так и не встретили ни одного "белого". Хорошо кончиться это не могло, но, к счастью, все обошлось. Их никто не тронул, хотя косые взгляды они ощущали на себе постоянно.
Потом были Бруклин, Гудзон, Брайтон-Бич…
Когда под конец обзорной экскурсии они переплывали на пароме бухту, чтобы попасть с Манхэттена на Стейтн-айленд, и с палубы смотрели на парад небоскребов, словно напоказ выставленных вдоль побережья, Кирилл уже ничего не чувствовал. Смотрел так - для справки. Но потом часто вспоминал увиденное. И небоскребы задним числом казались ему огромными "неправильными" воздушными шарами, которые парили в закатном небе: подуй - и они улетят…
Очень похоже он воспринял Нью-Йорк, когда самолет шел на посадку. Была плотная облачность. Самолет, словно речная галька, брошенная опытной рукой, сделал с десяток "блинов" по поверхности облаков, как по поверхности воды, и вдруг нырнул на глубину. Нью-Йорк прыгнул навстречу, будто индеец из засады. И в этот момент солнце пробило облака и обрушилось на Манхэттен…
Словно именинный пирог со свечами! - подумал тогда Кирилл.
- Один? Без жены? - встретил его в аэропорту Кеннеди Марк Шварц, как будто они расстались только вчера и прилетел Кирилл не за чем-нибудь, а чтобы скоротать пару свободных деньков.
Уши у Марка в самом деле оказались трубочкой. Михаил был прав. А в остальном от Марка, которого знал Кирилл, ничего не осталось. Еще разве что глаза…
Шварц безобразно растолстел, от чего казался ниже ростом. К тому же он стал до невозможности развязным.
- Какой у нее номер сисек? - расспрашивал он о Владе. - А у тебя стоит? Все нормально? Она довольна тобой?..
Говорили они друг с другом исключительно по-русски. Хотя Кириллу не терпелось с порога пустить в ход свой английский.
- Наломаешь еще язык, елы-палы, - сказал Марк. - Знаешь, как по всему русскому тоскую! Тут на Уолл-стрит услышал, как двое матом ругаются, - хорошо так стало!.. Одиноко здесь, Кирилл.
Первое время Кирилл жил у Шварца.
- Приучайся экономить, - учил его Марк, - это - по-американски. Живи у меня, пока я тебя не выгоню.
Но Кирилл ушел сам.
Недели через три он снял неподалеку двухкомнатную квартиру - Марк оказался слишком беспокойным хозяином.
Во-первых, выяснилось, что он здорово закладывает. Кирилл попил с ним первую неделю, а на вторую вспомнил, что приехал в Америку не затем, чтобы пить русскую водку, не просыхая. И во-вторых… Марк не мог пить без женщин. И не мог пить с одной и той же больше одной ночи подряд.
Чуть ли не каждый вечер он приводил в дом новую проститутку, а то и двух, и гудел до утра.
- Хорошая девочка! - кивал пьяный Марк на проститутку. - Хочешь вторым номером? Я заплачу!
Район, в котором они с Марком обитали, был относительно благополучным. В основном здесь жили представители "среднего класса".
Квартира, куда съехал от Марка Кирилл, находилась на втором этаже двухэтажного дома, приличного с фасада, но вызывающего мысль о капитальном ремонте при взгляде с тыльной стороны.
Соседями Кирилла по этажу оказались американец итальянского происхождения Нино Антонелли и "стопроцентная" американка по имени Сюзанна Пайпер, Сюзи.
Мистер Антонелли работал в страховой компании, Сюзи - фотокорреспондентом в одном женском журнале. Было видно, что они симпатизируют друг другу.
- Знаете, на кого вы похожи, мистер Успенски? - Сюзи так и произносила его фамилию - без "и", невозможно растягивая "е". - Вы похожи на доброго русского медведя…
Мисс Пайпер была симпатичная. А каким взглядом она смотрела на Кирилла!
Вообще женский вопрос, на удивление, превратился для него чуть ли не в гамлетовский: изменять или не изменять? Ответ напрашивался сам собой - изменять! В конце концов, мужик он или нет? Для себя Кирилл раз и навсегда решил, что жену любит! И очень! А как писал тот же Шекспир, может ли измена любви безмерной положить конец? Но, не понимая самого себя, Кирилл вот уже какой месяц хранил верность жене.
Он решился было на интрижку с Сюзи, но та сбила его, заняв вдруг активную позицию. Она искала с ним встречи. И если поначалу они виделись раз или два в неделю, то с определенного момента стали пересекаться несколько раз в день: на лестнице, на улице, в кафетерии у дома и даже в недорогом ресторанчике рядом с офисом Кирилла.
Здесь не нужно было быть большим психологом, чтобы понять: Сюзи его домогается. Но своим поведением она лишь пробудила в Кирилле "мальчишескую" гордость. Счастье мужчины: я хочу! А отнюдь не - она хочет. Кирилл делал вид, что ничего не замечает, и старался поддерживать с Сюзи ровные отношения. Он даже попросил ее сделать пару снимков (мисс Пайпер, как профессионал, держала камеру всегда под рукой), собираясь послать их домой в Питер.
- Я занесу вам фотографии, Кирилл, как-нибудь вечерком, - пообещала Сюзи.
Кирилл получил работу в брокерской конторе, с которой Шекловитов, его бывший шеф, проводил рискованные операции. В этих операциях Кирилл принимал самое активное участие. Контора была средней руки, но процветала. Босс, Пол Эвинг, попробовав раз крошки от "русского пирога", мечтал о кусках покрупнее.
- Мистер Успенски, - говорил Пол Эвинг, будучи по делам в Питере, когда Кирилл еще и не помышлял о Нью-Йорке, - мне бы парочку таких, как вы, и мы бы здесь горы своротили.
Это была шутка. Но работу, в обход Шекловитова, Пол Эвинг предложил Кириллу всерьез. В общем-то с этого предложения все и завертелось.
- Только мне не нравится, что вы холостой, мистер Успенски. Вам обязательно нужно жениться, - поставил единственное условие будущий босс. - Настоящий работник - семейный работник! Это мое глубокое убеждение. И никто не убедит меня в обратном!
Уик-энды Кирилл проводил с Марком. Тот простил его за "побег", и они продолжали держаться друг за друга. Марк таскал Кирилла по всевозможным увеселительным заведениям и по аукционам. Аукционы были страстью Марка Шварца.
Марк никогда ничего не покупал, но всегда торговался.
- Это посильнее покера будет, - объяснял он Кириллу, - весь смак в том, чтобы твое слово оказалось предпоследним…
Часть свободного времени Кирилл сознательно тратил на одинокие пешеходные прогулки.
Одевшись попроще, он буквально прочесывал Нью-Йорк вдоль и поперек.
Кирилл совал свой нос куда только можно. Когда впервые он оказался в центре Манхэттена на Сорок второй улице, заполненной всевозможными секс-шопами и секс-увеселениями, он с ходу влетел в какое-то заведение, заплатил один доллар и вдруг оказался в темной тесной кабинке с ярко освещенным окном. За окном, на черном бархате, широко раскинув руки и ноги, прикованная к полу золотыми цепями, в ослепительном свете лежала обнаженная девушка.
Картина эта, как бритва, полоснула Кирилла по глазам: физиологическая откровенность позы, цепи, свет, хрупкость девушки и - самое поразительное - ее улыбка…
Он вышел на улицу полупьяный от стыда и желания вернуться назад и остаться там навсегда.
На крыше Эмпайр-стейт-билдинг Кирилл так долго стоял на одном месте, завороженно глядя вниз на тонущий в неподвижной дымке город, что к нему подошел невесть откуда взявшийся полицейский и предложил спуститься вниз…
В Чайна-тауне в первом подвернувшемся ресторанчике он впервые попробовал есть рис палочками. Но, поймав на себе насмешливый взгляд официанта, разозлился, потребовал ложку и демонстративно съел все до последней рисинки…
Квартал ювелиров на Сорок седьмой улице сразил его свой роскошью. Сюда он уже больше никогда не приходил. Вид драгоценностей подействовал на него угнетающе и заставил краснеть за то "скромное" колечко, которое он подарил Владе…
В магазине мужской одежды на Мэдисон-авеню Кирилл выбрал себе галстук с рельефным оттиском статуи Свободы. Но если бы он сначала поинтересовался ценой… Галстук Кирилл так ни разу и не надел.
Уик-энд проходил, и Кирилл вновь погружался с головой в работу.