- Привет! Как я рада, Клер, что у тебя веселый голос! А мне сказали, что ты заболела.
- Это не я, Марта, а моя гадкая спина. Двинуться не дает без посторонней помощи. - В общем-то я догадывалась о причине ее звонка, но ведь у мужа Марты больное сердце, и поэтому спросила: - У вас-то самих все в порядке? Звонишь мне на работу, да еще в такую рань.
- По части кардиологии, мадам доктор, у нас все хорошо. Я только что проводила Жюля в контору, ты же знаешь, он не в состоянии накормить себя завтраком, и решила позвонить тебе. Ты ведь обычно в это время уже в больнице. - Марта замялась. - Мне не терпится рассказать тебе нечто удивительное.
- Сюжет нового романа?
- Нет, куда мне! Это настоящий латиноамериканский сериал! Даже не знаю, с чего начать…
- Я помогу, Марта. Ты разговаривала с сержантом полиции Грийо, и он попросил передать…
- Откуда ты знаешь?
- Выкладывай! Сначала ты, а потом я. Идет?
- Интриганка!
- Марта, пожалуйста! Что он тебе еще сказал? Я уверена, ты по-журналистски выпытала из него всю подноготную!
- Слушай, Клер, раз уж ты дома, то давай не по телефону.
- Конечно, Марта! Приезжай! Живем рядом, а не виделись с Нового года. Через десять минут ты будешь у меня!
- Клер, я так быстро не умею. Я еще в ночной рубашке. К тебе я вряд ли попаду раньше одиннадцати.
- Марта, я тоже в халате. Видишь ли, дело в том, что пока со мной мадам Сифиз, а, когда она уйдет, я не смогу открыть тебе дверь.
- Боже мой! Клер, тебе так паршиво? Ну конечно, ты же не пошла на работу… Все, Клер, пока! Я еду! Что тебе привезти вкусненького? Взять бутылку вина?
- Вина? Пожалуй. А больше ничего. Клод забил продуктами весь холодильник. - И как это вырвалось у меня!
- Клод? Это который "не бабник"?
- Марта. Умоляю, не произноси это слово!
- Ладно, извини, - фыркнула она.
- Кстати, Марта, у тебя случайно нет телефона моей мамы?
- Записывай. В отличие от некоторых рассеянных ученых дам, которые теряют свои вещи, где попало, я помню его наизусть.
- Спасибо. - Я оставила ее последнюю фразу без комментариев. - Приезжай скорее. Мне не терпится знать все.
- Мне тоже!
Глава 32, в которой у отца был сонный голос
- Это ты, моя маленькая? - У отца был сонный голос.
- Да, папа, извини, что разбудила.
- Ничего, я как раз собирался звонить тебе на работу. Подожди, я перейду в другую комнату. Мама напилась снотворного, не хочу потревожить ее ненароком.
- Папа, мне очень неудобно перед мамой за вчерашнее…
- А я тебе сто раз говорил: заведи себе психоаналитика, а не вали на мать свои бабские переживания!
- Папа…
- Что - "папа"?! Ты взрослая девочка, понимаю, было бы тебе пятнадцать лет!.. Когда ты научишься выбирать себе знакомых! Что это за предвыборная агитация! Какой-то полицейский звонит всем нашим родственникам и просит передать тебе, что какой-то там неведомый Клод - не бабник! Ты в своем уме? Где ты была вчера?
- Дома.
- А почему не подходила к телефону? Почему они все звонят твоей матери?
- Кто, папа?
- Все! Ее сестра, племянница Аннель, тетя Хлоя, ее первый муж, эта ваша парикмахерша Кристин, твоя подруга Аньес, еще человек сто! Хорошо хоть, у этого типа хватило мозгов не беспокоить моего девяностолетнего отца! Все тебя потеряли! Все в ужасе!
Я бы тоже пришла в ужас, если бы папа сказал мне это вчера. Но сейчас почему-то я едва сдерживала смех, хотя прекрасно понимала состояние своих родственников и знакомых.
- Неужели тебе не жаль собственную мать! Из-за тебя она вторую ночь не спит! Я звоню на твой мобильный, а там опять этот сержант!
- Папа, пожалуйста, успокойся. Это недоразумение.
- Хорошенькое недоразумение! Изволь после работы быть здесь и объясниться с матерью!
- Я не смогу, папа.
- Как это - "не смогу"?! Что ты себе позволяешь?!
- Папа, я дома. Я лежу в постели.
- Девочка моя! Что они с тобой сделали?
- Папа, никто со мной ничего не сделал. Просто у меня случился приступ остеохондроза. Я не могла подойти к телефону.
- Я сейчас приеду! Отменю консультацию и приеду!
- Папа, это совершенно не обязательно. Не нужно ничего отменять. Я в порядке!
- Но ведь ты же там одна! Почему тебя не увезла "скорая"?
- Потому что ее никто не вызывал. Жан-Поль сделал мне пару уколов обезболивающего.
- Хоть на это он способен. - Папа вздохнул. - Ты что-нибудь ела?
- Да, не волнуйся. Со мной сейчас мадам Сифиз, а потом придет Марта.
- А Жан-Поль? Где Жан-Поль? Где его носит?
- Папа, он в институте. Все под контролем!
- Так что мне сказать маме?
- Лучше не говори ей, что я лежу. Ладно? Просто скажи, мол, простудилась. И не нужно ко мне приезжать. Альми пришлет медсестру, а еды у меня полный холодильник. Как поправлюсь, сама заскочу к вам.
- Что мне с тобой делать? - Папа покряхтел в трубку. - Хорошо, а как я объясню маме эти звонки? Кто такие эти люди?
- Видишь ли, я потеряла свою записную книжку, а сержант Грийо ее нашел и начал звонить всем подряд.
- Допустим. Но почему он говорил не о том, что хочет вернуть тебе книжку, а о каком-то Клоде?
- Папа, ты же велел мне впредь обсуждать бабские переживания с психоаналитиком.
- Это ты матери не говори. А мне сказать можешь. И должна! Я твой отец, я должен знать, я имею право! Кто он?
- Мужчина.
- Это и так понятно. Он женат?
- Не знаю. Скорее всего нет. - Я вспомнила слова мадам Грийо: "Он в поиске".
- Как это не знаешь? А кем работает?
- Не знаю. - После беседы с Жаклин я начала сомневаться в том, что Клод полицейский. - Правда, папа, не знаю.
- Не хочешь говорить, так и скажи, - обиделся отец. - Но я же должен как-то объяснить все маме!
- Честное слово, папа, не знаю. - Наверняка я знала только то, что, по словам его родного брата, Клод - "не бабник". Но не произносить же это вслух? - Между прочим, он очень понравился Жан-Полю! - За эту мысль я ухватилась, как за соломинку. - Очень, папа!
- Ладно, я все равно ничего не понял, поправляйся! Мама проснулась, - прошептал он и уже громко добавил: - Позвонишь сама, когда восстановится голос! - Находчивость всегда была отличительной чертой моего родителя.
Глава 33, в которой Марта придвинула кресло поближе к кровати
- Я и не предполагала, что мадам Сифиз - твоя ревностная поклонница!
- Почему? - Марта придвинула кресло поближе к кровати.
- Мне казалось, твои книги для более интеллектуальных читателей. Надо иметь кое-что в голове, чтобы понять твои аллюзии, подтекст, иронию.
- Естественно, потому я и пишу для женщин. Ты не против, если я уберу это? - Она показала на рассыпанное по постели содержимое моей сумки.
- Убери, конечно, если тебе нетрудно. И не прикидывайся феминисткой, ты же прекрасно поняла, что я имею в виду.
- Ты просто ревнуешь, что я подарила свой роман мадам Сифиз. Скажи честно.
- Да что ты, Марта! Ты очень хорошо сделала, иначе бы мы никогда от нее не избавились. Я в состоянии купить твою "Линию на ладони" в магазине.
- Держи, богатейка! - Марта вытащила из своей сумки книжку.
- Спасибо, Марта. Как же тебя роскошно издают! Суперобложка! Цветной портрет!
- А, - она махнула рукой, - дело не во мне, просто издательство изменило оформление всей серии. Была бы моя воля, я бы вообще предпочла обойтись без портрета. Это же кошмар, а не фотография! Прямо для плаката: "Внимание! Разыскивается полицией!".
Затем из сумки на свет появились бутылка шампанского, банка ананасового компота и радикулитный бальзам.
- Брют?! - обрадовалась я.
- Естественно. Я же знаю все твои слабости.
- Особенно эту. - Я показала на тюбик с мазью.
- Это не тебе. Это для твоей спины. Между прочим, отличная штука! Проверено временем!
- Знаешь, Марта, мне иногда кажется, что ты моя старшая сестра или даже тетя.
- Еще чего! Я моложе тебя на десять лет! Давай переворачивайся, я намажу тебе спину, и мы приступим к более приятным вещам. Ты завтракала? Не волнуйся, я уже вымыла руки.
- Может быть, сразу перейдем ко второй части программы?
- Посерьезнее, доктор Лапар!
- Марта, ну как тебе объяснить? Я сейчас лежу, мне очень удобно, а переворачиваться… Я не смогу перевернуться сама!
- А я-то на что? Не стесняйся, Клер, ты же меня вытащила с того света, теперь я попытаюсь сделать для тебя хоть что-то полезное. У-у-у, доктор Лапар, я и не думала, что ты такая же худая, как и я! В одежде ты выглядишь гораздо солиднее.
Руки Марты осторожно блуждали по моей спине. Они были прохладными и жестковатыми. Бальзам благоухал камфарой и ментолом. Я прикрыла глаза. Сколько же лет я знаю Марту?
После рождения сына я не работала около двух лет. Во-первых, у меня было фантастически много молока, и я кормила его грудью чуть ли не полтора года. Рекорд для книги Гиннеса, по словам Оскара, отца Жан-Поля. К тому же я уволилась из одной больницы, чтобы ничто не напоминало о Бруно, и ждала места в другой, где работаю сейчас.
В первый же день, когда я впервые пришла туда, я с ужасом поняла, что все придется начинать заново. Папа предупреждал: хирургия как музыка, она требует занятий каждый день и весь день…
В приемный покой перепуганный парень втащил на руках свою девушку. Они шли по улице, и вдруг Марта побледнела и зашаталась, с безумными глазами объяснял он, он медленно довел ее до ближайшего кафе, но там ей сделалось еще хуже, она больше не могла идти сама и едва-едва шептала, и им сказали, что больница за углом, а им некогда, они опаздывают на лекции. Это была внематочная в критической стадии, ни Марта, ни Жюль даже не подозревали об этом. Наивные дети, первокурсники.
- Чудо, что вы вовремя оказались рядом с нами, - ободрил студента пожилой хирург-гинеколог. - Не волнуйся, сынок. Все будет нормально, у нас лучшие специалисты. - И предложил мне поприсутствовать на операции, неважно, что это не мой профиль, он был опытным и видел, что мне требуется время.
Все действительно шло достаточно нормально для такой серьезной ситуации, труба лопнула уже на операционном столе и внутреннее кровотечение тут же остановили, но вдруг у Марты отказало сердце. Вероятно, перестарался анестезиолог.
- Действуйте, доктор Лапар!
Я плохо помню, какие давала указания, был ли там аппарат электрошока, но в моей памяти навсегда осталось бескровное, еще по-детски пухлое личико Марты и ее юная грудь, которую в итоге мне пришлось вскрыть и взять в руку ее беспомощное сердце. Оно робко дрогнуло и забилось!
- Есть ритм! Можно зашивать.
Это был, конечно, очень рискованный поступок старого хирурга: доверить мне после такого перерыва массаж на открытом сердце, но уже в тот же день я ассистировала на плановой операции и чувствовала себя абсолютно уверенно!
А с Мартой мы подружились. Это вышло как-то само собой. Моя первая "настоящая" пациентка выздоравливала очень медленно, я навещала ее, едва выпадала свободная минута. У нее никого не было в Париже, кроме Жюля, она ведь родом из Бельгии, а с однокурсниками к тому времени Марта еще не успела основательно сойтись, как, впрочем, и позже. Меня всегда поражала ее самодостаточность и та невидимая, но очень прочная стена, которой она ограждала свой мир от внешнего.
Марта знала всегда, чего хочет от внешнего мира, и всегда добивалась желаемого, никогда не предпринимая ничего, что не принесло бы ей выгоды. Удивительно, как она впустила в свой мир меня, но, вероятно, она сделала этот выбор, потому что у нее не было другого, или потому, что я была старше и способна оценить ее доверие, или же просто по причине ее ослабившегося здоровья, особенно после второй внематочной беременности, последовавшей вскоре. Как бы то ни было, но за эти годы мы обе ни разу не пожалели о том, что свели близкое знакомство.
Я люблю Марту. Невзирая ни на что, от нее исходит мощная струя оптимизма, оптимизма здорового и практичного. "Переживать и плакать глупо и невыгодно, - уверяет она. - Конечно, если бы мне платили за слезы, я наняла бы тебя, Клер, отгонять тех, кто попытается отвлечь меня от этого занятия. Не сомневайся, уж я бы наплакала столько, что хватило бы нам обеим".
- Ты там не уснула, подруга? - спросила Марта. - Сопишь, притихла. Все. Влезай в халат.
- Спасибо, - не сразу ответила я. - Ты прямо сестра милосердия. Когда только научилась?
- С моим Жюлем научишься всему. Я даже колоть умею. Правда, не смейся.
- Как он себя чувствует?
- Давай не будем об этом. Я суеверная. Похвалю, а он опять баловаться начнет. Какие принести фужеры?
- Какие побольше. И еще. Мадам Сифиз сказала, что в кухне на столе творожная запеканка. Это, конечно, не лучшая закуска к шампанскому…
- Клод испек? - В глазах Марты запрыгали искорки.
- Да. Как ты догадалась?
- Ну не ты же! А он - пекарь.
- Пекарь?
- Ты не знала? Маленькая булочная с пекарней на улице Пайен. Там всегда в обед очередь за сандвичами. Хозяйка торгует, а хозяин хлеб печет. Днем - с одним работником, а ночью с двумя. - Марта взяла банку компота и как ни в чем не бывало направилась в кухню. - У тебя консервный нож в каком ящике?! - крикнула она оттуда.
- Над мойкой висит!
- Ого, да тут еще блины и полно всего в холодильнике. Хочешь лососины? Мой Жюль обожает!
- Марта, бери все, что нравится, и иди сюда! Я не могу перекрикиваться как в лесу! И рассказывай, не томи!
- Как твоей спине бальзам? - Марта явилась с полным подносом и полотенцем начала открывать шампанское.
- Она очень довольна! Ты так удобно устроила ее в подушках! Ну, рассказывай!
- Полный разврат с утра! - Марта обвела взглядом поднос и налила в фужеры шампанское. - Можно, я сначала перекурю?
- Кури и рассказывай!
- Сначала тост. - Она протянула мне фужер и подняла свой. - Доктор Лапар - женщина жар! Доктор Лапар имеет редкий дар! Доктор Лапар исцеляет инфаркт!
- Ты сама придумала? - Я почувствовала, как к моим щекам приливает кровь.
- Баллада сложена в "Кардинале Лемуане", я всего лишь цитирую.
- Ты там тоже была? Неужели я тебя не заметила?
- Не была, не переживай. Там вчера снимал Жюль со своей командой. Понимаешь, у нас с ним очередной приступ чувств, как всегда, когда он возвращается из командировки. Представь, я даже ездила вчера утром в аэропорт встречать его!
- Теперь ясно, почему тебя утром не было дома. Только ты не отвлекайся. Так что там в "Кардинале"?
- Фестиваль. Жюль должен был туда ехать вечером снимать. Я ему говорю: какая нужда снимать песни и пляски ночью? Разве нельзя снять днем и подмонтировать к некоему "ночному" залу? И потом, почему обязательно ты должен быть там сам? Твой оператор вполне без тебя справится. Мне ужасно не хотелось, отпускать его на ночь глядя. Ты же знаешь, Жюль - большой ребенок, он совершенно не умеет пить. А еще я не люблю спать без него. Просто не представляю, как ты живешь одна! Я со страху обмираю, когда Жюль не похрапывает рядом!
- И ты пошла с ним? - Я пока плохо понимала, какое отношение к истории со звонком сержанта имеет Жюль, но, уж если Марта взялась рассказывать что-либо, лучше потерпеть.
- Никуда я не пошла. Я не в том возрасте, чтобы пристяжной лошадкой бегать за мужем. Классная запеканка, спроси у него рецепт.
- Обязательно. Что дальше?
- Я проводила Жюля и решила на всякий случай поспать впрок, вдруг он после съемки завалится со своей командой. Ты же знаешь его гостеприимство.
Я молча кивнула.
- Лежу, то ли дремлю, то ли сплю. Звонок. Смотрю, на часах десять. Кто бы это мог быть? Я снимаю трубку - Жюль! Что стряслось? - спрашиваю. Он смеется и говорит, что концерт потрясающий, зря я не пошла. Я удивляюсь, он же никогда мне со съемок не звонит. А он мне: тут, мол, только и разговоров, что про нашу доктора Лапар, которая вчера оживила венгерского скрипача! Героическая женщина!
- Да ладно, Марта. По-твоему, я должна была стоять и смотреть, как он помрет?
- Это понятно, доктор Лапар. Главное в другом. Доктору Лапар и ее мужу передают привет двое парней из шотландского коллектива!
- Боб и Шон!
- При чем здесь какие-то Боб и Шон? Жюль очень удивился, что ты вышла замуж, а я не знаю об этом. Я говорю, что впервые слышу, он не верит. Я звоню тебе, а у тебя никто не снимает трубку и автоответчик помалкивает.
- Клод отключил телефон. Невозможно было…
- Что - "невозможно"? - оживилась Марта.
- Все же мне звонили!
- Кто? Зачем?
- Марта, ты думаешь, сержанта осенило, что ты моя лучшая подруга, и он набрал твой номер? Он же звонил всем подряд по телефонной книжке! А они в изумлении звонили мне! - Я невольно рассмеялась. - И моим родителям!
- Боже мой! Что теперь о тебе все подумают? Как же ты можешь веселиться?
- Не знаю, Марта! У меня с самого утра просто какая-то эйфория! И спина болит, и встать не могу, и родителей жалко, как их эти звонки достали! А мне весело… Я сошла с ума?
- Поздравляю! - Она подлила в фужеры. - Твой пекарь действительно настолько великолепен? Что ты так на меня смотришь? Естественно, в мужском смысле?
- Марта! У нас ничего не было! Ты тоже так на меня не смотри! Говорю тебе, ничего не было!
- Почему? Неужели он не может?
- Марта, ты ставишь меня в глупое положение. - Я опустила глаза. - Думаю, что может, просто у нас не было времени.
- Как это не было времени? Хорошо, в эту ночь ты заболела. Но ведь Грийо сказал, что ты ночевала у них дважды.
- Так, что он сказал еще?
- В общем, - Марта прикурила новую сигарету, - я, не дозвонившись тебе домой, звоню на мобильный. А мне отвечает сержант Грийо. Представь на минуточку мое состояние, особенно в свете известий от Жюля.
Я молча кивнула и попросила сигарету.
- Хорошо, лирику отбросим. - Марта улыбнулась. - Этот сержант на самом деле ужасно смешной. Представляешь, он мне сразу говорит, что его брат - не бабник и что я обязательно должна передать это Клер Лапар. Я ничего не понимаю, спрашиваю, почему у него твой телефон. Выясняется, что ты забыла свой мобильник вместе с "книжкой в дорогой коже" у них дома, когда сбежала по вине Эммы, которая его бывшая жена, потому что, цитирую, "идиоточная дура и врет, как собака чилийская". Я даже записала для памяти. Я его спрашиваю: почему моей подруге так важно знать, что ваш брат - не бабник? Они разве знакомы? Еще как, говорит, знакомы, она у нас две ночи ночевала. И ты мне после этого заявляешь, что у вас не было времени?
- Марта, он работает по ночам.
- Согласна, печет хлеб. Где вообще ты умудрилась подцепить этого пекаря? С ожогами, что ли, в отделение привезли?
- Марта, честное слово, я познакомилась с ним у них дома в Ля-Ферто-Гош.
- Где? Как тебя туда занесло?
- Длинная история и, признаться, довольно противная. Короче, я заснула в электричке…
- В электричке? Заснула? Куда ты ехала?