- Я читал все ваши статьи! Я ваш горячий поклонник, то есть сторонник ваших операционных методов! Это такая честь для меня! Господа! - крикнул он в зал. - С нами сама гениальная доктор Лапар! Только она могла завести остановившееся сердце без всяких технических приспособлений! Не вскрывая грудной клетки! Голыми руками!
В зале раздались аплодисменты.
- Тише! Тише! - Клер замахала руками. - Мсье Барашу нужен покой!
Зал заметно притих.
- Доктор Лепье, - укоризненно заметила она своему восторженному стороннику, - к чему это все? Тем более что, собственно говоря, нашего пациента оживили не мои руки, а руки мсье Грийо. Мне, - она продемонстрировала ему свои ладони и тонкие пальцы с коротко подстриженными ногтями, - это не под силу. Мсье Грийо пришлось стать моим, только не обижайся Клод… - Она снизу вверх посмотрела в его глаза и назвала на "ты"! Конечно, они уже были на "ты", когда оживляли деда, но тогда это была просто производственная необходимость… - Моим техническим средством. Видите, - Клер неожиданно взяла его руки и показала всем, - какие они у него большие!
От неловкости Клоду очень захотелось стать, наоборот, совсем маленьким и незаметно улизнуть куда-нибудь подальше. А тут еще воскресший дед поманил его пальцем с носилок и что-то сказал своей внучке.
- Мсье, - перевела та, - дедушка хочет вас поцеловать. И еще у него секрет.
Только этого не хватало, окончательно расстроился Клод, но к деду подошел и вытерпел, когда тот чмокнул его в щеку и погладил по плечу. Поцелуй его внучки оказался намного приятнее. Славная девчушка, чуть моложе моей дочери, подумал Клод. "Дед желает мсье и его жене много детей"… Мы знакомы меньше суток, а дети… Какие в нашем возрасте дети?
Глава 13, в которой спина болела опять
Мсье Бараша загрузили на носилках в машину, его внучке с трудом нашлось место, доктор Лепье разразился еще одной порцией комплиментов в мой адрес, и "скорая" наконец-то уехала, свернув на набережную. Я хотела попросить Клода тоже отвезти меня домой, спина болела опять: или от чрезмерных плясок с непривычки, или же меня продуло за те несколько минут, пока мы приводили скрипача в чувство. Кажется, окно было открыто точно за моей спиной.
А вообще-то надо бы позвонить сыну. И вдруг я вспомнила, что моя сумочка вместе с мобильным и со всем остальным добром осталась возле стойки бара, когда я бросилась спасать скрипача. Придется возвращаться, надеюсь, что она все еще там и ничего не пропало, к тому же неудобно уйти, не сказав "до свидания" Шону и Бобу. Какой же Боб милый! Вот бы познакомить его с моим Жан-Полем… Смешно, Боб уверен, что Клод мой муж! Интересно, Клод понравился бы Жан-Полю? Наверное понравился бы! Клод не может не понравиться.
- Клер? Тебе не холодно здесь стоять? Пойдем в клуб.
- А мы давно стоим здесь?
- Порядком. У тебя совсем холодные руки.
- Клод. - Я подняла на него глаза. Он действительно очень большой. А глаза - совсем темные. И вокруг тоже темно, значит, уже вечер? Наверное, даже ночь, потому что смеркалось, когда мы приехали в "Кардинал Лемуан". - Клод. Спасибо тебе.
- И тебе, Клер.
- Мне-то за что?
- Ты знаешь. - Он обнял меня за плечи, заглянул в лицо и не сразу, а чуть погодя произнес: - Пойдем.
Мы вошли в зал. Там было удивительно тихо. И вдруг все захлопали и закричали:
- Виват, доктор Лапар! Виват! Виват!
Откуда-то вынырнули Боб, Шон, какие-то венгры, они подхватили меня на руки и понесли.
- Виват, доктор Лапар! Виват! Виват!
От неожиданности я завопила:
- Клод! Клод! Отпустите меня!
А он тоже хлопал в ладоши и орал вместе со всеми:
- Виват! Виват! - И вдруг запел: - Мадам Лапар заходит в ангар, мадам Лапар улетает в Дакар!
Кто-то поддержал:
- Мадам Лапар имеет редкий дар!
- Мадам Лапар - женщина-жар!
- Мадам Лапар побеждает инфаркт!
Я заплакала, а они все плясали вокруг меня и пели, прибавляя по строчке…
Глава 14, в которой Клод сворачивал на нужных перекрестках
Клод так уверенно сворачивал на нужных перекрестках, как будто уже раз сто возил меня домой. Я сказала ему об этом.
- В молодости я работал таксистом и наверняка побывал на вашей улице Буасонад не меньше ста раз.
- "Вашей"? Почему так официально, Клод?
- Чтобы проще было расстаться.
- А разве ты не хочешь выпить у меня растворимого кофе?
- Хочу. Я люблю растворимый кофе.
Мы вошли в мой подъезд. Оказывается, я очень соскучилась по своему дому, даже по любопытной консьержке и пошловатому модерну лестницы и фойе. Поднимаясь к лифту, я не удержалась и погладила завитушки лестничных перил.
- Красиво, - сказал Клод. - Старинный дом.
- Да. Начало двадцатого века. - Подошел лифт. - Странно, что не видно консьержки. Обычно она выглядывает из своего окошка, как кукушка из часов.
- Спит, наверное. - Он распахнул двери лифта, мы вошли. - Какой этаж?
- Пятый. Клод…
- Что?
Лифт начал подниматься.
- Поцелуй меня…
Он улыбнулся и выполнил мою просьбу. А потом улыбнулся опять и смущенно произнес:
- Смешно. Как в кино…
Лифт остановился на моем этаже.
Возле двери квартиры мне снова захотелось поцеловать Клода, но я чувствовала, что он испытывает странную для такого большого дяди мальчишескую неловкость и даже скрывает ее с трудом, чешет переносицу и старается не смотреть на меня. Все еще впереди, подумала я и полезла в сумку за ключами.
Клод внимательно изучал узор кафельного бордюра на стене, а я никак не могла найти ключи в сумочке. Я углубилась в нее обеими руками, но их там не было! Спокойнее, мадам Лапар, женщина-жар, сказала я себе, поищи в боковом кармашке. Нет? Тогда во внутреннем. Тоже нет? В косметичке, в портмоне… Завалились за подкладку? Нет, это новая сумка, здесь подкладка пока еще не порвана. Ну куда же они могли деться?!
- Клод, кажется, я потеряла ключи. - Я чуть не плакала.
- Позвони, может быть, твой сын дома?
Как же мне это сразу не пришло в голову! Я нажала на кнопку звонка. Он залился трелью.
- Вот и все. Сейчас откроет, - ободрил меня Клод.
- А если его нет дома? - Я позвонила еще раз.
Мы прислушались, но за дверью была полная тишина.
- Давай поищем в машине, - предложил Клод. - Ты могла их выронить там.
- Но я ни разу не открывала сумку.
- Открывала. Помнишь, ты искала сигареты.
Мы обследовали всю машину, но ключей, естественно, там не было. От расстройства мою спину опять тянуло и покалывало.
- Ну почему мне так не везет!
- Давай перекурим и подумаем, где ты могла открывать свою сумку, - предложил Клод. - Садись.
С неба снова закапало, Клод включил дворники. Их размеренный ход по ветровому стеклу и сигарета немного успокоили меня.
- Я открывала сумку, чтобы позвонить сыну по мобильному. Это было возле дверей гримуборной в клубе.
- Можем съездить и поискать.
- Нет. Я точно помню, из сумки ничего не падало на пол. Ты же выходил, ты бы заметил ключи на полу.
- Допустим. Где еще?
- В той комнате, где я ночевала. Я доставала косметику, расческу, телефон… много чего… И еще за столом.
- Вот и хорошо! Они наверняка там! Поехали! Мы через час будем дома, в такое время дороги пустые.
Я растерялась. Ехать опять к его маме? В этот дом с красными букетами, где только можно, и с петухами на клеенке? Но он же ее сын…
- Подожди-ка… Ключи ведь есть у моего сына! - осенило меня. - Я сейчас позвоню ему! - Я набрала номер.
- Абонент недоступен. Советуем перезвонить позже.
- Ну как? - с надеждой спросил Клод.
Я усмехнулась и поднесла аппарат к его уху.
- Негусто.
- Какого лешего я завела ему мобильник, - я швырнула телефон в сумочку, - если, кроме этого дурацкого совета, не получаю ничего взамен?! Я уже сутки не знаю, где он, что с ним!
- Ладно. - Клод погладил меня по плечу. - Все утрясется. Возраст. Я тоже не всегда радовал родителей. Поехали, ты устала.
- Кстати, запасные ключи есть у моих родителей. Заехать за ними туда гораздо ближе. - Стараясь не тревожить спину, я снова полезла за телефоном. Мой наглый позвоночник давно и настойчиво требовал горизонтального положения. - Я сейчас им позвоню.
- Клер, а ты знаешь, сколько сейчас времени? - Он постучал пальцем по циферблату возле руля.
Большая стрелка приближалась к единице, а маленькая застыла между двойкой и тройкой. Я не поверила своим глазам!
- Начало третьего?
- Да, Клер. Я бы не советовал. Или тебе рано с утра на работу?
- Нет. Только в понедельник.
Что же это такое происходит, подумала я, почему он всегда прав?
- Значит, едем.
Я невольно поморщилась. Спина мерзко намекала, что неплохо бы было повторить вчерашние мазевые растирания. Это было мнение спины. Но лично мне совсем не хотелось встречаться с мадам Грийо.
- Что-то не так?
- Клод, я бы перекусила.
- Мама нас накормит. - Он завел мотор. - Откинь кресло, твоей спине будет удобнее.
Боже мой, он заметил даже это! И очень хорошо, с ломотой проныла спина, если бы у тебя была хоть капля здравого смысла, ты бы радовалась! А машина уже набирала скорость.
- Клод, знаешь, может быть, это не лучшая идея… Но, если нам остановиться в каком-нибудь пустом месте…
- В пустом месте? - Он встревоженно взглянул на меня и опять уставился на дорогу.
- …и ты немножко помассировал бы мне спину…
- Так болит? - В серых глазах была не тревога, а сочувствие. - Не можешь даже справиться с креслом?
- Мне очень стыдно, но это правда.
- Ты чудная! Разве доктора не люди и у них ничего не должно болеть? - Он свернул к тротуару и затормозил. - Вот так. - Клод нажал на рычаг, кресло старательно переместило меня в горизонтальное положение. - Сможешь сама устроиться поудобнее? Или помочь? Не стесняйся!
- Да, помоги.
- Сейчас, сейчас, потерпи, Клер. Как же мне пробраться к тебе? - Он откинул мешавшую ему спинку своего кресла и, согнувшись в три погибели, помог мне расположиться на кресле, кое-как примостился сам, и его ручищи принялись за дело.
Я видела, что ему очень неудобно, он действительно был очень большой, особенно внутри обычной автомашины, и, вообще-то я и сама была в состоянии "устроиться поудобнее", то есть лечь ничком на разложенное сиденье и подставить ему спину, но мне нравилась его прямодушная забота!
Клод совсем не походил на других знакомых мне мужчин, которые неизменно оборачивали все в заботу только о них самих, а всякая деликатность по поводу моей персоны была лишь демонстрацией их же собственных достоинств и нашей хваленой национальной галантности. В аналогичной ситуации любой из них, не задумываясь, стащил бы с меня одежду и расстегнул свои штаны. Им бы и в голову не пришло, что у меня действительно может болеть спина, моя просьба была бы расценена как сексуальный призыв, и никак иначе!
Ты опять не права, сказала моя спина, прикосновения таких замечательных рук не через одежду нам обеим понравились бы гораздо больше!
Ну уж нет, возразила я, он и так смутился от самого невинного поцелуя в лифте, что же будет, если я начну раздеваться в машине?
То и будет!
Это лишнее, жестко одернула я свою вечную спорщицу, здесь очень тесно и неудобно, и, потом, Клод вовсе не сексуальный экстремал, чтобы заниматься "этим" в машине посреди улицы.
А ты?
Не твое дело, мы сейчас приедем к нему и все произойдет возвышенно и благопристойно в нормальной кровати…
- Клер, как ты? Что-то ты совсем притихла.
- У тебя здорово получается!
- Я четыре месяца учился на массажиста, но потом понял, что это не для меня.
- Почему?
- Так.
- У тебя замечательные руки! Сильные и ласковые одновременно! Может быть, мне снять жакет? Будет удобнее…
- Не нужно. Ты замерзнешь. Достаточно. - Клод накрыл меня пледом. - Полежи. Мы скоро приедем. - Восстановив свое кресло, он сел за руль. - Хочешь сигарету?
- Нет. Спасибо. Так хорошо! - И я совсем неожиданно для себя призналась: - Я хочу спать.
- Поспи.
Я закрыла глаза и вдруг подумала: потрясающе, слово "спать" означает именно спать, а не что-либо еще! Как легко быть рядом с человеком, который буквально воспринимает все, не пытаясь искать и придавать словам некий иной смысл. И не потому, что не способен, а потому что, как с массажем: "Я понял, что это не для меня" - "Почему?" - "Так". И еще эти его слова утром: "Я и сам знаю, что я мужчина. Что в этом плохого?"
Глава 15, в которой мы приехали
- Клер, мы приехали. Просыпайся, Клер!
Я захлопала глазами, не сразу сообразив, где я.
- Ты хорошо поспала?
- Да. Я видела сон.
- Про море? - Он помог мне выбраться из машины.
- Уже не помню. Как холодно!
- Пойдем скорее в дом. Осторожнее, здесь ступенька. - Клод зазвенел ключами и открыл дверь. - Держись за меня. Я не хочу зажигать свет, чтобы не будить маму.
Но свет в гостиной вспыхнул сам. Мадам Грийо спустилась по лестнице.
- Добрый вечер! - Она всплеснула маленькими ладошками. - Вы вместе!
- Привет, мам! Ты опять не пьешь снотворное?
- Добрый вечер, мадам Грийо. - Нечего себе вечер, подумала я, сейчас, должно быть, часа три, а то и все четыре.
- Как я рада тебя видеть, девочка! Проходи. Клод, пока я не забыла, тебе звонила Жаклин.
- Да, мама, я знаю. Я говорил с ней утром. Покорми, пожалуйста, Клер.
- А ты?
- Мама, мне некогда, я едва успеваю к четырем на работу. - Он взглянул на часы. - Нет, видимо, даже опоздаю минут на двадцать, не меньше. Дороги очень плохие.
- Ты уходишь? - растерялась я.
- Да, спокойной ночи, Клер.
- А когда ты придешь? - Наверное, я выглядела очень глупо, потому что мадам Грийо фыркнула, прикрыв носик ладошкой, и, демонстративно повернувшись к нам спиной, пошла к плите. - Почему же ты мне раньше ничего не сказал?
- Клер, я постараюсь освободиться поскорее, если опять не подведет сменщик. Только ты никуда не уходи без меня. Обещаешь?
- А если подведет?
- Тогда часов в двенадцать. Выспись хорошенько. - Он уже открыл входную дверь. - Пока! - Клод поднял руку и смешно пошевелил растопыренными пальцами.
- Пока…
Дверь за ним закрылась.
- Кофе готов, - сказала мадам Грийо. - К столу, дорогая.
- Спасибо, мадам Грийо, мне так неудобно. Глупая история, я потеряла ключи от дома, а было уже поздно, и Клод…
- Деточка, пей кофе, - довольно улыбаясь, перебила меня старушка. - Я все понимаю. И я очень рада. Я уложу тебя в его комнате, потому что Эмма, - она чуть скривила губы, - опять вернулась к Паскалю. Я там вам постелила чистое белье.
Я не ослышалась, она сказала именно "вам", а не "тебе"! Как если бы она заранее знала, что мы вернемся сегодня вдвоем. Потрясающе самоуверенная семейка, всегда правы! "А что в этом плохого?" - наверняка спросил бы меня Клод.
В комнате Клода был свежепобеленный потолок и светлые обои с простодушными пупырышками. Кошка опять спала у меня на голове, неужели я ей так нравлюсь? Ведь мадам Грийо не растирала вчера мою спину.
Кошка с урчанием завозила лапами, когда я проснулась оттого, что на моем лице играл солнечный зайчик. Я улыбнулась, решив, что это вернулся Клод и целует меня, но это были проделки небесного светила. Оно сияло в окне с таким видом, как будто не было никакого мерзкого снега и хмурых туч, и вообще никогда и ни у кого не было никаких проблем! И я вдруг вспомнила стихи:
Я не верила, так странно,
Что еще любить способна,
Но однажды утром рано
На плечо мне село облако.Легкое, живое как котенок,
Замурлыкало, потерлось за ухом:
"Посмотри, восходит солнце,
Ну проснись, проснись, пожалуйста!"Солнца лун по краю неба
Проложил дорожку теплую.
Я взлетела, как - не ведаю,
Лишь глаза открыли окна.Осторожно небом ясным
Я несу в ладонях счастье.
И нельзя мне торопиться,
Чтоб ему не расплескаться,
И нельзя мне оступиться,
Чтобы с неба не сорваться.
Эти были стихи из тоненькой книжечки, которую когда-то я случайно купила в аэропорту, чтобы почитать в полете. Это стихотворение называлось "Песенка о счастье". На обложке не было фамилии, только имя "Клодин". Я потом пыталась узнать хоть что-то про эту Клодин, но ни моя подруга Марта, писательница, ни ее муж, продюсер на телевидении, даже они, вдвоем знающие всех, не могли мне ничего рассказать о ней. Эта самая таинственная Клодин со своими наивными виршами периодически всплывала из моей памяти и волновала меня. Но это же стихи обо мне и Клоде! Клод и Клодин…
Часы показывали начало одиннадцатого. Не дождаться ли мне Клода в постели? Ведь мамаша постелила ее специально "нам"… Клод, наверное, тоже полицейский, как и его брат, кто же еще работает ночью? Только не здесь, а в Париже. Потому-то он так хорошо и знает город, никогда не суетится, не раздумывая, пришел на выручку заблудившимся парням, гениально просто разыскал их клуб с фестивалем и уверенно помог сделать массаж сердца. Их же там наверняка учат оказанию первой помощи. А как они все помогли мне: и Клод, и его брат, и мамаша… Какие же они все милые, даже их кошка!
Я переложила ее себе на грудь и с удовольствием гладила теплый, мягкий, мохнатый, мурчаще-приятно-тяжеленький организм Молет. Разве я бы смогла вот так, как мадам Грийо, среди ночи впустить в дом совершенно случайную знакомую своего сына, который тут же отправился по делам, заботиться о ней, растирать мазью…
Впрочем, нечего валяться в обнимку с кошкой, надо начинать разыскивать собственного сына и пораньше возвращаться в Париж, чтобы в случае чего взять ключи у родителей. Но как не хочется! Мать опять заведет разговор про то, что мне, пока не поздно, необходимо обзаводиться мужем. Ну и что! Я представлю родителям Клода, они будут в восторге!
- Сколько еще собирается торчать здесь эта немытая шлюха?! - пронзительно завизжал за дверью женский голос.
- Тише, Эмма, - достаточно внятно попросил голосок мадам Грийо. - Она услышит.
Я оторопела.
- И пусть слышит! Я порядочная замужняя женщина и не потерплю в доме всяких вокзальных девок!
- Эмма, ты в моем доме! Замолчи!
- Ты мне рот-то не затыкай! Я законная жена Паскаля! Я не к тебе вернулась, а к нему! Он меня на коленях умолял, обещал, что все будет по-прежнему! Я поверила ему, вернулась! А тут опять эта шлюха! Как я после нее буду мыться в ванне? Все в Ля-Ферто-Гош видели, как он привел эту чуму с вокзала!
- Успокойся, Эмма! Это девушка Клода! Хоть какое-то моему мальчику развлечение! И она чистая, я ее всю осмотрела.
- Осмотрела она! Старая сводня! Бордель для своих мальчиков устроила! Это же бабники, каких свет не видел!
- Что? Бабники?