На втором этаже было три спальных комнаты, каждая - с отдельной ванной. В хозяйской спальне почетное место занимала кровать под балдахином. Тут также была зона отдыха, меблированная двумя креслами. Лепнины было больше, чем в гостиной, а на французских окнах висели подходящие по цвету к стенам прекрасные шелковые драпировки.
Но вся эта роскошь не привлекла внимание Мейвы так сильно, как одна фотография в серебряной рамке, которую она обнаружила на бюро. Она и Дарио были сфотографированы на каком-то мероприятии в вечерних нарядах. И хотя запечатлены они были только по плечи, были видны накрахмаленная белая рубашка, черный галстук-бабочка, лацканы смокинга Дарио и серебряный кулон с опалом в вырезе синего платья Мейвы. Дарио был само изящество, его уверенная улыбка завораживала. А она походила на оленя, ослепленного светом фар.
- Тогда у меня было гораздо больше сомнений, - пробормотала Мейва, внимательно рассматривая фотографию, - и гораздо больше волос.
Беглый осмотр гардероба рассказал ей другую историю. Здесь были представлены вещи самых известных дизайнеров во всей красе. Зеркальные шкафы были до отказа заполнены одеждой на любые случаи. Туфли на каблуках, причудливые босоножки и обувь ручной работы выстроились под полкой с соответствующими им сумочками. Все они были произведены дизайнерами, которыми Мейва восхищалась, но даже не мечтала, что когда-нибудь у нее будут такие вещи. И она вынуждена была признать, что очень многим обязана Дарио.
Ошеломленная его безграничной щедростью, Мейва отправилась бродить по комнатам. Щедрость мужа распространялась не только на ее гардероб. Богатство окружающей обстановки превосходило все, что женщина могла себе представить. Как она могла забыть об этом, не поддавалось никаким объяснениям. Девушку, выросшую в скромном домике в восточном Ванкувере и прошедшую очень долгий путь, когда-то, наверное, испугала эта роскошь. Теперь же ей казалось, что она наконец-то попала домой, в безопасность и покой. Хозяйка в своем жилище, где нет теней, выглядывающих из-за ее плеча.
Мейва ломала голову, придумывая, как выразить Дарио свою признательность за то, что он позволил ей приехать в Милан, и за то, что он вдохнул в их брак вторую жизнь. Она хотела подарить мужу нечто не зависящее от денег или положения, которые у него и так были. Это должен быть простой подарок, идущий от сердца.
В кухне на молодую женщину снизошло вдохновение. В подростковом возрасте ее пристрастием была кулинария. Много раз Мейва помогала матери готовить воскресный ужин; и тогда она узнала, как важно, чтобы у хозяйки была легкая рука, если она месит тесто, как правильно добавлять ингредиенты, чтобы получить идеальный торт, и как с помощью специй и трав превратить обыкновенный соус в неописуемое удовольствие для гурмана. Но, выйдя замуж за Дарио Костанцо, мультимиллионера и бизнес-магната, Мейва не приготовила даже тоста. По крайней мере, за последние несколько недель. Сегодня она это изменит.
Дарио упомянул, что в холодильнике есть чем перекусить, но быстрый осмотр показал, что там были только вино, сыр и виноград. Конечно, в вазе на гранитной барной стойке лежали апельсины и бананы, а в кухонных ящичках нашлись разных сортов крекеры и кофе в зернах, но все это великолепие она не назвала бы хорошо забитой кладовой, а потому схватила сумочку и отправилась по магазинам.
Мейва нашла то, что искала, на узкой улочке позади собора. Магазинчик-кафе с несколькими железными столиками и стульями под навесом заманил ее поразительным ассортиментом всевозможных вкусностей, которые она увидела сквозь открытую дверь. Связки чеснока свешивались с потолка. На одной полке соседствовали оливковое масло, ароматные уксусы, фуа-гра, трюфели, а на другой лежал шоколад различных видов. Корзины со свежим хлебом стояли на прилавке. Лотки с жареными курами, копчености, сыры и молочные продукты были расставлены в холодильных витринах.
Мейва купила все, что ей приглянулось, и вскоре уже была дома. По ее подсчетам, оставался час на то, чтобы приготовить обед. Дарио появился в половине второго.
- Что это? - спросил он, рассматривая стол, покрытый темно-зеленой скатертью. На нем стоял белый фарфоровый сервиз и небольшой букетик белых роз, которые Мейва купила у уличного торговца.
Она протянула мужу бокал охлажденного вина.
- Я приготовила обед, - сказала Мейва. Казалось, она вот-вот лопнет от гордости. - Я подумала, что в такой прекрасный день было бы здорово пообедать дома.
- Но я предполагал, что мы пойдем в ресторан.
- Я решила облегчить тебе задачу.
Озадаченный, он покачал головой:
- В семье Костанцо жены не готовят для мужей.
- На сей раз все иначе. - Мейва усадила его за стол. - Сиди и наслаждайся вином, пока я подам обед.
- Мы нанимаем для этого горничных.
- Не сегодня, - заявила она и поспешила на кухню, чтобы дополнить несколькими штрихами основное блюдо.
Дарио пошел за ней и ошеломленно наблюдал, как она укладывает обжаренную миндальную стружку на куриные грудки, политые пряным соусом.
- Я не знал, что ты умеешь готовить.
- В отличие от тебя я не росла в окружении слуг, Дарио. Я могу готовить и убирать дом, если возникнет необходимость.
- Ты не будешь убирать наш дом. Я тебе запрещаю.
- Правда? - Она улыбнулась одними уголками губ. - Ты всегда ведешь себя так властно или тебя возмутило то, что я проявила немного независимости? Ну, ты настоящий итальянский мужчина, и я не удивлюсь, если сейчас ты начнешь бить себя кулаком в грудь.
Дарио опустил глаза и с похотливой усмешкой заметил:
- Я предпочел бы помять твою.
- Веди себя прилично, - сказала она строго, - и раз уж ты путаешься у меня под ногами, сделай что-нибудь полезное. Например, нарежь хлеб.
- А потом ты заставишь меня надеть фартук, - проворчал Дарио, ловко управляясь с ножом.
Мейва поняла, что он достаточно сведущ в домашних делах.
- Отличная идея! - И глазом не моргнув, она взяла купленный по дороге фартук, густо усеянный рюшами по подолу, и обвязала его вокруг талии мужа.
Отложив хлеб, он прижал ее к столу:
- Ты зашла слишком далеко, принцесса. Пришло время проучить тебя.
Мейва попыталась вырваться, отчего в его зрачках полыхнул огонь и вспыхнули щеки.
- Знаешь, каково заниматься любовью на кухонном столе? - спросил Дарио низким голосом, в котором сквозила угроза.
- Не думаю, что это очень удобно, - ответила она, не дыша.
Он поцеловал Мейву так крепко, что у нее подкосились колени.
- Тогда не искушай судьбу и подавай обед. Твое наказание может подождать.
* * *
Раскованные шуточки и обоюдная страсть наложили свой отпечаток на последующие дни. Без прислуги, контролирующей каждый их шаг, Дарио и Мейва жили как обычные люди.
Она в халате готовила мужу завтрак, а если оказывалась у него на коленях, когда подавала кофе, который в результате остывал, не жаловалась. Дарио приходил домой обедать и частенько не возвращался после этого в офис, потому что - так или иначе - отвлекался.
Иногда супруги отправлялись куда-нибудь пообедать. Один раз они были на крыше здания - такого высокого, что оказались лицом к лицу с горгульями на Миланском соборе. В другой раз Дарио привел жену в элегантный ресторан на площади Республики, где они наслаждались обедом из пяти блюд.
В четверг Мейва пошла по магазинам, чтобы выбрать наряд для благотворительного приема. Несмотря на огромный гардероб, ее вечерние платья больше подходили для зимы или ранней весны, а на улице стояла теплая осенняя погода.
- С ее помощью можно купить что угодно, - инструктировал Дарио, вручая Мейве кредитку, прежде чем отправиться в офис утром.
- Ты меня портишь.
- Мне нравится это делать, любовь моя, - ответил он.
Наконец Мейва нашла идеальное платье в эксклюзивном салоне. Сшитое из шифона и шелка, перетянутое в талии, оно облаком вихрилось вокруг ее ног. Учитывая светлый тон кожи, молодая женщина обычно выбирала более глубокие оттенки, но нежный цвет ткани прекрасно сочетался с золотистым загаром, который она приобрела на Пантеллерии.
Аксессуары ей не требовались. У нее были украшенные драгоценными камнями босоножки и столько клатчей, что она могла открыть свой магазин. Однако волосы и ногти требовали ухода, и по совету мужа Мейва решила посетить в субботу утром спа-салон. Массаж, уход за лицом, маникюр, педикюр, прическа - она прошла через все это, подкрепляясь шампанским и легкими закусками.
"Какое баловство!" - весело подумала Мейва. В былые времена она сама уложила бы волосы, сама накрасила бы ногти и удовлетворенно похвалила бы себя и за то, и за другое. Но сегодня дилетантских усилий было недостаточно. Мейва очень хотела выглядеть красивой ради Дарио и мечтала завоевать благосклонность его семьи.
Когда она появилась в гостиной за несколько минут до выхода, она сразу поняла, что результат стоил затраченных усилий. Дарио смотрел на жену так, словно никогда не видел ее.
- Господи, - простонал он наконец, разглядывая ее с головы до пят. - Ты просто красавица, и это все мое!
- И тебе не будет стыдно ввести меня в свою семью еще раз?
- Стыдно? - Дарио взял ее за подбородок и поцеловал в губы. - Мев, дорогая, я горжусь тобой.
Его одобрение поддерживало ее, пока они добирались до отеля, где проводился прием. Оно же помогло Мейве, когда Дарио взял ее под руку и проводил в зал, смежный с бальным, где хорошо одетые гости наслаждались аперитивом. Оно же придало ей достаточно смелости, чтобы выдержать пытливые взгляды незнакомцев, и заставило улыбнуться, когда муж подвел ее к группе людей, стоящих несколько обособленно от других гостей.
Вперед вышел пожилой мужчина с густой серебряной шевелюрой и темно-серыми, как у Дарио, глазами.
- Это мой отец, Эдмонд, - прошептал Дарио.
- Добрый вечер, синьор, - произнесла Мейва, с ужасом осознавая, что она стала центром внимания. Особенно пристально ее разглядывала свекровь. У Селесты Костанцо было такое выражение лица, будто она вдыхает смрад.
- Что значит "синьор"? - воскликнул свекор, тепло обняв Мейву. - Ты, наверное, забыла, как называла меня папой, а вот я прекрасно это помню.
Его доброта, особенно на фоне явной враждебности жены, чуть не заставила ее прослезиться.
- О-о… - только и смогла ответить Мейва.
- А это моя сестра, Джулиана. - Дарио продолжал крепко держать жену за талию.
- Мейва, дорогая! - Золовка заключила ее в такие крепкие объятия, что Мейва едва могла дышать. - Я очень рада видеть тебя снова. Ты чудесно выглядишь, правда, Лоренцо?
- Да, - согласился высокий мужчина, стоящий рядом с Джулианой, и поцеловал Мейву в щеку. - Чао, Мев. Мы все скучали по тебе.
Все это время мать Дарио наблюдала за ней с презрением.
- Это неожиданно, Дарио, - сказала она громким театральным шепотом. - Зачем ты привел ее? Ты уверен, что это правильное решение?
- И ты знакома с моей матерью конечно же. - Дарио говорил спокойно, но так холодно взглянул на мать, что чуть не превратил ее в камень.
- Да, - собрав всю свою гордость, сказала Мейва и протянула свекрови руку. - Очень приятно снова видеть вас, синьора Костанцо.
Никаких ласковых объятий или предложения называть ее мамой. Правда, Мейва этого и не хотела. Селеста Костанцо и ее любимая родная мама были похожи, как лед и пламень.
- Ну-ну, - ответила Селеста. - Могу сказать, что мне приятнее видеть тебя в более-менее адекватном наряде, а не в том виде, что был при нашей последней встрече.
Остальные члены семьи Дарио, возможно, и рады повидаться с ней, но нет никакой надежды восстановить добрые отношения со свекровью. Линия фронта обозначена.
Глава 11
Провожая взглядом Мейву, которую его отец вел под руку на обед, Дарио отозвал Джулиану в сторону и поинтересовался:
- Как Себастьян? Я не видел его больше недели, но мне показалось, что прошло несколько месяцев.
- Он в порядке, Дарио. Мы оставили его с Кристиной и няней Мариеттой, потому что не видим необходимости тащить малыша в город на одну ночь. Десять минут назад Лоренцо позвонил, чтобы справиться о детях, и ему сказали, что они уже спят. У них даже не будет времени затосковать, так как утром мы уже будем дома.
- А мать продолжает жить, не подозревая о существовании сына. - Дарио скрежетал зубами от отчаяния. - Я не знаю, сколько смогу продолжать в том же духе, Джулиана. Я скучаю по сыну.
- Но теперь ты вернул себе жену. Разве это не прогресс?
- Да, конечно, за последнюю неделю она стала гораздо счастливее. Если бы не тот факт, что у нас есть ребенок, я бы забыл прошлое и начал думать о будущем. Однако мы вынуждены ждать, пока что-то не пробудит ее память. И кто знает, к чему это приведет. Мейва может решить, что ей не нужен я… Или наш брак.
- Сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет. Она выглядит как женщина, влюбленная в своего мужа.
- Даже если ты права, у любви, основанной на ложных представлениях, не много шансов выжить после того, как вскроется правда. Если бы все это случилось со мной, я бы не простил.
- Ты придерживаешься рекомендаций врача, Дарио, только и всего.
- Не совсем. Иногда я практически игнорирую все его рекомендации. Единственное, что мне остается, - это просто рассказать Мейве правду и посмотреть, что из этого выйдет.
- Тогда почему ты не сделаешь это?
- Боюсь, правда может убить Мейву. Тебе известно, что уверенность в себе - не самая сильная ее сторона, а терпение - не самая сильная из моих.
Сестра сочувственно сжала его руку:
- Мне кажется, ты все делаешь правильно. Посмотри, как она сияет, Дарио.
- Сейчас, - вздохнул он. - Но никто не знает, как долго это продлится, когда к ней вернется память.
* * *
Ловко маневрируя в толпе, Эдмонд подвел Мейву к столу в дальнем конце зала и усадил в кресло. Его манеры были несколько старомодны, но очаровательны.
- Вот мы и на месте, дорогая. Я посадил тебя рядом, чтобы мы могли лучше узнать друг друга.
- Я присоединяюсь к вам, - объявил Лоренцо, занимая место по другую сторону от Мейвы.
- Я польщена, - сказала Мейва, оглядывая толпу и стараясь не выдать своего волнения. Она чувствовала себя не в своей тарелке среди умных и изысканных гостей. - Где Дарио?
- Смешался с толпой для разнообразия, - высокомерно сообщила Селеста. - Человек, занимающий такое положение, не может надолго выпадать из общественной жизни. Естественно, когда у него наконец-то появился шанс побыть на людях, он воспользуется им с лихвой.
- Я не виновата в этом, синьора Костанцо.
- Мы все понимаем причины, моя дорогая, - сказал Эдмонд, ласково похлопывая ее по руке. - Оставаться с тобой - его главная обязанность. Ведь ты его жена.
"Все, за исключением Селесты", - думала Мейва, ругая про себя Дарио, втянувшего ее в это, а затем бросившего на растерзание свекрови.
Видимо, заметив ужас на ее лице, Лоренцо наклонился к Мейве и прошептал:
- Не принимай ее слова близко к сердцу, Мев. Как говорится, брехливая собака лает, да не кусает.
- Я не хочу проверять эту теорию на себе, - пробормотала молодая женщина.
Джулиана к тому времени уже села за стол и, услышав их разговор, засмеялась.
- Умница, - похвалила она невестку, - многим требуются годы, чтобы прийти к такому выводу.
Сразу за ней появился Дарио и задержался рядом с женой, погладив обнаженную шею Мейвы:
- Извини, что оставил тебя на произвол судьбы, любовь моя. Как дела?
- Лучше бы ты был здесь. - Ее раздражение таяло под теплом его прикосновений.
- Я твой на всю ночь, - пообещал он, обняв Мейву за плечи, прежде чем сесть за стол между матерью и сестрой.
Тут же официант принялся разливать вино. Когда все бокалы были наполнены, Эдмонд встал, откашлялся и посмотрел на Мейву:
- Этот день уже давно много значит для меня, потому что в этот день родился мой дед. Я всегда гордился тем, что он сделал для тех, кому в жизни повезло меньше, чем ему, и горжусь тем, что мои дети продолжают его дело. Но никогда гордость не переполняла меня так, как сегодня вечером, когда я вижу за этим столом всю мою семью в сборе. - Он поднял свой бокал. - Поэтому я прошу вас присоединиться ко мне и выпить за одну молодую женщину. За тебя, Мев, и выздоравливай поскорее, моя дорогая. Мне тебя не хватало.
Свекор желал Мейве только хорошего, но женщине не хотелось оказаться в центре всеобщего внимания. Ей не нравилось, когда ее выделяли в школе, не понравилось это и теперь. В ужасе она смотрела через стол на Дарио, мысленно умоляя переключить внимание гостей на что-то другое.
Его уверенный взгляд говорил, что она не одна, и какие бы сюрпризы ни преподнес этот вечер - он рядом, и они со всем справятся. Это придало Мейве сил, так что она снова могла дышать, разжать кулаки, улыбкой поблагодарить Эдмонда за теплые слова и не сильно переживать, что Селесту едва не стошнило во время тоста.
Наконец Эдмонд сел, и возобновился общий разговор. Подали первое блюдо. За ним последовал нежный куриный бульон, салат из артишоков с каперсами, привезенными с Пантеллерии, затем креветки с чесночным соусом на подушке из тушеного цикория. И перед основным блюдом в маленьких, размером с наперсток, стеклянных стаканчиках появился шербет из лайма с веточкой базилика.
Кое-как Мейва справилась во всем этим без дрожи в руках и не перепутав вилки - в общем, не ударила в грязь лицом, несмотря на то что Селеста смотрела на нее все время как ястреб, готовящийся наброситься на кролика. Конечно, помогало то, что на протяжении обеда Дарио глаз не спускал с Мейвы и улыбался ей столь чувственно и многообещающе, что она практически не замечала, что находится "под колпаком" у свекрови.
Во время перемены блюд он приподнял бровь и многозначительно кивнул на скользящие под музыку пары, приглашая жену на танец. Мейва мечтательно таяла в руках мужа, наслаждаясь пряным ароматом лосьона после бритья и чувствуя его тело так близко. Элегантное платье кружилось вокруг ее лодыжек, словно утренний туман. Она хотела, чтобы этот вечер никогда не кончался, но в то же время мечтала остаться наедине с Дарио.
Он осыпал поцелуями ее лоб, прижимал к себе все крепче и говорил, как она прекрасна и как он гордится ею. И когда люстры стали гореть не так ярко, а музыка смолкла, Дарио привлек Мейву к себе и прошептал ей на ухо шокирующие, сексуальные, возмутительные и захватывающие обещания, предназначенные только для них двоих.
Каждое его слово все сильнее опьяняло ее тело и душу. Женщина затаила дыхание в сладостном ожидании…
Возможно, она в мечтах взлетела слишком высоко. Как еще объяснить ее неуклюжесть, когда Мейва вернулась к столу после очень медленного вальса и умудрилась разлить вино Лоренцо? В тот момент, когда она садилась на свое место, готовая отведать филе-миньон, бокал наклонился под опасным углом, а затем упал. На ее платье появилось темное фиолетово-красное пятно.
- Боже мой, - чуть не плакала Мейва, безрезультатно оттирая пятно, а вино все еще лилось на платье. - Лоренцо, мне очень жаль.
- Не стоит, - настаивал он с безупречным тактом. - Это полностью моя вина.