Спустившись, Коул перетащил лестницу на полметра и снова полез вверх, а голова у Эмили закружилась еще сильнее, да вдобавок еще к горлу подступила тошнота.
Так, ей срочно нужно отсюда слезть.
– Коул, я… мне нужно вниз. – Забыв о доске, она кое-как спустилась с лестницы и уселась на крыльце.
– Ты в порядке? – озабоченно спросил Коул.
– Да, просто от высоты голова немного закружилась.
– Тогда посиди немножко или, если хочешь, иди в дом, дальше я и сам справлюсь.
Я в порядке. – Эмили никак не могла понять, чего ей сейчас больше хочется. Чтобы Коул ее обнял и сказал, что все будет хорошо, или просто ушел куда-нибудь подальше, наконец-то оставив ее в покое? Как же она устала разрываться между двумя этими желаниями…
Когда же она, наконец, успокоится и перестанет цепляться за мечту? Ясно же, что сколько бы она ни старалась, все равно ничего не изменится.
Эмили вдруг поняла, что их брак чем-то похож на "Имбирный пряник". И тому и другому нужны солидные вложения и капитальный ремонт, вот только если гостиницу починить еще можно, то им с Коулом уже ничто не поможет. К тому же он ясно дал понять, что дети ему не нужны, а у нее скоро появится собственный ребенок. Да и вернувшись в Нью-Йорк, Коул снова станет прежним и будет неделями пропадать на работе, пока она одна сидит дома.
– Ты точно хорошо себя чувствуешь? Какая-то ты бледная.
– Со мной все в порядке.
Просто она немного беременна.
Повертев в руках молоток, Коул посмотрел на Эмили так, словно хотел еще что-то спросить, но вместо этого лишь сказал:
– Ладно, отдыхай, а я пойду дальше работать.
Еще немного посидев, Эмили вздохнула и пошла в дом, не в силах смотреть, как Коул ремонтирует ее любимый "Пряник".
Спину и плечи ломило, ноги болели сильнее, чем после пробежки, руки покрылись мозолями и ссадинами, а на щеках выросла густая щетина. Проще говоря, глядя в зеркало, Коул видел кого угодно, но не миллиардера и генерального директора крупной компании.
Но чувствовал он себя при этом чертовски хорошо.
Вот только это не отменяло того, что совсем скоро ему придется вернуться в Нью-Йорк и заняться делами. Компания не могла без него обойтись, а он не мог ее бросить. В конце концов, от него зависят тысячи людей, которым нужно как-то кормить детей и платить кредиты. Он не может их подвести.
А вместо того чтобы заниматься делами, он все еще ремонтировал "Имбирный пряник", который так много значил для Эмили.
После того поцелуя Коул поверил, что у них есть еще один шанс, и стоит ему только побыть здесь подольше, как их отношения снова наладятся. Но каждый раз, когда они оказывались вместе, их разделяла все та же стена.
Вытащив из кармана зазвонивший телефон, Коул из плотника мгновенно преобразился в бизнесмена. Усевшись на нижнюю ступеньку лестницы, за полчаса Коул обговорил условия крупной сделки с китайскими партнерами, уволил парочку бесполезных сотрудников и уточнил несколько деталей в полугодовом отчете для инвесторов.
– Знаешь, без тебя тут все разваливается, – под конец разговора заметила Ирэн, его помощница. – Наверное, так же чувствовали себя средневековые люди во время затмения.
Коул устало провел рукой по волосам. Именно поэтому он почти никогда не ездил в отпуск и работал едва ли не каждые выходные.
– Я вернусь завтра утром.
– Не стоит, – спокойно возразила Ирэн. Ей было уже за шестьдесят, и для Коула она всегда была не просто помощницей, но и мудрым советчиком, к которому всегда стоило прислушаться.
– Почему?
– Потому что некоторым твоим сотрудникам уже давно следовало бы научиться принимать самостоятельные решения, а тебе для разнообразия полезно погулять на свежем воздухе, вместо того чтобы круглыми сутками чахнуть в офисе.
Коул усмехнулся:
– Не волнуйся, я еще не скоро зачахну.
– Ну конечно. Ты первым приходишь в офис, а уходишь последним, если вообще уходишь. Тебе уже давно пора оглянуться и вспомнить, что в этом мире есть не только работа.
Сколько же раз за годы их супружества Эмили говорила нечто подобное? Он слишком много работает и слишком редко бывает дома.
Что ж, похоже, Ирэн права. Ему нужно немного отдохнуть, а работникам, и особенно руководящему звену, уже давно пора научиться принимать самостоятельные решения, а не бегать к нему за решением всех проблем и задач.
– Именно этим я сейчас и занят.
– Серьезно? Готова поставить сто долларов против пончика, что ты не замечаешь ни пения птиц, ни шелеста листьев на ветру, что даже я сейчас слышу. И как там солнце? Сияет вовсю или скромно прячется за облаками?
Посмотрев вверх, Коул слегка прищурился:
– Сияет. – Бледно-голубое небо, облетающая под ноябрьским ветром листва, еще не улетевшие на зимовку птицы, видневшееся вдалеке озеро, скачущие по веткам белки… – Ты права, раньше я ничего этого не замечал.
– Тебе уже давно пора вспомнить про простые радости жизни. Пока еще не слишком поздно.
– Боюсь, уже поздно.
Коул устало вздохнул. Ирэн была единственным человеком, знавшим о его семейных проблемах. Видя, что он все реже обедает с Эмили и все чаще засиживается допоздна, а потом еще и работает по выходным, она сама все поняла, да и в любом случае Коул привык делиться с помощницей мыслями по всем проектам, над которыми работал. А сейчас он работал над "Пряником" и собственным браком.
– Неужели она тебя уже выгнала?
– Пока что нет. – Но после того поцелуя она вряд ли захочет его здесь видеть. Пока что Эмили еще ничего не сказала, но каждый раз, когда Коул пытался хоть немного к ней приблизиться, она становилась холодной и отстраненной.
– Если она тебя пока не выгнала, тогда еще не все потеряно. Забудь про работу и думай лишь о том, что сейчас тебя окружает. За офисом я пока сама присмотрю.
– Это приказ? – усмехнулся Коул.
– Да. Ну а мне пора работать, не все же могут валяться на солнышке, слушая пение птиц. В ее словах не было и тени насмешки. Одна лишь теплота и забота.
– Спасибо, Ирэн.
Попрощавшись, Коул выключил телефон и уже собирался встать, чтобы продолжить ремонт, но, мельком взглянув на небо, замер на месте. А потом снова сел и, облокотившись на перила, прикрыл глаза и глубоко вдохнул, впитывая звуки и запахи, на которые уже давно перестал обращать внимание.
Глава 6
Выйдя на крыльцо, Эмили замерла на месте, не в силах поверить собственным глазам. Прямо перед ней на ступеньках полулежал Коул, привалившись спиной к перилам. Он спал, а рядом с ним лежала Гарпи и радостно помахивала хвостом.
Эмили невольно улыбнулась. Просто не верится – ее муж-трудоголик просто дремлет на солнышке. Она так давно не видела, чтобы Коул отдыхал, что где-то в глубине души уже даже считала его не человеком, а чем-то вроде робота.
Хорошо, что он наконец-то смог расслабиться и снять напряжение. И при этом он казался невероятно юным и красивым.
Таким, каким был, когда они только познакомились. И полюбили друг друга.
Погладив себя по животу, Эмили на секунду представила, какое у Коула было бы лицо, если бы она сказала, что ждет ребенка. А потом он забрал бы их с малышом из роддома, и их было бы уже не двое, а трое.
Но прежде чем она успела придумать себе очередную сказку, зазвонил телефон Коула, резко возвращая ее к реальности.
– Он спит? – шепотом спросила выглянувшая на крыльцо Кэрол.
– Да, и ты просто не представляешь, как редко мне доводилось его таким видеть.
Кэрол усмехнулась:
– Поверь, я не раз встречала мужчин, готовых работать, пока они не рухнут в изнеможении, лишь бы не признавать, что им нужна передышка. Или помощь. Говорю тебе, в этом мире нет никого упрямее мужчин.
– Согласна, – усмехнулась Эмили.
В это время звенящий телефон наконец-то разбудил Коула, и он, еще толком не проснувшись, инстинктивно схватил мобильник и хотел ответить, но тут увидел Эмили и Кэрол.
– Извините, сам не заметил, как заснул, – сказал он, засовывая телефон обратно в карман.
Коул не просто дремлет на солнышке, а еще и на звонки не отвечает?
– Ты – человек, и все люди иногда спят, – улыбнулась Кэрол. – Но хорошо, что ты проснулся. Я как раз приготовила ужин.
Поднявшись, Коул стряхнул с джинсов опилки:
– Домашняя еда? Не помню, когда в последний раз ел что-нибудь подобное.
– Для этого тебе пришлось бы зайти домой, – заметила не успевшая вовремя прикусить язык Эмили.
– Ты права. – Замерев на пороге, Коул посмотрел ей прямо в глаза. – Но чтобы зайти домой, нужно, чтобы у человека был дом.
Отвернувшись, Эмили лишь покачала головой, не желая портить прекрасный осенний день очередным бессмысленным спором.
– Перестаньте, – вмешалась Кэрол. – В такие дни, как этот, не стоит спорить ни о чем, кроме неба. Как по-вашему, оно лазурное или васильковое?
– Васильковое, – улыбнулась Эмили.
– Согласен.
Кэрол положила руки им на плечи:
– Мой дом прямо здесь, и я приглашаю вас разделить со мной ужин. Но только если вы пообещаете хорошо себя вести и перестанете ссориться.
– Как скажете, мэм, – усмехнулся Коул.
Расслабившись, Эмили улыбнулась и спросила:
– Неужели даже едой нельзя будет кидаться?
– Да.
– Жалко, – вздохнул Коул. – Порой так весело наводить порядок после битвы.
– Я помню, – шепнула Эмили, вспоминая, как они вернулись из трехдневного медового месяца в крошечную квартирку, ставшую их первым домом, и как она полдня провела за плитой в обнимку с библиотечной кулинарной книгой, колдуя над курицей с бобами и картошкой и шоколадным пирогом. – Неужели все было настолько ужасно?
– Да нет, было вполне съедобно.
Усмехнувшись, Коул следом за Эмили вошел в "Пряник", и они пошли в столовую с отличным видом на озеро.
– Похоже, у тебя провалы в памяти. Курица сгорела, бобы усохли и съежились, а картошка совсем не пропеклась. – Эмили покачала головой. – А ты все равно съел все до последнего кусочка.
– Ну не нельзя же с ходу разочаровывать новоприобретенную жену, говоря, что она совсем не умеет готовить.
– И я до сих пор так и не научилась.
Коул столько зарабатывал, что Эмили всегда заказывала готовую еду на дом, и у нее уже давно пропала необходимость учиться чему-то подобному, но она поклялась, что обязательно научится готовить для ребенка, и мечтала, как будет печь пироги, а малыш будет ей помогать. Эмили отлично понимала, что великим поваром ей никогда не стать, но с какими-нибудь бисквитами наверняка даже она справится, а горячая плита и свежая выпечка всегда дают дому те уют и тепло, о которых она всегда мечтала.
– Наверное, уже и не научишься, зато всегда сможешь соорудить пирог и прилепить его мне на лоб.
Рассмеявшись, Эмили только сейчас поняла, что уже очень давно по-настоящему не смеялась.
Я не собиралась кидаться в тебя едой, но ты ел с таким видом, словно поглощаешь лучший в мире пирог, и я просто не смогла с собой справиться.
– А это и был лучший для меня в мире пирог, Эмили.
Остановившись у входа в столовую, они ждали, пока Кэрол закончит сервировку, а Гарпи уже сидела под столом, надеясь, что и ей что-нибудь перепадет.
Они стояли всего в десяти сантиметрах друг от друга, и сейчас Эмили отчетливо видела золотистые искорки в его глазах, вдыхала его одеколон, и если бы она только захотела, легко могла бы к нему прикоснуться.
Решив, что не стоит понапрасну себя искушать, Эмили отвернулась и пошла к столу.
– Ну как ты можешь говорить, что пирог тебе понравился? – Сгорая от желания поцеловать Коула, Эмили стала раскладывать столовые приборы. Ну когда же она, наконец, сумеет с собой совладать и перестанет его хотеть? Развестись было бы намного проще, если бы глупое тело не вставало на пути у разума. – Я совсем забыла про сахар, это был худший в мире пирог.
– Эмили, для меня это был лучший в мире пирог, – возразил Коул, раскладывая салфетки, – потому что ты приготовила его с любовью.
Пристально посмотрев на Коула, Эмили лишь покачала головой и слегка отступила. Как же ей сейчас хотелось поверить и его взгляду, и его словам! Но как же страшно… Что, если все снова вернется на круги своя? Сколько же раз они все это уже проходили? Но теперь, когда совсем скоро у нее появится ребенок, Эмили просто не могла позволить себе еще одной ошибки.
– Чтобы все получилось, одной любви слишком мало, – выдохнула она и отвернулась, скрывая от Коула слезы.
Что ж, похоже, Кэрол – прирожденный дипломат и при желании смогла бы усадить за один стол даже самых непримиримых врагов. Она сразу же уловила напряжение и каким-то непостижимым образом умудрилась оживить беседу и разрядить обстановку.
– Эмили когда-нибудь рассказывала тебе историю нашего озера? – спросила Кэрол, ставя перед ним кусок домашнего яблочного пирога, который так и просился на обложку кулинарной книги.
– Нет, конечно, – улыбнулась Эмили. – Это же неправда.
– Почему? Может, на самом деле все было немного иначе, но доля правды в ней точно есть.
– Дайте попробую угадать. – Коул уже и так наелся жареной курицей и картошкой с бобами, но это не помешало ему отдать должное пирогу. – Здесь водится свое лох-несское чудовище?
– Нет, хотя идея мне нравится. На такую диковинку съезжались бы посмотреть целые толпы гостей. – Кэрол задумчиво помахала рукой. – Жаль, что таких монстриков не продают в зоомагазинах.
– Все просто, – усмехнулся Коул. – Вам хватит обычной надувной игрушки.
– Я подумаю об этом для летних развлечений. Но наша история гораздо проще. Много лет назад, когда еще не изобрели машин…
– А на Земле толпами бродили динозавры, – вставила Эмили.
– Думаю, все случилось чуть позже. – Кэрол подалась вперед. – Когда эти места только начали заселяться, на двух разных берегах жили две семьи. В одной рос сын, а в другой – дочка, и были они примерно одного возраста, но ни разу не встречались, ведь тогда не было ни скайпа, ни "Фейсбука", ни даже средней школы, и им просто негде было встретиться. Но однажды Джон Бэрроу открыл небольшой магазинчик, как раз на полпути от одного до другого дома, и, разумеется, рано или поздно подростки просто обязаны были там столкнуться и влюбиться. А потом они стали приходить туда каждый вечер, только для того, чтобы вновь увидеться. Но их семьи давным-давно враждовали из-за какой-то всеми позабытой ерунды, так что молодым людям запретили встречаться.
– Но они все равно каждый день бежали друг к другу, не в силах побороть выросшую в сердцах любовь, – вставила Эмили.
– Верно, порой настоящая любовь сильнее родительских приказов, – улыбнулась Кэрол. – И однажды дети решили убежать и, несмотря на все запреты, навсегда соединить свою судьбу узами брака, но родители обо всем узнали и бросились за ними вдогонку, а молодые, испугавшись родительского гнева, сели в лодку и поплыли на середину озера, надеясь высадиться на другой стороне, но разыгралась буря, лодка перевернулась, и влюбленные вместе пошли ко дну.
– Ужасно. – Пусть все это и случилось много лет назад, Коул отлично понимал, каково пришлось родным этих детей.
– Да, и призрак этой трагедии еще долго висел над озером и его окрестностями. Поговаривают даже, что порой в ночном тумане можно различить образы обреченных любовников.
– И, как добавляет Кэрол, тогда ты и сам обязательно в кого-нибудь влюбишься, – усмехнулась Эмили. – В детстве мы с подругами бегали на озеро, стоило только подняться самому слабенькому туману, надеясь влюбиться в местных мальчишек. Жаль только, что мы так и не нашли здесь своих избранников.
– Просто никто из местных ребят вам не подходил. Туман работает, только когда рядом есть нужный человек.
Усмехнувшись, Эмили встала и принялась собирать пустые тарелки.
– А еще звезды должны встать под особым углом к луне. Это всего лишь красивая легенда, в которую я все равно не верю.
Кэрол покачала головой:
– Не хочешь – не верь, но однажды туманной ночью истинная любовь придет и к тебе.
Ничего не отвечая, Эмили отнесла тарелки на кухню и залила их водой, а когда она вернулась в столовую, Коул с Кэрол уже перешли от глупых легенд к ремонту "Пряника".
Вот и замечательно, а то не хватало еще, чтобы Коул потащил ее среди ночи на озеро, надеясь, что утопшие подростки смогут спасти их брак. Никакой поцелуй в туманную ночь не пересилит той отчужденности, что выросла между ними за долгие годы брака.
Наверное, как только между ними возникли проблемы, им следовало бы обратиться к специалисту. Эмили не раз предлагала сходить к семейному консультанту, но Коул каждый раз откладывал встречу, так что она сдалась. В конце концов, если бы его действительно волновал их брак, он вполне мог выделить пару часов на спасение их семьи.
Но, с другой стороны, она и сама не слишком усердствовала, так что виноваты они оба. И Эмили даже знала, почему не стала ни на чем настаивать. Где-то в глубине души она всегда боялась, что их отношения невозможно исправить и настоящий специалист сразу же это поймет и поставит на них крест.
– Коул, знаешь, по-моему, тебе нет смысла ехать в город, когда ты можешь остановиться прямо здесь. – Эмили замерла с блюдом в руках, услышав предложение Кэрол. – В конце концов, должна же я хоть как-то отблагодарить тебя за помощь.
Коул останется здесь? Нет, конечно же нет, он наверняка, как обычно, ответит, что утром ему нужно в офис.
Но вместо этого он лишь очаровательно улыбнулся и кивнул.
Здорово.
И что ей теперь делать со своим сердцем и гормонами? Разве ей и так проблем мало?
– Спасибо, Кэрол, так мне действительно будет намного удобней. – Поднявшись, Коул зевнул и потянулся. – Ты не представляешь, как я рад, что мне не придется никуда сегодня тащиться.
– Вот и замечательно, оставайся с нами. – Кэрол широко улыбнулась. – Мне неудобно вас просить, но в последнее время я очень устаю, да и все эти волнения с ремонтом и продажей… Не могли бы вы двое тут прибраться? Сама я уже с ног валюсь.
Эмили удивленно глянула на Кэрол, но та лишь отвела взгляд и зевнула. Неужели добрая старушка решила снова свести их вместе? Иначе к чему ей рассказывать про двух влюбленных, а потом приглашать Коула остаться? Ладно, как только Кэрол уйдет, она объяснит Коулу, что ему не следовало соглашаться.
– Конечно, Кэрол, отдыхай, увидимся завтра.
Поблагодарив, Кэрол ушла, следом за ней ушла и Гарпи, а они с Коулом понесли оставшуюся посуду на кухню.
– Ты не обязан помогать, – заметила Эмили, надевая фартук и начиная мыть тарелки. Я же знаю, как ты ненавидишь возиться с посудой.
Коул небрежно пожал плечами:
– Раньше ненавидел, но теперь уже привык.
– Ты сам моешь посуду? – Эмили удивленно оглянулась, но в футболке и джинсах Коул действительно больше походил на парня, способного самому себе помыть тарелки, чем на генерального директора-трудоголика. – А почему ты не нанял горничную?
Я не так много готовлю, чтобы нанимать посудомойку, а с одной тарелкой, чашкой и ложкой даже я в состоянии управиться.