Так, по крайней мере, она не говорит, что больше его не любит.
Хороший знак.
– А теперь снова сошлись посреди этого озера на крошечной лодке.
Высвободив руки, Эмили спрятала их в карманы, и Коул буквально почувствовал, как между ними пробежал холодок.
– Я хочу настоящую семью, всегда хотела, но почему-то мы раз за разом откладываем детей на потом. Ты уже давно поставил компанию на ноги и добился успеха, я пишу книгу… Чего тебе еще нужно? Когда ты будешь готов завести ребенка?
От одного упоминания о детях Коулу стало не по себе. Когда они только поженились, Коул говорил, что хочет детей и, наверное, какое-то время действительно хотел, но с годами успел насмотреться на друзей, которые сперва заводили детей, а потом без конца ссорились со своими супругами, травмируя психику и портя детство ни в чем не повинных малышей, и чем дольше Коул за этим наблюдал, тем меньше ему хотелось заводить своих собственных. Но если сейчас сказать все это Эмили, она точно потребует развода, ведь как раз она-то всегда мечтала о детях и готова была рискнуть.
– Эм, мы всегда хотели объехать весь мир и сполна насладиться друг другом, прежде чем обзаводиться потомством.
– Поехали к берегу, – вздохнула Эмили, – это бессмысленный разговор.
– Сперва я хочу кое-что у тебя спросить. – Коул подался вперед, и от его движения лодка слегка качнулась. – Почему ты так уверена, что стоит появиться детям, как наша жизнь улучшится?
– А почему бы и нет? – Эмили покачала головой. – Знаешь, Коул, порой я совсем тебя не понимаю.
– Просто я хочу сперва убедиться, что у нас есть все необходимое. – Коул не стал говорить, что больше всего на свете боится стать отцом. Он отлично знал свои слабые и сильные стороны, так что прекрасно понимал, что отцовство – это не для него.
– Ну конечно, твои знаменитые списки и расписания, – вздохнула Эмили. – Ты просто не представляешь, как бы мне хотелось, чтобы хоть раз в жизни ты просто расслабился и перестал все просчитывать наперед.
Коул ясно видел, что они с Эмили достигли точки, после которой нет возврата, и при этом чувствовал, что вот-вот ее потеряет. А значит, если он еще хочет хоть что-то исправить, пора переходить от слов к делу.
– Ради тебя я готов на все. – Вытащив из кармана телефон, Коул ухватил его двумя пальцами и вывесил руку за борт. – Если хочешь, я, не раздумывая ни секунды, утоплю его в озере и всю следующую неделю, месяц или год посвящу только тебе.
– Ты серьезно? Просто возьмешь и забудешь о компании?
– Если это единственный способ наладить наши отношения, то да.
Но не успел Коул еще договорить, как телефон снова начал звонить, словно желая проверить его решимость. Снова Дуг. Уже пятый раз за день. Значит, ему действительно нужно обсудить что-то важное.
Лишь огромным усилием воли Коул сдержался и не ответил на звонок, впервые в жизни задумавшись, кто и в ком больше нуждается. Компания в нем или он в компании? Неужели за десять лет неустанной работы он так привык все контролировать и лично решать малейшие проблемы, что уже просто не может без этого жить?
Покрепче сжав телефон, Коул вдруг понял, что уже все решил.
Так же как и Эмили.
– Можешь ответить, – улыбнулась она.
– А как же мы?
– Мы? – Эмили сама взялась за весла, направляя лодку к берегу. – Не знаю, но точно знаю, что больше кружить на месте я не стану.
Глава 10
Затащив лодку на берег, Коул побежал за уходящей Эмили:
– Ты куда?
– В "Пряник". – Туда, где она чувствует себя в безопасности и где никто не обнадеживает ее понапрасну, обещая выкинуть телефон только затем, чтобы через минуту вновь отвечать на звонки своих бесконечных менеджеров, помощников и директоров. Когда же она, наконец, начнет учиться на своих ошибках?
– По-моему, мы так и не договорили.
– Я уже устала от этих бесконечных разговоров, все равно они ничего не дают. У нас остался лишь один выход. Развод.
– Эмили, мы пока не развелись, и у нас еще есть…
– Хватит. Сколько раз я уже тебе говорила про последнюю возможность все исправить? Разве я не пыталась все наладить и изменить нашу жизнь? Только чем при этом занимался ты сам? – Говоря все это, Эмили в душе проклинала собственную слабость и старалась не думать о саднящей в груди боли и закипавших на глазах слезах. Неужели ее чувства к Коулу никогда не угаснут и она будет носить в себе эту боль до конца жизни? Больше всего на свете ей сейчас хотелось наорать на Коула, закричать, чтобы он наконец-то оставил ее в покое и перестал мучить, день за днем методично растаптывая ее сердце. Господи, ну сколько раз все это еще должно повториться, прежде чем она наконец-то смирится с неизбежным и найдет в себе силы навсегда уйти? Она же и так прекрасно понимала, что будет, если дать Коулу еще один шанс. Несколько коротких дней и часов, полных внимания, цветов и изысканных блюд в самых дорогих ресторанах, за которыми последует бесконечная вереница одиноких унылых дней и грустных ночей в пустой кровати. – Ты уже сотни раз обещал измениться, только для того, чтобы через пару дней вновь с головой погрузиться в работу, так почему сейчас что-то должно измениться? Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не понимать, что и на этот раз все останется по-прежнему. Прожив с тобой целых десять лет, я безошибочно научилась угадывать твои действия, жаль только, что даже когда я точно знаю, что ты вновь собираешься меня ранить, я ничего не могу с собой поделать и раз за разом возвращаюсь к тебе.
– Пойми, компания…
– Всегда была для тебя основным приоритетом, а я плелась за ней где-то в хвосте. – Эмили изо всех сил старалась сдержать слезы, не желая в очередной раз бередить старые раны.
Я не думал, что все так обернется.
– Но тем не менее это так. Ты хоть представляешь, сколько раз когда я на что-то надеялась, а ты разбивал мне сердце? – Прижав руку к груди, Эмили глубоко вздохнула, пытаясь найти в себе силы раз и навсегда оборвать ставшую слишком мучительной связь. – Я так больше не могу. Еще один раз я просто не выдержу.
Эмили наконец-то решилась. Из-за ребенка или из-за того, что снова оказалась в "Прянике", где когда-то впервые начала верить в счастливые концовки, а возможно, и из-за того, что Коул не просто приехал, но и остался и даже какую-то секунду готов был утопить в озере телефон.
– Лишь безумный может раз за разом повторять один и тот же эксперимент, надеясь получить какой-то новый результат. С меня хватит. – Наконец-то произнеся это вслух, Эмили почувствовала странную смесь отчаяния и облегчения. Вот и все.
Она еще ни разу так не говорила, но после того как Коул ответил в лодке на звонок, Эмили окончательно все поняла. Коул никогда не изменится, а сама она всегда будет для него на втором месте.
– С меня хватит, – чуть тише повторила Эмили.
– А что, если я не собираюсь сдаваться и буду и дальше за нас бороться?
Покачав головой, Эмили постаралась усмирить вспыхнувшую в сердце надежду.
– Почему же ты не мог сказать это шесть лет назад? Да хотя бы шесть месяцев назад? А теперь, когда от развода нас отделяет только пара незаполненных бумажек, вдруг просыпаешься и хочешь, чтобы я тебе поверила?
– Эмили, я тоже пытался найти с тобой связь и наладить наши отношения. Дело не только в том, что компания отнимала у меня слишком много времени, но и ты сама… – Коул покачал головой. – Ты сама перестала проводить со мной время.
Открыв рот, чтобы возразить, Эмили вдруг поняла, что Коул прав и она сама не раз отменяла совместные ужины, не приходила к нему обедать и избегала ночных разговоров. Раньше Коул не только заботился о компании, но и пытался сохранить с ней связь, когда она начала отдаляться.
– Я слишком боялась.
– Что тебя отвергнут. Поверь, не ты одна этого боишься.
В его словах Эмили отчетливо уловила эхо той боли, тоски и отчаяния, что переполняли ее саму. Что ж, похоже, ничего не понимая, они годами без конца мучили друг друга, с каждым днем нанося все новые и новые невидимые раны. А значит, тем более нужно раз и навсегда разойтись.
– Коул, я серьезно, я больше так не могу. Я… – С огромным трудом Эмили все же удержалась и не сказала, что беременна и отныне все свои силы и энергию направит на ребенка. – Я слишком устала.
Может, если повторять это достаточно часто, ей удастся убедить не только Коула, но и себя саму?
Несколько секунд он пристально на нее смотрел, а потом, едва слышно вздохнув, кивнул:
– Тогда я лишь понапрасну теряю тут время.
Понапрасну теряет время? Как же больно это слышать… Но чего еще от него ждать? Неужели она думала, что хоть на этот раз он станет драться до конца, спасая их брак? Похоже, даже если и не думала, то где-то в глубине души безумно на это надеялась. Но спустя всего пару дней он уже сдается…
– Наверное. – Одному Богу известно, чего ей стоило это короткое слово, обжегшее горло и едва не спалившее сердце. Но уж лучше так, чем очередные несбыточные мечты и пустые надежды. Горошинке нужен настоящий отец, а не генеральный директор, который лишь изредка ночует дома, круглые сутки думая о своей драгоценной компании.
На следующий день Эмили несколько часов просидела над книжкой, но так толком ничего и не написала. Раньше слова текли сами собой, складываясь в стройные предложения и четкие фразы, но сейчас все ее мысли занимал один лишь Коул, и работа не шла.
Но с нее хватит. Нельзя об этом забывать. Хватит, хватит, хватит…
Но тогда на озере он действительно сумел ее удивить… Катание на лодке, внезапное предложение… Тогда ей безумно хотелось согласиться и верить, что тот спокойный умиротворенный человек, способный беззаботно дремать на солнышке, и есть настоящий Коул, с которым она будет каждый день просыпаться в одной кровати…
Но Эмили слишком хорошо понимала, что это лишь иллюзия, да и от жизни они хотят совершенно разного. Чем раньше они со всем покончат, тем лучше. Так они оба избавят себя от ненужных мучений.
Пусть сейчас ей безумно больно, но сердце поболит и успокоится, а завтра начнется новая жизнь. Жизнь, в которой будет лишь она сама и Горошинка.
Устав по капле выдавливать из себя текст, Эмили накинула теплую рубашку и вышла на улицу, чтобы еще раз полюбоваться увядающими красками осени, и вдруг с необычайной остротой ощутила, что ей пора думать, как жить дальше. Пусть даже окрестности "Пряника" были ей дороже и роднее того квартала, где стоял их с Коулом дом, Эмили отлично понимала, что не сможет жить здесь вечно. Может, ей стоит снять где-нибудь неподалеку крохотный домик, чтобы вместе с Горошинкой наслаждаться простой и чистой жизнью?
Но Коулу ребенок не нужен… Жаль, что малыш так никогда и не узнает своего настоящего отца. После того как они от души повеселились на кухне, Эмили даже снова начала на что-то надеяться, лишь для того, чтобы в очередной раз убедиться, что разделявшая их пропасть широка как никогда. Компания всегда будет для Коула на первом месте, а семья будет плестись где-то в хвосте на далеком-далеком втором месте. В лучшем случае.
Но тем хуже для него. Она сама вырастит их ребенка. И больше ей ничего не нужно.
Вместо машины Коула на подъездной дорожке стоял фургон Мартина Джонсона. Эмили невольно улыбнулась, вспомнив, как помогала сегодня Кэрол укладывать сложную прическу. Хозяйка "Пряника" – отличная женщина, и в ее жизни должен быть мужчина, способный по достоинству ее оценить. Пусть у них все будет хорошо.
На улице Джо счищал старый лак со сломанной оконной рамы.
– Привет, – поздоровался он. – Коул поехал в город кое-что купить и уже скоро вернется.
– Хорошо, но он мне сейчас и не нужен. Я просто решила немного погулять.
Оставив раму, Джо подошел к Эмили:
– Черт, ну что вы такое творите? Коулу плохо, тебе плохо… Неужели между вами ничего уже не исправить?
– Мне действительно хотелось бы, чтобы все сложилось иначе, – выдохнула Эмили. – Я все еще люблю его и, наверное, буду любить до конца своих дней. Но от жизни мы хотим разного.
– По-моему, вчера за ужином вы неплохо ладили, – улыбнулся Джо.
– Да, вчера мне тоже так показалось и, наверное, порой нам действительно вместе хорошо, но в самом главном наши желания и мечты не совпадают, так что я вчера сказала, что с меня хватит. – Заправив выбившуюся прядку за ухо, Эмили задумалась. Почему ей так грустно в этот прекрасный день? В конце концов, совсем скоро ее ждет настоящее счастье, так к чему переживать из-за проблем, которые отныне навеки останутся в прошлом? – Я слишком устала ждать, когда он будет наконец-то готов завести настоящую семью, которая станет для него важнее всего на свете.
– Тогда понятно. Наверняка Коул говорит, что не хочет заводить детей, да?
– Он все время повторяет, что нам чего-то еще не хватает, вроде того, что мы недостаточно попутешествовали или слишком мало были вместе. Но это всего лишь отговорки.
– Верно. И на твоем месте я бы задумался, почему такой умный человек, как Коул, станет прибегать к таким отговоркам.
– Не знаю.
Джо кивнул, задумчиво посмотрев вдаль, словно решая, что ей можно рассказать.
Наконец он снова посмотрел на Эмили:
– Ты когда-нибудь видела его родителей?
– Один раз, но очень давно. Тогда мы еще только встречались. Потом его отец умер, а мать переехала в Аризону… Ужас, просто не верится, что мы так давно не навещали его маму. – У нее и самой с родственниками было не очень, но она, по крайней мере, встречалась с ними по праздниками и перезванивалась раз в неделю, но сам Коул с матерью почти не разговаривал, да и в Аризону не спешил наведываться. Но что в этом удивительного, когда все его мысли занимала одна лишь работа? Да и сама она о чем раньше думала? Разве по одному этому сложно было догадаться, как Коул станет относиться к собственному ребенку?
– Я знаком с Коулом очень давно. А еще я знаком с его родителями. Поверь мне, у него было не слишком веселое детство.
– Он никогда о нем не говорил. – На некоторые темы Коул отказывался разговаривать, плавно переводя разговор в другое русло. В том числе и о детстве. Эмили уже давно догадалась, что оно было не слишком счастливым, и никогда по-настоящему не пыталась его разговорить. Неужели она боялась, что, если он все-таки откроется, они станут еще ближе?
– Почему?
– Его отец был настоящим тираном, и как Коул ни пытался, никогда не мог добиться его одобрения. Наверное, именно поэтому он до сих пор пытается стать лучше, даже несмотря на то, что он и так лучший в своем деле. А его мать искала утешения в бутылке, закрывая на все глаза. – Джо покачал головой. – Фактически Коул вырастил себя сам, да еще и младшего брата воспитал, и он сотни раз говорил мне, что не хочет заводить детей, чтобы их не постигла та же судьба.
– Но он же совсем не похож на своих родителей, почему же тогда он боится повторить их ошибки?
Джо пожал плечами:
– Об этом у него нужно спрашивать.
– Наверное. – Эмили пошла по дорожке, не став говорить, что они уже готовы подписать бумаги на развод, так что разговоры о прошлом сейчас совсем не уместны. Хватит – значит, хватит. Она нашла в себе силы и решилась, так что не стоит начинать все сначала.
– Эмили?
Она обернулась.
– Коул не умеет не только выражать свои чувства, но даже говорить о них, но, поверь, он любит тебя больше всего на свете.
"Он любит тебя больше всего на свете". Как же ей хотелось бы в это поверить…
Но вчера он ответил на звонок, так что она для него в лучшем случае на втором месте.
Еще раз улыбнувшись, Джо вернулся к работе.
А Эмили кивнула и пошла к озеру, где и уселась на берегу, задумчиво разглядывая мелкую рябь на воде. Вытащив из кармана заветный камушек, она в сотый раз мысленно вернулась к тому дню, когда они нашли эти осколки и поклялись всегда следовать за своими мечтами.
Самой ей пришлось через многое пройти, но теперь она наконец-то встала на верный путь и идет к своей мечте. Интересно, как там Андреа и Кейси? Удалось ли им воплотить свои мечты, или они, как и она сама до недавнего времени, тонут в повседневности, не в силах реализоваться на выбранном поприще?
Как же ей сейчас не хватало пряничных подруг детства… Может, если поговорить с ними по душам, ей наконец-то удастся избавиться от мыслей о Коуле? Да и слова Джо… Зачем он сейчас ей все это наговорил?
Кому бы из них позвонить? Ладно, пусть будет Андреа. Вытащив мобильник, Эмили набрала номер, радуясь, что наконец-то услышит голос одной из своих пряничных подружек.
– Угадай, где я сейчас?
Прежде чем ответить, Андреа пару секунд подумала.
– На берегу озера, высматриваешь лох-несское чудовище.
– Поймана на месте преступления, – усмехнулась Эмили. – Просто не верится, что когда-то мы всерьез верили, что здесь водится настоящее чудовище.
– Но это никогда не мешало нам целыми днями купаться, так что родителям приходилось вытаскивать нас из воды едва ли не за уши.
Сколько же воспоминаний связано с этим местом… Хорошо, что здесь нравилось не только ей с подружками, но и их родителям, иначе как бы еще они могли собираться здесь каждое лето? Как же здорово здесь было в детстве… Лето, солнце, озеро, бадминтон, мальчишки… Проще говоря, тогда они были молоды, свободны и впереди у них лежала целая жизнь.
– Да, раньше мы умели по-настоящему развлекаться.
– Все мои лучшие воспоминания связаны именно с "Пряником", – вздохнула Андреа. – Кэрол еще не передумала его продавать?
Сама Эмили ничего у Кэрол не спрашивала, чтобы лишний раз не расстраиваться, и где-то в глубине души надеялась, что как только "Пряник" починят, Кэрол сама не захочет с ним расставаться.
Я не знаю, Коул уже много всего тут поправил и…
– Он все еще там?
Бросив в воду листочек, Эмили стала внимательно за ним следить.
– Он хочет начать все сначала, говорит, что на этот раз все будет иначе.
– Все возможно. Похоже, после того, как вы стали жить раздельно он сильно изменился. Ведь он же все еще ремонтирует "Пряник", вместо того чтобы безвылазно сидеть в офисе, верно? Раз такой трудоголик столько времени там не показывался, это явно что-то да значит. Как по-твоему?
Возможно, но как же страшно в стотысячный раз на что-то понадеяться лишь за тем, чтобы Коул в очередной раз безжалостно растоптал все ее надежды и мечты… И как быть с ребенком? Коул же ясно дал понять, что дети ему не нужны.
Да и его скрытность… Оказывается, есть вещи, которыми он не готов делиться со своей женой, но о которых знает Джо… Разве этого мало? Ясно же, что он никогда до конца перед ней не откроется и всегда будет держаться на расстоянии.
– По-моему, мы с ним расходимся в главном, и этого уже ничто не изменит. Мы разводимся.
– Мне очень жаль, представляю, как тяжело тебе сейчас.
Я в порядке. Пожив одна, я поняла, что оказалась гораздо сильнее, чем сама о себе думала. А еще я наконец-то иду за своей мечтой и пишу книгу. Так что даже если Коул еще и хочет меня вернуть, я уже не та Эмили, что он знал раньше.
– Рада за тебя. Надеюсь, через пару недель мы сможем наконец-то увидеться.