Последняя инструкция показалась Мэгги совсем ненужной. Конечно, никто из них не хочет доставлять отцу беспокойств. Просто нелепо лишний раз напоминать об этом дочери врача! Что этот врач...
- Спасибо, доктор Стокс, - закончил беседу Адам, пожал врачу руку и вывел Мэгги из кабинета. - Он делает свою работу, Магдалина, - тихо проговорил он, как только они оказались в коридоре. - Описывает ход лечения, дает советы, как бы он сам поступил в подобных обстоятельствах.
Мэгги тяжело вздохнула и прикрыла на мгновение глаза.
- Наверное, так. Я просто... Это... это так ужасно, - призналась она.
- Понимаю, - кивнул Адам. - Я хорошо знаю это чувство, когда жизнь любимого человека висит на волоске. - (Она вопросительно посмотрела на него.) - Я говорю о тебе, Магдалина! - нетерпеливо проговорил он.
О ней? Но...
- Думаю, это не относится к делу, Адам, - покраснев, выдавила она. - То в прошлом, это сейчас.
Он кивнул в знак согласия.
- Но прошлое всегда связано с настоящим. Я не...
- О, мама! - воскликнула Мэгги, когда ее мать вышла из палаты отца.
Женщины бросились в объятия друг друга.
- С ним все в порядке, - уверяла Мария, безуспешно пытаясь улыбнуться. - Он хочет поговорить с тобой. И Адамом, - многозначительно прибавила она, напоминая Мэгги, что Адам снова поддерживает ее.
- И Адамом?..
Зачем отцу потребовался Адам? Сама она не желает видеть его!
- Нельзя расстраивать отца, Магдалина, - лишь спокойно напомнил Адам.
О, это она прекрасно знала и сама - но не Адам ли причина расстройства? И не разговор ли с Адамом привел отца сюда?
- А, вот и Марк с кофе! - бодро произнес Адам. - Мы с Магдалиной пойдем к Теду, а ты позаботься о Марии.
Марк, казалось, не меньше Мэгги был напуган таким поворотом событий. Он нахмурился и поставил поднос с пластиковыми стаканчиками.
- Да, но...
- Выполняй, Марк! - отрывисто произнес Адам. - Ты здесь, чтобы помогать, а не вносить хаос!
И Мэгги посочувствовала Марку. Он, должно быть, в бешенстве от такого обращения, однако сейчас помочь ему нечем. Она просто хочет видеть отца. С Адамом или без!
Слава Богу, она выросла в семье врача, иначе обстановка в больнице показалась бы ей еще ужаснее. Хотя положение было достаточно плохо! Отцу только пятьдесят три, как могло с ним случиться подобное? Не шло из головы, что приступ случился во время разговора с Адамом...
Отец по-прежнему был бледен, но выглядел немного бодрее. Мэгги подошла к кровати, и он даже улыбнулся, посмотрев на дочь.
- Довольно драматический способ получить отпуск, - проговорил он.
- О, папочка!
Она слегка улыбнулась в ответ на его попытку пошутить, и слезы хлынули из ее глаз.
- Не выплескивай на меня свои эмоции! Мать уже промочила насквозь все мои простыни!
Она вытерла слезы, зная, что он прав. Кто-то должен оставаться сильным - как ее родители, что провели в больнице рядом с ней долгое время...
- Лично я думаю, что ты просто хотел избавиться от осенних работ в саду.
- Возможно... - Он улыбнулся с облегчением, что дочь не будет рыдать на его груди. - Адам, я уверен, ты знаешь, почему я хотел поговорить с вами обоими.
- Отложим на потом, Тед, - грубовато проговорил тот.
Отец покачал головой.
- Слишком долго откладывали. Я не...
- Боюсь, вам придется уйти, - произнесла медсестра, скромно стоявшая в глубине палаты. - Мистер Феннел начинает волноваться, - объяснила она, грустно взглянув на мониторы.
Пациент недовольно поморщился.
- Я не волнуюсь, юная леди. Я хочу поговорить с дочерью и ее мужем...
- Возможно, в следующий раз, - успокоила медсестра, умоляюще глядя на Мэгги и Адама, поскольку линии на мониторах начали выписывать крутые зигзаги.
- Я - врач, юная леди...
- Тогда вы прекрасно знаете, что она делает свою работу, - твердо произнес Адам. - Мы с Магдалиной придем в следующий раз.
- Но мне нужно поговорить с Мэгги...
- У вас будет целая жизнь, чтобы говорить с Магдалиной, - сказал Адам. - И я никуда не исчезну. Мы побеседуем, когда вам станет немного лучше.
Мэгги была потрясена. Отец назвал Адама ее мужем! Давным-давно родители перестали говорить о нем, и если возникал разговор, то называли его "Адам" или "этот человек". "Ее муж"... Нет, он - не ее муж!
- Адам прав, папа, - выдавила из себя Мэгги. - Сейчас придет мама и посидит с тобой.
Она погладила его руку. Каким беспомощным выглядит отец на больничной койке!
Похоже, доктор Феннел собирался спорить дальше, но потом вздохнул и сдался.
- Вы обещали вернуться, Адам, - напомнил он.
- Обязательно! Просто сосредоточьтесь на выздоровлении. Остальные позаботятся о себе сами. Я проверю, чтобы с ними все было в порядке, Тед.
- Спасибо. На тебя всегда можно положиться в момент кризиса. С двумя своевольными дамами, оставленными в доме, ничего не случится!
Снова попытка пошутить.
Оказавшись в коридоре, Мэгги была все еще не в себе и даже с трудом узнала спокойно беседовавших мать и Марка.
- Тед зовет вас, Мария, - проинформировал Адам. - С ним все хорошо, - прибавил он, заметив ее панику. - Но слишком много людей вокруг, сейчас ему не на пользу.
- Подходил врач и сказал нам то же самое, - ответил за нее Марк. - Возможно, в этих обстоятельствах лучше сидеть с ним по очереди.
- Хорошая мысль, Марк! - поддержал его Адам. - Предлагаю тебе остаться здесь с Марией, чтобы потом отвезти ее домой...
- Я не брошу Теда, - непреклонно отрезала мать Мэгги.
- Никто и не предполагает подобное, - парировал Адам. - Но если вы посидите с Тедом, пока он не спит, то будет очень хорошо. Сейчас я отвезу Магдалину домой на несколько часов, и мы вернемся позже, когда вам потребуется отдых.
Губы Марии упрямо сжались.
- Я не...
- Неплохой план, как думаешь, Магдалина? - многозначительно подсказал Адам, точно предусмотрев возражения.
Мэгги явно не была в восторге от "я отвезу Магдалину домой" и "мы вернемся позже, когда вам потребуется отдых", но оспорить здравый смысл, предложенного плана, не могла. Иначе все окажутся на больничной койке - отец с инфарктом, его жена с переутомлением!
Она обняла мать за плечи.
- Адам прав, мама. Ты не поможешь папе, если заболеешь сама. - Она взглянула на часы. - Сейчас четыре, я вернусь в девять.
- Лучше в двенадцать, Магдалина, и мы посидим у отца ночь, пока твоя мама поспит.
Адам выразительно взглянул на нее, и Мэгги пришлось прикусить язык.
Его предложение - если это предложение! - вернуться в полночь вполне разумно. Но находиться ночью в его компании - нет! Впрочем, обсуждать этот пункт перед лицом, почти обезумевшей от горя, матери не следует.
- Думаю, так лучше, мама. Или, если хочешь, могу остаться с тобой сейчас, - предложила она, поскольку мать все еще выглядела растерянной.
- Нет! Нет! Ты поезжай. Марк останется со мной. Возвращайся к полуночи, - рассеянно проговорила Мария, направляясь в палату мужа, вероятно тут же забыв их разговор.
- Мэгги...
- Останься с Марией, Марк, - проинструктировал Адам, крепко держа Мэгги за руку.
Марк бросил на Адама негодующий взгляд, и повернулся к Мэгги.
- Мэгги! - ласково проговорил он.
Ей было трудно думать, весь мир за несколько часов словно перевернулся с ног на голову. Ее родители всегда были рядом, всегда оставались ее опорой...
- Я везу ее домой, Марк, - решительно проговорил Адам. - Разве не видишь, она в шоке.
В шоке? Она? Ей трудно думать, и Адам принимает за нее все решения! Это никуда не годится! Но у отца сегодня случился инфаркт - это было ясно и без обследования, - и ее мир словно развалился на части.
- Хорошо, - наконец, согласился Марк, и обнял Мэгги. - Все будет хорошо, вот увидишь! Похоже, приступ не слишком серьезный. Не опускай головы.
Она рассеянно кивнула.
- Спасибо, что ты помогаешь, Марк.
- Я счастлив помочь. Я ведь почти член семьи.
Это правда. За последние три года, Марк стал ее отцу и матери сыном, и Мэгги знала, что ее мать, рядом с Марком, в надежных руках.
- Я верю тебе.
Она обняла его в ответ.
- Как трогательно, - проворчал Адам, ведя ее по больничному коридору.
Мэгги удостоила его лишь беглым взглядом. Тревога за отца так велика, что даже нет сил попросить Адама, убрать руку, властно лежавшую на ее плече. Это уже не важно. Ничто не важно. Отец мог умереть сегодня! Если бы Адама не было рядом, кто знает, что бы могло случиться...
- Не мучай себя "что, если", Магдалина, - посоветовал он, усаживая ее в "рэнджровер". - Поверь мне, это ни к чему не приведет, кроме сердечной боли!
Мэгги хмуро смотрела, как он захлопнул дверцу, как обошел машину, чтобы сесть за руль. У нее накопилось столько "что, если"! Что, если они бы не разбились в ту ночь? Что, если бы она не потеряла ребенка? Что, если бы ей не сказали, что других детей у нее не будет? Что, если бы она не была прикована к инвалидному креслу? Что, если бы не существовало Сью Кастл? Что, если бы Адам действительно любил ее?..
Слезы застилали глаза, лицо Адама расплылось, когда он повернул ее к себе. Она чувствовала жар этих слез на щеках, ком подкатил к горлу.
- О, черт! - свирепо пробормотал Адам и прижал ее к груди. - Все будет в порядке, Магдалина. Все будет в порядке! Пожалуйста, не плачь! Я не перенесу твоих слез! - приговаривал он, гладя ее длинные волосы.
Но слезы не хотели останавливаться, рыдания сотрясали все ее тело, она плакала и плакала. И не только по своему отцу. По всем этим "что, если" тоже! Она думала, что не проронит больше и слезинки по этому человеку, что уже выплакала все.
Но она плакала, оплакивая прошлое, настоящее и будущее. Будущее без человека, которого она некогда любила так самозабвенно. Потому что того человека никогда не существовало. И не будет существовать...
Слезы прекратились столь же внезапно, как и полились. Мэгги решительно вырвалась из рук Адама, не в силах даже смотреть на него, и сжалась на своем сиденье - тугой комок нервов.
Она чувствовала взгляд Адама, ощущала его разочарование, знала, что он в ярости от ее отчуждения, от своей неспособности контролировать ситуацию. Но Мэгги решительно отказывалась смотреть на него, уставив невидящий взгляд в окно, погруженная в собственное несчастье. Ей нет дела, что чувствует, или, что хочет от нее Адам.
Она оцепенело смотрела на поля по дороге в родительский дом, на дома, когда они въехали в Лоуэл - поселок, который, наверное, так и не знает, что, один из его докторов, сам стал больничным пациентом. Мэгги до сих пор трудно смириться с этим. Родители неуязвимы, бессмертны - так, по крайней мере, казалось до сих пор. Ей не следовало уезжать из больницы, нужно было остаться с отцом. Что угодно может случиться, пока ее нет.
- Ничего не случится, Магдалина, - уверенно произнес Адам, заставив ее осознать, что в панике она начала рассуждать вслух. - Состояние твоего отца стабильное. Мать рядом с ним. Ты лучше сможешь ухаживать за ним ночью, если выспишься.
Спать? Она не способна уснуть. Она согласилась с его планом лишь для того, чтобы не добавлять беспокойств матери.
Она не хотела ни есть, ни пить, что Адам предложил ей, едва зайдя в дом. Она хотела только побыть одной.
- Я так не думаю, - хмуро возразил он.
Она снова подумала вслух! Она уже не знает, что делает. Тем важнее для нее побыть одной...
- Я никуда не уйду, Магдалина, - хрипло проговорил Адам. - Свыкнись с этой мыслью.
- Я...
- Я обещал твоему отцу, что вернусь вместе с тобой, - отрывисто напомнил он, - и не намерен подводить его.
Заботливый Адам! Даже забавно! Если бы ее хоть что-то забавляло в данный момент! Но ее не забавляет ничто, и у нее нет больше душевных сил спорить с ним.
- Делай что хочешь, - устало проговорила Мэгги. - По-другому ты все равно не поступаешь!
Она развернулась и побрела по ступеням, желая лишь уединиться в своей спальне.
- Тебе лучше раздеться, перед тем как лечь в постель, - произнес Адам, когда Мэгги рухнула на кровать, впервые заметив, что он шел следом.
Мэгги испуганно взглянула на него. Ее спальня, та спальня, которую она занимала с самого детства - кроме времени ее короткого замужества, - выглядела крошечной от его присутствия. Она привстала с кровати.
- Лежи, - остановил он ее движение, пересекая комнату. - Магдалина...
- Уйди! - Она отвернулась, зарывшись лицом в подушку. Ее голос хрипел от неудержимых слез, в горле першило. Главное - не рассыпаться совершенно. Она не должна плакать. Не имеет права! Потому что, на этот раз, не сможет остановиться...
Матрас слегка скрипнул, когда Адам присел на кровать и снова прижал ее к груди.
- Я не уйду никуда, Магдалина, - напомнил он. - Однажды я ушел против своей воли, снова ты меня не выставишь. Ни за что! - Его объятия стали крепче. - Привыкай к той мысли, что я остаюсь здесь!
Она не понимала, что он говорит, да это и неважно. Его тепло охватило ее, когда Адам вытянулся во весь рост рядом с ней. Она лежала в его объятиях, окостеневшая и несгибаемая, в ужасе от собственной реакции на его близость.
- Расслабься, Магдалина, - убеждал он. - За кого ты меня принимаешь? Каким монстром считаешь? Я собираюсь только поддержать тебя. Ты понимаешь?
Ее глаза оставались плотно закрытыми, тело - холодным и скованным. Потому что было еще одно "что, если", которое она не включила - не посмела включить! - в свои размышления раньше. Что, если она захочет Адама столь же отчаянно, как хочет в этот момент?..
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Было темно, когда Мэгги проснулась. Часы у кровати показывали за полночь. Ей потребовалось несколько безумных секунд, чтобы понять, что тяжесть на груди - это рука. Рука Адама. Одна из его ног также лежала на ее ногах. Он словно пытался, даже во сне, убедиться, что она не сбежит.
Когда и как она уснула в его руках, неизвестно, невозможно даже поверить, что она способна на такое. Но переутомление оказалось сильнее ее желания освободиться от Адама, и она уснула.
Переутомление!.. Ее отец...
- Я недавно звонил в больницу, - произнес в темноте Адам. - Состояние твоего отца стабильное, мать спит. Они посоветовали отложить твой приезд до утра.
Как он узнал, что она проснулась? Как прочел ее мысли? Как ей казалось, она не шевельнула ни единой мышцей. Как Адам узнал? Он просто...
- Я еду сейчас.
- Я им так и сказал, - сухо заверил Адам. - Мы скоро поедем.
- Говорю тебе...
- Перестань спорить, женщина, - устало приказал он. - Ты никогда не была такой сварливой! Веришь или нет, я всегда очень хорошо относился к твоему отцу, уважал его. И сейчас я собираюсь ехать в больницу, в любом случае. С тобой или без, - прибавил он, когда Мэгги снова попыталась что-то сказать.
Снова у нее нет сил спорить. Адам может делать, что пожелает - по-другому он никогда не поступал! - может и она. Но его рука по-прежнему лежит на ее груди, а нога - на ее ногах... Черт возьми, он слишком близко!
Он пошевелился, в полутьме спальни - свет шел из-под неплотно прикрытой двери - она увидела, как он приподнялся на локте и наклонился над ней. Еще ближе!
- Ты такая красивая, Магдалина, - проговорил Адам, лаская черный шелк ее волос.
Этот голос был так соблазнительно нежен. Мэгги почувствовала привычную податливость своего тела, знакомое желание в каждой клеточке. Но губы ее сжались, когда она посмотрела на него.
- Я сейчас...
- Ты всегда была красавицей, черт возьми! - простонал он. - И я думал, что ты никогда не изменишься, Магдалина. Но ты изменилась!
- У меня не было другого выбора.
- Был, черт возьми! - разозлился он. - Ты могла остаться моей маленькой певчей птичкой, продолжающей порхать...
- Я не могла ходить, не то, что порхать! - взбешенно прошипела она, ужаленная его словами.
"Певчей птичкой" он нежно называл ее лишь в самые интимные моменты.
Адам угрожающе поднялся над ней.
- Думаю, твой отец ошибался три года назад, - свирепо проговорил он, сжав ее плечи. - Мне нужно было оставаться рядом и вытряхнуть из тебя эту жалость к себе, которая, похоже, стала частью характера.
- Как ты смеешь? - Ее глаза полыхнули синим огнем. - Ты даже не представляешь...
- Я прекрасно представляю, что физически тебе пришлось пережить, - прервал он. - Мое дело было - узнать. Но никто не упомянул об этой монументальной жалости к себе, об этой... Не стоит, Магдалина! - Он легко перехватил ее руку, когда она попыталась влепить ему пощечину. - Действительно не стоит, - пробормотал он, прежде чем по-хозяйски завладеть ее губами.
Пламя. Всепожирающее пламя. Все ее тело, каждая клеточка, пылало. Желало Адама. Желало взрыва чувств, который она могла найти только в его объятиях. Нашла в его объятиях!
Ее тело реагировало на ласки Адама так, словно они занимались любовью лишь вчера. Их тела двигались вместе в прекрасном танце. Губы Адама завоевали ее губы, его рука накрыла ее грудь, пальцы легко нашли трепетный сосок, и жар, какого не знала Мэгги, прокатился по ее телу.
Она совершенно потеряла контроль над собой, потеряла так, как не теряла в тот памятный раз с Адамом - ее первым мужчиной. Он был так нежен в ту ночь, так внимателен к ее невинности. Он снова и снова доводил ее до экстаза, потом медленно остужал ее страсть до слабого огня, убеждаясь, что не сделает ей больно, когда полностью овладеет ею.
И сейчас он делает то же самое. Его руки нежно, но уверенно раздели ее, потом он разделся сам. Он был прекрасен в полутьме, весь из золотистых мышц. Его глаза потемнели, когда он внимательно разглядывал ее наготу.
Изменилась ли она? Этот вопрос мучил Мэгги. Катастрофа оставила следы: множество швов на ее животе и бедрах, шрамы, к которым она привыкла, но которые Адам никогда не видел. Она, наверное, стала уродливой для него. Он, наверное, думает...
Мэгги громко застонала, когда Адам склонился над ней и начал целовать паутину шрамов и каждый из них. Тело инстинктивно выгибалось навстречу ему, требуя большего.
- Адам!.. - отчаянно вскрикнула она.
Ее тело желало, требовало Адама - не могло жить без него!
Его руки ласкали ее грудь, влажные и теплые губы целовали ее кожу, кончик языка касался каждой впадинки ее шрамов, пока, наконец..., наконец, он не поцеловал ее там, где она хотела. Весь ее мир взорвался, волна восторга прокатилась по телу.
Если бы ей предложили отправиться в рай, Мэгги отказалась бы, лучше остаться здесь, в руках Адама, ощущать его всем своим телом. Раньше они никогда не уставали друг от друга, их любовь была магическим, захватывающим действием. Раньше...
Она снова застонала, когда Адам легко вошел в нее, полностью овладев ею, наполнив до краев.
- Посмотри на меня, Магдалина, - хрипло проговорил он, и она вдруг осознала, что ее глаза плотно закрыты.
Он был великолепен: черные волосы прилипли к его лбу, в потемневших глазах - бездонная глубина, на щеках - румянец, плечи широки и мускулисты.