- Я тут размышлял, - начал Кадуоллендер, - не задумывались ли вы больше о возможности ввести хорошенькое убийство в ваши истории? В таком случае продажи поднимутся до небес.
Девушка рассмеялась.
- Хотя имеется немало людей, которых я была бы не прочь укокошить на страницах книги, полагаю, это невозможно. Кроме того, я бы пошла против истины.
- А это недопустимо.
- Однако, должна признаться, вы пробудили во мне интерес. - Марианна с любопытством посмотрела на него. - Что в точности значит "хорошенькое" убийство?
- Ой, что–то отвратительно–ужасное, полагаю, - прозаично произнёс издатель. - Расчленение всегда ценится читателями.
- Разумеется, - пробормотала девушка, ощутив слабость в желудке.
Они дошли до двери, и Кадуоллендер повернулся к ней.
- Тогда, как насчет еще одного поклонника?
- Чтобы расчленить?
- Нет, - рассмеялся он. - Не так зловеще, просто–напросто составить конкуренцию лорду Б.?
- Еще один поклонник?
Он слегка похлопал по письму Беркли в руке Марианны.
- Это будет истинной правдой.
- Истинной правдой, да? - Какая замечательная мысль.
- Только дайте ему имя; еще один инициал просто запутает читателей. Назовите его как–то экзотически, - он немного подумал. - Может, каким–нибудь зверем. Лисом, Волком, Львом или Тигром.
- Возможно, - задумчиво ответила девушка. - Я обязательно хорошенько над этим поразмыслю. Доброго вам дня, мистер Кадуоллендер.
Марианна ушла, в ее голове мелькала лишь соблазнительная мысль ввести еще одного персонажа. Лихого и романтичного мужчину в противовес мрачной натуре лорда Б.
По крайней мере, выдуманный мужчина отвлечет ее от того, о ком она думала постоянно. И если этот второй поклонник, в самом деле, поднимет продажи, она окажется на пути к новой жизни - и уйдет из жизни Томаса - скорее, чем ожидала. В точности, как хотела. Как всегда хотела.
И Марианна решительно проигнорировала крохотный укол боли, вызванный этой мыслью.
Дверь открылась, и Кадуоллендер зашел в кабинет.
- Она ушла.
- Слава Богу, - Томас отошел от стены. - Я думал, что все кончено, когда пришли Пеннингтон и Беркли.
Кадуоллендер примостился на краю стола и сложил руки на груди.
- Если не возражаете, я хотел бы спросить, как вы попали в такой переплёт?
- Сам не понимаю, - ответил Томас, криво улыбаясь.
Кадуоллендер внимательно наблюдал за ним.
- Или мисс Смит выйдет за вас…
- Она выйдет за меня замуж.
- Или отправится путешествовать, как и планирует…
- Она никуда не поедет, - пробормотал Томас.
- В любом случае, сдается мне, я недолго буду печатать ее "Приключения". Ваши проблемы останутся позади, а ее истории вскоре канут в Лету. Следовательно, в моих интересах согласиться на ваше предложение.
Кадуоллендер протянул руку.
Томас крепко пожал ее.
- Вы не пожалеете.
- Только пока вы держите рот на замке, - рассмеялся Кадуоллендер.
Томас ухмыльнулся.
- Я попрошу своего поверенного составить бумаги и свяжусь с вами, как только это будет сделано.
- Тем временем, если вам удастся убедить мисс Смит не писать свои рассказы, я не стану протестовать или пытаться изменить ее решение. И сделаю все, что в моих силах, чтобы ее личность и ваша не были раскрыты.
- Я буду вам весьма благодарен, - сказал Томас. - Теперь мне всего–навсего нужно убедить ее перестать писать и заодно выйти за меня замуж.
Кадуоллендер поднял бровь.
- Стало быть, она не согласна на замужество?
- Я намерен жениться на ней, - решительно ответил Томас.
- Но она не хочет выходить за вас?
Томас тяжко вздохнул.
- Она вообще не хочет выходить замуж.
- Почему меня это не удивляет? - покачал головой Кадуоллендер.
- И это во многом ваша вина, знаете ли, - Томас с намеком посмотрел на собеседника.
- Моя?
- Вы платите ей за эти треклятые истории, не так ли? Вы предоставляете ей средства быть независимой.
- Да, полагаю, это правда, - усмехнулся Кадуоллендер. - Господи, сохрани нас от независимых женщин.
- Я очень боюсь, что в этом случае Господь оставил нас.
Томас еще немного поговорил с печатником, потом ушел. Все вышло не так, как он ожидал; однако Кадуоллендер был превосходным вложением средств, и день прошел не зря.
Томас прошел по улице, и завернул за угол, где попросил кучера его подождать. Весьма мудро, как оказалось. И не в первый раз задумался, как соблазнить Марианну на супружество. Ее сестры оказались правы. Ему следовало стать тем человеком, о котором она мечтала.
Задачка не из лёгких. Для начала, он не мог исследовать Африку, не горел желанием плыть по Амазонке, да и сокровища египтян были у чёрта на рогах.
Томас не испытывал иллюзий на свой счет. Он превосходно разбирался в бизнесе, писал ужасные стихи, но упорно продолжал это делать, и явно не состоялся как опекун молодых женщин. Всё, что он мог делать в совершенстве, - вероятно, благодаря практике, - так это пить, соблазнять женщин и веселиться вволю.
Он не мог быть одним из этих чёртовых героев из ее окаянных книжек, но мог быть самим собой.
Чертовски привлекательным, респектабельным повесой.
Глава 15
…однако, если хотите знать, лорд Б. всё упорнее настаивает на браке. Он - упрямец, который твёрдо намерен поступать по–своему. Только в этом мы под стать друг другу.
Я обращаю свой взор в будущее и представляю, что оно может мне принести. Я должна принять как данность, что в этом будущем не будет его. Это чрезвычайно сложно, так как все что я хочу, это его объятий и его любви.
Если бы он только произнес правильные слова…
"Абсолютно правдивые приключения провинциальной мисс в Лондоне"
Если Эффингтон–хаус в Лондоне и был грандиозен, то даже он бледнел в сравнении с Эффингтон–холлом в провинции. Что изнутри, что снаружи.
Марианна стояла на террасе и оглядывала Эффингтон–парк. От Лондона до Эффингтон–холла - целый день пути в карете. Вчера они прибыли сюда уже затемно - слишком поздно, чтобы вообще что–то разглядеть. Теперь же она упивалась открывшимся видом.
Парк - прекрасно подстриженный, идеально ухоженный - простирался до самого горизонта и уходил дальше за холмы. От ступеней террасы через небольшой газон к разбитому вокруг богато украшенного фонтана классическому саду протянулась дорожка из гравия. По бокам сад окружали высокие лабиринты из самшита: один квадратной формы, другой - круглой.
Где, как не в деревне, можно почувствовать себя по–настоящему живым? Марианна глубоко вдохнула свежий воздух и восхитилась исключительному богатству, которое сделало все это возможным.
Она и ее сестры выросли в Шелбрук–мэноре, родовом поместье графа Шелбрука. Это древнее, обширное поместье могло похвастаться лишь тем, что его горячо любили. Старый дом рушился буквально у них на глазах, пока в прошлом году брат не добыл средства на ремонт и восстановление.
- Тебе нравится? - раздался рядом голос Томаса.
Девичье сердце затрепетало, и Марианна собрала все силы, чтобы противостоять воздействию, которое оказывал на неё мужчина.
- Парк великолепен.
Маркиз окинул земли любящим и гордым взглядом.
- В детстве я думал, что все здесь напоено магией, - он тихо рассмеялся. - Моё мнение и теперь не изменилось.
Марианна улыбнулась странному замечанию.
- Не знала, что ты веришь в магию.
- Должно быть, во мне говорит поэт, - изрёк Томас с притворной торжественностью, потом ухмыльнулся. - Так что, смею сказать, магией тут, видимо, не сильно пахнет.
- Ерунда, Томас. Даже чуть–чуть магии лучше, чем совсем ничего. - Девушка рассмеялась и снова посмотрела на сады. - Это одно из тех мест, где эльфы танцуют в лунном свете. Полагаю, лучшей магии и не сыщешь.
- Они уже целую вечность танцуют. - Мужчина указал на самшитовую изгородь. - Лабиринты были посажены прежним герцогом Роксборо более века назад для его невесты. Квадратный лабиринт был устроен для семьи, потому что его углы ориентированы по сторонам света, - и как бы ни разбрелись Эффингтоны, они все равно остаются недалеко от дома.
Марианна неотрывно смотрела на мужчину, очарованная его рассказом:
- А круглый?
- Ах, круглый лабиринт - совершенно особенный. Круг символизирует любовь, вечную и нескончаемую.
Девушка покачала головой.
- Но круг - замкнутая фигура. Где–то непременно должен быть вход.
- Разумеется. Даже символизм должен время от времени уступать место практичности, - Томас улыбнулся. - Кроме того, в центре лабиринта есть круглый участок, который мы используем как комнату. Каждую весну слуги обставляют ее мебелью. Для тех немногих, кто знает секрет лабиринта, комната является приватным, укромным местом. Там даже есть ворота.
- Боже мой, вы, Эффингтоны, обо всем подумали.
- А как же. Стоит укрыться в лабиринте, как ты оказываешься в центре поместья, но в полном одиночестве.
- Правда? - Марианна подняла бровь. - Разве это не зависит от того, сколько людей знают тайну?
- Несомненно, зависит. Но только несколько Эффингтонов знает, как ориентироваться в лабиринте. Вернее, только нескольким из нас удалось запомнить. А ворота можно запереть… изнутри.
- А как же слуги?
- С ними сплошная беда, - Томас печально покачал головой. - Не могу сказать, скольких слуг мы потеряли там. Подозреваю, когда–нибудь мы наткнёмся на их тела… или скелеты, что более вероятно.
Марианна испуганно уставилась на маркиза:
- Ты же несерьезно?
- Разумеется, нет, - усмехнулся мужчина. - Мы убираем тела задолго до того, как они становятся скелетами.
- Томас! - засмеялась девушка.
- По правде говоря, только горстка слуг знает дорогу по памяти, хотя где–то есть карта. Те, кто занимается переносом мебели, просто привязывают веревку ко входу, чтобы обеспечить себе безопасный выход.
- Как бы там ни было, согласно семейным преданиям, герцог торжественно поклялся, что пока растут лабиринты, Эффингтоны будут процветать.
- Как вороны в лондонском Тауэре? - спросила Марианна. - Англия может спать спокойно, пока остаются вороны?
- Что–то вроде того, - Томас покосился на девушку. - Я никогда и не утверждал, что мои предки были выше того, чтобы подстраивать общеизвестные легенды под собственные нужды.
Марианна снова рассмеялась. Похоже, его присутствие заставляло ее довольно много смеяться. Когда ей не хотелось его шлепнуть.
- Может, тебе невдомёк, но немало моих предков, не колеблясь, подтасовывали факты ради собственной выгоды. - Он повернулся к ней, оперся локтем на балюстраду и задумчиво признался ей. - Не все семейные скелеты спрятаны в лабиринте.
- Какое облегчение.
- Нет–нет, время от времени мы извлекаем их на свет. Обычно чтобы поддержать репутацию, но иногда всего лишь ради развлечения. Дай–ка подумать. - Томас преувеличенно наморщил лоб. - Кажется, - первое, что пришло на ум, заметь, - несколько дальних кузенов были посажены в тюрьму за кражу овец. Еще есть дальняя тетка, которая вышла замуж за итальянца. В самом браке ничего скандального не было, но ее считали совершенно безумной. Была у нее привычка бегать по округе абсолютно нагой.
- Там где–то был и пират, хотя, полагаю, мы предпочитаем более респектабельное определение - капер. И один или два контрабандиста. В самом деле, на моем семейном древе полно скандальных и беспринципных ветвей, - важно произнёс Томас.
- Подумать только, а я считала тебя, наследника всего этого скандального поведения, нудным и напыщенным.
Он доверительно наклонился к ней:
- Это было притворством.
- А теперь?
- Вы видите перед собой нераскаявшегося повесу. - Он выпрямился и отвесил театральный поклон. - Непреклонного, как и любой Эффингтон до меня, в стремлении заполучить желаемое. - Он завладел девичьей рукой и поднёс к своим губам. Его чёрные как ночь глаза искрились в солнечном свете. - А хочу я, моя дорогая Марианна, тебя.
- Прекрати, Томас. - Она отняла руку. - Я не буду обсуждать это сейчас. - Девушка подчеркнуто отвернулась от него и кивнула на пейзаж. - Расскажи мне о саде между лабиринтами.
- Это сад герцогини. Так повелось, что его перекапывают и изменяют при каждой новой герцогине Роксборо. Моя мама делала это много раз. - Мужчина указал на фонтан. - Его она установила всего лишь в прошлом году, вскоре после ежегодного домашнего приема, полагаю. Тебе нравится?
- Фонтан восхитителен.
Томас наклонился ближе и провел носом по уху Марианны.
- Естественно, ты сможешь заменить его согласно своим предпочтениям, когда станешь моей герцогиней.
Она резко отстранилась.
- Я не собираюсь становиться твоей герцогиней.
Хелмсли пожал плечами, очевидно ни на мгновение не поверив ей.
- Ты передумаешь до нашего возвращения в Лондон.
- Ты удивительно самонадеян, Томас. - Девушка недоверчиво воззрилась на него. - Что заставляет тебя думать, что здесь я соглашусь выйти за тебя замуж, если не согласилась в Лондоне?
- Потому что здесь ты не сможешь сопротивляться соблазну приключений, которые только я могу предложить тебе.
- Каких приключений? - спросила Марианна с подозрением.
- Если я скажу, это испортит сюрприз. А я считаю, что ключевым моментом приключения является именно неожиданность. - Он обхватил рукой подбородок девушки. - Я собираюсь доказать тебе, что жизнь со мной будет столь же увлекательной, как и все, что ты когда–либо читала в книгах.
- Неужели? - произнесла она совершенно задыхающимся голосом.
- Несомненно. - Он одарил её абсолютно дьявольской улыбкой. У Марианны чуть сердце не выскочило из груди. - Ты веришь в эльфов, а я - в магию. Можешь отрицать сколь угодно, но мы прекрасно друг другу подходим.
- Правда? - прошептала она.
Возможно, они подходили друг другу, подходили во всем, кроме одной вещи, которая действительно имела значение. Той, без которой она отказывалась выходить замуж.
* * *
Марианна окинула взглядом гостиную, где засиделись те из гостей, которых пригласили пожить в поместье. Совсем небольшая группа, по крайней мере, по меркам ежегодного сборища Эффингтонов. Однако за обедом Марианна насчитала где–то около сорока присутствующих.
Томас говорил ей, что к завтрашнему утру прибудет еще больше гостей, как раз к знаменитым скачкам Роксборо. "Лисья охота без лисы", - так он их охарактеризовал.
Навыки верховой езды Марианны были весьма ограничены, но скачки казались чем–то вроде приключения, и она надеялась хотя бы попытаться не сбиться с курса. Бекки едва могла дождаться. Даже Джослин, никогда особенно не любившая долго кататься верхом, была заинтригована, хотя ей отводилась всего лишь роль наблюдателя. Трудно обходить препятствия, когда видишь не намного дальше носа своей лошади.
Следующим вечером вдовствующая герцогиня устраивала бал, и Томас сказал, что столпотворение будет ничуть не меньше, чем в Лондоне. Марианна имела краткое знакомство с его бабушкой, вдовствующей герцогиней, по их прибытии. В настоящее время вдова и тетя Луэлла увлеченно беседовали, расположившись в углу комнаты. И хотя между ними существовала, по крайней мере, четвертьвековая разница в возрасте, они, видимо, знали, или когда–то были знакомы, с одними и теми же людьми. Тетя Луэлла, на удивление, выглядела очень довольной. Перед Марианной открылась прежде неведомая ей тётушкина черта, и это было восхитительным и одновременно тревожным обстоятельством.
Томас куда–то запропал, что тоже слегка сбивало с толку. Что задумал этот мужчина? И что за приключения запланировал?
Марианна пробормотала извинения, оправдываясь поздним временем, и покинула гостиную. Она направилась в отведенную ей комнату - вспомнить бы только, где это. Дом имел весьма запутанную планировку. Деревянные панели сверкали полировкой, ярко горели канделябры, а пыль нигде не задерживалась - просто не смела.
Эффингтон–холл был в два раза больше Шелбрук–мэнора, и девушка подозревала, что поместье никогда даже на мгновение не приходило в упадок. Томас мог сколько угодно говорить о скандальной натуре своих предков, но очевидно, что, однажды поймав удачу, они были достаточно умны, чтобы не упустить ее.
Марианна поднялась по лестнице на второй этаж. По какой–то причине ей отвели комнату совсем не в том крыле, что сестрам и тете, даже не на том же этаже. Возможно, размещение было обусловлено количеством ожидаемых гостей. Или, может быть, Томас хотел убедиться, что у нее будет особенно уединенная комната.
От него вполне можно было этого ожидать. И девушка не смогла бы отказать ему в доступе. Уроки, которые Томас ей преподал, или точнее, которые они вместе разделили, выходили далеко за пределы её воображения. От одной только мысли о них тело Марианны охватывала дрожь восхитительного предвкушения.
Она открыла дверь в комнату, почти ожидая, что маркиз ждет ее, и подавила укол разочарования. Кровать была застелена, двери, ведущие на небольшой балкончик, открыты. Горничная, которая провожала ее прошлым вечером в комнату, сказала, что это единственный балкон на этой стороне дома. На нем едва хватало места для двоих человек, и он был увит плющом. Довольно прелестно, правда.
Марианна опустилась в кресло и попыталась почитать книгу, захваченную с собой, но, похоже, была не в состоянии сосредоточиться на словах. С недавних пор она совсем мало читала. Жизнь, как таковая, занимала всё её время.
Прошло много времени, прежде чем девушка отбросила книгу. Она явно зря мучается, и, понятное дело, Томас не придет. Тем лучше. Он опять затянет волынку насчет женитьбы, как только расплавит каждую косточку в ее теле и превратит ее в дрожащий комок чувств. Хелмсли становился довольно изобретательным в своем упорстве. Марианна улыбнулась этой мысли. Однако ей тоже упрямства не занимать.
Девушка переоделась на ночь, задула свечу и скользнула в постель. Затем перекатилась на живот. Потом перевернулась на бок. Взбила подушку. И вздохнула. Она крепко сжала веки и попыталась думать о вещах, нагонявших на нее сон. Попыталась игнорировать ночные деревенские звуки. Шелест листвы на ветру. Непрерывное стрекотание насекомых. Стук гравия, падающего на пол…
Марианна села и прислушалась. Вот снова: стук камешков по полу. Она отбросила покрывала, выскользнула из постели, схватила свои очки и направилась к открытым дверям. Горстка гравия приземлилась у ее ног. Слабый отблеск приглушенного огня в камине помог девушке рассмотреть мелкие камешки. Она осторожно прошла через гравий и вышла на балкон.
- Ах, то Джульетта.
Марианна надела очки и выглянула за перила. Звёзды сияли так ярко, что было светло, почти как днем.
- Томас?
Томас усмехнулся ей, спрятав одну руку за спиной.