– Ты даже пахнешь как Нейт, – сказала одна из сестер, когда они поднимались на эскалаторе, и Саския поняла, что так и есть. Не задумываясь, она ответила:
– Наверное, это запах его геля для душа, – и поняла, что проговорилась. – Простите, я не хотела…
– Наоборот, мы очень счастливы. – И Надежда дружески похлопала ее по руке. – А то мы уже боялись, что он никогда не остепенится, но тут появилась ты, и мы все с облегчением вздохнули.
– О! Вот как. – Она прикусила губу, ругая себя за болтливость. И еще она поняла, что сестры Нейта не считают ее просто замыкающей в длинной цепочке его увлечений, а принимают как нечто более серьезное. Ее стало мучить чувство вины перед Нейтом, когда, стоя в кабинке для переодевания в бюстгальтере и трусах, она слушала комментарии с другой стороны тяжелой занавески.
– Подумать только, какие прекрасные детишки у вас будут! Миленькие, серьезные и очаровательные.
Совесть так уколола ее, что она высунула голову из-за бархатной занавески.
– Послушайте, Надежда… – И запнулась. Что она скажет Нейту, она уже жалела, что согласилась на эту встречу без его согласия. – Нам действительно хорошо вместе, но дети пока не входят в наши планы. Пока. И неизвестно, когда это будет. О'кей?
– Мы знаем, мы все знаем.
Она оторопела:
– Что вы знаете?
– О вашей предварительной договоренности, – сказала Надежда, протягивая нечто полупрозрачное, алого цвета, оказавшееся платьем.
Саския, беря протянутое платье, смогла лишь выговорить:
– Простите… Так о чем вы знаете? – Закрывая себя спереди, она не понимала, что отражается в зеркале и дает возможность хорошо увидеть ее вид сзади любопытным, так и заглядывавшим через ее плечо сестрам. Поспешно задернув занавеску, взглянула на себя в зеркало и увидела пламенеющие, в цвет платью, щеки и огромные испуганные глаза. Алый комок платья был как сигнал опасности и предупреждал об опрометчивости ее поступка.
Глава 8
– Ты сообщил своей семье, что мы почти помолвлены?
Нейт поднял глаза от офисного стола, на котором стояли два капучино и тарелка с жареными пирожками. Они с Гейбом только что закончили обсуждать стратегию фирмы и сделали перерыв, чтобы перекусить и выпить кофе. Он увидел прямо перед собой Саскию, лицо ее пылало яростью.
Он посмотрел на нее и отметил про себя, что, во-первых, она выглядит чертовски хорошенькой. Как она умудрялась выглядеть такой сексуальной в своем нелепом наряде – странных, армейского образца штанах, короткой кожаной курточке, непременном крапчатом шарфе и огромной нелепой шляпе с повисшими полями? Это оставалось загадкой.
Во-вторых, он увидел нахмуренные брови, горящие щеки и грозный взгляд. И наконец, что он никогда не видел ее такой возбужденной и пылающей в обычной будничной обстановке, только в его объятиях.
– Почти помолвлены? – повторил Гейб, глядя на полное замешательства лицо друга, и вдруг расхохотался так, что эхо отразилось от стеклянных стен небольшой комнаты для переговоров.
Саския, которая ждала ответа, уперев руки в бока, кивнула:
– Что такое быть почти помолвленным, мне скажет кто-нибудь? Нет? Тогда отвечу я: это выдумка, уловка мужчины, который всячески избегает помолвки.
– Саския верно все поняла, – подхватил Гейб, – если ты хочешь женщину, то делаешь предложение и потом женишься. Никаких промежуточных состояний. Как я и Пейдж.
– Спасибо за разъяснение.
– Может быть, ты нам сам объяснишь? – Гейб обратил смеющийся взгляд на Нейта. – Так какого черта ты имел в виду? Что такое твои сестры говорят о помолвке?
Нейт молча указал Гейбу на дверь:
– Оставь нас.
– О нет. – Саския погрозила обоим пальцем. – Ни с места. Пусть он останется. Из всех мужчин, которые сейчас здесь находятся, я предпочитаю его. И он останется. Почему он должен уйти? Он, наверное, больше знает о наших прогрессирующих любовных отношениях, чем я.
Наконец Нейт пришел в себя окончательно. Он тоже обозлился. Надо поставить ее на место. Что она о себе вообразила? Он хлопнул ладонью по столу и приказал:
– Сядь, Саския. И успокойся. Не надо истерик.
– Прости, что ты сказал? – Она удивленно подняла брови.
Он и сам уже понял, что выбрал неправильную тактику. С ней недопустимы такие приемы. И вдруг понял, что совсем не сердится и она нравится ему все больше.
– Сядь. Хочешь кофе? – сказал он примиряющим тоном.
Она растерянно моргнула и только сейчас заметила на столе кофеварку, капучино и пирожки. Озадаченно помолчала, решительно мотнула головой, под шляпой подпрыгнули темные локоны. Нейт вдруг заметил, что Гейб с большим любопытством наблюдает за ними обоими.
– Сядь, – повторил он мягче. – Мы обо всем переговорим. Наедине.
Гейб неохотно вытащил из кресла свою мощную фигуру и пошел к двери, по пути успев запечатлеть поцелуй на щеке Саскии, что совсем не понравилось Нейту.
Она села, закрыла лицо руками и сразу утратила свою воинственность, ноги ее не касались пола, она выглядела беззащитной и хрупкой.
Он выругал себя за агрессивность, встал, обошел стол и сел рядом.
– Начни все сначала. Каким образом ты узнала о том, что думает моя семья?
Она отвела руки от лица. Оно побледнело, яркие краски покинули его.
– Близнецы позвонили утром и пригласили меня пройтись по магазинам в торговом центре, чтобы выбрать платье для свадьбы.
Его сестры. Это его ошибка. Он забрал в свои большие руки ее маленькие, такие слабые ручки, пальцы были вялыми и холодными.
– Так ты купила платье? Расскажи.
– Купила. – Краски понемногу возвращались на ее лицо, щеки порозовели, в глазах снова появился блеск. Как будто внутри ее зажегся свет. Она взглянула на него и, вздохнув, спросила: – Почему они решили, что мы помолвлены, Нейт?
Нейт улыбнулся.
– Почти помолвлены, – поправил он и убрал падавший на глаза локон. – Пожалуй, я знаю причину. Жасмин сегодня звонила, спрашивала, как у нас с тобой дела.
Он собирался уходить, когда она позвонила, как раз стоял на пороге спальни, раздумывая – разбудить Саскию или оставить поспать. Подошел к постели, постоял, глядя, как она мирно спит, подложив под щеку сложенные вместе ладони, уютно свернувшись калачиком, волосы темным облаком разметались по подушке. Губы слегка приоткрыты, лицо безмятежно.
Вспомнив, Нейт беспокойно задвигался на стуле.
– Я мог сказать ей что-нибудь вроде "Мы с ней движемся в правильном направлении".
Она снова вздохнула, на этот раз прерывисто и продолжительно.
– Одна из сестер – Вера… или Надежда? – стала вдруг меня выспрашивать. Строить предположения и поздравлять. Но я сказала, что рано и она слишком забегает вперед. Тогда она сделала два шага назад и решила, что мы приближаемся к помолвке.
– Похоже, что это была Вера. Другие настойчивее, но хотя бы обладают проблесками разума… Наверное, я неправильно им объяснил.
Он почувствовал, как потеплели ее пальцы. Она вдруг слабо сжала его руку, и его чувство жалости уступило острому чувству желания. Он вспомнил прошлую ночь, и она увидела, как потемнели его глаза.
– Нейт, мне нравится твоя семья, и я не уверена, что смогу и дальше им лгать. Конечно, несколько свиданий не означает ничего серьезного, не имеет отношения к помолвке. У меня предложение. – Она сняла с плеча такую тяжелую и огромную для ее фигурки сумку и вытащила оттуда сложенный лист бумаги. Это был чек, немного смятый. – Если ты подождешь пару месяцев, прежде чем его обналичить…
Он почувствовал панику. И жестом отклонил протянутый чек.
– Нет.
– Нейт… – произнесла она умоляющим голосом.
– Ты хочешь больше денег?
Слова вырвались неожиданно, он не хотел ее оскорбить, наверное, пересилила обида. Она подняла голову, и он по глазам увидел, что сказал не то, что она ожидала от него услышать.
– Прости, я не хотел.
– Не могу поверить, что ты это только что произнес!
Он поморщился и дотронулся до своего затылка.
– Я и сам не верю. Просто хотел как-то все упростить.
– Но кажется, не вышло?
Она не сводила с него пристального взгляда.
Храбрая девочка. Она смелее его. Он взял себя в руки:
– Послушай, ты полностью выполнила все условия нашего контракта. Как только переступила порог дома моей матери. Но…
– Я настаиваю. Мне нужно было убедить их в том, что у меня есть постоянная девушка. И они поверили, более того, они стали подталкивать нас к помолвке.
– Так что будем делать с этой свадьбой?
Он тоже почувствовал перелом в отношениях. Настал критический момент – сейчас он может поблагодарить ее и отпустить.
Они сидели в стеклянных прозрачных стенах, мимо шли люди и с любопытством поглядывали в их сторону. Кто эта маленькая брюнетка, с ногами, поджатыми под себя, которая так пристально смотрит в лицо их босса. А для него под взглядом этих глаз мир вдруг сузился до размеров двух квадратных ярдов. Он смотрел в эти огромные карие глаза и вдруг спросил:
– Расскажи, какое платье ты купила.
– Красного цвета. – Она нервно сглотнула. – Эксклюзив. Заставит тебя выскочить из носков. Нокаутирует.
– Я надену две пары.
Оба немного расслабились, и атмосфера стала смягчаться.
– Это все хорошо. – Она вновь нахмурилась. – Но твоя семья… Я же сказала, что не смогу больше им лгать.
– Но это не ложь, Саския. Уже не ложь. Была раньше, но сейчас все изменилось. А почти помолвлены -это придумала Вера. Она любит такие слова. Но ты, может быть, не заметила, что мы уже спим вместе? И у нас тобой особенные отношения. У меня еще никогда ни с кем не было таких близких доверительных отношений. – И затаил дыхание, ожидая ее ответа.
Ее большие глаза приблизились, и в них он читал, что она ищет подвох в его глазах. Бедный ребенок. Мужчины так часто пользовались ее доверчивостью и добротой. Она заботилась о них, содержала, любила, но этим мерзавцам этого было мало – они хотели только брать, ничего не давая взамен.
Молчание затягивалось. Она решила разрядить атмосферу и свести все к шутке.
– Ого! Ты сегодня романтичнее, чем обычно.
Он рассмеялся. Права мать – Саския умела его развеселить.
Она тоже улыбнулась, трогательно и доверчиво, и это разбило его сердце. Кажется, ему пора забеспокоиться по этому поводу. В последнее время он стал слишком сентиментальным.
– Но почему у меня такое впечатление, что я должна все время переубеждать тебя в чем-то.
– Не огорчайся, съешь пирожок. – Он подвинул ей тарелку.
Она в ответ с негодованием округлила глаза, но, привстав, взяла один. Откусила и зажмурилась от удовольствия.
– Знаешь ты кто? Ты – настоящая задница, сплошная головная боль, Нейт Маккензи, вот! Я это сразу поняла, как только увидела тебя впервые. Поняла, но мне было тогда все равно, я ведь не собиралась спать с тобой.
– Ты тоже не подарок, Саския Блум.
Она усмехнулась:
– Так, может, нам окончательно сразить всех – взять и пожениться? Ты сможешь в дальнейшем оградить меня от различных проходимцев, которые могут появиться у моего порога, а я помогу тебе избавиться от многочисленных свах.
Она, конечно, шутила. Он понимал это. И все же на миг блеснула мысль о простоте такого выбора и решения проблем. Он получит ее общество, ее теплое тело и ее чувство юмора, которое так его веселит.
Но тут же в воображении возникла картинка – мокрое белье висит на перекладине в душе, потом бесконечные серии "Гордости и предубеждения". Капли красного лака для ногтей в раковине. И слезы. Эмоции, которые затопят его и не дадут возможности спокойной жизни.
"Если ты хочешь женщину – ты женишься на ней", – всплыли в памяти слова Гейба. Но у него от одной мысли о браке начинала зудеть кожа.
Он встал и, взяв ее за руки, заставил подняться.
– Уходите отсюда, мисс Блум, пока я не поймал вас на слове.
Она перебросила сумку через плечо и лукаво улыбнулась ему.
– Не удивляюсь, что ты отлично ведешь дела и уговариваешь всех в свою пользу. Еще немного – и я бы поверила.
Он проводил ее до двери. Она попыталась заправить свои локоны под шляпу, но безуспешно, они не слушались и падали завитками на плечи. Заметив полоску обнаженной талии, Нейт не выдержал и дотронулся до теплого тела. И его сразу охватило желание прижать ее к себе и не отпускать.
Но он дал ей уйти, и она ушла, не оглянувшись.
* * *
– У меня вдруг возникла ужасная мысль.
Она улыбнулась, слушая в трубке его рокочущий голос. Зажав трубку между щекой и плечом, она отодрала очередной кусок линолеума от кухонного пола.
– Говори.
– Осталось немногим больше недели, а я еще не купил свадебный подарок. Я уже устал от этих свадеб.
Она сняла рабочие перчатки и присела на красный пластиковый стул в уголке кухни.
– И почему ты обратился ко мне?
– Ты женщина.
– О, спасибо, что заметил.
– Дорогая, я не поцеловал бы тебя в тот первый вечер у такси, если бы не заметил твоего женского обаяния.
– А я думала, таким способом ты пытался меня подкупить, чтобы добиться согласия тебе подыгрывать, изображая фальшивую подружку.
Наступила пауза.
– Может быть, ты все-таки веришь иногда в сказки?
Она засмеялась и тихонько счастливо вздохнула.
После той сцены в его офисе с ее негодованием по поводу так называемой помолвки их отношения вновь стали приятными и непринужденными. Она в тот же вечер была у Нейта, они посмотрели телевизор, заказали ужин. Потом они оба решили, что у них есть более приятные дела, и занимались ими лучшую половину ночи.
На следующий вечер он появился у ее дверей с бутылкой красного вина и едой китайской кухни, и она обрадовалась, как никогда еще не радовалась в жизни. И это означало, что всю оставшуюся неделю до свадьбы они будут встречаться.
Он отказался взять у нее деньги, которые она хотела вернуть, и она почувствовала громадное облегчение, не хотелось снова быть преданной.
– А как моя женственность поможет тебе с подарком? – Саския вернулась к разговору.
– Ты окажешь мне честь.
– Не могу. – И вдруг подумала, что в прошлом сказала бы "да". Она не колебалась бы, все бросила и помчалась выполнять прихоти и желания своего друга. А теперь может сказать "нет", и мир не рушится. – У тебя три сестры, Нейт. И мать. И любая из них будет счастлива тебе помочь.
Он помолчал.
– Но Мей теперь и твой друг, – нашелся он.
Она была на девичнике Мей позавчера, в ирландском баре. Там было полно самцов, и Мей решила ей помочь, она приставала к ним с вопросами по поводу их опыта знакомств в Интернете. Это давало Саскии возможность получить достаточно информации, чтобы создать не одну математическую модель, а целых три.
Но значит, теперь отпадала необходимость встреч с Нейтом, чтобы закончить работу для агентства Марли. То есть ее первоначальная цель была достигнута, правда, оставалась формула.
– Так ты пойдешь со мной выбирать подарок?
Она взглянула на свой комбинезон, вспомнила, что ей надо вымыть голову, смыть краску с рук и лица.
– Звучит заманчиво. Но – нет. Я как раз меняю пол на кухне.
Он ошеломленно замолчал. Наступила пауза.
– Сама?
– В отличие от тебя я не нанимаю людей делать то, что могу сделать самостоятельно.
– Ты когда-нибудь в жизни просила помочь тебе в чем-то?
– Конечно. – Она пожала плечами. – В том случае, если понимала, что не могу сделать работу достаточно хорошо.
– Не встречал еще человека, похожего на тебя, Саския Блум.
– Тебе повезло. Считай это подарком судьбы. – И, услышав его раскатистый хохот, повесила трубку. Эхо этого довольного хохота еще долго звучало в ее ушах.
Неделя… Она задумчиво смотрела, как сверкают и играют в солнечном свете бутылочки из красного стекла, выстроенные в ряд на подоконнике. Еще неделя, и больше ничего не будет их связывать. Она не могла понять, как потом сможет заполнить пустоту, которая останется после Нейта.
Что будет после свадьбы? А как теперь быть с новыми друзьями, которые появились благодаря знакомству с ним? Например, с Мей, которая ей очень нравилась. Саския уже обожала невесту Гейба Пейдж. Встретится ли она потом с ними? Конечно, можно было не спрашивать его разрешения, но в этом случае она неминуемо будет с ним пересекаться. Интуиция подсказывала, что лучше порвать все сразу, не оставляя лазеек и искушений. Но каждый раз, когда она об этом думала, сердце больно сжималось.
Эрнест как будто учуял ее состояние и возник рядом, вопросительно заглядывая в глаза. Она протянула ему половину сэндвича с ветчиной, которую специально для него оставила, он понюхал, понял, что это не "Ореос", и потрусил прочь, стуча когтями по голому деревянному полу с ободранным линолеумом.
Она вновь опустилась на колени, приготовив свои нехитрые инструменты. Работа отвлекает и не дает возможность унывать. Она любила заниматься ремонтом, и это всегда помогало ей смотреть на жизнь оптимистичнее.
Но грусть невольно подкрадывалась. Сначала она лишилась матери, потом отца. Теперь не будет рядом Нейта. Такого надежного и такого нежного любовника. Может быть, надо было оставить все как есть и не претендовать на большее? Как всегда, она сама все испортила.
Вздохнув, надела перчатки и начала отдирать очередной кусок линолеума.
Стоя у дверей дома Саскии, он долго не решался постучать. Наконец постучал, но как-то робко. Никто не открывал. Нейт переминался от нетерпения и сам себя не узнавал. Последний раз он испытывал такую неуверенность, когда ему было семнадцать и он боялся попросить полицейского начальника, отца Лили фон Крам, чтобы тот позволил ему сопровождать его дочь на официальный бал в колледже.
Женщинам он нравился. Он не встречал отказов. Но Саския была другой. Если раньше ему не составляло труда выбрать себе из роя кружившихся над ним бабочек самую красивую, то сейчас столкнулся с женщиной совсем другого склада. С ней было непросто, хотя он не мог сказать, что трудно было завоевать ее, добиться от нее секса. Она была другой, потому что всегда оставалась очень естественной и верной своим принципам. Ее невозмутимость, способность сохранять трезвый ум, чувство юмора поражали и приводили его в восхищение. И она его возбуждала, он хотел ее, хотел не меньше, чем в первый раз. Его страсть не остывала, им было хорошо вместе. С ней он мог радоваться жизни, видел мир в другом свете, поэтому он сейчас и стоял у ее двери.
Он хотел снова постучать, но изнутри послышалось царапанье когтей по двери и собачье повизгивание, дверь распахнулась, и перед ним возникла Саския, запачканная краской, сдерживавшая за ошейник рвавшегося к нему Эрнеста.
– Привет, приятель. – Нейт опустился на колено, чтобы погладить пса.
– Осторожнее, Нейт! Твой костюм!
Эрнест все-таки вырвался и дал волю своей радости.