Алекс не знала, что на это ответить. Интерес газетчиков к ее особе явился для нее полной неожиданностью.
- Зачем же Винни показала статью тебе?
- Уж конечно не для того, чтобы меня порадовать. Я все–таки не садист какой–нибудь, - огрызнулся Скотт, запуская руку в свои густые иссиня–черные волосы.
- Я другое хотела сказать, - торопливо заверила его Алекс. - Но ведь ты хотел полностью порвать наши отношения.
- Извини, Алекс, но все было как раз наоборот, - холодно возразил он. - Это тебе приспичило сделать блестящую карьеру. Не могла же ты ожидать, что нормальный мужчина согласится отпустить молодую жену Бог знает куда. Может, у вас, женщин, это по–другому. Вы, кажется, умеете включать и выключать эмоции по мере надобности.
Алекс с трудом проглотила комок в горле.
- Я любила тебя, Скотт, любила всем сердцем.
Макларен быстро подавил мгновенно вспыхнувший гнев.
- Алекс, ты даже не знаешь, что значат эти слова. Может быть, когда ты осиротела, то решила больше никому не отдавать свое сердце. Ведь любить опасно. Кто не любит, тот не страдает. Выход простой - добиться, чтобы любили тебя. Всегда один целует, а другой только подставляет щеку.
Алекс смотрела мимо него в окно. За те годы, что она провела вдали от него, боль потери усилилась, а воспоминания становились все ярче. Она помнила каждую минуту, когда они были вместе; они всегда чувствовали одинаково, смеялись и грустили над одним и тем же. А лучше всего она помнила, как он в первый раз поцеловал ее. Его поцелуй превратил ее из школьницы в женщину, полную страстного томления…
Это случилось в день ее семьнадцатилетия. Винни устроила для нее бал в большом зале. Гости съехались со всех концов страны: знакомые с отдаленных ферм, городские друзья, весь клан Макларенов. Даже мать Скотта, красавица Стефани, питавшая пристрастие к блестящим сборищам, добилась приглашения.
То был волшебный вечер. Полный триумф. Алекс действительно была королевой бала в своем сверкающем платье из переливчатой шелковой тафты цвета топаза, с пышной юбкой, подметавшей пол и разлетавшейся волнами во время танца. Среди гостей было много молодых людей, красивых, мужественных, но Скотт притягивал ее взгляд, словно пламя в сумерках. Когда она увидела его в вечернем костюме, у нее сердце перевернулось в груди. Она была просто околдована. С того самого дня, когда она впервые приехала в Мейн–Ройял, Скотт обращался с ней как с обожаемой двоюродной сестричкой. Он был бесконечно добрым, терпеливым, снисходительным. Лишь несколько раз он проявил свою стальную волю, когда она пыталась преступить пределы, поставленные ей из соображений безопасности. Разумеется, он всегда бывал прав, но при этих стычках Алекс каждый раз испытывала тайную радость. Ей нравилось поддразнивать господина и повелителя, испытывая его терпение.
В тот вечер возле Скотта, как обычно, вился рой восторженных дам, изнывающих от желания хоть ненадолго привлечь к себе его внимание. Поймать такого мужчину - это же мечта!
Глядя на их жадные личики, вспоминала Алекс, она испытала совершенно новое, мучительное чувство и, чтобы избавиться от него, вдруг повела себя совершенно необычным образом. Она принялась отчаянно флиртовать со всеми своими партнерами по танцам. От противоречивых эмоций у нее кружилась голова. Ее засыпали комплиментами, частенько довольно рискованными. В конце концов, рядом с нею оказался Скотт, явно не слишком довольный ее кокетством и тем, что очередной партнер слишком уж крепко сжимает ее и объятиях. Зная Скотта, она угадала его гнев по жесткому блеску глаз, по особому наклону головы, по чуть выпяченному подбородку.
Он посмотрел на ее партнера сверху вниз, холодно улыбнулся, подхватил Алекс и закружил ее в старомодном вальсе, который заказал один из старших родственников и к которому молодежь немедленно присоединилась, восполняя азартом недостаток умения. Скотт двигался так красиво, все движения его сильного тела были идеальны, и ни разу не сбился с непривычного для себя ритма. Алекс, как профессиональная танцовщица, легко попав в такт, невесомо парила в его руках. Она знала, что он не захочет испортить ей праздник, но понимала и то, что он считает своим долгом прекратить ее безобразия.
- Я уже сказал тебе, как ты красива сегодня?
От звука его голоса Алекс вся задрожала и задохнулась. Раньше он никогда не говорил с ней так.
- Нет, не сказал, - она скрыла смущение под ослепительной улыбкой. - Ты никогда не говоришь мне, что я красивая. Ты вообще никогда не хвалишь мою внешность.
- Может, пора уже начать, раз ты у нас стала взрослой, - заметил он с оттенком легкой насмешки над собой. - Только смотри, не разбей слишком много сердец сегодня. Ведь почти всех этих ребят ты знаешь с детства. Они твои друзья. Не хочется, чтобы они начали смотреть на тебя другими глазами.
- А ты? - Невероятно, она сказала это! Ее переполняло новое, опасное возбуждение. Слишком много было музыки, смеха, слишком много сверкающих украшений и благоухающих цветом. Кружась в объятиях Скотта, она совсем потеряла голову.
После этого уже незачем было заботиться о приличиях, и Алекс пустилась во все тяжкие, довольно успешно исполняя роль Скарлетт О'Хара, в чем ей очень пригодились артистические способности, которые позднее помогли ей блистать в балете. Наконец вскоре после полуночи Скотт схватил ее за руку, вытащил за дверь, в звездную ночь, и приткнул в какой–то укромный уголок, где никто не мог их услышать.
Она хорошо помнила бархатно–черное небо с липовым отливом, усыпанное мириадами алмазов вперемешку с мерцающими рубинами и сапфирами. Только в пустыне звезды горят таким огнем.
- Господи Боже, Алекс, - сердито воскликнул Скотт, поворачивая ее лицом к себе, - чего ты добиваешься?
Чтобы ты на меня посмотрел. Разве не в этом все дело? Но вслух она игриво ответила:
- Понятия не имею, о чем ты?
Однако от Скотта невозможно было отмахнуться.
- А ну–ка прекрати это, - рявкнул он. - Я о тебе же забочусь. Можешь блистать, сколько твоей душе угодно. Сегодня - твой бал. Но ты черт знает что творишь. И как это получается, что миленькая семнадцатилетняя девочка безо всякого перехода превращается в соблазнительницу?
- Легко, - насмешливо пропела она. - Вчера я была ребенком. Сегодня я - женщина. Что тут такого особенного?
- Хочешь правду? - спросил он с досадой. - Ты еще не женщина. Пока.
Как это ее задело!
- По–моему, все мужчины на балу думают по–другому, - сказала она с вызовом. - Все, кроме тебя.
Она качнулась к нему, позабыв обо всем на свете. Она и сейчас помнила, как его руки впились в ее обнаженные плечи; помнила его горячее дыхание на своей щеке, когда он притянул ее к себе, невольно причинив ей боль.
- Да сегодня кто угодно мог бы заставить тебя почувствовать себя женщиной. Сейчас увидишь.
Звезды посыпались с неба огненными цветами. Первое прикосновение его губ наполнило ее жгучей жаждой, граничившей с отчаянием. Как глупо было дразнить его! Поцелуй все никак не кончался, пока ей не показалось, что и сам Скотт борется с нарастающей нежданной страстью. Алекс так дрожала, что не знала, сможет ли вернуться к гостям. Неужели у нее совсем не осталось гордости? Эта минута будет с ней всегда - потрясение, восхитительный водопад ощущений, опустошивший ее. С десяти лет она ходила хвостиком за Скоттом. Она любит его! И любила с самого первого дня, когда он укачивал на руках плачущую маленькую девочку. Он был ее героем. Но она не думала, что влюбится в него глубоко, безумно. Она и представить не могла такого наплыва чувственности, сметающей все на своем пути.
С тех пор она желала его, желала до боли. Она то смеялась над собой, то плакала, изо всех сил стараясь научиться жить с этим чувством…
- Значит, не я один погрузился в прошлое.
Глубокий голос Скотта вернул ее к действительности. Ни у кого больше нет такого голоса, от которого кровь начинает стучать в ушах.
- Я часто о тебе думаю, - сказала она грустно, понимая, что ему не хочется это слышать.
- Надеюсь, что ты при этом плачешь, - сказал он тихо, но Алекс заметила промелькнувшую в его глазах горечь.
- Может, и плачу. - Она невесело усмехнулась. - Не думай, что я не была наказана. Спасибо, что пришел, Скотт. Что тебе не все равно.
Его загорелое лицо мгновенно приняло равнодушное выражение.
- Я же все–таки человек. А тут еще и Винни Она очень расстроилась, когда узнала.
Они замолчали. Наконец Алекс спросила:
- Ты сам вел самолет?
- Конечно. - Скотт ответил самым будничным тоном. Он так же привык водить вертолеты и легкие самолеты, как и все остальные транспортные средства на ферме.
- Надеюсь, я не очень оторвала тебя от дел.
Он пожал плечами.
- Винни была готова впасть в истерику. Она очень любит тебя. К тому же она беспокоилась насчет психологических последствий. Она даже просила меня передать тебе ее заветное желание: чтобы ты приехала выздоравливать в Мейн–Ройял.
У Алекс захватило дух. Милая, чудесная Винни!
- Но ты этого не хочешь, - спохватилась она.
- Дорогая моя Алекс, прошло столько времени, мне все это совершенно безразлично. Да у меня и не так уж много свободного времени, так что видеться мы будем мало. Ты, наверное, будешь в основном лежать. К тому же в следующем месяце мне предстоит поездка в Японию. Забыл сказать - Элла передает тебе горячий привет. - Речь шла о домоправительнице Мейн–Ройял, с которой Алекс в юности очень дружила. - Элла мечтает окружить тебя заботой.
За вежливыми словами угадывалась сталь. Он жалеет ее, но не хочет видеть в своем доме. Вдруг то, что было когда–то, начнется вновь?
Склонив голову, Алекс рассматривала свои сцепленные руки. Иногда она сама поражалась бессознательной театральности каждого своего жеста. Вот сейчас - как сложились ее руки! Кем она себя представляет? Джульеттой? Взглянув исподтишка на Скотта, она заметила мелькнувшую в его глазах усмешку. Она ведь не собиралась стать балериной; ей только хотелось доказать Скотту, что она способна чего–то добиться в жизни.
- Я очень благодарна Винни и Элле, - сказала Алекс. - Я напишу Винни, как только смогу, но мы с тобой оба знаем, что из моей поездки в Мейн–Ройял ничего не выйдет. Сколько всего у нас с тобой в прошлом…
- Не слишком ли много ты о себе воображаешь? - протянул Скотт, с ленивой грацией откинувшись в кресле. - Жизнь, знаешь ли, не стоит на месте. Не отрицаю, в свое время я тяжело переживал твой отъезд, но потом нашел тебе замену.
Воцарилось долгое молчание. Наконец Алекс заговорила:
- Ну, конечно. У тебя наверняка был богатый выбор.
- Валери Фримен, - сказал Скотт с холодно улыбкой. - Помнишь Валери?
- Такая высокая блондинка из компании любителей игры в поло?
- Я от нее просто без ума, - доверительно сообщил Скотт. - Ну, а ты? Ты говоришь, что у тебя никого нет, но мы же с тобой хорошо знаем, как ты умеешь очаровывать мужчин.
- Пока что мое сердце свободно. - Алекс говорила легко и непринужденно. Скотт не должен знать, как сильно задел ее. Никто, кроме Скотта никогда для нее не существовал.
- Редкий случай, если верить сплетням, - с издевкой заметил Скотт.
- Каким сплетням? - Ее янтарные глаза гневно засверкали.
- А тот парень, немножко похожий на Барышникова? Я иногда заглядываю в альбом, куда Винни собирает вырезки из журналов.
- У нас чисто профессиональные отношения. - Да и о чем тут говорить, если неотразимый Виктор - "голубой"?
- Ты знаешь, я останусь до завтра, пока не закончится операция. - Скотт никак не отреагировал на ее слова, всем своим видом показывая, что ни на минуту не поверил им.
- Это не обязательно, - покачала головой Алекс, цепляясь за остатки гордости.
- Нет, я решил ехать завтра, а дальше мы будем поддерживать связь. Когда тебя выпишут, я заберу тебя прямо из больницы и доставлю самолетом на ферму. Только хорошенько выясни, какая терапия тебе понадобится после того, как снимут гипс.
- Я ценю твое великодушие, Скотт, - сказала она натянуто, - но, боюсь, не смогу принять твое предложение. За мной есть кому присмотреть, правда. У меня есть, личный врач, его приемная на той же улице, где я живу. Существуют и приходящие медсестры.
- Алекс, я в состоянии обеспечить тебя всем необходимым. Кроме того, у тебя есть определенные обязательства по отношению к Винни.
Упрек попал в цель.
- Возможно, я смогу приехать ненадолго, когда снимут гипс.
- Очень может быть, что тебе некуда больше будет поехать, - сказал он напрямик.
- Скотт, я смотрю на вещи трезво и знаю, что, по всей вероятности, не смогу больше танцевать. - Все–таки ее голос сорвался.
- Танцевать - это было для тебя единственной целью в жизни?
Скотт никогда не понимал ее до конца. Она всегда хотела доказать, что она тоже личность. Что она ему ровня. Теперь, оглядываясь назад, Алекс ясно видела, что в этом была ее истинная цель. Доказать не только себе, но и мужчине, которого она любила.
Но ее стремление расправить крылья он воспринял как пренебрежение к себе, как каприз, как обычное упрямство. Он был безумно влюблен и не мог совладать со своими чувствами. Человек сильных страстей, он боялся ее потерять. Скотт Макларен, прославившийся своей отвагой, чего–то боялся?
Только много позже она поняла, что его страх коренился в прошлом, в предательстве матери. По ней он судил обо всех женщинах. Алекс оскорбила его точно так же, как Стефани оскорбила память его обожаемого отца.
Алекс теребила ленту, которой были схвачены ее волосы. Наконец лента развязалась, и волосы шелковой вуалью упали ей на лицо, рассыпались по плечам. Как все танцовщицы классического балета, она носила длинные волосы, доходившие до середины спины.
- Да, ты по–прежнему красива! - равнодушно заметил Скотт. - Умеешь очаровывать, но с такими волосами это нетрудно.
Алекс едва не задохнулась от нахлынувших чувств. Сколько раз она лежала в его объятиях и он нежно гладил золотистые кудри…
Ее спасла медсестра. Заглянув в дверь, она не преминула улыбнуться Скотту и только после этого обратилась к Алекс:
- Дорогая, мистер Томлинсон приехал, скоро он будет здесь. И еще с тобой хотел поговорить анестезиолог, доктор Браунли.
Скотт немедленно вскочил с места, выпрямившись во весь свой почти двухметровый рост.
- Похоже, мне пора.
Откинувшись на подушки, Алекс смотрела на него снизу вверх.
- Спасибо, что пришел.
И вдруг - вот несчастье! - полились слезы. Выражение его лица разом переменилось.
- Ты сильная, Алекс, - сказал он ободряюще. - Ты справишься. Ты будешь танцевать, я знаю.
Он крепко сжал руку Алекс, задержал в своей, а потом наклонился и легко коснулся губами ее щеки.
- Я загляну к тебе после операции, когда ты придешь в себя, - пообещал он.
- Выслушай меня, Скотт, - заговорила она, цепляясь за его руку. Она и сама не знала, что хотела ему сказать. Что любит его? Что всегда любила? Что хотела бы все начать сначала? Ничто не могло сравниться с невероятным счастьем, которое она узнала с ним.
Никогда еще ей не было так больно. Теперь–то она поняла, что такое истинная любовь. В разлуке со Скоттом она так и не смогла завязать ни с кем серьезных отношений. Алекс хотела сказать ему об лом, рассказать, как тосковала по нему, умолять его остаться с нею.
- Скотт! - повторила она, взволнованно глядя на него.
- Все будет хорошо, Алекс. - Он склонился над нею, отвел пряди волос с ее лица. Его голос прозвучал заботливо, однако он совершенно неверно истолковал причину ее слез. - У тебя отличный врач. Ты всегда была храброй, уж я–то знаю. Ты справишься. Я приду завтра.
О Господи, думала она, поднимая руку в ответ на его прощальный жест. Скотт такой сильный. С ним она всегда чувствовала себя в полной безопасности.
Вот только он уже больше не ее Скотт.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Когда Скотт Макларен вернулся в гостиницу, на пульте возле кровати мигал красный огонек, означающий, что на автоответчике его ждет какое–то сообщение. Скорее всего, от Винни, подумал он, сбрасывая пиджак. Должно быть, ей не терпится услышать новости об Алекс, хотя она знает, что он позвонит при первой возможности.
Что же ей сказать? Пока еще неизвестно, примет ли Алекс его приглашение. Алекс горда и независима. К тому же она всегда умела читать его мысли и поняла: он не хочет, чтобы она опять приехала и перевернула его жизнь. Рядом с ней вновь проснутся все прежние чувства, которые он так старался похоронить.
Алекс - это жар–птица, к которой нельзя остаться равнодушным. Она увлекла его за собой в потрясающее приключение, закончившееся горьким разочарованием. Не следует забывать об этом.
Он присел на край кровати, позвонил регистратору гостиницы и узнал с удивлением - как ни странно, не особенно приятным, - что сообщение было от Валери, которая гостила в Сиднее у своих тети и дяди. В послании говорилось коротко и веско: "Позвони мне". Дьявольщина, откуда она узнала, что он в Сиднее и что остановился в "Хайетте"? Разве что она позвонила в Мейн–Ройял и Винни ей сказала. Интересно, объяснила ли Винни причину его поездки?
Скотт позвонил кое–кому из родных и друзей, нескольким деловым партнерам и только после этого - Валери и, зная, что она этого ожидает, пригласил ее пообедать у Пьера. Валери очень привлекательна, хорошая собеседница. Обычно ему бывало приятно поговорить с ней, так в чем же теперь дело?
Лучше не спрашивать, угрюмо подумал он, вспоминая Алекс, бледную и испуганную, на больничной койке. Словно и не прошло три года, как она сбежала от него.
Заехав за Валери, он нашел все семейство в сборе: тетя и дядя Валери, ее кузина Зара и сама Валери собственной персоной; лица сияют, и в воздухе явственно чувствуется какое–то ожидание. Ему вдруг стало ясно, что и Валери, и ее родные многого ждут от их отношений. Черт, а почему бы и нет? Кроме нее, он ни с кем не встречается. Ему уже почти тридцать лет. Он и сам понимает, что пора найти себе жену. Мейн–Ройял требуется наследник. И потом, будучи единственным ребенком, Скотт всегда мечтал иметь большую семью. Они с Алекс собирались завести троих детей. Но и это было у нее притворством.
Когда Скотт и Валери вошли в ресторан, все взоры обратились к ним. Валери была ошеломляюще красива в платье из черного шелка, подчеркивающем ее великолепную фигуру и одно из ее главных достоинств - красивые длинные ноги. Ее светло–пепельные прямые, ровно подстриженные полосы доходили до плеч. Скотт совсем не к месту вдруг вспомнил, как Алекс сворачивалась клубочком у него на груди.
Алекс! Можно было догадаться, что встреча с ней всколыхнет все прошлые чувства. Но то было давно, в другой жизни. Он твердо решил начать все заново. И все же никак не мог пойти на постоянные отношения с Валери. Скотт знал, что это нечестно по отношению к ней. Но ведь он не лгал ей. Он ничего ей не обещал. Отбросив учтивость, можно было бы сказать, что она сама за ним бегала. Однако если их отношения будут продолжаться, он обязан взять на себя полную ответственность.
Истории с Алекс необходимо положить конец. Она угрожает нарушить все его планы. Зная душевные силы Алекс, можно быть уверенным, что она сумеет справиться и с травмой. Она выздоровеет и снова упорхнет в свой мир балета. Вот о чем ни в коем случае нельзя забывать.