* * *
– Неля, Брусника у себя? – голос Ивана Андреевича не предвещал ничего радостного.
– Да, Иван Андреич, он на месте.
– Пригласи его. Я жду.
Вскоре Леонид предстал перед начальником, необычно хмурым и сосредоточенным.
– Присаживайся, Леонид! Что со Снежковой? Обрисуй ситуацию.
– Со Снежковой? – переспросил Брусника, мучительно ощущая, как щеки заливает густым багрянцем.
– Ты не ослышался, – отчеканил шеф, вынимая из настольного модуля черную папку.
– Да вроде все в порядке. Дело движется к завершению.
Брусника с трудом справился с волнением, радуясь, что директор, занятый какими-то бумагами, не смотрит на него.
– Вот, прочти-ка!
Из папки была извлечена какая-то бумага и положена перед детективом. "Олег Петрович Снежков – начальник департамента управления имуществом…", – прочитал Леонид и вскинул на директора недоуменный взгляд.
– Ну как? Не ожидал? – по-своему истолковал его взгляд директор.
– Почему? Я знал…
– Что?!
Иван Андреевич с шумом поднялся и, сунув руки в карманы брюк, зашагал по кабинету.
– Ты хоть понимаешь, в какое дерьмо мы можем вляпаться? – с едва сдерживаемой яростью спросил он, остановившись напротив Брусники и буравя его свирепым взглядом. – И я, болван, не проверил информацию! Текучка, видишь ли, заела! А ведь в первый же момент где-то ёкнуло – не понравилась мне ее фамилия! И мадам Снежкова далеко не простофиля – придумала для муженька должность: начальник отдела статистики. Ха! Старший помощник младшего повара! Но ты-то о чем думал? Ведь тертый калач, знаешь, чем кончаются подобные истории. Прихлопнут наше агентство – и пикнуть не успеем! Мокрого места не останется! В лучшем случае лишимся лицензии. Но для меня это равносильно смерти!
– Он не заметил слежки, Иван Андреевич! Рано панихиду заказывать…
– Твои бы слова да богу в уши! У него есть охрана?
– Водитель-охранник. Но часто сам за рулем.
Задумчиво покачиваясь с каблуков на носки и обратно, директор смотрел в окно, в то время как Брусника лихорадочно прокручивал в голове свою деятельность по "разработке" высокопоставленного "объекта". Ему казалось, что работа выполнена безупречно, и оснований для паники нет.
– Надеюсь, при сборе сведений обошлось без спецтехники? – подозрительно щурясь, осведомился шеф.
– Как сказать, Иван Андреич…
– Что, по полной программе?!
– Нет, конечно! Что вы! Всего лишь мобильный телефон…
– Это с наворотами?
– Ну да. Но вы не беспокойтесь, я использовал только фото– и видеосъемку. Без прослушки.
– И на том спасибо, – проворчал шеф, подходя к своему креслу и тяжело опуская в него свое немолодое тело. – Чего накопал-то хоть? Где отчет?
– Сейчас доделаю и принесу. Буквально через пять минут.
– Что там, какая-нибудь интрижка с секретаршей?
– Вроде того.
– Я так и думал. Ладно, с отчетом потом подойдешь. Не до него сейчас. На совещание еду – по правовому регулированию охранно-сыскной деятельности. Всех "частников" собирают. Иди работай!
Возвращаясь к себе, Леонид шумно перевел дыхание и мысленно перекрестился. Он хорошо понимал, какие последствия могут быть у этой "истории", если, не приведи господь, информация просочится, станет достоянием СМИ и общественности. Полагаясь на собственный профессионализм, он был уверен в обратном. Никто ни о чем не узнает, если…
Внезапно его мысли смешались, сердце пропустило удар, чтобы через мгновение забиться в другом, учащенном ритме, на лбу проступила легкая испарина.
Что он наделал? Вступить в связь с клиенткой, да еще женой влиятельного чиновника – на такое мог пойти только законченный идиот! Иначе говоря, им нарушен неписаный, но четко исполняемый коллегами закон: не водить шашни с клиентами! Вчера он был чист и неуязвим, сегодня каждая собака может задрать на него хвост…
Разговор с начальством отрезвил его, заставил взглянуть на жизнь другими глазами.
Надо немедленно позвонить Дане… Гм! Дане Михайловне. И отменить совместную операцию. Больше никакой слежки! И вообще, дело завершено. Виновница семейного конфликта установлена, отчет составлен, гонорар отработан. Как говорится, следствие закончено, забудьте!
Но Дана и слушать не стала ни о каком прекращении дела. Упрямо повторив фразу: "Я жду вас на условленном месте", она отключила связь.
Чертыхаясь, Леонид сунул мобильник в карман и откинулся на спинку стула. А собственно, что произойдет, если они вдвоем проследят за "объектом"? Во-первых, будут держать дистанцию, которая позволит им ретироваться в экстренном случае, а во-вторых, ничего экстренного не будет, он в этом уверен. Как-никак за плечами богатый опыт, не в таких переделках пришлось побывать.
Единственное, что смущало бывалого детектива, это цель, на которую он настроил Дану. Не от большого ума, как выясняется. Какого хрена он впутал женщину в свои умозаключения? И вообще! Не он ли учит желторотых сотрудников, что непроверенная информация – это бомба замедленного действия? Коварна и опасна как серая акула. А еще считает себя тонким аналитиком, мудила!
По дороге к стоянке Брусника обдумывал тактику предстоящей операции.
Главное, попытаться убедить Дану в несерьезности "голубой" версии. Дескать, виноват, поддался модному веянию. Ведь таким образом, чего доброго, любого мужика "под монастырь" можно подвести. Ха! Как в переносном, так и в прямом смысле.
Ладно, не до иронии. Хорошо смеется тот, кто смеется без последствий. Надо выбираться из двусмысленного положения, и как можно скорее!
* * *
В элегантном костюме от "Puma" Дана выглядела старшеклассницей, собравшейся в турпоход. Солнцезащитные очки в пол-лица и длинный козырек бейсболки делали ее неузнаваемой.
– И часто вы меняете свои решения? Вот так – внезапно и непредсказуемо? – с холодной усмешкой произнесла она, когда они уже ехали по направлению к мэрии.
– Дана! То есть, Дана Михайловна! Я прошу извинить меня за некорректное поведение. При исполнении обязанностей… Понимаете, я не имел права… Короче…
– Короче, перестаньте ныть, господин Брусника! Противно слушать, – жестко оборвала его Дана и отвернулась к боковому окну.
В наступившей тишине стало отчетливей слышно многоголосие уличного шума. Так и ехали, молча, переживая неудобную ситуацию, казня себя за несдержанность и глупость, которую сколько ни живи, не изжить до конца.
Наконец, впереди показалась площадь со зданием мэрии посередине. Как всегда пространство перед госучреждением было запружено разномастными авто, но Бруснике удалось найти свободное место, в самом дальнем ряду стоянки.
– Интересно, сколько придется ждать? – сказал Леонид, явно не надеясь на реакцию со стороны своей пассажирки. – Но другого не остается, подождем.
Он потянулся к заднему сиденью, чтобы достать лежащую там газету, при этом прижался плечом к Дане. Та слегка отстранилась, но промолчала.
– Вы посмотрите за входными дверями, пока я пробегу новости? – спросил Леонид, разворачивая периодическое издание.
– Вы же не оставляете мне выбора, так зачем спрашивать? – сухо ответила Дана.
– Спасибо, – вежливо отозвался детектив и углубился в чтение.
Прошло полчаса. Ожидание начало утомлять Дану. Она уже пожалела о своем намерении следить за мужем, тем более соседство со случайным любовником создавало неприятное напряжение. В сумбуре чувств и ощущений, владевших ею в этот момент, как ни странно преобладала сексуальная нотка, то и дело возвращавшая ее во вчерашние события, в бурную сцену спонтанного соития.
Брусника, сам того не зная, был вторым мужчиной в ее интимной жизни. По поводу Даниной "дремучести" в этом вопросе не раз посмеивалась Анжела: "Как можно держать под амбарным замком то, что рано или поздно из золота превратиться в труху? Надо успевать спать с мужиками, пока твой "цветок лотоса" свеж и отзывается на ласки. Разве единственный муж в состоянии довести тебя до телесной нирваны? Тем более твой Снежков вечно занят и измотан бюрократической волынкой. Смотри, Данка, упустишь время, потом не жалуйся".
Само собой, не Анжелкины увещевания толкнули ее в объятья Брусники, нет! Но ей было так жалко себя, так одиноко и мерзостно на душе, что… Впрочем, зачем вилять хвостом? Атлетический торс молодого мужчины и сильные руки, обнимавшие ее бедра, тоже не сбросишь со счетов. В ней с новой силой заговорило то чувственное, что когда-то, еще в Париже, она с трудом сдерживала в себе.
Вот и весь "секрет" ее легкомысленного поведения. Просто самке захотелось сильного и молодого самца. Ужас, как стыдно! Как ему не противно сидеть с ней рядом? Ведь, как ни крути, получается – она обыкновенная шлюха!
Углубившись во внутренний монолог, она едва не упустила из виду собственного мужа, показавшегося на крыльце мэрии.
– Ой! Кажется, Олег! – прошептала она, задохнувшись от накатившего волнения.
– Да, объект на выходе, – пробормотал Брусника и отложил газету.
Вскоре они преследовали "Мерседес" Даниного мужа.
В ее голове проносились обрывки посторонних мыслей, почти ни имевших отношения к происходящему. Не успевая за событиями, ощущая себя в нереальном мире, в каком-то детективном фильме, она играла чуждую ей роль, но вовлеченная в эту игру, была вынуждена подчиняться ее правилам.
"Только бы Олег никуда не поехал, кроме дома! Только домой!" – вдруг подумала она и заерзала на мягком сиденье, охваченная этой мыслью.
Но "Мерседес" как назло свернул в сторону окружной дороги. Раздосадованная, Дана резко откинулась на спинку сиденья и громко вздохнула.
– И я, признаться, надеялся, – покосившись на нее, произнес Леонид и слегка ударил ладонью по рулю.
– Рано делать выводы! – рассердилась Дана. – Еще ровным счетом ничего не произошло.
– Согласен.
Остальной путь они не обмолвились ни словом.
Преодолев пять километров по окружной дороге, черный лимузин Снежковых свернул на проселок, ведущий в сторону березовой рощи. Движение на проселке трудно было назвать оживленным, а потому Брусника предусмотрительно остановился на обочине, возле поворота.
– Выждем минут пять, а потом уж… – оборвал он фразу и, вынув из "бардачка" бинокль, стал обозревать окрестности.
В Даниной душе творилось невообразимое, какая-то мешанина из стыда, сомнений, жалости. Ей хотелось крикнуть, чтобы сыщик прекратил этот балаган и немедленно отвез ее домой, но присущие ей инертность и слабохарактерность оставили все на своих местах.
Спустя какое-то время преследование продолжилось. Теперь биноклем вооружилась Дана. В ее задачу входило "обнаружение объекта", как выразился Брусника, чтобы они могли вовремя отреагировать, ничем не выдав себя.
– Стойте! – воскликнула Дана, поймав в объектив бинокля лицо мужа. – Ой! Где же он? Я только что видела его возле той огромной березы!
– Справа? Слева? – по-военному четко спросил Леонид.
– Справа. Вон там.
– Бинокль дает двадцатикратное увеличение, так что проедем еще немного.
Но им пришлось все же остановиться и даже съехать с проселка на небольшую поляну, потому что впереди показались стоящие автомобили: знакомый "Мерседес" и чей-то "Лексус".
– Местность подходящая, – одобрительно высказался детектив, когда они вышли из "Форда" на поляну, – пересеченная: сплошной подлесок и небольшие холмы.
– Это так важно? – скептически хмыкнула Дана, всматриваясь в пространство между березами, где только что мелькнула физиономия Олега.
– Для нас – архиважно. Ну, а теперь слушайте мои команды. Верните бинокль и следуйте прямо за мной. Старайтесь не шуметь. Кстати, козырек поверните назад, чтобы не мешал обзору. Повторяйте за мной все движения: наклоны, приседания, броски на землю и т. п. Понятно?
– Угу.
Брусника мотнул головой, пряча снисходительную улыбку, и зашагал вглубь рощи.
Она старалась не отставать, что давалось нелегко из-за быстрого и вместе с тем легкого, пружинящего шага мужчины, к тому же боялась вовремя не заметить какое-нибудь его "движение". И все– таки момент, когда Брусника вдруг оказался распластанным в траве перед кустом ольхи, был ею упущен.
– Ложись! – прошипел Леонид, повернув назад голову. – Мы не на прогулке, черт возьми!
Опустившись сначала на колени, Дана легла на живот и замерла.
В тишине леса невнятно звучали человеческие голоса. Напрягая слух, Дана пыталась уловить хоть какую-нибудь фразу, но тщетно – разговаривали либо очень тихо, либо собеседники находились слишком далеко.
– Вы их видите? – шепотом спросила Дана, приподняв голову.
– В бинокль. Но только макушки. Вашего мужа и какого-то лысеющего субъекта.
– О чем они говорят?
– Пока не знаю.
– Может, подползем поближе?
– Опасно. В лесу больше никого нет. Можем спугнуть, тогда все напрасно.
– И что теперь? Тупо ждать, когда заговорят погромче?
– У меня есть одно техническое средство, правда, применение его не совсем законно…
– Плевать! Мы сами сейчас вне закона. Где ваше средство?
– Вот оно, – в руке Брусники блеснул прибор, напоминающий мобильный телефон.
– Дайте мне послушать!
– Погодите. Сначала надо настроиться.
Сквозь шорохи и треск, издаваемые прибором, до нее донесся родной голос. Олег говорил о непонятном:
– Вы же понимаете, я не бог. Я делаю то, что в моих силах. И ровно столько, во сколько вы оценили проект. Ни больше, но и ни меньше. Вы требуете невозможного, поймите!
Голос его собеседника звучал глухо и неразборчиво.
– О чем они говорят? – поинтересовался Брусника.
– О каком-то проекте.
– Хм! Значит, это деловой разговор.
– А вам чего бы хотелось? Как всегда, "клубнички"?
– Напрасно вы оскорбляете меня. Я не напрашивался на эту прогулку.
– Извините. Тш-ш! – шикнула она, прижав палец к губам.
Ей вдруг отчетливо стал слышен голос "лысеющего субъекта":
– Я не угрожаю, но за мной стоят серьезные люди. Мои клиенты не любят раздолбайства. Они его просто не приемлют. Вам понятна наша позиция?
– Вполне.
– Вот и ладушки. В среду отчитаетесь по всем пунктам нашего договора.
– Но…
– Что-то не понятно?
– Н-нет… То есть… Сроки абсолютно нереальные, вы должны это понимать. Нужно время, много времени! К тому же дело осложнилось, в связи с последними событиями… Вы же сами прекрасно знаете…
– Если я вас правильно понял, дело не сдвинулось ни на йоту, так?
– Ну почему? Многое сделано…
– А результат?
– Результат будет, но поймите…
Дана буквально выхватила из рук Леонида бинокль и жадно прильнула к окулярам. Ей не терпелось разглядеть лицо незнакомца, разговаривавшего с мужем в такой ультимативной форме. Но к ее огорчению густой кустарник надежно укрывал "объекты наблюдения", а для того, чтобы увидеть их более или менее четко, пришлось бы нарушить конспирацию и выдать себя с головой.
– Зараза! – выругалась Дана, возвращая бинокль. – Ни фига не видно!
– Вам удалось подслушать разговор, а это дорогого стоит. О чем шла речь, если, конечно, не секрет?
– Кажется, ему угрожали. Но за что? Раньше мне и в голову не приходило, что у Олега могут быть враги…
– У чиновника такого ранга враги бывают.
– Как-кого… ранга? О чем вы?
– Дана, я выяснил, причем сразу же, настоящую должность вашего мужа. Это было не сложно.
– Ах, так, значит…
– Они уехали. Теперь можно встать. Земля в осеннем лесу не подходит для долгих возлежаний. Не хватало нам схватить радикулит.
– Леонид… Леня, я хочу попросить вас… В общем, чтобы вся эта история со слежкой…
– Осталась нашей тайной?
– Да. Мне бы не хотелось…
– Я все понял. Не будем терять лишних слов. Поехали!
* * *
Громкое пыхтение Эдуарда, напоминавшее дыхание астматика, участилось, движения превратились в конвульсии умирающего – приближался апофеоз "сексуального контакта". Закатив глаза, Анжела привычно постанывала, пряча в уголках губ презрительную усмешку.
До чего прикольно выглядят мужики в момент оргазма, особенно те, кому за сорок! Ох, уж эти любители вкусненького! И пожрать не дураки, и потрахаться на скорую руку после обильного ужина…
Подавив вздох облегчения, она поднялась с дивана и, накинув шелковый халатик, по черному шелку которого извивались алые драконы, направилась в ванную.
– Анжик, ты просто чудо! – с легкой одышкой произнес Эдуард, провожая ее благодарным взглядом.
– Ты тоже, мой львенок, – лениво отозвалась она и, прежде чем скрыться за дверью ванной комнаты, отправила мужчине воздушный поцелуй.
Подставляя упругое тело прохладным струям, Анжела вновь и вновь мысленно возвращалась к недавней выставке. Ей не давала покоя одна и та же картинка – Дана в своем наряде, напоминающем бутон розы, и жадные взгляды мужчин, не пропускающие ни одного ее движения. Мерзавцы!
Ее негодование касалось, прежде всего, Эдуарда, распустившего слюни при виде подруги. Он весь вечер рассеянно отвечал на реплики Анжелы, кося глазами в сторону хозяйки галереи.
Чтобы ему совсем окосеть, хряку недорезанному!
В порыве гнева она резко надавила на рычаг смесителя, с шумом отодвинула дверь кабинки и, сдернув с вешалки огромное полотенце, начала вытираться.
"Анжик, ты просто чудо", – передразнила она любовника и даже плюнула при этом, выпуская избыток эмоций.
Но за столом, куда они сели, чтобы выпить по бокалу вина, Анжела олицетворяла саму женственность: мягкая, кроткая, ласковая, она ухаживала за мужчиной как за малым ребенком.
– Тебе добавить фруктового салата?
– Угу.
– А бутербродик с балычком?
– Можно.
– А голубого сыра?
– Окей.
Насытившись, они уютно расположились в креслах и включили телевизор. Вскоре Эдуард уснул, откинув голову на спинку кресла, а Анжела, машинально убавив звук телевизора, вновь предалась невеселым мыслям.
Почему она такая невезучая? На роду, что ли, у нее написано: быть вечной любовницей? Все кругом замужем, даже некрасивая Лизка Зотова из их группы, и та отхватила себе банкира, уже третьего детеныша вскармливает. И куда их столько? Чтобы муж не бросил? Нет, мужиков количеством детей не остановишь. Взять, к примеру, олигархов. Четверых рожают, а толку? Жен меняют чаще лимузинов и яхт. Впрочем, какое ей дело до богатеев? Пусть живут как вздумается! У них свои проблемы – деньги от дефолтов и кризисов уберечь. Тоже, надо сказать, несладкая жизнь. Вот ей бы хотя бы краешек такой жизни ухватить, так нет, не попадается на крючок дорогая рыба, а если и попадается, то тут же срывается, исчезая в морской пучине навсегда. Еще ни один из бывших не позвонил, не предложил, мол, давай вспомним золотые деньки, прокатимся, к примеру, на Ривьеру! Уж за ней не задержалось бы! Она бы получила компенсацию за все свои неудачные романы и добилась бы, наконец, долгожданного предложения руки и сердца.