– Давай, продолжай развлекаться. Но помни: ты рискуешь испортить мне настроение, и я буду весь вечер сидеть в сексуальном платье, но с постной миной.
– Верное замечание.
Рей прищурился, демонстрируя, что понял ее. Но в его взгляде Лорен почувствовала еще кое-что. Он знал, что она неравнодушна к его поведению, и намеревался воспользоваться этим знанием позже.
Он достал телефон.
– Мне надо ответить на пару сообщений.
– Давай. – Она тоже решила воспользоваться временем, чтобы просмотреть эсэмэски. Большая часть от "Бай эрренжмент". Мама по-прежнему ждала объяснений. И ни слова от Тори.
– Ну вот, готово. – Ив вернулась в сопровождении Кристи, которая несла ворох платьев. – Пойдемте со мной. Я нашла очень милое платье кобальтового цвета. Он будет прекрасно гармонировать с вашей кожей.
– Подождите. – Рей взмахнул телефоном. – Сколько времени это займет?
Лорен взглянула на него, потом на Ив.
Дизайнер пожала плечами:
– Сколько потребуется.
Лорен кивнула. Он, казалось, ждал чего-то большего.
– Ладно. Я должен кое-что сделать. Скоро вернусь.
– Нет.
– Хочешь, чтобы я подождал?
– Нет.
Рей замер и, приподняв бровь, ждал распоряжений. Ладно, надо признать, что она в затруднении. Если не считать ее правил, она во всем слушалась Рея, и ей хотелось бы вернуть себе немного самостоятельности.
– Поезжай. Я возьму такси, встретимся в отеле.
Они решили провести эту ночь в городе, воспользовавшись номером, который забронировал Рей.
– Хорошо. – Он сказал в трубку, что скоро приедет, крепко поцеловал Лорен и ушел. Ненадолго.
Лорен повернулась к Ив:
– Я думаю, кобальт будет выглядеть сексуально.
Глава 9
Синяя ткань подчеркивала все изгибы фигуры. Узкий лиф представлял собой два куска ткани, перекинутых асимметрично через одно плечо. Ткань постепенно сужалась, превращаясь в узкие полоски, спускавшиеся по голой спине. Прямая юбка до пола плотно облегала бедра.
Рей потягивал хорошо выдержанный виски и вполуха слушал, как мэр рассказывает про предстоящий саммит ООН. Речь мэра, несомненно, стоила того, чтобы прислушаться, но все внимание Рея было устремлено на две синие бретельки, а вернее, на тело, которое они почти не прикрывали. Руки зудели от желания прикоснуться к нему.
Событие освещали несколько репортеров светской хроники. Заметив его с Лорен, те засияли, как дети на рождественском утреннике. Рей в очередной раз порадовался, что успел подготовить заявление для прессы.
Лорен стойко вынесла поздравления и назойливые вопросы, хотя и не удалось сдержать легкую дрожь отвращения, пробегавшую по спине, особенно когда один идиот настойчиво пожелал узнать, не ждет ли она ребенка.
Рею захотелось врезать ему по физиономии. Однако он сказал, что вопросы закончены, и провел Лорен в зал. Дальнейшее общение гостей проходило в неформальной обстановке, и никаких других инцидентов не последовало.
Его радовало, что Лорен рядом. Она не пыталась привлечь к себе внимание, но и не тушевалась. Не смотрела ему в рот, держалась так, как наверняка держалась бы с любым другим мужчиной. На равных. Это позволяло окружающим с большей легкостью преодолевать порог его известности.
Рей в полной мере пользовался этим более часа. Трудно получать удовольствие от вечеринки, когда все вокруг боятся к тебе подступиться или говорят с тобой только о тебе. В зале собрались люди, обладавшие реальной властью. Даже случайно брошенная фраза могла дать представление о многих важных вещах.
Рей ни на минуту не забывал о присутствии Лорен, независимо от того, стояла она рядом с ним или отходила в сторону, увлеченная каким-то разговором.
В этой женщине его постоянно что-то притягивало.
Рей заработал себе репутацию закоренелого холостяка благодаря тому, что оберегал личную жизнь и давал понять, что его подружкам не на что рассчитывать, кроме приятно проведенного времени и столь же приятного расставания.
Обычно он останавливал выбор на двух типах женщин: тех, кто работал в киноиндустрии, но не стоял перед камерой, потому что они хорошо знали, с кем имеют дело; и тех, кто никак не был связан с кино, чтобы не пришлось гадать, не стоит ли за их ласками попытка сделать себе карьеру.
Лорен сочетала в себе лучшие качества обоих типов. С ней он чувствовал себя комфортно, что могло бы наскучить, если бы не бурлящая, неугасающая страсть.
Ему не грозило, что она воспользуется его служебным положением или их связь затянется. Однажды он уже испытал на себе и то и другое и, сбежав из дому, усвоил жестокий урок достаточно хорошо, чтобы не повторять его.
Вот только ценой стала жизнь его ребенка.
В день своей свадьбы Рей понял, что каждый человек способен убить, если довести его до этого. Если бы не Мамо, он тоже мог перейти черту.
Он отмахнулся от воспоминаний. Сейчас не время. И не место.
Руки зудели.
Лорен полагала, что, углубившись в беседу с женой мэра, может считать себя в безопасности. Однако она сама установила правила. На публике Рею не запрещалось к ней прикасаться. Она выбрала место, и было справедливо, если он мог выбирать время.
С того момента, как она вышла из комнаты в отеле, Рей вел себя очень сдержанно. И во время поездки, и здесь, пока вел ее по залу, делая необходимые представления. Его терпение иссякало.
– Мы вам наскучили, Рей?
Боб, губернатор штата Нью-Джерси, похлопал его по спине, пытаясь снова привлечь внимание.
– Я понимаю, сегодня вы не занимаетесь делами, и все же надеялся, что этот прием даст мне возможность поговорить с вами. Почему бы вам не воспользоваться красотами штата Нью-Джерси для съемок очередного фильма?
– Боюсь, я мало знаком с Нью-Джерси, если не считать аэропорта.
– Что ж, буду рад исправить это упущение. Могу организовать ознакомительный тур в любое удобное для вас время.
– Спасибо, но в этой поездке я не располагаю достаточным временем, а завтра мне необходимо побывать сразу в нескольких местах, боюсь, это займет почти весь день.
– Я могу предоставить в ваше распоряжение помощника и лимузин, – вмешался мэр.
– Вертолет был бы более уместен и дал бы вам дополнительные возможности увидеть прекрасные виды Нью-Джерси.
– Вертолет? – Рей задумался. Идея ему понравилась. Но еще больше привлекала мысль провести рукой по душистой коже Лорен. Прогулка на вертолете наверняка сразит ее наповал.
– Скажите, чтобы ваш ассистент связался с моим офисом, чтобы согласовать время. – Боб протянул Рею визитку. – И птичка будет вас ждать.
– Да будет вам, Боб, – возразил мэр. – Похоже, вы хотите лишить меня доходов.
Разнесшийся по залу звонкий смех Лорен воодушевил Рея.
Боб пожал плечами:
– Я просто хотел показать Рею разнообразие моего прекрасного штата, чтобы он имел нас в виду в своих будущих проектах.
Мэр хмыкнул.
– Спасибо, Боб. – Рей взял у губернатора визитку. – Мой ассистент будет на связи. Джентльмены, приятно было пообщаться.
– Неужели хотите так быстро убежать? – посетовал мэр, проследив за его взглядом, обращенным к женщине, стоявшей в нескольких футах от них. Легкое раздражение в его глазах сменилось нескрываемым восхищением. – А-а, понимаю. Мои поздравления. Вы счастливый мужчина.
– Несомненно.
Рей кивнул собеседникам и, быстро пройдя по залу, встал рядом с Лорен, стараясь избавиться от смешанного чувства гордости и злости от взглядов, которые бросали на нее мужчины.
Он никогда не считал себя собственником. С другой стороны, последние пятнадцать лет у него ни разу не было невесты. Должно быть, дело в этом.
Его пальцы коснулись ее внизу спины, и он вздохнул. Удовольствие и желание вытеснили все прочие чувства.
Лорен мгновенно поняла, что это он, быстро успокоилась и продолжила разговор.
– На самом деле привлечь интерес к какому-то событию не так сложно, – объясняла она дамам. – Иногда достаточно фирменного коктейля или визуального реквизита.
– Но вечеринки похожи друг на друга, – сказала пожилая матрона, теребя бриллианты на шее.
– Обычно так случается, когда все отдается на откуп персоналу отеля. Классикой считается сдержанная элегантность, поэтому чаще всего, по умолчанию, выбирают именно ее. – Лорен продолжала спокойно отвечать на вопросы, будто не замечала взглядов, которые ее аудитория тайком бросала на Рея.
– И что бы вы посоветовали изменить на сегодняшнем приеме? – спросила жена мэра.
– Работая с клиентом, мы часто придумываем какую-нибудь тему. Помимо этого я бы поменяла, например, цветы. Вместо роз выбрала что-то более экзотическое. Посреди зимы особенно приятно привнести атмосферу тропиков. И еще заменила бы часть круглых столиков на диваны с креслами, создав более комфортную зону для беседы. – Слушательницы отвечали ей одобрительным хмыканьем. Она грациозно повела плечами. – Хочу заметить, что значительную долю креативности в нашу работу вносит моя сестра.
– Дамы, – вмешался Рей. – Я намерен украсть у вас Лорен. Нас ждет ужин в ресторане.
– Как романтично! – воскликнула одна из матрон. – Наслаждайтесь этими днями, дорогая. После свадьбы они уже никогда не повторятся.
– Мэриан знает, что говорит, – прокомментировала другая.
– Да, – со смехом согласилась Мэриан. – Уолтер – мой третий муж.
– Давайте заставим Уолтера немного поволноваться. – Рей взял унизанную бриллиантами руку Мэриан и, поднеся к губам, поцеловал кончики пальцев.
Щеки женщины вспыхнули, лицо расплылось в довольной улыбке.
– Дамы. – Он подмигнул и увел Лорен.
Глядя, как стремительно удаляется земля, Лорен почувствовала, что ее мутит. На этот раз не из-за ребенка, а из-за стремительного подъема в стеклянном лифте. Положив руку на живот, она отвернулась к стене.
– Что с тобой? – Рей обхватил ее, прижав к себе.
– Голова закружилась. – Она прислонилась к нему. Ласковое поглаживание по спине действовало успокаивающе. – Мне уже лучше. Спасибо.
Лифт открылся на сорок седьмом этаже. Рей жестом предложил ей выйти. Лорен послушалась, но посмотрела вопросительно.
– Ты говорил, что заказал ужин. Я думала, мы поднимаемся в ресторан на крыше.
– Сегодня был долгий день. Я заказал ужин в номер. Надеюсь, ты не против?
– Нет, но разочарована. Я ждала, что буду отдыхать и наслаждаться видом с крыши. Нью-Йорк выглядит таким манящим, а я почти ничего не видела.
Ярчайший пример высокомерного поведения, которое так ее раздражало.
– Извини. – Он наклонился и поцеловал ее в макушку. – На сегодня с меня довольно публичности. Я попросил, чтобы стол переставили к окну. Вид будет почти таким же, как с крыши.
– О! – Ей вдруг стало неловко. Она не подумала о том, насколько утомительно для него постоянное пребывание "на виду". Почувствовав, как обволакивает тишина, царившая в номере, признала, что это наилучший выбор. – Да, ты прав. Что ты заказал?
– Лобстера, стейк, разные гарниры и десерты. Мне хотелось, чтобы у тебя был выбор.
– Ты очень заботлив. – Так и есть. Настроение Лорен улучшилось. – Выглядит привлекательно.
Она выбрала лобстера и маленький кусочек стейка со спаржей и нежным розовым картофелем.
– Как твоя голова? – Он скользнул озабоченным взглядом по ее лицу. – Если хочешь, я отодвину стол от окна.
– Нет, нормально. Это все быстрое движение и мелькание перед глазами. А здесь стол стоит неподвижно, и все будет хорошо. Хотя я, пожалуй, воздержусь от вина. Так, на всякий случай. – С каждым разом становилось все труднее находить повод, чтобы отказаться от алкоголя и кофеина. – Вид действительно прекрасный.
Нью-Йорк раскинулся перед ними во всем своем сверкающем великолепии. Высотки и мосты соединялись между собой яркими нитями освещенных улиц. Лорен узнала Эмпайр-стейт-билдинг. Рей показал еще несколько самых известных достопримечательностей.
– А где Куинс?
– Отсюда не видно. Он в стороне.
Даже с такой высоты и расстояния Лорен видела, какое бурлящее движение царит в городе. За всю свою жизнь она не видела более живого и подвижного мегаполиса, чем Нью-Йорк. Рей рассказал, чем занимался сегодня в доках, и даже заставил смеяться, описывая некоторые эпизоды с присущим ему чувством юмора. Она не стала утомлять его скучным рассказом о том, как провела время в спа, ограничившись уверением в том, что отдохнула и расслабилась.
– Хотя все равно не так, как здесь.
Его глаза вспыхнули. Он взял ее за руку. Прикосновение успокаивало и вместе с тем возбуждало.
– Я понимаю, о чем ты. У меня такое чувство, будто мы уже целую вечность не были одни.
Да. Она тоже это чувствовала. И скучала по нему. Столь же удивительно, сколь и правдиво.
Они почти все время проводили вместе, но почти никогда не оставались наедине. По сути, это первый раз с тех пор, как они уехали из Голливуда. Ну, если не считать времени, проведенного в спальне, где ни один из них не мог по-настоящему расслабиться. Ребенку, может, и нравилось спать рядом с "папочкой", но "мамочке" казалось порядочной нервотрепкой.
Сейчас в номере царила интимная, спокойная атмосфера. Прекрасный вид и изысканная еда были слишком хороши, чтобы их портить. Но они давали прекрасную возможность задать несколько вопросов, которые беспокоили Лорен.
Мамо упоминала о клятвах, которые он собирался давать, и о чем-то, связанном с беременностью. Конечно, сложить два и два не составляло труда, но Лорен не устраивали домыслы. Она всегда предпочитала факты, не оставлявшие места для недопонимания. Однажды она уже позволила себе довериться чувствам и оказалась в плену мучительных отношений, которые Тори называла унизительными. Лорен из гордости не могла с этим согласиться, уверяя себя, что до этого не дошло. Но, главное, усвоила горький урок: никогда не позволяй сердцу взять верх над головой. Особенно это важно теперь, когда она должна думать о ребенке.
– Могу я задать тебе личный вопрос?
– Конечно. Ты же моя невеста, по крайней мере еще на несколько дней.
Нет, конечно, она не его невеста. Правда, им предстояло стать родителями. Лорен считала, что это дает ей право знать.
– Ты когда-нибудь был женат?
Рей уставился на нее с непонятным выражением лица. Долго молчал; она уже засомневалась, ответит ли он вообще. Но в конце концов он встал и, взяв ее за руки, отвел к дивану.
– Если мы намерены говорить о чем-то серьезном, стоит устроиться поудобнее.
Не выпуская ее рук, Рей опустился на диван и усадил Лорен рядом с собой. Однако по-прежнему не мог начать. Перебирал ее пальцы, наблюдая, как они переплетались с его пальцами.
– Догадываюсь, кто-то сообщил тебе об этом на дне рождения? – В словах слышалась горечь. – Прошло пятнадцать лет, я получил четыре премии, но до сих пор не смог до конца это пережить.
Ладно, он не собирался ничего отрицать. Впрочем, Лорен никогда не слышала, чтобы женитьбу называли "это".
– Значит, ты был женат?
– Нет.
Она почувствовала нелепое облегчение. Конечно, смешно. И совершенно необоснованно. Странно и даже нездорово, если мужчина его возраста ни разу не вступал в серьезные отношения с женщинами. Значит, предпочитал вести себя осторожно. Из чего вовсе не следует, что у него не было личной жизни. Или он никогда не любил женщин, с которыми проводил время.
Хорошо. Допустим, в их отношениях не было ничего, кроме физического влечения, и за этой фиктивной помолвкой не скрывается более глубоких чувств. Но она не так глупа, чтобы считать, будто его отношения с женщинами никогда не шли дальше этого.
И все же он никого не любил настолько, чтобы жениться. Это кое о чем говорит. Лорен надеялась, что его рассказ ответит на ее вопросы. Беспокойство нарастало, а он продолжал молчать. Обдумывал?
– Болезненные воспоминания?
– Да. – Его голос хрипел.
– Ты не обязан об этом говорить, если не хочешь.
Если бы он передумал, она бы чувствовала себя разочарованной, но заставлять его не стала бы. Во всяком случае, пока у нее есть секреты, которыми она не хотела делиться.
– С тех пор прошло столько лет. У меня такое чувство, что это случилось с кем-то другим. Я был совсем мальчишкой.
– Это произошло пятнадцать лет назад, теперь ты действительно другой человек. Взрослея, мы все меняемся. Я знаю, что сейчас совсем не такая, какой была, когда поступила в университет.
Рей вздрогнул, и она поняла: он подумал о том, что ей пришлось пережить. Его челюсти крепко сжались. Но он заговорил.
– Я готовился к поступлению в Калифорнийский университет, где мне обещали стипендию, когда мой мир рухнул. Камилла, моя девушка, объявила, что беременна.
Лорен стиснула его руку. Хотя со слов Мамо она знала, что в этой истории замешан ребенок, слова Рея подействовали как удар в солнечное сплетение.
Другая женщина носила его ребенка.
Это известие вызывало боль. У нее так свело горло, и она не могла вымолвить ни слова. Так не должно быть. Их связь совсем не любовный роман. То, что последние дни они почти все время проводили вместе, создавало иллюзию близости. На самом деле ничего не изменилось.
Рей провел по ее запястью.
– Наши вялотекущие отношения то прерывались, то возобновлялись, в основном потому, что она требовала постоянного внимания, а меня интересовала только возможность снимать кино. Никто из нас не смотрел на эти отношения как на что-то долговременное. По крайней мере, я так думал. Камилла знала, что я собираюсь ехать в Лос-Анджелес, даже без стипендии. Калифорнийский университет, бесспорно, дает самую лучшую школу кино и телевидения в мире.
– Помню, я читала о тебе статью. Ты получил премию за документальный фильм о детях, сбежавших из дому, и она обеспечила тебе стипендию.
– Да, именно после этого я понял, что у меня есть шанс поступить в университет. Премия была очень престижной, и вместе с наградами, которые я получил за короткометражные фильмы, давала достаточные основания для получения стипендии.
Окончив университет, Рей сделал одну из самых успешных карьер в Голливуде. Но это все. Должно быть, с ребенком что-то случилось. Или не было никакого ребенка?
– Неужели Камилла наврала тебе о беременности?
– Нет. Мамо бы знала.
Рей налил себе вина. Подняв бутылку, безмолвно спросил, не хочет ли Лорен присоединиться. Она отказалась. Он отпил глоток и уставился в окно.
– Все мои планы рушились. Меньше всего я хотел ребенка. Но меня вырастили бабушка и тетя – обе вдовы, матери-одиночки. Я слишком хорошо знал, как им было тяжело. Они учили меня отвечать за свои поступки. Я не мог плюнуть на все, чему меня учили, и бросить своего ребенка.
– Ты сделал предложение? – догадалась Лорен, сочувствуя тому, юному Рею, которому пришлось расстаться со всеми своими мечтами.
– Я не любил ее. Но считал, что должен жениться из-за ребенка. Камилла с матерью строили планы насчет свадьбы. Она настаивала, чтобы свадьба состоялась где-нибудь в другом месте и соседи не видели, что она беременна. Я согласился. Когда это произойдет, мне было все равно. Предстояло обеспечивать семью, и я стал искать новую работу.
– Ты не думал о том, чтобы взять Камиллу с собой в Лос-Анджелес?