- Просто в отчаянии! - подмигнула Барбара, включаясь в игру. - Но как-нибудь постараюсь справиться… Тем не менее как бы мы не начали действовать друг другу на нервы.
- Не беспокойся. Как только ты станешь совсем уж несносной, я вышвырну тебя вон, - рассмеялся Шарон. - А пока… у меня четыре спальни, так что места предостаточно. Зачем же понапрасну оплачивать гостиничные счета?..
- Если можно сократить расходы в пользу фильма, тем самым слегка увеличив твой собственный доход? - съехидничала Барбара.
Однако Шарон не ответил колкостью на колкость, он лишь уклончиво улыбнулся.
Дождь почти прекратился. Солнечные лучи пробивались через темно-серые облака; брызги, которыми обдавали их встречные машины, так и сверкали.
Раздумывая над предложением Шарона, Барбара тоже чуть повеселела. Пусть он руководствуется своими соображениями, плевать!.. Если я собираюсь вести свою игру, то совместная жизнь может предоставить для этого много шансов. Но стоит ли сводить старые счеты, пытаясь околдовать Айка, как он когда-то околдовал ее? Да и сумеет ли? Правда, ей уже не восемнадцать и прошедшие годы научили некоторым женским премудростям, отчаянному кокетству, например, доводившему иногда ее поклонников до страстного кипения, в то время как она сохраняла внутреннее спокойствие. Возможно, она не переходила последнюю грань, потому что никому из них не удалось по-настоящему тронуть ее сердце? Но уж ему-то, Айку, на этот раз тоже не удастся! Их совместная работа над сценарием, репетиции, несомненно, будут включать контакты вроде объятий и поцелуев, так почему не извлечь из этого пользу? Да и домашняя жизнь, когда мужчина и женщина вместе завтракают, ужинают, просто разговаривают, таит в себе определенные возможности, которые грех в данном случае не использовать. Барбара глубоко вздохнула и приняла решение. Она не упустит свой шанс! Ее собственное спокойствие тоже слегка пострадает, но ненадолго.
Когда они подъехали к дому, Шарон отнес чемодан наверх, в спальню, окна которой выходили в сад.
- Комната, конечно, меньше, чем в "Плазе", - насмешливо сказал он, - но здесь спокойно, и тебе будет удобно.
Барбара огляделась. Спальня выглядела прелестно. Пастельных тонов шторы и стены, пушистый ковер на полу, изысканно сочетавшийся по цвету со всем остальным. Обширная гардеробная, ванная комната с кремовым кафелем.
- Мне нравится. Здесь гораздо уютнее, чем в "Плазе", а уж о "Прибое" и говорить нечего.
- Пока будешь разбирать свои вещи, я приму душ и переоденусь. - Айк действительно вымок с головы до ног. Рубашка и брюки неприятно холодили тело. - Потом, когда освобожусь, отнесу чемодан в кладовку.
- Спасибо, - миролюбиво отозвалась Барбара.
После стольких переездов многие ее тряпки нуждались в утюге. В любом гостиничном номере, каким бы шикарным он ни был, нет души, здесь же - совсем другое дело, раздумывала девушка, сортируя брюки, юбки, мятые кофточки. Судя по всему, Айк из тех хозяев дома, с которыми в быту легко: не будет проблем ни с той же глажкой, ни с его книгами, если захочет почитать, загорая на солнышке в саду.
Разложив вещи, Барбара вышла из комнаты. Она тоже покажет, что будет легкой гостьей и отнесет чемодан сама, не обременяя такими мелочами хозяина. Где же однако кладовка? Когда они шли по коридору, она уже знала, за какой дверью расположена его спальня, прямо возле лестницы, но рядом еще три двери. Придется действовать наугад.
Девушка потянула медную ручку, да так и застыла на пороге. Это оказалась ванная комната. Стоя на коврике, Айк яростно тер голову полотенцем, закрывавшим его лицо. Он был совершенно обнаженным, бронзовая кожа влажно поблескивала.
Взгляд Барбары скользил по широким плечам, мускулистой груди. Задумай какой-нибудь скульптор изваять фигуру некоего прекрасного античного божества - лучшей модели не найти: руки взметнулись вверх, наполненное энергией тело напряжено… Ее взгляд невольно скользнул ниже, к животу… потом к тому месту, от которого даже в музеях обычно отводят глаза…
- Ты не разочарована? - вдруг раздался голос Айка.
К ужасу, она обнаружила, что тот наблюдает за ней. Жгучий стыд охватил ее.
- Можно подумать, ты никогда не видела голых мужчин. - В словах Шарона звучала ирония, а на губах играла ухмылка. - Брось! Готов спорить, это не так!
- И не один раз! - нахально ответила Барбара, стараясь дерзостью скрыть свое смятение.
- Что же тебя поразило? Богатство, которым природа иногда щедро одаряет отдельных представителей мужского пола?
Хоть бы он прикрылся! Сейчас! Немедленно! Пожалуйста, лихорадочно думала Барбара. Не показывай ему своей реакции, приказывала она себе. Айк не должен понять, что твое сердце прыгает вверх-вниз и тебе нечем дышать. Этого он и добивается.
- А тебе случайно не предлагали сфотографироваться для эротического журнала? Почему бы не попробовать попасть в разряд чемпионов? - Барбара обрадовалась собственной находчивости.
- Молодец! - рассмеялся Айк. - Ты как боксер, умеешь держать удар, хотя в руках… чемодан.
Только тут Барбара сообразила, что до сих пор крепко сжимает ручку пальцами.
- Я искала кладовку. Не хотела доставлять тебе лишних хлопот.
Шарон наконец обернул бедра полотенцем.
- Поставь, я сам отнесу. У меня в ванной сломан душ, так что пока я пользуюсь этим, - спокойно объяснил он. - А кладовка, которую я имел в виду, находится как раз рядом. Я захвачу чемодан.
- Спасибо, - сказала Барбара и вышла.
Весь оставшийся вечер ничто не напоминало ей о той двусмысленной ситуации, в которую она попала. Они с Айком ужинали, вместе смотрели телевизор, обмениваясь комментариями по поводу последних новостей в политике и бизнесе, но стоило ей выключить свет и забраться в постель в своей комнате, Барбара тут же неотступно принималась думать об Айке. Впечатление, которое произвело на нее обнаженное мужское тело, коварно будоражило. Сон не шел. Она вся извертелась.
До встречи с Айком Шароном восемнадцатилетняя Барбара и понятия не имела о мучительной власти сексуального желания. О том, как оно может вдруг вспыхнуть, завладеть телом и доминировать над всем остальным настолько, что можно бесстыдно примчаться в отель, забраться Айку на колени, ласкать завитки волос на его груди… Она ничего не забыла, хотя с тех пор прошло столько лет…
С чего все началось?..
Барбара познакомилась с Айком в доме отца. Анджей Молик устроил обед в честь молодого американца, приехавшего в Париж для того, чтобы оговорить условия договора по фильму, в котором предложил Анджею роль. Отец ликовал, поэтому прием задумывался на широкую ногу, впрочем для Молика это было вообще характерно. Отец позвонил Барбаре в театральную школу предупредить, чтобы не опаздывала.
- Я не хочу идти, - попыталась она возразить. - У меня еще два часа ритмики.
- Но мы же договорились! Не ставь меня в неловкое положение перед гостями. К тому же ты обещала заглянуть на кухню. Никто лучше моей доченьки не сможет проконтролировать, все ли благополучно с нашим меню…
Пожалуй, в этом Барбара была похожа на мать: тоже ни в чем не могла Анджею перечить, поэтому, не успев даже переодеться и толком привести себя в порядок (жила она отдельно, поближе к театральной школе), примчалась к отцу в дом.
Гостей уже собралось много, они шумно коротали время, потягивая в гостиной коктейли.
- Извини, если я всех задержала, - обратилась Барбара к Анджею и мимоходом кивнула его жене, третьей по счету в биографии отца. К увядающей, но все еще роскошной красавице, она относилась, в общем, нормально, им обоим хватало ума сохранять нейтралитет. Потом сразу убежала на кухню, чтобы перед подачей на стол оформить "сотэ баскез", за которым должны были следовать жаркое из диких голубей и кофейный торт, приготовленный по настоянию Анджея, а когда вернулась в гостиную, отец тут же взял ее за руку.
- Здесь тебе все знакомы, а вот Айка Шарона ты не знаешь.
В следующий момент Барбару будто громом поразило. Она посмотрела на мужчину, поднимавшегося с дивана, чтобы пожать ей руку, и узнала в нем его!
В тот вечер она улыбалась слишком часто, говорила слишком много, но остановиться не могла. Впрочем, гость живо реагировал на шутки и совершенно не обращал внимания на ее полуспортивную одежду и отсутствие подобающей такому случаю прически. Возможно, потому, что сам был одет без особого изыска. Пожалуй, его искренне забавляла ее раскованность и болтовня.
Когда пришла пора прощаться, сам предложил завезти Барбару домой, поскольку это по пути к отелю "Бурбон", где он остановился. Она чуть не лишилась чувств от радости.
Потом они ехали в машине, и Барбара без устали перечисляла названия улиц и площадей, мимо которых они проезжали.
- Я люблю ночной Париж, люблю бродить по улицам. Это моему родному Кракову я обязана такой привычкой. Вот если бы у вас было свободное время и возможность туда слетать, я познакомила бы вас с маленьким чудом, неведомым большинству американцев.
- Когда-нибудь непременно там побываю, - к своему удовольствию, услышала Барбара ответ Шарона. - Но у меня совершенно нет времени: должен посмотреть несколько спектаклей, в которых сейчас играет ваш отец. Я видел его раньше, очень ценю актерские данные Молика, однако мне полезно познакомиться с тем, каков он в последних ролях. Буду признателен, если пани поможет мне получше узнать Париж.
Боже, как обрадовалась Барбара.
- Завтра же отправимся! С чего начнем? С Монмартра? Люксембургского сада?.. Хотя чего я мелю - вы наверняка там не раз бывали.
- Подойдет любой маршрут, - смеясь, перебил ее Шарон.
Потом они встречались довольно часто. Гуляли, пили кофе, катались по Сене. Много разговаривали и смеялись. Ей было с ним легко и естественно, как дышать или греться на солнце. Барбара чувствовала, если он и не влюблен в нее, то она ему, по крайней мере, нравится, даже очень. Иначе зачем Айку проводить с ней все свободное время, спрашивала себя Барбара.
Ну хорошо, он еще ни разу не целовал ее, не сделал и поползновения, скажем, обнять. Что ж, он старше, опытней и не спешит форсировать события, очевидно щадя целомудрие юности.
Однако Барбара порой замечала выражение глаз Айка, когда они скользили по ее стройной фигурке или губам, которые она по привычке покусывала. Он всегда отворачивался, стоило ей засечь его взгляд…
Девушка мечтала не только о поцелуях и объятиях, о гораздо большем - хотела его так, что временами кружилась голова.
Дни летели, приближалось время разлуки. Айку Шарону предстояло посмотреть в театре последний спектакль с участием Молика. Больше ему в Париже делать было нечего, продюсеры торопили со сдачей режиссерского сценария и запуском фильма в производство. Анджей собрал гостей. Он с полным правом мог похвастать удачей: молодой режиссер не изменил решения снимать Молика в своем фильме. Голливуд из навязчивой идеи, преследовавшей его всю жизнь, становился реальностью.
Когда Шарон пришел, Барбара сновала взад-вперед, разнося гостям коктейли, и они едва смогли поздороваться. Но потом наступило некоторое затишье, и, обежав глазами собравшихся, она увидела его беседующим с эффектной блондинкой лет двадцати пяти. Волосы незнакомки были уложены тугим узлом, макияж безупречен; шелковый костюм цвета устричных раковин, состоящий из приталенного жакета с атласными лацканами и обтягивающей короткой юбки, изысканно элегантен. Блондинка выглядела умопомрачительно. И очень сексуально.
- Привет! - улыбнулась Барбара, приблизившись к ним.
Когда Айк Шарон обернулся, его лицо напряглось, и девушка сразу подумала, что появилась некстати.
- Привет. Это Барбара, - обратился Айк к своей собеседнице суховатым тоном. - Барбара, познакомься с Джессикой Блум, моей… - он помедлил тысячную долю секунды, - приятельницей из Штатов. Джессика неожиданно вчера прилетела…
Блондинка осчастливила ее холодным рукопожатием и прохладной улыбкой. Они пришли вместе, поняла Барбара.
- Вы надолго к нам? - вежливо спросила Барбара, отбрасывая с лица волосы, растрепавшиеся, пока она бегала, обслуживая гостей.
Блондинка пожала плечами.
- Я адвокат, работаю в Нью-Йорке, и сейчас у меня там полно дел, - пояснила она. - Поэтому мой шеф и не был в восторге, когда я сказала, что на пару дней мне необходимо слетать в Париж.
- Большой необходимости не было, - вскользь заметил Шарон.
Изящные пальцы с длинными ногтями, покрытыми розовым лаком, легли ему на плечо.
- Дорогой, это мое личное решение, поэтому тебе нечего терзаться угрызениями совести. Кажется, тебя ждет наш хозяин, - продолжила Джессика, кивнув на Анджея, призывно махавшего Шарону рукой.
Извинившись перед дамами, Айк отошел.
- Шарон назвал меня приятельницей, - сказала Джессика снисходительно улыбнувшись. - Но ты не ошибешься, считая меня его подругой.
Айк никогда не говорил, что у него есть подруга. Правда, он вообще очень мало рассказывал о своей личной жизни.
Барбара в раздумье глубоко засунула руки в карманы. Но если Шарон ни разу не удосужился упомянуть Джессику, значит, та не имеет для него большого значения, зато множество мелких нюансов общения с Айком дало Барбаре четкое ощущение, что американец ей симпатизирует, даже очень.
- Насколько я знаю, ты выполняла для Шарона роль гида по Парижу? - ледяным тоном продолжила Джессика Блум.
Барбара расцвела улыбкой.
- Совершенно верно.
- Он, наверное, находил забавным, что город ему показывает школьница.
Улыбка Барбары потускнела.
- Забавным?..
Скептический взгляд серых глаз прошелся по лицу, фигуре девушки и закончил свою инспекцию на ее простых черных туфлях.
- Айку, конечно, доставило удовольствие наблюдать юное существо, попавшее под его обаяние. Но я должна тебя предупредить - не трать время зря. У Айка более утонченный вкус, - заявила Джессика. Разглаживая чуть замявшуюся юбку, она провела рукой по изящной линии бедра, как будто показывая тем самым, что принадлежит к той категории женщин, которые могли бы претендовать на внимание Шарона.
Чувствуя себя униженной, Барбара вернулась к столу с напитками. В начале вечера она была довольна и собой, и своим внешним видом, но слова Джессики буквально ранили ее, заставив почувствовать себя чуть ли не мальчишкой-сорванцом в лохмотьях и с обгрызенными ногтями.
Неужели Айк и правда относился к ней, как к забавному юному существу, поэтому ни разу и не поцеловал? Однако мысль, что она вовсе ему безразлична, казалась ей абсурдной.
Эта длинноволосая блондинка сколько угодно может изображать из себя подарок богов для мужчины, вроде Шарона, хотя на самом деле явно на такую роль не тянет. Если Барбара подкрасится, приведет себя в порядок, то станет ничуть не менее красивой и куда более пикантной. В этот миг она и приняла решение.
В понедельник после школы, захватив большую часть своих сбережений, девушка отправилась по магазинам. Она купила короткое, тесно облегающее платье с глубоким декольте и низким, почти до пояса вырезом сзади, туфли на шпильках; дома тщательно причесалась, подобрала макияж, подчеркивающий цвет глаз, оттенила веки и, покончив с приготовлениями, отправилась в отель "Бурбон".
Будь Барбара поопытнее, могла бы предположить, что в номере 522 может оказаться Джессика, однако этого не случилось. Шарон сидел в кресле, сняв пиджак и потягивая легкое вино. Он изумился, увидев на пороге девушку.
Барбара нервничала и была возбуждена, ведь пришла, чтобы внести в ситуацию окончательную ясность. Она не ребенок, не ведающий, на что идет, и не понимающий, какие чувства им владеют. И нечего притворяться, скрывая свое желание отдаться ему. Сейчас! В его спальне! Немедленно!
- Ты совсем другая в таком платье, - медленно и, пожалуй, чуть растерянно произнес Айк.
Барбара расплылась в улыбке. Пока все шло хорошо, как раз это ей и хотелось услышать.
- Я пришла попросить тебя помочь мне с ролью, которую играю в школьном спектакле. - Повод для посещения был придуман заранее.
- Конечно, помогу. Начинай, - сказал Шарон и вдруг добавил: - Подожди, у тебя тесемка на плече развязалась!
Барбара мысленно поблагодарила судьбу: тесемка развязалась, должно быть, когда снимала пальто-накидку, но сейчас это было как нельзя кстати.
Девушка почувствовала, как чуть дрогнувшие мужские пальцы коснулись обнаженного плеча, и сердце ее гулко застучало. На один сладкий, щемящий и немного пугающий момент ей даже показалось, что Айк собирается развязать и вторую тесемку, чтобы спустить платье до талии. Барбара знала, что у нее красивая грудь, и если бы он сделал это, дальнейшее произошло бы само собой, но Айк потверже завязал тесемку и сказал:
- Садись. В кресле тебе будет удобно?
Ей пришлось сцепить зубы, чтобы справиться с разочарованием.
Два больших, низких кресла стояли рядом у кофейного столика. И как только Шарон занял одно из них, Барбара опустилась ему на колени.
- Барби! - протестующе воскликнул Айк вдруг охрипшим голосом. - Что за нелепость!
- Мне нужно тебе кое-что сказать, - трепетно перебила его девушка.
Глаза Шарона потемнели, в них промелькнула настороженность.
- О чем?
- О нас, - ответила Барбара и вдруг робко замолчала. Ее взгляд наткнулся на темно-русые волосы, заманчиво выбивавшиеся сквозь расстегнутый ворот рубашки. Собрав всю свою волю, девушка подняла голову и снова посмотрела Айку в лицо. - Нам ведь хорошо было вместе все это время, правда?
- Чудесно, - глухо отозвался он.
- Ты говоришь правду?
- Да.
Барбара скользнула пальцами под рубашку и ощутила мягкость его шелковистых волос, почувствовала тепло и дразнящий запах дезодоранта, смешанный с чуть горьковатым запахом мужского тела.
- Я хочу, чтобы ты знал. Ты мне очень… очень нравишься.
От взгляда Айка у нее перехватило дыхание. Он медленно провел кончиками пальцев по той части груди, что оставалась открытой благодаря откровенному декольте. Барбара замерла, боясь пошевелиться. Горячим пульсом забилось желание, затуманило голову и толчками разошлось по всему телу.
- Ты мне тоже…
Девушка судорожно вдохнула воздух.
- Так чего же мы ждем? Я понимаю, что мы еще мало знаем друг друга, и что я еще молода, - выпалила она, - но разве это препятствие? Я уверена…
Шарон вдруг убрал руку, встал, заставив и ее сделать тоже самое.
- Но я не уверен.
- Ты… не хочешь? - запинаясь выговорила Барбара, в замешательстве глядя на него широко раскрытыми глазами.
- Я не могу, - отрезал он. - И вообще, что за нелепость! Это даже смешно! - усмехнулся Шарон.
Барбара похолодела. Она предлагает Айку себя, самый драгоценный дар, который женщина может принести мужчине, а он, он смеется… Не уверен, нужен ли ему шаг к постели? Значит, совершенно равнодушен к ней. Какую же чудовищную и постыдную ошибку она совершила… Какое унижение, какой позор!
Она схватила свое пальто и ринулась к двери.
- Барбара! Барбара! Подожди!
Вихрем промчалась она по коридору к лифту, как раз успев протиснуться между закрывающимися дверями. Боже, как же тошно ей было!..