Он сжал ее талию, оторвал от матраса и поставил перед собой.
- Пусть ты не желаешь быть моей женой, но если замечу, что хотя бы смотришь на другого мужчину, я… - Он осекся.
- Ты - что? - прошептала она.
Он отпустил ее и сухо приказал:
- Надень туфли и спускайся вниз. Ужин остынет.
Оставшись одна, Заред обняла себя и закружилась по комнате. Тяжелые бархатные юбки вихрились вокруг ног.
- Будете ужинать сейчас, милорд?
Тирл вздрогнул от неожиданности и поднял глаза от кубка с вином.
- О, Маргарет! Я не видел тебя. Она уже спустилась?
- Нет, - протянула Маргарет. - Думаю, ей трудно одеваться самой.
- От тебя ничего не ускользнет, верно?
Он улыбнулся женщине, которая служила его матери, еще когда обе были девушками. Мать Тирла умерла на руках Маргарет.
- Да, я не могла не заметить, что вы безумно в нее влюблены.
- Она ненавидит меня, - угрюмо признался он.
Маргарет громко рассмеялась:
- Она? Девушка, которая смотрит на тебя с таким желанием?
- Ты не слышала, что она мне наговорила. Да, иногда Заред желает меня, если я целую ее и осыпаю комплиментами, но этого же она добивается от любого красивого мужчины, - фыркнул он. - И даже от меня, которого считает уродом. Ты еще не знаешь главного. Ее фамилия - Перегрин.
Лицо Маргарет вытянулось. Подойдя к Тирлу, она положила руку ему на плечо.
- Ты всегда был хорошим мальчиком. Вот и женился на этой… то ли девушке, то ли юноше, чтобы покончить с враждой. Это так благородно с твоей стороны!
- Я хитростью завлек ее к алтарю, - отрезал он. - И женился не для того, чтобы покончить с враждой, а потому, что хотел ее.
- Неужели не мог просто затащить ее в постель?
Тирл немного помолчал.
- Наверное, мог, - обронил он, вертя в руках кубок.
Маргарет уселась на соседний стул. У нее не было своих детей, и она считала Тирла кем-то вроде сына.
- Я слышала об этих Перегринах. Они действительно так неотесанны, как говорят?
- Еще хуже.
- В таком случае ее можно завоевать нежностью и добротой. Музыка и смех тоже не помешают. Если ты позволишь ей увидеть себя таким, каков есть на самом деле, она тебя полюбит.
- Я сказал ей, что обращусь к королю с просьбой аннулировать брак, и намерен сдержать слово.
- Но ты уточнял, когда пошлешь гонца к королю?
- Нет, - улыбнулся Тирл. - Но это означает, что я не должен ее касаться.
Маргарет рассмеялась:
- Разве не знаешь, что существует куда более высокое чувственное наслаждение, чем то, которое получаешь в постели?
Тирл уставился на нее как на безумную.
- Девушка отпрянула, когда я хотела коснуться ее руки, - пояснила Маргарет, - и с такой завистью смотрела на мое платье! По-моему, она жаждет быть такой же, как все женщины, и носить красивые наряды. Думаю, розы могут завоевать твою даму.
- Розы?
- И музыка, и сказки о любви, и шелк, и нежные поцелуи за ушком.
Тирл задумчиво воззрился на женщину. Заред отвечала на его поцелуи! А вдруг ее ненависть к нему не так уж и сильна? Если бы он сегодня не позволил ревности взять над собой верх, кто знает, что могло бы случиться? Что, если Маргарет права и ему стоит поухаживать за собственной женой?
Тирл весело улыбнулся.
Глава 12
Ничто из пережитого до сих пор Заред не подготовило ее к жизни в доме Говардов. За ужином она сидела за чистым столом, еду подавали превосходную, а муж обращался с ней как с чем-то очень хрупким и драгоценным.
Спокойствие слуг, тишина в доме были для нее новыми и интересными. В замке Перегринов вечно царили шум и суета. Рыцари то и дело врывались в зал, требуя от брата, чтобы тот уладил очередной спор. Роган со своей стороны часто с размаху вонзал в столешницу боевой топор, чтобы заставить окружающих прислушаться к своим словам. Но Тирл спрашивал только, не налить ли ей вина и достаточно ли горяч ее суп.
После ужина молодой человек долго играл на лютне, глядя на Заред влажными глазами.
- О чем он поет? - спросила она, поскольку не понимала французского.
Тирл взглянул на жену поверх края серебряного кубка. Комнату ярко освещал горящий в очаге огонь.
- Он поет о твоей красоте, прелести и изящных белых ручках.
- Моих руках? - удивилась Заред. Братья вечно жаловались на ее слабые руки, утверждая, что она едва способна поднять меч.
Она осторожно поднесла к глазам ладони. Тирл поцеловал кончики ее пальцев.
- Прекрасные руки, - повторил он.
- А что еще он говорит? - заинтересовалась она.
- Только то, что ему велено. Ибо песню написал я, - сухо бросил Тирл.
Заред потрясенно раскрыла глаза:
- Ты? Ты умеешь писать песни на другом языке?
- Песни и стихи, и на лютне играю. Показать тебе?
- Если ты умеешь писать, значит, и читать тоже? Лайана тоже читает книги. Не мог бы ты прочитать мне какую-нибудь историю?
Тирл еще раз поцеловал ее пальцы, улыбнулся и знаком велел певцу их оставить. Что-то тихо велел слуге, и тот принес целых пять книг!
- Что ты хочешь послушать?
Заред недоуменно пожала плечами.
- Хорошо. Выберу сам. Я прочту "Элоизу и Абеляра". Это тебе понравится.
Час спустя Заред украдкой вытирала слезы: уж очень грустной оказалась история.
- Успокойся, все это случилось много лет назад, и плакать уже нет смысла.
Но она продолжала шмыгать носом, поэтому Тирл усадил ее себе на колени и погладил по голове.
- Не знал, что ты так мягкосердечна.
- А у тебя, по-моему, совсем нет сердца, - отрезала она.
Он поцеловал жену в лоб, затем встал и понес ее наверх.
- Тебе давно пора спать.
Заред прижалась к нему. Конечно, он остается ее врагом, но при мысли о том, что эту ночь они проведут вместе, ее бросило в жар. Но когда они вошли в спальню, он чмокнул Заред в щеку и ушел. Она не знала, то ли радоваться, то ли огорчаться. И в конце концов совершенно запуталась. Но все же разделась, легла и долго ворочалась, размышляя о странном человеке, женой которого стала. Заред понимала, что он достаточно благоразумен, чтобы не трогать ее до того момента, когда брак аннулируют по приказу короля. Но откуда у него берется сила воли держать слово? Братья ни за что не подумали бы оставить жену девственной, как бы та ни умоляла.
И чем больше она об этом думала, тем сильнее терялась. Говард не походил ни на одного знакомого ей мужчину.
Проснувшись, она увидела его сидевшим у огня. На подушке, у самой ее головы, лежала роза. Тирл помог ей надеть костюм для верховой езды с юбкой до щиколоток и без шлейфа, но снова не притронулся к ней. Лишь поцеловал в шею, когда она приподняла волосы, чтобы ему было легче затянуть на спине шнуровку.
Они вместе спустились вниз. Во дворе ждали оседланные лошади. Слуги разносили подносы со свежим хлебом и сыром и кубки с вином. Они поехали на прогулку, и Тирл говорил с ней не о войнах и оружии, а о красоте дня. Показывал на милых птичек и даже пытался подражать их песням.
Они остановились у озера, и Тирл предложил пойти искупаться. Заред призналась, что не любит плавать, и воды тоже не любит. Поэтому она уселась под деревом и наблюдала, как Тирл, раздевшись до набедренной повязки, медленно входит в воду. Теперь, когда он отвернулся, она могла рассматривать его сколько пожелает. За последние несколько недель он словно вырос и стал шире в плечах. Подумать только, совсем недавно она считала его жалким маленьким человечком, способным умереть от простой царапины!
Сейчас же она видела, как он высок, какие мускулистые у него ноги и бедра. И по всему телу рассыпаны шрамы, совсем как у ее братьев. Шрамы, нанесенные оружием. Был ли он ранен в битве, или эти шрамы получены на турнирах или во время тренировок?
А как уверенно он плывет!
Она мечтательно наблюдала за мужем, хотя и сознавала, что зря тратит время и ей вместо этого следовало бы упражняться с оружием.
Но она тут же улыбнулась. Ее всю жизнь готовили к драке с Говардами, и вот она замужем за одним из Говардов и спокойно может смотреть, как тот плавает в озере!
Он лежал на спине, и Заред невольно заметила, какая мощная у него грудь. Конечно, он не так велик, как ее братья, но все же намного выше ростом, чем Колбренд.
В этот момент Тирл помахал ей рукой. Она улыбнулась и увидела, как он глубоко нырнул. Заред немного встревожилась и не сводила глаз с воды, ожидая, пока он выплывет. Прошла минута. Ничего. Она подождала ее несколько секунд, но по-прежнему не увидела мужа.
- Говард! - окликнула она. - Говард!
Ответа не было.
Заред не задумываясь бросилась к воде. Братья позаботились о том, чтобы научить ее плавать, но это было далеко не самым любимым ее занятием. Только теперь ей было все равно. Главное - спасти Тирла.
Набрав в грудь воздуха, Заред нырнула под воду с широко раскрытыми глазами и стала высматривать мужа. И сразу увидела, как он скорчился на дне, уткнувшись лицом в колени. Воздуха уже не хватало, легкие жгло огнем, но она сумела вытащить его на поверхность и потянула к берегу. При этом она не услышала легкого вдоха. Только отметила, что он бледен как смерть.
Заред не помнила, как вытянула мужа на сушу. Он был тяжел, как ломовая лошадь, и ей приходилось напрягать все мускулы, чтобы не уронить его. Правда, ноги его по-прежнему оставались в воде, но это уже было не важно. Хуже всего, что он был белее полотна и холоднее льда. Что же ей делать?
- Говард! - завопила она во весь голос. - Говард!
Он не отвечал. Она оседлала его живот и принялась бить по щекам, но ничто не помогало.
- Черт бы тебя побрал, Тирл, - пробормотала она со слезами. - Неужели ты посмеешь умереть как раз в тот момент, когда я уже посчитала, что ты чего-то стоишь?
Она встала на колени, наклонилась над ним и принялась трясти. Изо рта Тирла вырвался фонтан воды. Заред отряхнулась, кое-как отодвинулась и с изумлением уставилась на него.
Тирл открыл глаза и улыбнулся ей:
- Я всегда умел задерживать дыхание дольше, чем обычные люди.
Только сейчас она поняла, что он сыграл с ней очередную шутку. И немедленно плюхнулась ему на живот. Но он даже не поморщился.
- Ты несносный человек! - упрекнула она и стала колотить его кулаками в грудь. Он поймал ее руки и, перевернувшись, придавил к земле.
- Ты тревожилась за меня?
- Вовсе нет. Просто боялась, что твоя смерть может стать причиной войны между нашими семьями. Правда, твой братец мне безразличен. Я боюсь только за братьев и Лайану, да еще за сына Рогана, но не за тебя!
Он еще сильнее прижал ее к земле и поднял обе ее руки над головой. Ей вдруг захотелось поцеловать его. Честно сказать, она очень испугалась за Тирла, но не собиралась признавать это вслух.
Он потерся холодным мокрым носом о ее щеку, тоже холодную и мокрую, припал губами к шее. Когда он отпустил ее руки, она обняла его, но он поспешно откатился в сторону.
Заред нахмурилась, почему-то почувствовав себя отвергнутой.
- Ты замерзнешь, если немедленно не обсохнешь, - объявил он с некоторым самодовольством, ужасно ее рассердившим. Похоже, он очень хотел что-то узнать и вот теперь добился своего.
Тирл встал, увлекая ее за собой, и, поскольку она отказывалась взглянуть на него, приподнял пальцем ее подбородок.
- Неужели так ужасно, если Перегрин полюбит Говарда?
- Такого быть не может, - возразила она, стараясь говорить как можно искреннее, но даже на собственный слух слова прозвучали на редкость фальшиво.
Он рассмеялся, подхватил ее на руки и закружил, пока у нее не потемнело в глазах. Но Заред не рассердилась. Ей давно уже не было так весело!
Он снова прижал ее к себе.
- Пойдем обсыхать, мой маленький враг. Неподалеку есть коттедж фермера. Может, у них найдется немного еды.
Она дождалась, пока муж оденется, и позволила ему усадить себя в седло.
После этого дня в отношениях между ними что-то стало неуловимо меняться. Заред не знала, что именно, но остро чувствовала перемены: словно ее старания спасти мужа помогли ответить на какой-то таинственный вопрос и освободили его от невидимых уз, в которых он запутался.
Она совсем не знала Тирла, тем более что они встретились при самых необычных обстоятельствах. Но после проведенного у озера дня он, похоже, успокоился и стал менее сдержанным. Раньше он как будто опасался чего-то, теперь же этого не было. И она ясно увидела, с кем свела ее судьба.
Он и ее братья были так же непохожи, как ночь и день. Ее братья были заняты только работой и тренировками, Тирл же стремился извлечь как можно больше удовольствия из каждого дня. Он тоже тренировался, но не с утра до вечера, как ее братья, и в отличие от них был при этом весел и беспечен. И часто смеялся. Заключал пари со своими людьми и платил, когда проигрывал. В нем не было стремления драться с врагом не на жизнь, а на смерть.
Сначала Заред это раздражало. Она твердила, что он не понимает всей важности ежедневных тренировок и что необходимо ежечасно готовиться к войне. А он этого не понимает и так легкомыслен, что она легко одержит над ним верх, вооруженная одним кинжалом. Заред понимала, что не сможет долго орудовать тяжелым мечом, а вот кинжал… она проворнее его и более ловка!
Но уже через несколько минут она поняла, как ошибалась. При всей своей игривости он оказался грозным противником. Забавлялся, дразня ее, заставляя вообразить, что победа близка, но тут же отступал в сторону и этим сбивал ее с толку. Вспыльчивая, как все Перегрины, она мгновенно вышла из себя, и Тирл, воспользовавшись этим, легко отнял у нее кинжал.
- Надеюсь, ты поняла, что хладнокровие помогает лучше, чем гнев, - назидательно заметил он, после чего поймал ее в объятия и крепко поцеловал. Смех столпившихся вокруг мужчин ужасно смутил Заред.
Позже он пришел к ней и попытался помириться. Сыпал шутками, вручил ей букет цветов, клялся, что она красива и что ее глаза сверкают ярче драгоценных камней. Она смущенно бормотала, что он мелет чушь, но втайне была довольна. Рядом с ним ей было невероятно легко…
Назавтра он повез ее на ярмарку в город, за десять миль от дома. Заред впервые была на ярмарке: ей никогда не позволяли выходить из замка, и, кроме того, братья считали подобные вещи глупым баловством.
Для нее эта ярмарка оказалась настоящим чудом. На турнире она была слишком скованна и всего опасалась. Но здесь все оказалось по-другому. Собственно говоря, ничто не изменилось, но ей казалось, что сейчас все выглядит иначе. Она по-прежнему находилась рядом с кровным врагом семьи, но почему-то больше не испытывала к нему неприязни. Мало того, теперь она считала, что он так же высок, силен и красив, как ее братья.
И проведенный на ярмарке день оказался сказочным! Все торговцы были рады видеть господина и его хорошенькую жену. Здесь никто не смеялся над ней, не называл одной из нерях Перегринов!
И Тирл покупал ей все! Заред выросла в доме, где каждый пенни был на счету, и как же чудесно иметь деньги на покупку красивых вещей! Она объедалась лакомствами, пока Тирл не предупредил, что у нее непременно разболится живот. Когда по ее подбородку потек вишневый сок, Тирл наклонился и слизнул сладкие капли. Заред покраснела до корней волос, но он посмеялся над ней.
Когда она уставилась на могучего борца, похвалявшегося, будто он может побить каждого противника, Тирл разделся до пояса, и вскоре хвастун уже валялся на земле. Заред едва не лопнула от гордости и взяла приз - уродливый бант из дешевых ленточек - с таким видом, словно ей подарили дорогое украшение.
Тирл стоял позади, положив ей руки на плечи, пока она смеялась над забавными марионетками. Когда между подвыпившими зеваками завязалась драка, он поднял ее на руки и отнес в безопасное место.
Они остановились у лотка, где продавались итальянские ткани, и Заред с вожделением воззрилась на рулон темно-зеленой парчи. Тирл приказал торговцу показать ткань. Она оказалась невероятно дорогой, и Заред с сожалением покачала головой. Но Тирл купил ей весь рулон.
- Можешь сделать из парчи прикроватные занавески, - посоветовал он.
Она тут же вспомнила, что деньги, которые Тирл так беззаботно тратил, на самом деле принадлежат ее семье, но все это казалось таким незначительным…
Они набрели на канатоходцев, и Заред в ужасе закрыла глаза, когда акробат пошел по веревке, натянутой между двумя шестами.
- Это вовсе не так сложно! Я бы тоже смог! - похвастался Тирл.
- Ни за что, - ответила она и, когда он направился к канатоходцу, схватила его за руку и умоляла остановиться. Одно дело - бороться на земле, и совсем другое - пытаться пройти по тонкому канату на высоте десяти футов над землей. Да он просто разобьется!
Ей пришлось долго просить его и даже солгать, что она верит в его сверхъестественные способности и поэтому никаких доказательств не требуется. Она твердила, что он лучший и самый храбрый рыцарь во всем королевстве. Тогда он спросил, лучше ли он, по ее мнению, чем Северн, и Заред усердно закивала головой. Тогда он спросил, может ли он побить Рогана, и Заред заверила, что так оно и есть. Тогда он спросил, что она думает насчет Колбренда.
- Да никогда в жизни! - фыркнула она и мудро догадалась сбежать.
Он поймал ее и стал щекотать до тех пор, пока она не призналась, что, может быть… вполне возможно, он лучше Колбренда.
Когда сгустились сумерки, Тирл сказал, что им придется вернуться, тем более что по ночам здесь бродят грабители и разбойники, а он не хочет рисковать ее безопасностью. Заред протестовала, но вскоре поняла, что едва держится на ногах. Он вскочил в седло, и один из пятерых рыцарей, сопровождавших их весь день, поднял Заред и вручил мужу. Она вернулась домой в объятиях Тирла.
Поднявшись в спальню, она разделась и стала ждать мужа, в полной уверенности, что тот придет к ней в постель. Но этого не произошло. Тирл, как всегда, поцеловал ее на ночь и ушел. Несмотря на усталость, она не смогла заснуть и, встав с постели, села у огня.
Теплые отблески играли на ее лице. Иногда ей хотелось оказаться в замке, потому что там все было ей привычно. Она знала, кто ее друзья и кто враги. Девушку растили в ненависти к Говардам, и все же теперь она окончательно растерялась. Вспоминала Тирла в черных доспехах, выбивавшего противников из седла. Вспоминала его смех и шутки. Вспоминала, как он читал ей и улыбался при свете высокой свечи.
Заред сжала ладонями виски. Кто он: враг или друг? Прежде всего он - Говард и, значит, не может быть другом, но все же…
За последние две недели они почти постоянно были вместе, и она изливала ему душу, как никому и никогда раньше. В ее семье разговоры, не касавшиеся войны с Говардами, считались пустой тратой времени. Но Тирл, похоже, так не думал.
Они говорили о своем детстве, о том, что им нравилось и не нравилось, о прошлом и будущем. И всегда им удавалось избегать упоминания о ненависти, горевшей ярким пламенем, о постоянной войне… словно всего этого вовсе не было на свете.