Анна-Лиза застыла от изумления. Всего через какую-нибудь пару недель после того, как здесь побывал Энрике со своими радикальными методами, сады словно преобразились.
- Я ничего не понимаю, - пробормотала она. Каждая веточка, была покрыта густой зеленой листвой. Казалось, что здесь собралась добрая половина населения поселка. Все были заняты: кто-то вскапывал землю, кто-то полол сорняки, кто-то подрезал ветки или опрыскивал деревья.
- Это потому, что ты всю жизнь жила за полторы тысячи миль к северу отсюда, - сказал Рамон, - здесь все происходит намного быстрее. Теперь ты видишь, Анна-Лиза, - продолжал он, - тебе стоило поверить мне с самого начала. Для этого апельсинового рая всего-то и потребовалось, что солнечного света, немного навоза…
- Как романтично, - тихо пробормотала она.
- Я думал порадовать тебя, - спокойно сказал Рамон.
- Что-нибудь еще, кроме навоза? - язвительно поинтересовалась Анна-Лиза.
- Солнечный свет.
- И?.. - настойчиво продолжала пытать его она. Красиво очерченные губы Рамона слегка дрогнули.
- Вода.
- Откуда же?
- Я еще не показал тебе? - спросил он, поворачивая лошадь. Немного проскакав вперед, Рамон указал рукой на канавки, вырытые около деревьев.
- Мы пока еще не успели проложить под землей хорошую дренажную систему и поэтому соорудили на время вот это, - сказал он.
- Мы?
- Вода может поступать только из одного источника.
- Твоего, - холодно произнесла она.
- Именно, - согласился он, - хочешь посмотреть, что еще построено здесь, пока тебя не было?
Все мысли в ее голове находились в страшном беспорядке. Кто ему позволил каждый раз во время ее отсутствия вмешиваться в управление ее поместьем? Но, с другой стороны, благодаря его воде апельсиновые сады снова вернулись к жизни.
- Конечно же, мне очень интересно. Перекинув ногу через спину своего жеребца, Рамон с легкостью спрыгнул на землю.
- Давай, - произнес он, придерживая Дардо и протягивая к Анне-Лизе руки, чтобы помочь ей спуститься.
На мгновение она заколебалась, а затем скользнула к нему в объятия. Как только она очутилась на земле, то сразу же отстранилась от него, пытаясь сконцентрироваться на том, что он говорил.
- От моего источника отведена железная труба, которая проходит через весь твой сад. К этой трубе подсоединены шланги, и теперь каждый вечер мы можем поливать деревья.
- И во сколько мне это обойдется?
- Я уверен, что ты в состоянии удовлетворить все мои требования.
- Надеюсь, что это так, - недоверчиво пробормотала Анна-Лиза, взглянув на огромный бак для воды, стоящий теперь на месте старого и ветхого сарая. Если Рамон рассчитывал, что за этот благородный поступок она отдаст ему свою прибрежную полосу, то его ждало сильное разочарование.
- Эй! Сеньорита!
- Энрике! - радостно воскликнула Анна-Лиза. - Апельсины… Ты просто чудо с ними сотворил!
Широко улыбнувшись, лукавый крестьянин замахал руками.
- El bon sol у agua!
- Только яркое солнце и вода, - перевел Рамон
- Я поняла, - ответила Анна-Лиза, увидев, как обрадовался Энрике, когда Рамон одобрительно похлопал его по плечу.
- Ничего бы этого не было, если б не твое мастерство, Энрике, - произнес он.
И не вода Рамона, подумала Анна-Лиза.
- Добро пожаловать домой, сеньорита! Анна-Лиза обернулась и увидела, что через двор к ней спешит Мария Тереза с корзинкой в руке.
- Я уже накормила Помадкина, поэтому не позволяйте ему дурачить вас. До завтра.
- До свидания, Мария Тереза, и спасибо вам огромное.
- Дардо тоже заслужил небольшой отдых, - сказал Рамон, нежно похлопывая своего любимца по шее.
Наблюдая за тем, как он выводит Дардо со двора, Анна-Лиза вновь ощутила, как ею овладевает такое знакомое, сладостное и томительное чувство.
Однако эта томность сразу же покинула ее, едва только она успела открыть дверь. Лохматый комок вихрем завертелся около ее ног, и Анна-Лиза, вскрикнув от радости, опустилась на колени, чтобы погладить старого пса. Но тот, уверенный в ее привязанности к нему, не стал терять времени даром и, ловко проскочив мимо, стремительно понесся по направлению к саду.
- Итак, Анна-Лиза…
Она вздрогнула, когда Рамон вошел в дом, низко нагнув голову, чтобы не зацепиться за гирлянды из трав, которые Мария Тереза повесила над дверью.
- Прости, - тихо сказал он, - я не хотел напугать тебя.
- После этой утомительной поездки я просто сама не своя, - солгала она.
- Может, выпьем кофе? - предложил он, неспешно направляясь к плите.
- Чувствуй себя как дома.
- Хорошо, - согласился он, доставая с полки банку с кофейными зернами.
Анна-Лиза с восхищением наблюдала за ним. Волевой, страстный и непокорный - едва ли какая-нибудь женщина смогла бы устоять перед таким мужчиной. По крайней мере, сама она не смогла.
Он поставил на плиту воду, чтобы вскипятить ее.
- Подойди сюда.
Как только она приблизилась, Рамон схватил ее за талию и посадил на кухонную стойку прямо перед собой. Он такой сексуальный, такой мужественный, подумала она, чувствуя, как его губы манят и возбуждают.
- Ты скучала по мне, - сказал он. Это было скорее похоже на утверждение, чем на вопрос. Он раздвинул языком ее губы и, крепко обняв ее, с силой прижался к ней всем своим большим, мускулистым и упругим телом. Она чуть не задохнулась от сильнейшего возбуждения, охватившего ее. Знакомый запах его тела окутывал и притягивал, а его соблазнительные очертания возбуждали и будили воспоминания.
- Я хочу остаться здесь… Я хочу провести эту ночь с тобой.
Он приподнял ее лицо за подбородок и прервал все возможные возражения нежными и легкими поцелуями.
А когда он оторвался от нее, Анна-Лиза нащупала его руку, просунула свою ладонь в его и повела Рамона наверх.
Мария Тереза поставила на старый камин глиняный кувшин с полевыми цветами, и теперь в комнате витал их нежный аромат. Ставни были полуприкрыты, и через узкую щель между ними на кровать падали косые лучи солнечного света.
Не было никакой спешки, одежда медленно падала к их ногам. Глаза Рамона и Анны-Лизы встретились и уже не опускались… В этот момент для них не существовало ничего, кроме его теплых прикосновений и ее страстных ответов на них. Губы Анны-Лизы блуждали по его груди, вздыхая и шепча сладкие любовные обещания. Они оба были одержимы одной мыслью, одним желанием…
Посмотрев на себя в зеркало, висевшее в ванной комнате, Анна-Лиза увидела свое весьма озадаченное лицо. Она знала, что Рамон еще спит, раскинувшись на ее кровати. Она никак не могла понять, что же в ней поменялось. Это чувство не имело ничего общего с какими-либо физиологическими изменениями, просто Анна-Лиза ощущала в себе какое-то не совсем понятное ей спокойствие и умиротворение.
- С тобой все в порядке?
- Рамон! Ты испугал меня. - Его руки обняли ее за талию, и она прижалась к нему с таким доверием, которого никогда не испытывала раньше.
- Ты простудишься, - пробормотал он, протягивая руку, чтобы снять с дверного крюка ее халат. - Что ты здесь делаешь одна?
- Я не одна, - возразила Анна-Лиза, еще крепче прижимаясь к нему.
- Да, теперь ты не одна, - согласился он, отодвигая густую завесу черных волос, чтобы поцеловать ее в шею. - И никогда больше не будешь одна, querida. Но ты так и не ответила на мой вопрос. И ты знаешь, о чем я…
- Разве? - Его поцелуи быстро возбуждали ее.
- Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что так беспокоит тебя, - прошептал он. - Что-то не так. И ты должна сказать мне, в чем дело. Это из-за твоего отца? - предположил он, оборачивая полотенце вокруг бедер.
- Он очень много для тебя значил, - тихо заметила Анна-Лиза, радуясь шансу сконцентрироваться на чем-нибудь более безопасном, чем ее необъяснимые ощущения, разгадать которые она пока не могла.
- Ты всегда можешь поговорить со мной о нем, - сказал он, увидев печаль в ее глазах.
- Я была не права. Ведь на протяжении всех этих лет он продолжал посылать нам деньги…
- Не вини себя. Ты же не знала об этом.
- И моя мать и пенса из них не потратила, а еще он оставил мне finca… - Она замолчала, а когда снова заговорила, ее голос дрожал от волнения: - И почему я не верила ему?..
- Для того чтобы заслужить доверие, нужно время, Анна-Лиза, - сказал Рамон. - У твоего же отца не нашлось возможности обсудить это с тобой, а сердце твоей матери было разбито, и поэтому она не хотела ничего тебе объяснять. Что мне сделать, чтобы успокоить тебя? - мягко спросил он. И, не дожидаясь ответа, поднял ее на руки и понес в спальню.
Глава девятая
- Не возражаешь, если я осмотрюсь здесь, пока ты будешь в ванной?
- Конечно же, нет, - ответила Анна-Лиза. Ей нечего было скрывать. - Но предупреждаю, эта спальня - единственная, в которой я что-либо изменила.
- А почему ты не пользуешься большой спальней?
Как только она поняла, что эта спальня принадлежала ее отцу, она тут же захлопнула дверь и никогда больше не открывала ее. Но об этом Рамону вовсе не обязательно было знать.
- Да просто мне больше нравится вид из этой комнаты… Она меньше, поэтому зимой ее легче будет отапливать…
Рамон слегка нахмурился.
- Но ты теперь не в Англии, - возразил он, - и когда придут жаркие ночи, ты будешь чувствовать себя намного лучше в просторной комнате. - Анна-Лиза ничего не ответила ему, и он не стал настаивать. - Так значит, ты не возражаешь? - спросил он, направляясь к двери.
- Иди, иди, - ответила она, спрыгивая с кровати. К тому времени, как она вышла из ванной, Рамон уже вернулся в комнату.
- Смотри, - сказал он, усаживаясь рядом с ней на кровати.
Когда она взглянула на выцветшую фотографию, которую он держал в руках, ее сердце так и подскочило.
- Где ты это нашел?
- В большой спальне. Не хочешь взглянуть на нее?
Анна-Лиза взяла из его рук старую карточку и зажала ее в руке так крепко, как будто прикосновение к ней могло проявить поярче отпечатанные на бумаге выцветшие образы.
- Удивляюсь, как это ты не обнаружила ее раньше. Она лежала прямо сверху того старого резного сундучка.
Словно кто-то хотел, чтобы она нашла ее…
- Я была так занята, что у меня не было времени осматривать каждый сантиметр…
- Можешь не объяснять, - сказал Рамон. - Ты знаешь, кто это?
Конечно же, Анна-Лиза знала. Все еще продолжая сжимать в руках фотокарточку, она уронила руки на колени. Смеющаяся юная девушка - это ее мать, намного моложе, чем она ее помнила, но все же ошибиться было невозможно. А мужчина, обнимающий ее с улыбкой - это… Она невольно вскрикнула и протянула фотографию Рамону.
- Я не хочу ее видеть. Унеси ее отсюда.
- Но это же твой отец, - ласково напомнил Рамон. - Я хотел найти что-нибудь вроде этого, чтобы доказать тебе… - Он замолчал, увидев, каким неподвижным и холодным стало ее лицо.
- Посмотри же, Анна-Лиза, теперь ты сможешь сама убедиться в том, как сильно они любили друг друга.
- Мне не нужны доказательства тому, что он чувствовал к моей матери! - воскликнула она. - Я жила последствиями их любви каждый день. - Все ее мысли были в полном смятении. Если ее отец так сильно любил маму, то почему же все так скверно вышло? - Я буду всегда благодарна ему за все это богатство… за finca. Но я никогда не смогу забыть, через что пришлось пройти моей матери, всю эту нищету, горечь и боль…
- Прекрати, Анна-Лиза, - оборвал ее Рамон, - я не хочу, чтобы ты так расстраивалась.
- А почему? Потому, что это правда? Потому, что для тебя будет очень удобно, если я пойду по стопам своей матери?
В одно мгновение его лицо окаменело.
- Я думал, что мы это давно уже обсудили.
- Что? - вскричала Анна-Лиза, в отчаянии и ярости взмахнув руками.
- Я говорю о том моменте, когда ты так больно оскорбила меня, предположив, что мне нельзя доверять, - холодно проговорил он, вставая и отходя от нее.
- Я ничего не предполагаю. Я только утверждаю то, что вижу.
- И в этом-то вся проблема, Анна-Лиза. То, что ты видишь, не имеет ничего общего с правдой.
- А в чем же тогда, правда? В том, что беременная женщина была отвергнута испанским грандом, и в качестве компенсации тот назначил ей щедрое пособие? Как ты мне это объяснишь, Рамон?
- Жизнь не так проста, как тебе кажется, Анна-Лиза, - сказал он. - Отвлекись оттого, что написано в книгах, посмотри на настоящую жизнь, настоящих людей, настоящие проблемы… Если ты найдешь хоть одну простую и ясную ситуацию, я признаю, что ты права.
- А как насчет нашей ситуации? - спросила она, сделав ударение на последнем слове. - Как ты мне это объяснишь?
- Что ты имеешь в виду?
- Что, если и я беременна? - Эти слова вылетели из ее уст прежде, чем она успела подумать. Это получилось инстинктивно, просто инстинктивно, и теперь, ожидая его ответа, она вся сжалась от страха.
- А ты беременна? - мягко спросил ее Рамон.
- Я не знаю… Нет! Я просто хотела узнать, как ты отреагируешь, если…
Он схватился руками за голову.
- Прекрати, Анна-Лиза, - предупредил он. - Я думал, что мы намного лучше понимаем друг друга…
Недослушав его, она презрительно бросила:
- Понимаем? Только и всего?
- Ты знаешь, что я имею в виду, - сердито возразил он, - ты знаешь мои чувства…
- О, неужели? - спросила Анна-Лиза, вскочив на ноги. - А откуда мне это знать?
- Разве я не доказывал их тебе своими поступками?
- Я не знаю, - пробормотала она. - Ты никогда не говорил мне о любви.
На мгновение ей показалось, что он задрожал.
- Ты хочешь, чтобы я каждый день сочинял тебе по сонету?
- Я хочу… - сердито начала Анна-Лиза, но не успела докончить свою фразу и бросилась в ванную, чтобы он не смог заметить слезы, выступившие у нее на глазах. - Я не знаю, чего я хочу!
- Да, правильно. Убегай, это самый лучший выход! - крикнул он ей вслед.
Спальня была пуста. Встав посередине комнаты, Анна-Лиза прислушалась. Услышав, что Рамон внизу, она почувствовала облегчение. Она так нуждается в нем, и при этом без всяких условий! Волнение снова охватило ее. Она стольким обязана ему, но это вовсе не значит, что она должна согласиться с его взглядами на прошлое или смириться с второстепенной ролью, отведенной ей в его жизни.
Анна-Лиза не стала досушивать до конца волосы, быстро надела подходящие шорты и рубашку с короткими рукавами.
Рамон уютно развалился в одном из ее мягких кресел. Держа в руке кружку с кофе, он читал местную газету, вытянув свои длинные ноги и положив голые ступни на спину Помадкину. Как только она вошла, он поднял на нее глаза.
Она поняла, что легче им не станет. Каждый из них обладал сильным характером и был полностью уверен в своей правоте.
- Ланч? - предложила Анна-Лиза.
- С меня вполне хватит и кофе.
- Может, хочешь еще чего-нибудь? - спросила она, наливая себе кофе.
- Мне нужно вернуться.
- Конечно. - Она постаралась не придавать этому значения.
- Почему бы тебе не поехать со мной?
Она едва не захлебнулась кофе. Это невинное приглашение развеяло все ее сомнения.
- Хорошо. Почему бы и нет?
- Тебе хватит десяти минут, чтобы собраться? - спросил он, взглянув на часы. - Я уже послал за машиной.
- Вполне, - ответила она.
- Кто-нибудь заберет лошадь, пока нас не будет.
- Мне попросить Марию Терезу присмотреть за Помадкиным?
- Да, пожалуй, это не помешает.
- Я нормально одета?
- Да.
- Мне нужно еще что-нибудь?
- Только ты можешь ответить на этот вопрос, Анна-Лиза, - сказал Рамон, поднимаясь с кресла.
Его сдержанность была ей словно укором. Может, он хотел таким образом наказать ее за то, что она перешла черту дозволенного… за то, что она требует от него слишком многого? Она почувствовала, как разочарование и гнев подступают к ее горлу. И у нее было два варианта ответа на этот его вызов: либо опять закатить скандал, либо смириться с тем типом отношений, который предлагает ей Рамон. Выбрав последний, она бы ни в чем ему не уступила, но и ничего бы не выиграла.
- Я только позвоню, - сказала она.
Переступая порог дома Рамона, Анна-Лиза почувствовала себя совсем по-другому, чем в самый первый раз. Сейчас, открывая дверь, Родригес вежливо кивнул ей.
- Мне нужно сделать несколько звонков, - сообщил Рамон, стоя рядом с ней в холле. - Можешь пока осмотреться. Я освобожусь через пару минут. Чувствуй себя, как дома. Проводи сеньориту Уилсон в библиотеку, - сказал он, поворачиваясь к Родригесу. - Там множество старинных книжек, которые ты можешь полистать.
Родригес проводил ее в просторную комнату с видом на море, совсем не похожую на библиотеку.
- В библиотеке не работает кондиционер, сеньорита Уилсон, - объяснил он. - Но в этой комнате вам будет не менее комфортно.
Она огляделась вокруг…
Добротность, комфорт, никакого беспорядка. Мраморные полы покрыты бесценными персидскими коврами в розовых, персиковых и бежевых тонах.
Широкие венецианские окна были украшены обычными деревянными ставнями, в данный момент распахнутыми. Две сине-белые китайские вазы, высотой в человеческий рост, стояли по обе стороны старинного камина… Огромная ваза на каменном постаменте была полна свежих цветов… На мягких диванах цвета слоновой кости были разбросаны разноцветные шелковые подушки - легкий намек на экзотический шик посреди всей этой строгости… Очень похоже на Рамона, отметила Анна-Лиза, слегка улыбнувшись. И, едва только она хотела подумать, что этой комнате не хватает лишь какой-то изюминки, чего-то индивидуального, она увидела фотографии в серебряных рамках, выставленные на столе из розового дерева.
Здесь было несколько очень удачных снимков Рамона и еще какого-то мужчины. Анна-Лиза решила, что это и есть Луис. Положив руки на плечи, друг другу, они стояли на борту лодки… то есть гоночной яхты, поправила сама себя Анна-Лиза, поближе рассмотрев фотографию. Луис был почти так же красив, как и Рамон, но казалось, что он на несколько лет моложе. У Рамона волосы были черные, как смоль, а у Луиса - рыжеватые, словно выгоревшие на солнце.
Вероятно, из-за его страсти к парусному спорту, решила Анна-Лиза. Глаза у брата Рамона были такими же проницательными, но не черными, а ярко-зелеными. Не было ничего удивительного в том, что Маргарита была так сильно влюблена в него. Луис был просто великолепен. И они с Маргаритой выглядели такими счастливыми на своей свадебной фотографии…
На столе было и несколько портретов Маргариты и Аурелии, а также общих семейных фотографий. Позади, находился ряд более старых снимков. Едва только она начала просматривать их, как в комнату стремительно вошел Рамон.
- Что ты здесь делаешь? - В одно мгновение он очутился возле нее.
- Прости, - начала Анна-Лиза, но он нетерпеливым жестом прервал ее и отвел от стола.
- Деловые звонки заняли у меня гораздо больше времени, чем я рассчитывал, - объяснил он.
- Все в порядке, я рассматривала фотографии.
- Фотографии?
- С тобой. Твоим братом… Маргаритой, Аурелией… Они просто чудесные.