Вместо того чтобы оспаривать ее версию событий, Говард иронически хмыкнул, заставив девушку покраснеть. Вся беда была в том, что при каждом взгляде на него Кристина, сама того не желая, вспоминала проклятый поцелуй.
- Теперь понимаю… я помешал вашим любовным ласкам. - Он никак не мог заставить себя отвести глаза от ее пальцев, нервно застегивающих и расстегивающих верхнюю пуговицу ярко-оранжевой облегающей блузки.
- Ну хорошо, ты поспел как раз вовремя, - призналась Кристина. - Что, теперь доволен? Или мне нужно встать перед тобой на колени?
Ноздри Говарда раздулись.
- Не стоит, но мне хочется знать, что с тобой творится, зачем ты связываешься с такими животными, как этот тип! - рявкнул он.
Застигнутая врасплох этой внезапной вспышкой гнева Кристина нервно отпрянула.
- Можешь ты хоть секунду постоять спокойно? - раздраженно спросил Говард.
Это требование озадачило ее еще больше. Но, проследив направление его взгляда, она опустила руку, оставив пуговицу расстегнутой.
- Я с ним вовсе не связывалась!
- И на том спасибо, - пробормотал Говард.
Его ядовитый тон возмутил ее.
- Если хочешь знать, я с ним совсем не знакома. И не смотри на меня таким скептическим взглядом! В этом нет ничего плохого… Во всяком случае, не было до сих пор…
- Ты хочешь сказать, что встречалась с незнакомыми мужчинами и до этого?
- Всего лишь несколько сот раз… так мне кажется.
При виде исказившегося от ярости лица Говарда довольная ухмылка сползла с ее лица. Одной из немногих привлекательных черт его характера было чувство юмора, теперь он, кажется, утратил и его.
- Полагаешь, что этим можно шутить? - нахмурился Говард. - Неужели ты не понимаешь, какой опасности подвергаешься ради дешевых острых впечатлений?
Дешевых острых впечатлений? Этот необычный для него выбор слов был не менее странен, чем предыдущая вспышка ярости. Что с ним творится?
- И как часто это случается? - не отставал Говард.
- Не слишком часто. Хотя был тут один…
Выражение его лица оставалось неизменным, однако пульс значительно участился.
- Тоже неуправляемый?
Сдавленный тон, которым был задан вопрос, заставил Кристину нахмуриться.
- Нет, вполне приятный парень.
Говард не отрывал от нее немигающего взгляда.
- И это тоже создало проблемы?
Ему не хотелось придерживаться двойных стандартов. Но спросить себя, был бы он столь же шокирован декларируемой Кристиной приверженностью к противоположному полу, будь она мужчиной, Говард оказался не в состоянии. Стоило только посмотреть на обтянутые облегающей одеждой формы ее тела…
Он никогда не закрывал глаза на недостатки Кристины. Но если исключить ее слишком агрессивное стремление к независимости и крайнее упрямство, то ему всегда казалось, что врожденная сила характера в соединении с твердыми моральными установками, заложенными в классической школе, должны были удерживать ее от неразумных поступков… Разве можно было представить Кристину в роли этой сторонницы свободного секса?
Как легко ошибиться в человеке! Подумать только, все то время, пока он мучился, считая себя чуть ли не насильником невинной девушки, эта "невинная девушка" путалась с кем попало!
- Разумеется. - Кристина бросила на Говарда укоризненный взгляд. Неужели он считает ее совершенно бессердечной? - Мне не хотелось обижать его, объясняя, что я не заинтересована в… - Она замолчала, остановленная вырвавшимся из его горла странным сдавленным звуком.
Насколько он понял, ее не интересовали отношения, длящиеся более одной ночи!
- Этот приятный парень хотел встречаться с тобой и дальше?
- Да, он был очень настойчив, - призналась Кристина. - К тому же еще и очень мил, поэтому я никак не могла заставить себя объяснить, что не желаю длительных отношений.
- И как же ты поступила?
- Сказала ему, что уезжаю за границу!
У нее был такой вид, будто ее находчивость заслуживает аплодисментов.
- Довольно остроумно… - Говард вдруг почувствовал, что жалеет этого влюбившегося в нее парня.
На какое-то мгновение чопорное снисхождение, с которым он на нее взирал, заставило Кристину вновь почувствовать себя застенчивой, неуверенной в себе девочкой-подростком, ощущающей свою женскую незрелость в присутствии головокружительно красивого и талантливого сводного брата, появляющегося в доме раз пять в год. К счастью, чувство это длилось недолго, с тех пор она сильно изменилась - и не только внешне!
- Удивительно, если он был так влюблен, то почему не последовал за тобой.
Его напряженный взгляд подсказал, что пальцы ее вновь начали свою нервную игру с пуговицей, и Кристина опять опустила руку.
- В африканскую деревню, где нет ни водопровода, ни телефона? Я же не дура, Говард, и описала далеко не райские кущи. Я ему нравилась, но он вовсе не собирался жертвовать из-за меня привычной жизнью, - объяснила она с вызывающей усмешкой.
- Неужели этот глупец решил, что ты собираешься жертвовать ею?
- Кто бы это говорил! Если уж речь зашла о маленьких радостях жизни, вряд ли твою жизнь можно назвать спартанской. На какой машине ты ездишь на этой неделе? - Наверняка что-нибудь прилизанное и сексуальное, похожее на его женщин. - Знаешь, что говорят о людях, предпочитающих сверкающие автомобили?
В его глазах вспыхнул озорной огонек.
- И что же они говорят, Кристина? - спросил он с невинным выражением лица.
Но идти до конца Кристина не рискнула.
- Ты так и не ответил на мой вопрос, - напомнила она и, ощущая неловкость, как и всегда в присутствии Говарда, пригладила рукой растрепавшиеся волосы. - Что ты все-таки здесь делаешь?
Лицо его стало еще напряженнее. И она скорее почувствовала, чем услышала, как он вздохнул.
- Нам нужно поговорить, Кристина… Может быть, пройдем в комнату?
Быстро встав перед дверью в гостиную, она раскинула руки в стороны, хотя, учитывая его физическое превосходство, вряд ли могла этим помешать ему войти, если бы он захотел.
- Не так быстро. Тебя послал отец? - Ну разумеется, не пришел же он сюда ради своего удовольствия. - Ты меня проверяешь? Или отец придумал что-то новенькое, дабы вернуть меня домой? Времени у него хватало, прошло уже три месяца с тех пор, как он обеспечил мое увольнение, - с горечью заметила Кристина.
- Насколько я знаю, ты вскоре смогла устроиться на другую работу.
- Ее я тоже потеряла.
На этот раз вмешательство отца не понадобилось. Владельцу шикарного французского ресторана, в котором Кристина устроилась официанткой, пришло в голову воспользоваться своим положением. Нарвавшись на категорический отказ, он тут же уволил ее под предлогом того, что она отдавала местным бездомным остатки еды, все равно пошедшие в мусорный бак.
- Я всегда подозревал, что ты и работа - вещи несовместимые.
- А вот тут ты ошибся. Все оказалось к лучшему, и теперь у меня есть работа, которая мне нравится, - торжественно заявила Кристина. - Там мои таланты нашли себе применение.
Какие еще таланты?
- И чем же ты занимаешься?
- Работаю в книжном магазине.
Этот магазин, примыкающий к Центру альтернативной терапии, был весьма приятным местом. Там она начала интересоваться методами лечения, практикуемыми в Центре, в частности иглоукалыванием.
- В книжном магазине? Ты?
Его изумление разозлило Кристину.
- А почему бы и нет? - раздраженно спросила она. - Читать я умею, к твоему сведению.
Решив не спорить, Говард пожал плечами.
- Огастес не знает, что я здесь…
Кристина почувствовала некую недоговоренность.
- Но он ведь просил тебя зайти, не так ли? - спросила она. - Что ж, можешь сказать этому властолюбивому маньяку, что…
Холодный голос Говарда прервал ее пламенную тираду:
- Мать больна, Кристина.
- Элизабет? - Он молча кивнул, и Кристина ощутила, как по спине ее пробежал холодок. - Неужели… - начала она с испугом и не договорила.
- Положение очень тяжелое. Она может умереть, - объяснил Говард.
А чего еще можно было ожидать, думал он, глядя на внезапно побледневшее, резко осунувшееся лицо девушки.
- Кристина?
Она как будто не услышала его полного тревоги голоса. И Говард успокаивающим жестом осторожно коснулся ее плеча, не совсем уверенный в ответной реакции. Кристина накрыла его руку своей… вернее, не накрыла, для этого ее ладонь была слишком мала. Мала и изящна, подумал он, глядя на синие прожилки вен на запястье и слегка согнутые тонкие пальцы.
- Со мной все в порядке, Говард. Дай мне минутку, - еле слышно ответила она.
И действительно, не прошло и минуты, как она сняла руку с его плеча и, вытерев ею влажный лоб, подняла на Говарда блестящие от слез глаза.
- Не беспокойся, я не собираюсь падать в обморок. - Хотя была близка к этому, как никогда прежде в своей жизни. Пытаясь успокоиться, Кристина сделала глубокий вдох. - Похоже, меня сейчас стошнит, - прошептала она, пытаясь справиться с позывами.
- И часто это у тебя бывает?
Кристина непонимающе взглянула на него.
- Часто тебя тошнит? - переспросил Говард.
Она покачала головой, не понимая его интереса к этому вопросу.
- Кажется, уже прошло.
Тошнит ли ее по утрам? Если да, то это могло бы быть косвенным подтверждением беременности, подумал Говард, не находящий никаких внешних изменений в стройной фигуре девушки. Лишь лицо Кристины, на его беспристрастный взгляд, частично потеряло девичью пухлость, что лучше подчеркивало тонкость черт и делало ее старше. Нет, не старше, напомнил себе Говард прежде, чем начать думать о том, о чем не должен.
Разница в десять лет совершенно неприемлема, особенно если вычитаемое равно всего двадцати двум. Впрочем, дело даже не в годах, а скорее в состоянии ума. Женщины, с которыми он привык иметь дело, искали секса, приятного времяпрепровождения, да еще, может быть, возможности похвастаться спутником перед подругами. И это Говарда вполне устраивало.
Что его не устраивало и не было нужно этим женщинам, так это постоянные заверения в чувствах. Если ему надо было лететь по делам на другой конец света, он никому не должен был ничего объяснять. Возможно, это сделало его насколько эгоистичным, зато не доставляло лишних хлопот.
Кристина же была требовательна по натуре, а лучшего доказательства ее моральной незрелости, чем теперешний образ жизни, трудно было придумать. К тому же это усугублялось семейными неурядицами. Нет, с какой стороны ни взгляни, а связываться с Кристиной, все равно что нырять зимой в прорубь.
3
Неожиданно для себя Говард обнаружил, что последние пять минут находится в процессе перехода от полного отрицания к признанию своего влечения к Кристине. И хотя ее агрессивное поведение могло бы обмануть менее искушенного человека, он понял, что влечение это обоюдно, что, однако, лишь затрудняло преодоление соблазна.
Догадайся Кристина, что у него на уме, она вряд ли приняла бы руку помощи, протянутую, чтобы помочь ей пройти в гостиную.
- Сядь, - сказал Говард, подводя Кристину к мягкой софе.
- Я… - Губы ее дрожали так сильно, что досказать ей не удалось. - Извини, - продолжила она после долгой паузы. - Все это слишком неожиданно. Я до сих пор не могу поверить. Элизабет была так добра ко мне. - Не в силах остановить дрожь, Кристина прикусила нижнюю губу.
- Да, она добрая женщина.
- А врачи уверены в диагнозе?
Содрогнувшись, Кристина подняла глаза и встретилась с полным боли взглядом Говарда. Теперь стало заметно и другое: со времени их последней встречи он похудел. Почему она не увидела этого раньше? Сколько же ему пришлось пережить!
Кристину захлестнула волна сострадания. Странное поведение и натянутое, неприязненное отношение к ней Говарда получали теперь совсем другое объяснение. Всему виной ее проклятый эгоизм, ведь если известие о болезни Элизабет произвело такое сильное впечатление на нее, то ему должно быть в тысячу раз хуже.
- Глупый вопрос, конечно, уверены. Для тебя это наверняка было ужасно, - сказала она, внутренне поморщившись от банальности своих слов, однако, утешая себя тем, что в такие моменты любые выражения сочувствия кажутся неадекватными ситуации.
- Ты не откажешься помочь? - спросил Говард.
- Если ты мне позволишь. - Кристина осторожно погладила его по руке. - Все, что могу, только скажи. Все, что угодно.
- Я дам тебе знать.
Опущенные ресницы не позволяли видеть выражения его глаз, но румянец, еле заметный на смуглой коже, служил знаком того, что ее слова произвели впечатление. Зная нелюбовь Говарда к внешнему проявлению эмоций, Кристина почувствовала удовлетворение достигнутым результатом и постаралась перевести разговор на другую тему, чтобы несколько снять возникшую между ними неловкость.
- Знаешь, я всегда втайне завидовала твоим отношениям с матерью. - По выражению лица Говарда стало ясно, что ей удалось его удивить - задача весьма нелегкая. - Нормальные человеческие отношения между родителем и ребенком были для меня откровением, - объяснила Кристина с грустным смешком. Хотя он был уже отнюдь не ребенком, когда они познакомились. Увидев его в первый раз, она ушла в свою комнату и сняла со стен плакаты с участниками своей любимой рок-группы, поняв, что они не выдерживают конкуренции. - До той поры я считала нормой состояние непрерывной войны.
- У нас бывало всякое, ты ведь не знала меня подростком.
- Неужели ты был так плох?
- Скорее мне хотелось так думать.
Кристина рассмеялась, подумав с некоторым сожалением о сердцах, которые он, должно быть, в то время разбивал.
- Собственно говоря, я был прилежным учеником.
- Не может быть! - воскликнула она.
- Истинная правда. Я предпочитал учебу прогулкам с подружками и рок-концертам, делая исключение лишь для занятий спортом.
- Но тебе приходилось пересиливать себя, чтобы не быть белой вороной, да?
- Что делать, иногда приходится склоняться перед обстоятельствами, - подтвердил Говард.
Поверить в это было нелегко. Как бы Кристина ни старалась, она никак не могла представить его склонившимся перед чем-то или кем-то.
- Говард?
- Да.
- А как все это воспринял мой отец?
- Очень нелегко смириться с мыслью, что теряешь любимого человека, Кристина. А еще труднее признаться себе в том, что ничего не можешь с этим поделать. - Тяжело вздохнув, он взъерошил свои густые черные волосы. - Если был бы хоть один шанс, - сухо добавил Говард, - Огастес не упустил бы его. Он почти не отходит от Элизабет и подключил к ее лечению всех специалистов, которые только существуют на свете.
- Не беспокойся, Говард, я отдаю ему должное. И я знаю, что у него есть хорошие стороны характера, и не сомневаюсь в его любви к Элизабет. Ее трудно не любить. - Кристина попыталась улыбнуться, но почувствовала, что не может.
Говард молча протянул ей бумажную салфетку, чтобы вытереть навернувшиеся на глаза слезы.
- Она в больнице?
- Нет, теперь дома. Одна надежда на пересадку костного мозга, но никак не могут найти совместимого донора, а времени остается не так много…
- Сколько? - прошептала Кристина.
- Совсем мало.
Судорожно вздохнув, она взглянула ему в глаза.
- Тогда ты должен проводить с ней каждую свободную минуту! - воскликнула она, хватая Говарда за руку. - Не тратить зря времени и прямо сейчас, пока это еще возможно, скажи ей все, что хотел сказать раньше, но не смог. Если ты этого не сделаешь, то потом горько пожалеешь. Обещай мне, что последуешь моему совету, Говард!
Только остановившись, чтобы перевести дыхание, Кристина осознала, что ее горячность несколько переходит границы приличий. Взгляд серых глаз Говарда упал на ее руку, и, проследив за ним, она увидела, что вцепилась в него так крепко, что побелели костяшки ее пальцев. Устыдившись своей несдержанности, Кристина потихоньку убрала руку, вернее хотела убрать, потому что, к ее удивлению, он слегка придержал ее пальцы.
Это длилось всего лишь секунду, но сердце ее забилось так, что чуть было не выскочило из груди. И к тому времени, когда ей все-таки удалось освободить руку, Кристина была близка к панике и торопливо забормотала:
- То есть ты, конечно, не должен… Это просто предложение…
- А кому не сказала ты, Кристина? - Опустившись рядом на софу, Говард осторожно повернул лицо Кристины к себе. - Твоей собственной матери? - осторожно спросил он.
Поначалу голос ее звучал глухо и низко, и Говард понял, что до него она не рассказывала этого никому.
- Мне было десять лет, когда она заболела и меня отослали в частную школу.
Кристина даже сейчас отчетливо помнила, какой потерянной чувствовала себя вне привычной обстановки.
- Тебе, наверное, пришлось нелегко?
Полностью поглощенная собственными мыслями, она не уловила скрытого в его словах вопроса.
- Школа, разумеется, оказалась прекрасной, я приобрела в ней массу друзей… - Кристина нахмурилась. - Но я до сих пор воспринимаю это чем-то сродни…
- Наказанию?
В ее глазах мелькнуло удивление.
- Нет… а может быть, да. Хотя они наверняка сделали это, чтобы уберечь меня от лишних потрясений.
- Уверен, что так и было, - несколько сухо согласился Говард.
Насколько он мог судить, даже самым благожелательно настроенным родителям редко удается избежать нанесения эмоциональных ран своим детям. Это являлось одной из причин его настороженного отношения к браку. К тому же Говард слишком любил свою свободу и видел слишком много разводов среди так называемых "идеальных пар".
- Я даже не подозревала о случившейся беде, - продолжила Кристина, - и узнала об этом только тогда, когда отец приехал в школу, чтобы отвести мена на похороны.
Взглянув на ее побледневшее лицо, он почувствовал, как у него сжалось сердце.
- Мне всегда было отчаянно жаль, что я так и не смогла попрощаться с ней, сказать, что… - Внезапно горло у нее перехватило, а на глаза вновь навернулись слезы.
- Я уверен, что она все знала, Кристина.
Его мягкий голос вернул ее к реальности.
- Только не надо ничего рассказывать отцу, ладно? - Широко расставленные зелено-голубые глаза взглянули на него с тревогой. - Я никогда не говорила с ним об этом, а он вообще не любит вспоминать о моей матери. Ему хочется защитить меня от всего на свете, и он расстроится, если узнает о моих переживаниях.
К ее удивлению, Говард улыбнулся и, снова взяв Кристину за подбородок, легко провел подушечкой большого пальца по ее щеке.
- И что вы, Гаскелы, за люди такие?
- Что ты имеешь в виду?
Под его ласковыми прикосновениями Кристине становилось все труднее держать глаза открытыми.
- С одной стороны, прежде чем оставить вас вдвоем в комнате, необходимо убрать оттуда все острые предметы. А с другой - ты беспокоишься о том, чтобы его не расстроить.
- И ты видишь в этом противоречие? - Она улыбнулась, пытаясь казаться спокойной, но испытывая облегчение оттого, что он убрал руку - хотя ей очень хотелось прижаться губами к его ладони. Интересно, какова на вкус его кожа? - Полагаю, что тебе неплохо было бы быть членом семьи Гаскел.
- Это что, предложение, Кристина?