- Очень смешно! - фыркнула она, но воображение уже рисовало каково это - жить вместе с Говардом. Интересно, как он выглядит по утрам, когда просыпается? И до этого… когда еще спит?
- А ты когда-нибудь… - начала она, но замолчала, не рискнув продолжить.
- Жил ли я с кем-нибудь? - Казалось, вопрос нисколько не смутил его. - Нет, мне нравится моя свобода.
- Разве это не странно для мужчины твоего возраста? - И зачем только ей понадобилось спрашивать об этом?
- Я всего лишь на десять лет старше тебя, - заметил он.
- Что ж, значит, можешь еще погулять.
- Рад это слышать.
Говард никогда не понимал мужчин, интересующихся предыдущими любовниками своих подружек. Какая в конце концов разница, чем те занимались до их знакомства? Так почему же сейчас ему приходится бороться с желанием узнать все о сексуальной жизни сводной сестры? Дает о себе знать подавляемый ранее мазохизм?
Ведь они даже не были любовниками и никогда ими не станут…
Критический взгляд, которым Говард окинул комнату, вызвал у Кристины неприязненное чувство. Конечно, это несравнимо с тем, к чему он привык, но она гордилась результатом своих трудов. Да и трудно предположить, чтобы человек, привыкший жить в пентхаусах, мог посмотреть на вещи ее глазами: для него вся эта тщательно приведенная в порядок рухлядь выглядит, должно быть, все той же рухлядью.
- Видел бы ты, на что это было похоже раньше. - Да, до того, как она отодрала выцветшие обои в цветочек и отскоблила замызганный паркет. Но сейчас было не до мелких обид. - Говард, как ты думаешь, должна ли я… - Подняв глаза, Кристина встретилась с его вопросительным взглядом. - Я хочу сказать, как Элизабет посмотрит на то, что я навещу ее?
Она не могла избавиться от тревожного подозрения, что стоит только вернуться домой, как отец сделает все, лишь бы не дать ей снова уйти. Это была не паранойя, а вполне трезвый взгляд на ситуацию.
Кристина, спрашивающая совета у него? Обращающаяся к нему, как к доверенному лицу? Эти новые взаимоотношения весьма обеспокоили Говарда, тем более что он знал, что доверия в данном случае не заслуживает.
- Не слишком ли это ее взволнует? - продолжила Кристина.
- Мне кажется, ты должна поступить так, как считаешь нужным.
Она недоуменно нахмурилась.
- Это что, очередные психологические уловки? Я ведь дала тебе прекрасную возможность убедить меня вернуться домой. Остается лишь догадываться…
Говард покачал головой.
- Будто я надеюсь на то, что ты поступишь наперекор моему совету? - Он рассмеялся.
- Это не лишено смысла, - пожала плечами Кристина.
- Господи, вы, Гаскелы, не слишком склонны принимать что-либо на веру, не так ли?
- Понимаешь, я давно заметила, что люди становятся особенно любезными именно тогда, когда им от тебя что-нибудь надо.
- Такой цинизм в столь юном создании!
- Кто бы говорил! - возразила она со смешком.
- Резонно. Единственное слабое место твоей теории в том, что я не собираюсь давать тебе никаких советов.
Кристина скорчила гримасу.
- Какое разочарование. Честно говоря, - с тяжелым вздохом призналась она, - я все-таки надеялась на твой совет.
- Чтобы было на кого свалить вину после следующего скандала с Огастесом?
- Что-то вроде этого.
- Неужели я выгляжу таким идиотом?
Губы ее сложились в умоляющую улыбку.
- Могу я просить о снисхождении?
- Боюсь, что нет, дорогая. - Его поддразнивающий тон сменился серьезным. - В наших с тобой разговорах любая оплошность рассматривается как свидетельство вины или злого умысла. - Тут Говард пристально взглянул в лицо своей собеседницы. - Но если сочтешь возможным прислушаться к моим словам, то на твоем месте - если, конечно, надумаешь вернуться - я оставил бы за собой эту квартиру… чтобы было где передохнуть.
- От отца? - Серьезное выражение его лица заставило посерьезнеть и ее тоже.
Говард кивнул и добавил:
- Кроме того, поверь мне, какими бы благими ни были твои намерения, жить рядом с умирающим человеком очень нелегко.
- Значит, ты тоже живешь там? - воскликнула Кристина.
До сих пор это даже не приходило ей в голову. Однако, разумеется, Говард сейчас должен был быть рядом с матерью.
- Это повлияет на твое решение?
Еле заметная дрожь в его глубоком голосе заставила сердце Кристины тревожно забиться. Нечто невысказанное прямо, некое безмолвное послание, читаемое во взгляде Говарда, вынудило ее на мгновение затаить дыхание. Оставалось только надеяться, что это послание прочитано ею правильно, в противном случае она будет выглядеть полной идиоткой.
Кристина глубоко задумалась, не решаясь при этом глядеть ему в глаза. Затем, набравшись смелости, в упор посмотрела на него, даже не пытаясь скрыть зажегшегося во взгляде огня желания.
- Да, это могло бы повлиять на его принятие, - медленно произнесла она.
Дыхание Говарда стало прерывистым, и он сказал:
- Предположим, мне понадобится предлагаемая тобой поддержка…
Кристина почти физически ощутила сопротивление преодолеваемого ею последнего психологического барьера.
- Почему бы не предположить, что тебе понадоблюсь я сама, - хрипло уточнила она и закрыла глаза.
Боже, ужаснулась Кристина, я только что сделала ему непристойное предложение! Лишь бы он не рассмеялся мне в лицо!
Прошло несколько секунд, а смеха все не раздавалось. В наступившей мертвой тишине было слышно лишь шумное дыхание Говарда.
- Твое предложение вызвано сочувствием, Кристина? - наконец спросил он.
Она открыла глаза и с удивлением посмотрела на него.
- Нет! Конечно нет! Оно вызвано желанием, непреодолимым желанием, - откровенно пояснила Кристина.
Как раз то, что нужно, подумал Говард. Совпадение двух желаний, а не чувств… Только почему тогда он испытывает это раздражающее ощущение неудовлетворенности?
- Оно не дает мне покоя со времени твоего поцелуя.
Замолчав, Кристина бросила на него нетерпеливый взгляд - иногда слова просто не в силах выразить всего. Потом, словно наблюдая за собой со стороны, закинула руку на его затылок и наклонила голову Говарда к себе.
Первый поцелуй пришелся в шею, в самое основание, потом, очень медленно, губы ее двинулись вверх - откуда только она могла знать, что это доставит ему удовольствие! - пока не достигли подбородка. Далее, столь же неторопливо, она перешла на щеку, время от времени поднимая ресницы с тем, чтобы встретиться с ним глазами.
Вклад Говарда заключался пока лишь в том, что он не останавливал ее… И еще во взгляде - ни один мужчина никогда еще не смотрел на нее так!
Кристина уже почти достигла желанных губ, как вдруг, запустив пальцы в волосы, он откинул ее голову назад.
- Ты хочешь поцелуев?
Говард ни в коем случае не собирался следовать плану Огастеса. Однако если они станут любовниками, он сможет присмотреть за ней.
- Твоих, - бесстыдно призналась Кристина.
Сейчас… она хочет его прямо сейчас. Но ни каких исключений из правил для меня быть не может, подумал Говард. Завтра ей понадобится кто-нибудь другой… Эта девица, по всей видимости, не стесняется брать от жизни все, что ей хочется.
- Господи, должно быть я сошел с ума, - прошептал он, все еще сомневаясь и жадно рассматривая разгоряченное страстью лицо Кристины. - Но ты чертовски красива. Я никак не мог выбросить тебя из головы.
Говард только что назвал ее красивой! Не успела Кристина как следует осознать значение сего факта, как его губы впились в ее губы, после чего она вообще перестала думать, начав лишь ощущать.
Понадобилось несколько минут, чтобы он, всегда гордящийся своим самообладанием, смог заставить себя оторваться от ее губ, наверняка ноющих от его яростных, даже грубоватых поцелуев. Однако Кристине, похоже, было все равно. Сердце Говарда билось так сильно, что отдавалось в ушах громким, победным боем барабанов, - ее обольстительное тело охотно и трепетно отвечало чувственной дрожью на малейшее его прикосновение.
С судорожным вздохом он опустил ее на софу.
- Извини…
За что? - спросила себя Кристина, открывая затуманенные страстью глаза.
- Извини, - задыхаясь, повторил Говард, - у тебя на губе кровь.
- Не извиняйся. Кажется, мне нравится, когда ты слегка выходишь из себя.
- А как насчет того, чтобы не слегка?
- Звучит несколько пугающе, - поежилась она.
Нахмурившись, он взял ее лицо в ладони.
- Я тебя пугаю?
- Пугает только то, что ты можешь перестать целовать меня, Говард.
Губы его скривились в полупрезрительной усмешке. Одно уже то, что она носит ребенка другого мужчины, снимало все ограничения.
- Не надейся, - заверил он. - Мне хотелось сделать это со времени нашего первого поцелуя.
- Хочешь сказать, что, целуя других женщин, думал в это время обо мне?
- Никаких других женщин с той поры не было. - Неужели его попытка поцеловать Кристину и довольно длительный для него период воздержания каким-то образом связаны друг с другом? Не может быть, наверняка это простое совпадение.
- Ни одной?
- У меня хватало других забот.
- Конечно, конечно, - торопливо согласилась она, беря его за руку.
Но, прежде чем она успела выразить свое сочувствие каким-либо другим образом, Говард вновь начал доказывать свою готовность целовать ее до бесконечности. Не отрывая горячих губ, он навалился на нее всей тяжестью своего тела, но это оказалось даже приятнее, чем ей представлялось, - а Кристина мечтала об этом не одну одинокую бессонную ночь.
Положив руки ему на плечи, она с наслаждением ощущала тугие мощные мышцы, чувствуя одновременно, как ладонь Говарда, скользнув под юбку, легко коснулась нежной кожи ее живота. Невольно вскрикнув, Кристина уткнулась лицом в его грудь.
Он чуть сдвинулся в сторону, но только для того, чтобы облегчить себе доступ к упругой, гладкой плоти. Желая быть как можно ближе, Кристина закинула ногу ему на бедро, оставляя, однако, Говарду свободу продолжать свои изыскания. Воспользовавшись этим, он вытащил блузку из-за пояса юбки и расстегнув ее, подставил разгоряченную желанием кожу холодящему воздействию воздуха.
Касаясь вслепую шелковистой кожи Кристины, было нетрудно забыть о развивающемся внутри нее ребенке, но стоило увидеть ее глазами, как память об этом вернулась к нему.
- Я заставлю тебя забыть всех мужчин, с которыми ты когда-либо была до этого, - пообещал Говард и обиженно спросил: - Чему ты смеешься?
Но стоило ему только расстегнуть застежку бюстгальтера, как обида тут же исчезла. Груди Кристины оказались гораздо полнее, чем обещала ее стройная фигура. При одном взгляде на уже набухшие, торчащие соски дыхание Говарда участилось. Хотелось попробовать эти нежные бутоны на вкус, пройтись по ним языком, забрать в рот. Предчувствие этого делало напряжение внизу живота почти нестерпимым.
- Просто я подумала, - ответила она, лениво закидывая руку за голову, - что забыть об этом будет легко.
Почувствовав губы и язык Говарда на своей груди, Кристина прогнулась ему навстречу, но ощущения стали еще острее, когда он положил ее собственную руку на то же самое место.
- Почувствуй, как это прекрасно.
Его гортанный, возбуждающий шепот совершенно лишил Кристину способности к действию.
- О Боже, - простонала она, - все же лучше, когда это делаешь ты.
- Сейчас, сейчас ты получишь все, - пообещал он хриплым шепотом.
Из-под опущенных век Кристина наблюдала, как Говард второпях снимает рубашку, толком не расстегнув ее, прямо через голову. Он был так красив, что на глаза ее навернулись слезы. Ни одного лишнего грамма жира на мускулистом торсе, широкие плечи, покрытая темными волосами золотистая кожа. При мысли о том, что еще предстоит увидеть, щеки ее загорелись.
Говард отшвырнул рубашку на другой конец комнаты.
- Ты все еще думаешь, что я не могу заставить тебя забыть других мужчин? - спросил он с вызовом.
У нее перехватило дыхание. За что только ей такое счастье?
- Не было никаких других мужчин, глупый, - ласково ответила она.
Говард словно окаменел.
- Что это означает?
Его странное поведение заставило Кристину нахмуриться.
- Это означает, что ты первый, - призналась она.
- Хочешь сказать, что ты девственница?
Не требовалось обладать особой интуицией, чтобы понять: для него это известие стало сильнейшим ударом. Вот будет номер, если окажется, что у него идиосинкразия к девственницам!
4
- Это представляет для тебя проблему?
Неприятный смех Говарда вызвал у Кристины ощущение смутного беспокойства.
- Могло бы, если бы я не знал наверняка.
- Знал? - По всей видимости, ей полагалось понимать, что именно означает это загадочное замечание.
Не доверяя своей выдержке, Говард ничего не ответил. Больше всего его поразило невинное удивление Кристины. Ничего себе девственница!.. Да у нее, наверное, любовников было даже больше, чем… Чем у кого? - спросил его ехидный внутренний голос. Может быть, чем было любовниц у тебя?
Нет, возразил себе Говард, дело здесь не в моем двойном стандарте, а в ее наглой лжи. Черт побери, он вовсе не такой уж фанатичный пуританин и мог бы проглотить любую ложь - но выдавать себя за девственницу!
Это просто отвратительно!
Возможно, некоторые из ее любовников находили добавочное удовольствие в том, что представляли себя соблазняющими девственницу, но его это не прельщало.
Кристина смотрела, как он поднимает с пола рубашку, двигаясь со звериной грацией, привлекательный даже в своей злости.
- Что ты делаешь?
- Ухожу. - Да и вообще ему не стоило сюда приходить.
- Что? - Тревожные колокола внезапно зазвонили во всю мощь.
- Ты меня прекрасно слышала.
Эта неожиданная и совершенно необъяснимая холодность подействовала на нее как пощечина. Пораженная силой и внезапностью происшедшей в нем перемены Кристина попыталась было подняться, но соскользнувшая на руки блузка мешала движениям. Торопливо сбросив ее, она села вся дрожа. Тело нестерпимо ныло от неудовлетворенного желания.
Разве об этом она мечтала: сидеть вот так и наблюдать за тем, как он уходит, делая вид, будто ничего не произошло? Это было оскорбительнее всего.
- Ты не можешь просто так взять и уйти! - закричала она.
Черт с ней, с гордостью, боль была слишком велика!
- Посмотрим.
Кристину захлестнула волна возмущения.
- Но в чем моя вина? Только в том, что я девственница? - Однако, заглянув в его глаза, Кристина не увидела в них улыбки, а только жгучее презрение, абсолютно неадекватное ситуации… Если только отсутствие сексуального опыта не было в его глазах чем-то порочащим ее.
- Бога ради, Кристина, перестань разыгрывать из себя святую невинность! - рявкнул он. - Я знаю о твоем ребенке!
- О ребенке?!
Понимая, что все складывается хуже некуда, она, тем не менее, не имела ни малейшего представления о том, почему это произошло. И уж конечно его слова ничуть не прояснили ситуацию.
Вглядываясь в широко открытые, изумленные глаза Кристины, Говард, как ни старался, не мог прочитать в них ничего, кроме искреннего недоумения, и чувствовал, как каменеют его скулы. Способность к столь безупречной имитации чувств позволяла заподозрить, что и все остальное было просто игрой. Все - эмоции, чувственная страстность… Нет, черт побери, последняя, по крайней мере, была настоящей. Никто не в состоянии изобразить ее столь безупречно! Так, может быть, она сейчас чувствует себя столь же ужасно, как и он?
- Я знаю, что ты беременна, Кристина. Твой отец все мне рассказал. Собственно говоря, - признался Говард с горьким смешком, - он даже предложил мне жениться на тебе.
- Жениться? - Это было какое-то безумие, кошмарный сон, который может прерваться в любую минуту.
- Временно, разумеется.
- И ты действительно уверен в том, что я беременна?
Кристина вскочила с софы, умудрившись, несмотря на обнаженную грудь и сползшую на бедра юбку, сохранить некоторое достоинство.
- Да, уверен, - отрезал Говард.
Она вновь покачала головой, но подобное отрицание очевидного факта лишь усилило его неприязнь. А может быть, Кристина просто слишком вошла в роль и не в состоянии сразу отрешиться от образа инженю? Скорее всего в ее красивой головке уже сложилось какое-то правдоподобное объяснение.
- Но как ты можешь это знать?
Ее вопрос Говард понял по-своему и не поленился объяснить:
- Твой отец держал тебя под постоянным наблюдением… Работала целая бригада частных детективов. Неужели ты думала, что он оставит тебя в покое?
- По правде говоря, я старалась вовсе не думать об этом. - Иначе ей пришлось бы постоянно оглядываться через плечо, а еще лучше сидеть взаперти, не высовывая носа из дому. - Так, значит, о моей беременности тебе сказал отец? - Она все еще никак не могла переварить услышанное.
Говард с трудом оторвал взгляд от обнаженной груди Кристины, понимая, что в своем разочаровании должен винить только себя. Вот что случается, когда судишь о людях лишь по их внешним данным. О чем он только думал, собравшись заняться любовью с Кристиной?
- Если ты хотела сохранить все в тайне, надо было заходить в женскую консультацию с черного хода.
У Кристины вырвался невольный удивленный возглас. Так вот в чем дело!
- Чему, черт побери, ты смеешься? - сердито спросил Говард.
Содрогаясь от смеха, она прошла в другой конец комнаты, сбросив по дороге юбку и оставшись в одних огненно-красных трусиках.
Не в пример хрестоматийным девственницам Кристина вовсе не стыдилась своей наготы. Хотя, по правде говоря, число знакомых Говарду девственниц было весьма ограниченным… точнее, равным нулю. Написанная на его лице циничная ухмылка уступила место болезненной гримасе. Ноги Кристины были стройными и длинными, упругие ягодицы приятно ласкали взор. Талия по сравнению с округлыми бедрами казалась необычайно тонкой, а кожа спины мягкой и шелковистой…
- Послушай… Что это там у тебя? - спросил он при виде свежей ссадины пониже ее плеча.
Повернув голову, Кристина попыталась разглядеть то, о чем говорил Говард, но, потерпев неудачу, потеряла к этому интерес.
- Должно быть, поранилась, когда он притиснул меня к стене, - ответила она безразличным тоном.
- Этот подонок? - взъярился Говард. - Почему ты не сказала мне, что он причинил тебе вред?
- Какой там еще вред! Кроме того, я уже об этом забыла. - Забыла в тот момент, как только увидела тебя, Говард.
- Забыла? Неужели у тебя нет инстинкта самосохранения? - воскликнул он.
Если бы был, тебя бы здесь не было, с горечью подумала Кристина и, вытерев глаза тыльной стороной ладони - нечего ему видеть, что она плачет, - повернулась к Говарду.
- Но ссадину необходимо продезинфицировать, - запротестовал он, тщетно стараясь отвести глаза в сторону.
Двуличное поведение Кристины не делало ее менее желанной в его глазах. Сейчас Говард уже ни на секунду не сомневался в том, что стал участником хорошо продуманной провокации.
Но нет, он не поддастся низменным инстинктам. Этого удовольствия он ей не доставит!