- О чем ты, Кристофер?
- О том, что Маргарет была не способна обидеть и муху. Ты с этим согласна?
- Конечно. Она была очень сердечной и милой женщиной, - подтвердила Одри. - Я не слышала от нее ни одного грубого или лживого слова. Она ни о ком не отзывалась плохо, наоборот, старалась увидеть в людях только хорошее. Ей случалось быть в гневе, но лишь тогда, когда она сталкивалась с человеческой непорядочностью. Помню один случай. Однажды Маргарет наняла прачкой молодую девушку. Ее звали Дороти. У одной из дам, гостившей у нас, пропала дорогая шелковая блузка. Дама уверяла, что положила ее в ящик для стирки, но Дороти клялась, что не видела ее там. Три месяца спустя после отъезда гостей мы с Маргарет делали покупки и заскочили в бар выпить по чашечке кофе. Там была Дороти, и на ней - печально известная блузка. Вы бы видели Маргарет! Она была так разгневана, что не просто уволила воровку, но сделала так, что весь остров узнал о причине увольнения. У Дороти не осталось никаких шансов найти здесь работу. Ей пришлось уехать на материк, - с торжеством закончила Одри.
- А может быть, что-то в этом роде произошло и с моей матерью? - проговорила Элизабет. - Возможно, она тоже что-то украла, а Маргарет, узнав об этом, выгнала ее из дома?
- Но это звучит нелепо, - прокомментировал Кристофер предположение Элизабет.
- Согласна, - поддержала его Одри. - Не забывайте, что они были сестрами, а Маргарет очень трепетно относилась к родным.
- Но тем не менее семейная жизнь у нее не сложилась, - заметила Элизабет.
- Да, она не была счастлива в браке - ответила Одри. - Семьи не получилось. И Маргарет была абсолютно права, когда решилась на развод. К ее ужасу, Хью отнесся к этому безразлично. Я-то всегда считала, что из него не вышел бы хороший отец. Он был обычным плейбоем, которого ничего кроме гольфа и рыбной ловли не интересовало. Страсть к рыбалке его и сгубила - Хью смыло за борт во время шторма. Дело до развода дойти не успело.
Элизабет была вся внимание. Она ловила каждое слово Одри. Кто знает, может быть, за внешне ничего не значащей информацией скрывается нечто более глубокое, что поможет ей во всем разобраться.
- Долгое время Маргарет была безутешна, - продолжала Одри. - Возможно, это нескромно с моей стороны, но именно я привела ее в чувство. Я подкинула ей идею сделать этот дом пансионом, обещала помочь с готовкой и всем прочим. Маргарет воспряла духом сразу, как только в доме появились люди. Она стала настоящей хозяйкой дома, его душой, и раз побывавшие тут люди возвращались сюда снова. Поверьте мне, Элизабет, никто не сомневался в ее искренности, она была добра к людям.
За исключением своей сестры и племянницы, отметила про себя Элизабет.
- Ты абсолютно права, Одри. Она обладала способностью быть терпимой, умела выслушать и понять человека…
Во время длинного монолога Одри Элизабет молчала. Каждое произнесенное ею слово раздражало Элизабет.
Ах, боже мой, какой святой женщиной была моя тетя! А мать моя была чудовищем? Как, впрочем, и я. Потому что хочу продать этот дом и вычеркнуть даже воспоминания о своей семье. Как я могу дорожить ею, если совсем ее не знала. Неужели Одри и Крис не могут понять этого! И почему я должна чувствовать себя виноватой перед тетей Маргарет? Неважно, что натворила моя мать, но, будучи ее родной сестрой, Маргарет могла бы объявиться и пораньше. Потребовалось почти тридцать лет, чтобы проявить участие в судьбе племянницы!
Никакого чувства долга, никакой внутренней потребности исполнить последнюю волю Маргарет Элизабет не испытывала. Единственное, о чем она сожалела, это о том, что не может переместить этот дом в пригород Монреаля. Что могло бы быть лучше, чем жить в таком особняке и ухаживать за ним. Но не на глухом острове посреди океана и не рядом с мистером Деймом!
- Мне принести десерт? - сменила тему Одри.
Элизабет вспомнила банановый пирог. Надо бы поберечь фигуру. Но не успела она отказаться, как Кристофер согласился за обоих, за что получил неодобрительный взгляд Элизабет.
- Боитесь поправиться, мисс Совершенство? - съязвил Кристофер, когда Одри вышла. - Беспокоитесь, что не понравитесь вашему приятелю, если вернетесь не в форме?
- Нет у меня никакого приятеля, - огрызнулась Элизабет и добавила: - В настоящий момент…
- Бедная девочка. Поэтому вы такая раздражительная?
Ну, это уж слишком! - мысленно возмутилась она.
- Да что с вами происходит? Почему вы не перестаете издеваться надо мной, вечно язвите. Что я вам сделала плохого?
- Ничего. Просто имели неосторожность родиться на этот свет, - с горькой усмешкой ответил Кристофер.
- Что, по-видимому, должно означать лишь одно: если бы меня не было, вы бы получили наследство.
- Вовсе не это. Просто, если бы вас не было, я бы в срок закончил свою книгу.
- Не собираюсь вам мешать. Никто не просит тратить на меня ваше драгоценное время и знакомить с красотами острова. Я возьму карту и осмотрю все сама. Запомните, мне от вас ничего не надо! И не стоит лишний раз из-за меня напрягаться! - Казалось, что Элизабет сейчас лопнет от распирающей ее злости.
- Я все прекрасно понимаю. - Кристофер заговорил примирительным тоном. - Но мне бы очень не хотелось нарушить обещание, данное у смертного ложа.
В этот момент вошла Одри и принесла долгожданный десерт. Им оказалась черешня со сливками и фруктовое желе.
Поставив на стол тарелки, Одри огорченно вздохнула.
- Я все слышала, когда выходила из кухни. Вы ссоритесь, как вредные и бестолковые дети. Да будьте же вы великодушны друг к другу! Иначе, честное слово, будете себе сами готовить. Элизабет, позвольте Кристоферу показать вам остров. А ты, Кристофер, будь с гостьей мил и любезен. Договорились?
Одри высказалась в далеко не шутливом тоне. А последний вопрос сопровождался таким твердым взглядом, что он заведомо исключал отрицательный ответ.
- Прости, Одри, мне ужасно стыдно, - после минутной паузы буркнул Кристофер.
- Надеюсь. А теперь улыбнись нашей очаровательной гостье и постарайся использовать свое обаяние, чтобы ей здесь понравилось и она не захотела отсюда уезжать. Ведь именно на это надеялась Маргарет. Иначе зачем бы она просила тебя остаться в доме на месяц, пока здесь будет жить ее племянница?
- Действительно, зачем? - пожал он плечами.
Одри с тяжелым вздохом вышла из комнаты. Элизабет хотела было что-то сказать, но слова замерли у нее на губах, как только его бездонные голубые глаза встретились с ее. Кристофер улыбнулся белозубой улыбкой и приподнял бокал:
- За мое неотразимое обаяние и за то, чтобы вы изменили ваше поспешное решение, - с пафосом произнес он.
Решив поддержать игру, Элизабет ответила приторной улыбкой, продолжив тост:
- За ваши огромные шансы изменить мое решение. Но чтобы вы четче представляли себе сложность задачи, обрисую ваши шансы более образно. Скорее высохнет Ниагарский водопад, чем я соглашусь жить на острове Ларок, - произнесла она без тени сомнения. - Но все-таки желаю вам удачи…
Элизабет проснулась в три часа ночи. Накопившаяся за день усталость свалила ее в постель сразу после ужина. Но теперь, глядя на часы, она поняла, что вряд ли удастся опять заснуть.
Она лежала в уютной двуспальной постели с пологом на четырех столбах и наблюдала, как от свежего ночного бриза слегка раскачиваются кружевные занавески на окнах. По совету Кристофера она не закрыла окон, чтобы ночная прохлада проникала в спальню.
Крис был совсем рядом, в соседней комнате. Их разделяла стена. Всего каких-нибудь полтора фута.
Так близко и так далеко…
Элизабет зарылась в подушки и сдавленно застонала.
Ну почему я так безумно его хочу? Это так безрассудно, так бессмысленно! В его отношении ко мне нет даже чувства симпатии! Может быть, именно в его равнодушии и скрывается причина моей страсти? - размышляла она.
Элизабет не могла не признать, что ее задело отсутствие мужского интереса со стороны Кристофера. Даже те мужчины, с которыми у нее возникали конфликты на работе, давали Элизабет понять, что находят ее очень привлекательной.
Но Крис не поддавался ее чарам. И чем больше она им увлекалась, тем больше совершала ошибок, а он все больше замыкался в себе. А может быть, деловые женщины не в его вкусе? Она не сомневалась, что он просто презирал ее за честолюбие и деловую хватку, презирал ее желание продать фамильный дом и вернуться в Монреаль.
Но это несправедливо! Ну почему она должна отказываться от всего, чего с таким трудом добилась? Где была эта Маргарет, когда Элизабет бедствовала и нуждалась, где она была, когда погибала Элинор, и помощь сестры могла спасти ее?
Нет, совсем не просто вот так, в один момент, перевернуть всю свою жизнь, как это представляют себе Одри и Кристофер.
Если в этой вражде между сестрами Маргарет была пострадавшей стороной, почему она никому не рассказала об этом? Зачем столько лет хранить все в строжайшей тайне?
- Потому что именно тетка была во всем виновата, - прошептала Элизабет. - Только угрызениями совести Маргарет можно объяснить тот факт, что все имущество завещано мне!
Неожиданный скрип половой доски прервал поток мыслей Элизабет. Она насторожилась. Прошло несколько секунд, и она, затаила дыхание, услышала чьи-то едва различимые шаги в коридоре, а затем чуть различимый скрип открывшейся двери. Сердце забилось учащенно. Похоже, Кристоферу тоже не спится. Возможно, он всегда поздно ложится, когда пишет, решила она.
Из-за двери снова донесся какой-то шум. Крис ходил по дому, где-то между столовой и гостиной.
Что он там делает? Обдумывает сюжет? Или наливает себе рюмочку на сон грядущий, гадала Элизабет. Еще днем она заметила, что в гостиной есть просторный бар из резного дерева, в котором на кружевных салфетках стояло огромное количество спиртного: виски, джин, коньяк и многое другое.
То, что Кристофер не спал, а бродил в этот поздний час по дому, разжигало любопытство Элизабет. Что же он все-таки там делает? Почему он, черт побери, не спит?
Шло время. Только где-то около четырех Крис вернулся в свою комнату. Элизабет услышала, как скрипнула кровать. Прошло еще несколько мгновений, и дом погрузился в тишину.
Элизабет не смогла уснуть. Так она и лежала до утра, изводя себя разными догадками. Она понимала, что этот мужчина всецело завладел ее мыслями и желаниями. Он заполнил собою все ее существо, и у нее нет надежды на спасение.
8
- Не правда ли, великолепно? - сказал Кристофер, останавливая "тойоту" и выключая двигатель. Дорога от дома до места, где они остановились, заняла не больше пяти минут.
Теперь с высоты она могла разглядеть то, чего не было видно из дома - живописный вид на береговую линию, золотой песчаный пляж и домики причудливой архитектуры у подножия холма и на его склонах.
- В сохранившихся первых описаниях этого острова авторы сравнивают его с райским уголком, - начал экскурсию Кристофер. - Это моя любимая часть острова. Вот там, вдали, где виден город, в начале прошлого века впервые высадились европейцы. Позднее они основали колонию для заключенных из Англии и Франции. Тюремные здания давно превратились в руины, но те, что были построены для муниципальных нужд, поддерживаются в хорошем состоянии и используются до сих пор. На все это стоит посмотреть как внутри, так и снаружи.
- Только не сегодня, - запротестовала Элизабет, понимая, что на это уйдут часы. Она панически боялась так долго оставаться наедине с Кристофером. Их короткое общение за завтраком и так уже было для нее нелегким испытанием…
После бессонной ночи Элизабет поднялась около семи. Она приняла душ, затем оделась, выбрав светло-коричневые шорты-бермуды и длинную кремовую рубашку навыпуск, сидевшую на ней немного мешковато.
- Чтобы не подчеркивать фигуру, - сказала себе вслух Элизабет, твердо решив поставить крест на своем безответном чувстве к мистеру Дейму.
Она собрала густые волосы в тугой пучок на затылке и решила отказаться от тщательного макияжа, ограничившись лишь тем, что легко провела по губам коралловой помадой и подкрасила ресницы. К столу она вышла с решительным и уверенным видом, но кто бы знал, чего ей это стоило!
Гробовая тишина в комнате Криса порадовала ее. Значит, ее ждет спокойный завтрак в одиночестве. Но не успела Элизабет налить себе кофе, как в кухню вошел Крис в черных боксерских шортах. Вид у него был помятый, но очень возбуждающий.
Элизабет выскользнула из кухни, как только позволила вежливость. Однако сейчас, когда они сидели в маленькой "тойоте", все пути к отступлению были отрезаны, и единственной грустной перспективой маячило провести целое утро вдвоем с опасным для душевного равновесия гидом.
Слава богу, он надел футболку, а не поехал в одних шортах, порадовалась в душе Элизабет. По крайней мере, она могла спокойно смотреть на него, и ее непреодолимое желание прикоснуться к его мускулистой груди немного поутихло.
- А почему вы не хотите осмотреть все сегодня утром? - спросил Кристофер.
- Во-первых, мне необходимо попасть в банк до обеда, - мгновенно ответила она, на ходу придумывая любые причины, чтобы только избежать общения с ним. - Кроме того, мне нужно кое-что купить в магазине. Вы показали мне дорогу, я могу приехать сюда одна в любое время, это в двух шагах от дома.
- Поверьте, бродить здесь одной - это совсем не то. Вам будет намного интереснее, если я расскажу вам историю этих мест. Давайте вернемся сюда сразу после магазина.
- Ну что вы. Разве я могу принять от вас такую жертву! В это время вы пишете книгу. Вы мне сами об этом говорили. Я себе не прощу, если оторву вас от творческого процесса, - с наигранной серьезностью сказала Элизабет.
Его смех удивил ее, ибо в нем появились странные нотки, и она даже не секунду пожалела о своей глупой отговорке.
- Не волнуйтесь, я быстро покажу вам самое интересное и обо всем расскажу очень коротко. Кроме того, не могу себе позволить, чтобы что-то из достопримечательного на этом острове прошло мимо вас. Вы должны влюбиться в Ларок. Такова моя конечная цель. Так что я уж постараюсь. А вот что будете делать вы, когда действительно полюбите Ларок? - спросил Кристофер и стал медленно спускаться с холма.
Элизабет пропустила мимо ушей провокационный вопрос. Она отвернулась и стала смотреть на окрестный пейзаж в боковое окно машины. Элизабет любила водить автомобиль и любила скорость. Сейчас ей казалось, что они не ехали, а стояли на месте или ползли как черепаха. Когда наконец они достигли подножия холма и Кристофер еще больше снизил скорость, она раздраженно вздохнула. Это у него называется быстро? С таким темпом поездка превратится в недельное турне по окрестностям.
- Насколько я знаю, по острову разрешено перемещаться со скоростью сорок миль в час, - раздраженно бросила Элизабет. - Вы что, намеренно надо мной издеваетесь?
- Разрази меня гром, если в этом есть хоть толика правды. Чем быстрее вы все узнаете об острове, тем быстрее я освобожусь от данного мной обещания. К сожалению, ограничение скорости в городе и его окрестностях - до двадцати пяти миль в час. Разве вас не предупредили об этом в аэропорту, сразу после приземления? Вспомните текст объявления по радио: "Водители обязаны пропускать домашний скот…"
Как раз в этот момент идущая вдоль дороги корова сделала неожиданный маневр и встала прямо перед ними. С гомоном за ней дорогу пересекла гусиная ватага.
- Неужели вы так спешите избавиться от моего общества, что готовы нажать на газ и смешать с пылью всю эту веселую компанию? - резко нажав на тормоз, добавил Кристофер.
Элизабет вдруг поняла, что наступил последний момент, когда еще не поздно выбрать один из двух возможных вариантов поведения: либо продолжать отвечать сарказмом на сарказм и тем самым сделать этот месяц не самым приятным в ее жизни, либо попытаться смягчить их противоречия.
Здравый смысл подсказывал, что второй вариант предпочтительнее.
- Почему вы вдруг решили, что мне так неприятна ваша компания? - спросила она с чуть заметной нежностью в голосе.
Дождавшись, когда гуси доберутся до обочины, Кристофер спокойно тронулся с места, и они продолжили путешествие.
- Прошу вас, давайте не будем притворяться…
- Мы же цивилизованные люди, постараемся оставаться друг с другом хотя бы… вежливыми, - перебила Кристофера Элизабет. - Понимаю, вы разочарованы тем, что выполнить последнюю волю Маргарет оказалось непросто. Я прекрасно сознаю, что являюсь воплощением всего того, что вы презираете в женщине. Но позвольте мне заверить вас, что…
- Это неправда, - резко оборвал Элизабет Кристофер, даже не взглянув в ее сторону.
- Теперь я вас прошу, давайте не будем притворяться, - сказала Элизабет, явно передразнивая его.
Кристофер от души расхохотался, и в его смехе чувствовалось приятное удивление, как, впрочем, и в мимолетном взгляде, брошенном в ее сторону.
- Хорошо. Признаюсь, в чем-то вы правы. Многое в вас мне не нравится, а скорее не лично вы, а тот тип женщин, к которому вы принадлежите. Но в интересах мирного сосуществования, а также во избежание исполнения угрозы Одри оставить нас голодными, я готов искренне изображать полное удовлетворение всем происходящим, - закончил он официальным тоном.
- Принимается! - воскликнула она. Кристофер тепло улыбнулся ей в ответ.
Похоже, их решение о временном прекращении огня заложило основы реального перемирия, а может быть, и дружбы. Впервые с момента их встречи они смогли о чем-то договориться, и от этого Элизабет стало очень легко.
Она ответила улыбкой на улыбку.
Но эффект от ее улыбки оказался не тем, которого она ожидала. Добродушное выражение лица Дейма мгновенно исчезло, в глазах мелькнули огоньки холодного недоверия.
- Не прошло и минуты после нашего джентльменского соглашения, а вы уже пытаетесь изобразить, что мое общество вам необыкновенно приятно. Вы явно переигрываете, мисс Неискренность. Кроме того, я прошу вас не давать Одри повод для пустых надежд.
- О чем вы говорите? Не понимаю… - Элизабет даже растерялась от его холодного тона.
- Она весьма романтичная натура. Еще одна улыбка, подобная той, которой вы меня только что одарили, и она может подумать, что вы без ума от меня и еще бог знает что…
Ну о чем можно договориться с человеком, если он негодяй! Как бы я хотела презирать его тело с той же силой, с какой презираю его ядовитый язык! - Элизабет с трудом сдержалась, чтобы не сказать ему в ответ какую-нибудь гадость, но это бы означало возвращение к прежним отношениям.
- Одри достаточно умна, чтобы не делать таких выводов. Я не сомневаюсь, Крис, она сразу поняла, что вы не можете мне нравиться. Так же, как я вам. Я не принимаю мужчин вашего склада. Мне всегда были по душе умные, интеллигентные мужчины, благородные как внешне, так и внутренне. Мне нравится, когда мужчина одержим честолюбивым огнем и стремится добиться максимума и в работе, и в любви, и когда его глаза полны страсти к жизни и… ко мне!
Войдя в ажиотаж от собственных слов, Элизабет уже не могла остановиться.