- Он был таким же изысканным, как и остальные члены нашей семьи, с высоким чувством собственного достоинства. Болезненный, тихий, с постоянной книгой в руках. С того самого момента, когда я едва начала ходить, мне вбивали в голову, что я должна вести себя, как настоящая леди, быть вежливой, осмотрительной и аккуратной.
- И никаких детских забав, да?
- Абсолютно никаких. С тех пор любой беспорядок выводит меня из равновесия.
- Ну, ничего страшного. Все это только внешнее. - Он понизил голос. - Думаю, что внутри вы - женщина глубоко чувствующая, даже страстная. Этого в вас больше, чем чопорности и лицемерия.
- Надеюсь, что так, - Кортни вздохнула. - Может быть, и глубоко в вас спрятан мужчина далеко не такой грубый и неистовый, каким вы кажетесь снаружи?
- Во мне глубоко спрятаны привлекательность и простота, мэм, - не моргнув глазом, парировал Джерет.
- Почему-то мне трудно в это поверить, - улыбнулась Кортни, глядя прямо в голубые задумчивые глаза.
Вернувшись к столу, она разложила ленч на тарелки: сэндвичи с тунцом, картофельные чипсы, салат и яйца.
- О, да у нас будет пир горой, - заметил Джерет.
- Я подумала, что не мешало бы разнообразить ваш стол.
- Ну-ну. А что это у вас с хлебом?
- Рыба. Тунец. - Джерет поморщился, и она нахмурилась: - Вы не любите тунца?
- Просто не переношу. - Кортни обиженно поджала губы.
- Малыш, я съем все, что вы приготовите, даже если это будет кусок глины между двумя камнями.
- Вы можете и не есть мои сэндвичи!
- Сядьте, хватит уж ворчать и суетиться.
Рассерженная, Кортни уселась, надеясь про себя, что неблагодарный хозяин подавится ее тунцом. Однако Джерет налег на картофельный салат и, умяв приличную порцию, спросил:
- Не хотите и себе добавить соуса с перцем?
- Нет уж, благодарю.
Кортни все-таки принесла из кладовки соус и маринованный перец и с ужасом наблюдала, как, взяв сэндвич с тунцом, Джерет Кэлхоун затолкал в него острый стручок, сверху полил соусом и принялся уплетать за обе щеки.
- Не хотите присоединиться? - спросил он.
- Вы могли с тем же успехом есть просто хлеб с перцем.
- Разумеется. Но я решил все же попробовать этот ваш тунец. Малыш, мне очень лестно, что вы так заботитесь обо мне…
Кортни залилась краской, пожалев, что потратила столько времени на приготовление еды.
- Я сделала бы это для любого…
- Не говорите так, - попросил Джерет. - Позвольте мне думать, что вы провели целое утро на кухне только ради меня.
Казалось, он был искренним. Кортни бросила взгляд на него, потом на сэндвичи и пожала плечами:
- Удивляюсь, как это вы еще до сих пор не сожгли желудок.
- Да, вообще-то у меня есть маленький ожог на животе, - глаза его весело заблестели. - Хотите покажу?
- Нет!
Джерет засмеялся и взял ее за подбородок:
- Малыш, да не относитесь вы ко всему так серьезно!
Кортни удивляла резкая смена его настроений - еще недавно они так мило и приятно беседовали о детях, потом. Она вынуждена была признать, что если захочет, Джерет Кэлхоун умеет выглядеть приятным собеседником, несмотря на все насмешки. Но как редко это случается. Внезапно ее мысли вернулись к поцелуям и Кортни бросило в жар.
- О чем это вы сейчас думаете? - поинтересовался Джерет.
- Ни о чем особенном.
- Да ладно уж. Вы алеете, как голландский тюльпан, а говорите: "ничего особенного", - передразнил он. - Что-то не верится. Поделитесь, мне хотелось бы принять участие в ваших размышлениях.
Кортни чувствовала, что теперь уже вся покрывается румянцем, однако попыталась взять себя в руки и взглянула ему прямо в глаза.
- Какой он был, ваш муж? - неожиданно спросил Джерет.
Кортни отвернулась к окну и словно увидела там карие глаза Мейсона, вспомнила, как они темнели, когда он сердился. Меньше всего она хотела обсуждать с Джеретом Кэлхоуном своего бывшего мужа.
- Это было очень давно. А какой была ваша жена?
- Совершенно не представляете себе, правда?
Кортни не поняла, серьезен он или опять смеется.
- Да, на самом деле трудно. Теперь в вашей жизни снова появилась женщина.
Джерет перестал есть и покачал головой:
- Труди? Это секретарь. Она у меня работает.
- Вы работаете? Я думала, что ферма - единственное ваше занятие.
- Да нет. В городе у меня есть контора, но сейчас я редко там бываю. Вместе с женой мы занимались продажей недвижимости. Правда, сердце и тогда к этому не лежало. Сейчас там все сворачивается: я собираюсь закрыть дело. Хочу вплотную заняться выращиванием лошадей, а также больше времени уделять Гаю. Прошли годы, прежде чем я понял, чего же на самом деле хочу в жизни.
В молчании они закончили обед. Джерет протянул руку через стол и дотронулся до ее запястья:
- Малыш, - тихо проговорил он, ласково перебирая ее пальцы. - Я не думаю, что Гай станет еще раз драться с вашим сыном, но если это все-таки случится, скажите мне об этом сразу же.
- Вы не были с ним слишком строги, да?
Джерет нахмурился.
- Нет. Гая не так уж трудно вразумить. Вам тоже необходимо научить Райана себя защищать.
- Я против того, чтобы Райан дрался, - тихо ответила Кортни. Ей очень хотелось убрать руку, но она не осмеливалась нарушить хрупкое равновесие разговора. - Мой сын еще очень мал, и ему ничего не известно о жестокости. - Наконец Кортни сумела отодвинуться и голос ее зазвучал ровнее:
- Думаю, так и должно быть. Райан не должен вырасти хулиганом, рассчитывающим только на свои кулаки.
- Вот черт! Малыш, но так мальчишек не воспитывают. Ребенок обязан уметь защищаться.
- Вы на все смотрите с позиции грубой силы, - заметила Кортни.
Разговор принимал опасный оборот. Джерет подскочил на стуле и, засунув руки за пояс, принялся внимательно изучать ее лицо.
- В физической силе есть много привлекательного, - тихо проговорил он.
Кортни глубоко вздохнула и спросила себя, сможет ли она провести не краснея хоть пять минут в обществе этого человека.
- Не переиначивайте мои слова.
- Ни в коем случае. Я лишь отвечаю на ваше замечание.
- Однако речь шла о детях. Я чувствую, что мне не удастся вас переубедить. Ваши принципы такие же твердолобые, как и вы сами.
Джерет усмехнулся.
- Что вы говорите? Если я отвечу вам сейчас в таком же духе, ваши нежные щечки снова покраснеют. Так что, пожалуй, не буду.
В сердцах Кортни поднялась, собрала грязную посуду и понесла ее в мойку.
- Оставьте, - предложил Джерет, - Гай все вымоет, когда вернется из школы.
- Могу представить, как он это делает!
- Прекрасно. Именно он убирал сегодня после завтрака.
- Так какой же была ваша жена? - повторила свой вопрос Кортни. - Любила перец и так же сквернословила?
- Лия была замечательной. Хотя нет ничего плохого и в том, что люди едят острый перец, иногда даже ругаются. От вас, Малыш, за милю несет ханжеством и снобизмом, - Джерет улыбнулся, - пока вы не начинаете целоваться. Тогда, слава Богу, вам не удается контролировать себя. - Отвернувшись, Кортни сосредоточенно терла стол. - Да оставьте вы хлопоты. Вчера утром я не смог найти и половины своих вещей.
- Я их выстирала.
- Но вы же не стирали мои трусы?
- Разве? - Кортни едва сдержала желание выругаться.
- Прекрасно знаете, что не стирали. Вы аккуратненько замаскировали их рубашкой и оставили на месте. А ваш муж, он сам стирал свое нижнее белье?
- Я ухожу домой. - Кортни стала лихорадочно собирать свои вещи в корзинку.
- Я только поинтересовался…
- Мистер Кэлхоун, вы - мерзкий, сексуально озабоченный репейник! - наконец вырвалось у Кортни.
Джерет ухмыльнулся, встал со стула и повторил:
- Сексуально озабоченный репейник? Вы явно хотите целоваться, несмотря на чопорность и приступы раздражения. Малыш, вам безусловно это нравится.
Вновь залившись краской, Кортни не ответила и еще быстрее принялась заталкивать в корзину пакеты и коробочки.
- Если вы не перестанете суетиться, с вами случится удар.
Никак не отреагировав на уничтожающий взгляд Кортни, Джерет заявил:
- Скоро начинается школьный карнавал, я возьму вас с Райаном на пикник.
- Нет уж, благодарю? Весь ваш пикник будет состоять из перца с пивом.
- Можно прихватить и немного перца. Мальчишки смогут ближе познакомиться.
- Кажется, Гай и Райан и сейчас знакомы достаточно хорошо для того, чтобы не выносить друг друга.
- Вот мы и дадим им шанс подружиться.
- Сомневаюсь, они такие разные.
- Ну и прекрасно, мы с вами тоже не пара сапог, а как подходим.
Кортни так растерялась, что вспылила.
- Как вы можете говорить такие вещи?!
- Если мы можем беседовать о птицах и о детях, то можем… - его глаза потемнели.
- Мне безразлично, что мы можем! Я не собираюсь больше вас слушать. - Неожиданно Кортни осознала весь комизм ситуации и от души рассмеялась. - Извините. Откуда вы так хорошо знаете птиц?
- За одним исключением, я очень люблю птиц. Люблю лошадей и собак. Моя жена Лия много лет была членом общества любителей природы, и я часто ей помогал. Даже купил две пары лебедей для пруда.
- Так это были ваши лебеди? Как здорово. Они великолепны.
- Пожалуй. Ах, да, ведь частично пруд является собственностью заповедника. Конечно, вы видели их. Оказывается, Малыш, в чем-то мы с вами можем достигнуть согласия. И еще я не просто хорошо разбираюсь в птицах, у нас даже была домашняя ворона.
- Тогда как же вы могли стрелять в сокола?
- Не надо путать одно с другим. Ваш сокол ужасно противный. Любая из мелких пташек, на которых он охотится, подтвердит мои слова.
- Мы вырастили Эбенезера и очень любим его. Он ручной и никому не причиняет зла намеренно.
- Все далеко не так, Малыш.
Звук приближающейся к дому автомашины прервал разговор.
- Приехал мой брат, Кент, - выглянув в окно, сообщил Джерет.
- И сколько у вас братьев?
- Два, Лонни и Кент.
Шум мотора прекратился, хлопнула входная дверь, и на крыльце раздались шаги.
- Эй, Джерет, привет! - с порога закричал Кент.
Хозяин представил их друг другу:
- Познакомься с моей соседкой, миссис Кортни Мид. Кортни, это мой брат, Кент Кэлхоун.
- Приветствую вас, - произнес вошедший и направился на кухню.
Он был очень похож на Джерета: такие же каштановые вьющиеся волосы, голубые глаза, но несколько шире в плечах и ниже на пару дюймов. Через мгновение Кортни поняла, что сходство их было чисто внешним.
- Что-то случилось с моей машиной, - заявил Кент, - я надеялся, что ты посмотришь. Что с ногой? Кортни приготовилась к очередному удару но с облегчением услышала.
- Да так, несчастный случай с ружьем.
- Ты сам прострелил себе ногу? Кент удивленно вскинул брови.
- Несчастье произошло по моей вине, вмешалась Кортни. Раз уж Джерет оказался так любезен и признал правду, она тоже в состоянии взять на себя долю ответственности. - Я перепрыгнула через забор и сбила вашего брата с ног поэтому ружье и выстрелило.
Джерет изумленно уставился на нее, словно до него только сейчас дошло, что ситуацию можно рассматривать вот так спокойно и цивилизованно.
- Рана глубокая? - забеспокоился Кент.
- Поверхностная. И хотя чертовски болит, но серьезного ничего.
- Можешь взглянуть на машину?
- Пожалуй. Извините нас, Кортни. Джерет накинул на себя куртку, взял костыли и поковылял к двери.
В окно Кортни видела, как, подняв капот Джерет склонился над двигателем. Через несколько минут вернулся Кент.
- Мне нужен ящик с инструментами. - Он заглянул в кладовку и почесал голову: - Ерунда какая-то, здесь его нет.
- Может, я поищу? - предложила Кортни.
- Да, пожалуйста, Джерет никогда не дружил с порядком, ума не приложу, где он окажется. Это зеленый металлический ящик. Давайте, вы посмотрите в гостиной, а я прочешу спальню.
Они вышли из кухни и, не удержавшись, Кортни заметила:
- Вы совсем не такой грубый, как ваш брат.
- Джерет? Он только кажется грубым. Я уже так привык к его сквернословию и остальным выходкам, что даже и не замечаю этого. Дело в том, что так он защищался от гнева отца, ведь ему доставалось и за нас с Лонни. Он всегда был буфером. Ну, должен же где-то быть этот ящик?! Так, под диваном - нет, на книжной полке - тоже…
- Пойду и я посмотрю, - сказала Кортни, но мысли ее были заняты рассказом Кента. "Буфер между отцом и младшими братьями…" Кент произнес это так небрежно, считая отношения в семье обычным делом. Интересно, что сдерживал этот буфер? Родительскую строгость или более серьезные холодность, гнев? Кортни бродила среди книг и журналов, тщетно разыскивая зеленый ящик.
- Уф, наконец-то я его нашел, - сказал вернувшийся из спальни Кент. Под мышкой он держал ящик с инструментами. Оглянувшись с порога, он вдруг спросил:
- Вы замужем?
- Разведена. У меня есть сын, ему столько же лет, сколько Гаю. - Выдержав испытующий взгляд Кента, Кортни, в свою очередь, решила воспользоваться возможностью и побольше узнать о Джерете Кэлхоуне. С несвойственной ей прямотой она спросила: - Вы говорили, что Джерет всегда защищал вас от отца, что на него первого падал его гнев. Ваш отец был жестоким человеком?
Кент задержался в дверях, его голубые глаза стали холодными и мрачными:
- Он был хуже змеи. Джерету доставалась из-за нас куча затрещин. Вообще-то я и обвиняю отца больше из-за Джерета. - Он улыбнулся, и черты его лица смягчились. - Не позволяйте Джерету кричать на вас. Он только кажется таким грубым, в душе он мягкий, как воск.
- Да, я тоже так думаю.
Кент рассмеялся, и дверь за ним захлопнулась. Кортни подошла к окну. Во дворе с гаечным ключом в руках Джерет Кэлхоун копался в двигателе машины. Кент стоял рядом и, заложив руки за спину, беседовал с братом. В ее душе продолжали звучать слова Кента: "Он мягкий, как воск" и другие: "Страшнее змеи… на него падал весь гнев отца…" Ужасно и грубо!
Наконец, Джерет распрямился, Кент сел за руль и завел машину. Они обменялись еще несколькими словами, Джерет бросил гаечный ключ в ящик с инструментами, порылся в кармане и достал чековую книжку. Подписал чек и передал его Кенту. Тот помахал рукой, и машина резко рванула с места.
Джерет осторожно собрал инструменты и с ящиком в руках захромал в дом. Он вымыл руки и уселся за стол напротив Кортни.
- Теперь машина Кента побегает еще пару недель.
- Хорошо, что он не попросил умыть его и причесать, - сказала Кортни.
Джерет улыбнулся и пожал плечами.
- Привычки и традиции долго не умирают.
- Сколько ему лет?
- Кент - самый младший, ему двадцать пять.
- А о другом брате вы тоже столько заботитесь?
- О Лонни? Куда меньше.
- А о вас кто заботится?
- Я, я и еще раз я. Я - старший из трех братьев. Наша мать умерла, когда родился Кент, отец же считал нас виноватыми во всех своих несчастьях. И если вы полагаете, что я груб, то жаль, вам не удастся познакомиться с ним. Вот уж у кого был крутой нрав. Благодаря этому он долго не задерживался ни на одной работе, - тон Джерета, такой же ровный и бесстрастный, как и у Кента, когда тот рассказывал об отце, заставил Кортни содрогнуться. - Отец умер.
- Я сожалею.
Джерет пожал плечами:
- Кент обручен, Лонни женат, и у него трое мальчишек. - Он рассмеялся. - Вы говорили о драках. Так мальчишки Лонни - просто оголенные провода. Они живут в Нешвилле.
- А чем занимаются ваши братья?
- Кент - строитель, а Лонни - стоматолог. Это у него я вставлял себе зубы, - в широкой улыбке Джерет продемонстрировал превосходные зубы. Трудно было поверить, что это - работа дантиста. - Я веду их финансовые дела. Однако Гая мне хочется вырастить более самостоятельным, чем мои братья.
- Так вот почему вы держите его в черном теле! - Взгляд Кортни упал на часы. - Уже поздно. Я должна идти.
- Сегодня я не могу заниматься своими лошадками, поэтому день кажется таким длинным. Не уезжайте.
- Я ведь приходила, чтобы поговорить о наших детях, и нам это прекрасно удалось. Через час у меня экскурсия по заповеднику с группой школьников.
- Тогда присядь ко мне на колени и поцелуй на прощание.
- Проклятье!.. - Кортни внезапно замолчала, сама шокированная едва не сорвавшейся с ее губ фразой.
- Что с вами случилось? - удивился Джерет.
- Долгое общение с вами не пошло мне на пользу. - Кортни встала.
- Заберите из холодильника салат, вы забыли про него.
Кортни открыла холодильник и, достав коробку, с силой захлопнула дверцу. Повернувшись, она буквально упала в объятия Джерета - так близко он подошел.
- Вы уйдете, и мы потеряем такой чудесный день, - проговорил он, ласково положив ей руку на плечо.
- Уйдите с дороги! Терпеть не могу отталкивать хромающих мужчин.
Тепло от его руки волнами прокатывалось по телу Кортни.
- Я тоже уже не могу терпеть… - понизив голос, Джерет кончиками пальцев гладил ее шею. Каждое прикосновение обжигало, и у Кортни закружилась голова.
- Мистер Кэлхоун, позвольте мне пройти!
- Звучит неубедительно, Малыш. Вам не хватает ветра, чтобы поднять паруса.
- Иногда мне кажется, - медленно заговорила Кортни, - что все ваши беды происходят оттого, что вы очень легкомысленно и поверхностно относитесь к чувствам. То же сказал о вас и Кент.
Пальцами Джерет легонько сжал ее ухо и пощекотал за ним, словно пронзив Кортни тысячами острых иголок.
- А мне иногда кажется поверхностным ваша чопорность. Скажите: "Джерет", - хрипло произнес он, - я хочу услышать, как ты говоришь мне это.
- Ах, каким вы умеете быть надоедливым и досадным, - еле слышно пробормотала Кортни. - Неужели мне придется с вами бороться?
Он улыбнулся, затем стал серьезным:
- Нет, со мной не надо бороться. Мне очень хочется узнать, как у тебя получится назвать меня "Джерет".
Не отрываясь, Кортни смотрела ему в глаза, сердце в ее груди трепетало.
- Джерет, - прошептала она, - ну вот, я выполнила вашу просьбу, теперь очередь за вами - уйдите с дороги.
Джерет отступил, пропуская ее, и Кортни вылетела из дома. Она совершенно запуталась в противоречивых мыслях о Джерете Кэлхоуне, о его трогательном внимании и грубости, насмешливом подшучивании и сексуальных поцелуях. Вспомнила о Кенте, удивляясь его странному поведению: он не предложил раненому брату помощь и не остался ухаживать за ним, наоборот, заставил его, больного, чинить свою машину. "Он был буфером между отцом и младшими братьями"… Возможно, у Джерета были особые причины для такого поведения. Судя по всему, их детство было нелегким, если, едва речь заходила об отце, их лица каменели.
Кортни не сумела отвлечься и во время экскурсии. Она вела школьников по извилистой тропинке, показывая гнезда различных птиц, ждала появления дроздов, чтобы дети смогли рассмотреть их вблизи, но мысли о Джерете Кэлхоуне беспорядочно бродили у нее в голове.