- У духов запах лучше, чем вкус. И все зависит от того, куда ты хочешь, чтобы тебя поцеловали. Я бы положил тебя в ароматную ванну и целовал тебя всю…
- Как быстро можно сделать духи?
- Терпение есть добродетель, ангел мой.
- Я ею не обладаю. - Она спустила с плеча рукавчик блузки. - А я думала, тебе нравится, когда я не добродетельна.
- Это верно, - ответил он и спустил другой ее рукавчик. - А теперь сосредоточься.
- После того как ты только что это сделал?
- Ну-ну, ты же хочешь быть ученым, а ученые игнорируют отвлекающие моменты.
Шутливая нотка в его голосе дала ей понять, что он планирует новые отвлекающие моменты. Очень приятные. Потому она понюхала кофе, попробовала следующий запах и скривилась.
- Нет. Этот просто ужасен.
- Лишайники считаются таинственными.
Она пожала плечами:
- Возможно, я лишена воображения, но мне этот запах не нравится.
- Нет, просто ты честная. Зачем употреблять духи, которые тебе не нравятся?
- Допустим, я хочу, чтобы меня считали таинственной, а не пустышкой.
- Поверь, ты отнюдь не пустышка. В тебе есть глубина. Это ваниль. Сладкая и чувственная.
- Ты, правда, думаешь, что я сладкая?
Он опять удивил ее - увидел в ней то, чего другие не замечали. И заставил по-иному посмотреть на саму себя.
- И чувственная. Дай я покажу тебе кое-что. - Он включил компьютер и вошел в Интернет. - Ты разбираешься в искусстве. Узнаешь эту картину? - И он показал ей экран.
- Нет, но, судя по модели и манере письма, это Россетти.
- Совершенно верно. "Венера Вертикордия".
- И она обнажена до пояса. Гай, это очень в духе Y-хромосомы.
- Она безумно сексуальна. Она думает о возлюбленном. - Он помолчал. - Этот чувственный взгляд… И губы. Она напоминает тебя.
- Значит, ты такой меня видишь? - Эмбер подняла брови, но что-то в его глазах сказало ей, что надо подтолкнуть его еще на шаг дальше. - Принеси мне букет роз из твоего сада, и я буду позировать тебе. - Она указала на картину.
- Правда?
- Правда.
Его дыхание стало хриплым.
- Оставайся здесь. Продолжай нюхать и сортировать ароматы. Я сейчас.
Он действительно хочет принести ей букет его драгоценных роз? Конечно нет. Во-первых, уже темнеет, во-вторых, как только Гай выйдет в сад, прохладный воздух отрезвит его, и он вернется и поворчит на нее за то, что она отвлекла его и предложила сорвать его розы.
И она продолжала нюхать и сортировать ароматы, как он ей показал.
Он оставил компьютер включенным, и Эмбер, чем дольше смотрела на картину, тем яснее видела, чем она так поразила Гая. Женщина на картине была прекрасна, а глаза ее действительно мечтательны. Гай был совершенно прав: Венера думала о любовных усладах, вспоминала ласки возлюбленного. И эти воспоминания вместе с запахом роз и медуницы…
Гай, с букетом роз, влетел в комнату.
- Я оборвал шипы, - сказал он. - Ты можешь прижать розы к своей груди.
Его горящие глаза сказали ей, что он действительно хотел видеть ее в облике Венеры. А она действительно хотела предстать перед ним в этом облике, чтобы у него задрожали колени…
Эмбер вдруг ощутила робость:
- Хорошо. Отвернись. Я скажу, когда можно будет повернуться.
Он пробормотал что-то по-французски, положил розы на край стола и отвернулся.
Она медленно сняла блузку, расстегнула лифчик… Она распустила волосы, собрала розы и прижала к груди. Потом вспомнила, как Гай ласкал ее в ту, первую, ночь, и чуть опустила руку, чтобы открыть грудь.
- Можешь повернуться, - сказала она очень тихо.
Гай повернулся, залился румянцем:
- Бог мой, Эмбер, знаешь ли ты, как ты прекрасна? Если бы я был художником… - Он облизнул губы.
- Если бы ты был художником? - поторопила она.
- Я нарисовал бы тебя и отметил розами те места, куда хочу поцеловать. - Он взял одну розу и провел по ее шее, груди. Коснулся соска розой. Потом губами.
Она вздрогнула. Ей было необходимо чувствовать у себя на груди его губы.
- Гай, - прошептала она.
Непостижимо. Целуя ее, он чувствовал запах роз на ее коже. Хотя это было физически невозможно. Но его голова полна была этим ароматом.
Он взял у Эмбер розы и положил на стол. Потом откинул ее голову назад и провел губами по ее шее, сверху вниз, до того места, где ощущалось биение пульса. А потом взял в рот сосок.
Время, казалось, остановилось. Гай был рад, что Эмбер надела юбку, а не джинсы. Потому что он хотел ее сейчас, немедленно. А ее руки уже расстегивали молнию на его брюках.
А потом он вошел в ее теплую, сладостную глубину и утонул в ней. Ее руки обнимали его за шею, губы прижимались к его губам. И везде были ароматы - ваниль, амбра, розы.
Когда наступила развязка, Гай едва мог думать.
- Извини, - прошептал он. - Я этого не планировал. Я только хотел показать тебе, как делают духи.
- Если вы хотите удовлетворять личные потребности ваших клиентов, месье Лефевр, вы должны заслужить соответствующую репутацию, - сказала она, многозначительно глядя на него.
Он улыбнулся:
- Ты сводишь меня с ума. Ты это знаешь?
- Кажется, это взаимно. Я все еще не могу поверить, что ты сорвал розы ради меня.
- Ты этого стоишь. Ты - такая женщина… - Он вдруг замолчал.
- Что случилось, Гай? - спросила она с тревогой.
- Ничего. Мой новый аромат: "Для такой женщины, как ты". Это будет его девиз.
- Мне нравится, - одобрила Эмбер. - Но я не прошу о сигнальном экземпляре, потому что знаю, ты скажешь "нет".
- Сейчас, на этой стадии, я всем скажу "нет". Не принимай на свой счет. - Он опять поцеловал ее. - Но ты вдохновила меня ты. Никто другой не мог бы это сделать. - Он погладил ее щеку. - Я сейчас вернусь.
Когда он вернулся, Эмбер была полностью одета, а на столе были аккуратно сложены розы и три стопки полосок: "нравится", "не нравится", "не уверена".
- Продолжим делать духи? - спросила она.
- Конечно. - Он осмотрел стопку "нравится". - Ты создала неплохую смесь цветочных ароматов. Ваниль и сандал в основе, амбра сверху, а посередине - роза, жасмин и цветы апельсина. Возьми эти полоски и быстро-быстро помаши ими перед носом. Ты почувствуешь, как будут пахнуть духи.
- Приятно.
- Но?..
- Чего-то тут не хватает, - сказала она.
Он взял одну полоску из стопки "не уверена".
- Попробуй это.
- Нет. Не знаю почему, но мне кажется, это не подходит.
- Интересно. - Он так и подумал. В духах, которыми она обычно пользовалась, были фальшивые ноты. А сюда, да и в любую цветочную смесь, хорошо бы добавить мятлик, но для Эмбер нужно что-то более сладкое. И пряное. - Позволь мне предложить несколько дополнений. Но помни, это твои духи, а не мои. Если тебе не понравится или чего-то еще не будет хватать, так и скажи.
Она помахала полосками перед носом, и ее глаза расширились от удивления.
- Не знаю, что ты сейчас сделал, но это чудесно.
- Я добавил кардамон и герань.
- Идеально. - Она улыбнулась ему. - В нем есть та таинственная нота, которую я и хотела добавить.
Он поцеловал ее в кончик носа:
- Рад доставить тебе удовольствие. Результат надо опробовать за дверью, а не здесь. И сначала понюхай кофе.
Они вышли, и он помахал полосками перед ее носом:
- Ну как?
- Ух, это действительно замечательно!
- Это твои духи. Твоя индивидуальность. Как мы назовем их?
В ее глазах блеснули лукавые искорки, и она сказала:
- "Номер три".
- Очень мило. - Он не удержался и поцеловал ее.
- Значит, это и есть твой новый бизнес-проект? Предлагать клиентам создавать свои собственные духи?
- Я об этом думал. - Гай взял пипетку, капнул по нескольку капель выбранных ею ароматов в отдельный флакон и смешал. - Получай. "Номер три".
- Тебе не нравится это название. Как бы ты назвал эти духи?
- "Вертикордия". В честь той картины.
Она взяла у него флакон и понюхала:
- Спасибо. Я уже пользовалась сегодня духами, так что пока не могу попробовать эти. Как думаешь?
- Да, ароматы смешаются. Сначала смой старые духи.
- Тогда я воспользуюсь ими вечером, после душа. - Она осмотрела флакон. - Ты собираешься продавать духи в простом стеклянном флаконе, как этот?
- Ты хочешь, чтобы я налил их тебе в винную флягу?
- Нет-нет, для меня хорошо и так. Но я уже говорила: мелкие детали значат много. Этот флакон удобен, но непривлекателен. Мне кажется, надо предоставлять клиентам несколько флаконов на выбор, чтобы они уносили личный аромат во флаконе.
- Хорошая мысль.
- И тебе понадобится коробочка. - Эмбер явно была в своей стихии. - Простая, чтобы не отвлекать внимания от духов, но перевязанная красивой лентой. Чтобы она подходила по цвету к флакону или шелковой бумаге, в которую он будет завернут.
- Шелковой бумаге?..
- Если коробочка не подойдет по размеру к личному флакону, флакон надо будет во что-то завернуть, чтобы он не разбился.
Гай с удивлением посмотрел на нее:
- Ты, кажется, понимаешь в искусстве упаковки.
- Потому что я иногда по многу часов упаковываю подарки. И мне нравится добавлять разные мелочи, чтобы люди почувствовали себя особенными. Вышитую ленточку, или тесемку, или немного конфетти в коробке. Говорю тебе, мелочи значат много.
- Как засахаренные лепестки роз на твоем пудинге… - прошептал он.
Глава 8
Следующим утром Гай занимался составлением документации по новому аромату, когда пришло электронное сообщение.
Филипп. Просит о встрече.
Гай вздохнул. У него было такое чувство, что все это кончится разговором с его менеджером в банке. Хотя, если Филипп действительно хочет уйти из компании, удерживать его некрасиво. Но электронные письма ненадежны, особенно если касаются серьезного дела. Гай снял телефонную трубку и набрал номер.
- Это Гай. Я приеду в Грас сегодня во второй половине дня. Хочешь встретиться со мной в офисе?
- В два часа в твоем кабинете, - предложил Филипп.
- Хорошо, - согласился Гай и повесил трубку.
И пошел искать Эмбер. Она читала какой-то журнал и одновременно писала кому-то из своих друзей.
- Я должен вернуться в Грас, - сообщил Гай.
- Какие-то проблемы?
- Нет, - солгал он.
Она сжала его руку:
- Я не слежу за тобой, но у тебя напряженный вид.
- Просто надо кое в чем разобраться.
- Речь идет о твоих новых ароматах? - Она прикусила язычок. - Извини. Я знаю, я не должна была спрашивать. Но мои губы опережают разум.
Он поцеловал ее:
- Это красивые губы.
- Спасибо. - Эмбер помолчала. - Если ты возвращаешься в Грас, значит, мы расстаемся? - Это было бы самое разумное, особенно сейчас, когда в его жизни вот-вот наступит хаос. А втягивать ее в этот хаос нехорошо. - Можно, я буду тебе писать? - спросила она.
Он моргнул:
- Писать?
- То, что ты говорил о личном аромате. Я думала об этом, и у меня возникли кое-какие идеи.
- Почему бы тебе не поделиться ими со мной по дороге в Грас? - Слова вырвались у него прежде, чем он смог их остановить.
- Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой в Грас?
"Скажи ей "нет". Скажи, что передумал". Но губы не слушались.
- Конечно, если ты хочешь поехать.
- Я бы поехала с удовольствием. Я никогда не была в Грасе, этой мировой столице парфюмерии.
Теперь поздно отступать. Да он и не хочет отступать. Он не готов с ней расстаться.
Эмбер собралась быстро, и они, вернув ее машину, взятую напрокат, отправились в Грас.
- Я думала о том, что ты говорил о личном аромате, - сказала Эмбер. - Это гениальная идея. Я смотрю на нее с точки зрения приемов. Много приемов было устроено ради рекламы драгоценностей. Так почему бы не сделать то же с духами? Можно было бы устроить большой званый вечер, чтобы пробудить больший интерес к этой идее.
- Нет!
- Почему нет? - И тут же она поняла: из гордости. - Слушай, я знаю, что ты - мастер-парфюмер и никому не позволишь вмешиваться в создание ароматов. Но если ты получаешь заказ и у тебя есть время, чтобы поучить, ну, например, людей в салоне красоты, парфюмерный прием будет очень кстати. Разве не так?
- Я не рекламирую свою продукцию. Клиенты сами рекомендуют ее друг другу. К тому же она будет продаваться только в Грасе.
- Гай, рекомендации клиентов - это хорошо, но как все узнают о новых духах? Прочитают в Интернете или в журнале?
- То есть надо иметь дело с назойливыми журналистами? Благодарю покорно.
- Они не все назойливые. Некоторые досаждают ужасно, это верно, но некоторые милы. У Элли наверняка сохранились связи с тех пор, как она работала в агентстве. И у меня тоже есть связи. Я могу помочь.
- Я работаю не так, - ответил Гай. - Вчера я решил, что у тебя есть интересные идеи насчет упаковки, и я бы с удовольствием их обсудил. Но никак не рекламу в прессе.
- Гай, у тебя проблемы с прессой?
"Проблемы с прессой? Ха!"
Он шумно выдохнул:
- Ты же знаешь, что я был женат на Вере. Репортеры здорово нам досаждали.
- Издержки профессии, Гай. Будь реалистом. Если ты - восходящая звезда в мире бизнеса и женат на звезде моды, газеты, естественно, стремятся писать о тебе разные сказки. Это романтично, а публика любит романтику. Тираж издания повышается.
- Дело было не в этом.
- А в чем?
- Сказки - это сказки. А то была реальная жизнь, и в ней все пошло наперекосяк. А журналисты хотели сидеть в первом ряду, когда наш брак разваливался.
Эмбер нахмурилась:
- И твой агент по связям с прессой не вмешался?
- У меня нет агента по связям с прессой.
- Ну, Вера была чем-то вроде этого. То есть я хочу сказать, публика думает, что, если ты сам - не мастер пиара, тебе нужен кто-то, кто представил бы тебя в нужном свете.
Раньше это ему никогда не приходило в голову.
- Ты хочешь сказать, что она отделывалась от них, напуская их на меня?
- Откуда мне знать? Я не знакома с Верой, не знаю, что произошло между вами. И я не хотела лезть в твою жизнь…
Гай вздохнул:
- Я знаю. Слушай, если я расскажу тебе, ты, возможно, поймешь, почему я не хочу иметь дела с прессой, и перестанешь меня уговаривать. - Минуту он молчал, обуреваемый воспоминаниями. - Нам с Верой не надо было вступать в брак с самого начала. По крайней мере, она не должна была бросать работу.
- Она бросила работу, чтобы быть с тобой?
- Мне кажется, она думала, что я буду заниматься парфюмерией часа два в день, а потом возвращаться домой, к ней.
- Значит, она не очень хорошо тебя знала, - сказала Эмбер. - Или не понимала, как ты работаешь. Но почему бы ей было не создать, скажем, свою косметику под твои ароматы?
Он пожал плечами:
- Ей это было не нужно. Возможно, все было бы хорошо, если бы мы жили в Париже, где у нее есть друзья. Или в Ницце, или в Каннах, где ее окружали бы люди ее уровня. Ей очень не нравилось быть одной. - Он криво усмехнулся. - Когда я был на работе, она доводила меня до отчаяния: звонила каждые пять минут. Не потому, что хотела сказать что-то важное, а просто от скуки. Ей нужно было постоянно перед кем-то красоваться.
- Ты обвинял в этом и меня, - с обидой в голосе сказала Эмбер.
- Ты не такая, как она. Ну, не часто бываешь такой, - заметил Гай. - Это была не ее вина. Она хотела внимания больше, чем я мог ей дать. А я не понял ее. Ей всегда надо было быть знаменитостью. Она тосковала по прежней жизни. А я думал, что она горда и капризна, и сделал самое худшее из того, что можно было сделать: заперся в лаборатории в поисках тишины и покоя. Она решила, что я ее игнорирую. А я просто хотел избежать ссор с ней.
- И чтобы она перестала бросаться разными предметами? - На его лице отразилось удивление, и она сухо добавила: - Я помню, что ты говорил, когда расчесывал мне волосы.
- Да, она швыряла разные предметы. Поэтому-то я и перенес мою коллекцию ароматов в мастерскую. Пока я держал флаконы дома, она первым делом хватала их. - Он закатил глаза. - Так погибли некоторые лучшие мои сокровища.
- Ох, - покачала головой Эмбер. - Это скверно.
- После того случая все стало еще хуже. Кто знает, если бы она не бросила работу ради меня или если бы я так не старался вывести мой парфюмерный дом на широкую дорогу и не пропадал так подолгу на работе, наша жизнь сложилась бы иначе? - Он пожал плечами. - А потом позвонил ее агент и предложил ей вернуться к работе. Я думал, так будет лучше. Если мы оба будем заняты, то станем больше ценить время, которое можем провести вдвоем. Но она поехала в Нью-Йорк, встретила там фотографа, который уделял ей больше внимания, чем я, и… потребовала развода.
- Тебе, наверное, было тяжело. Но может быть, все к лучшему, раз вы так мучили друг друга.
- Да. Я не мог так жить. - Он вздохнул. - Ужаснее всего было внимание прессы. Они пронюхали про ее роман с этим фотографом. Им нужно было грязное белье. Они требовали, чтобы я описал свои чувства, чтобы залил слезами и яростью первые полосы их газет. Мне это было противно, Эмбер. Все эти вопросы, претензии! Я не находил себе места. Они были везде. Дома, в офисе, в лаборатории… Поэтому я и не рекламирую свою продукцию в прессе. Филипп зол на меня. Мой партнер считает, что я должен идти к ним на поклон. Но я работаю не так. Не хочу, чтобы за мной шпионили.
Особенно сейчас: если журналисты начнут копаться в поисках грязи, как тогда, когда он расходился с Верой, они могут разнюхать, что он ходит к врачам. И узнают о его аносмии. И одному богу ведомо, что тогда будет. Нет, нельзя подпускать к себе журналистов, пока не найдется какой-то выход.
- Не всякая пресса плоха, Гай, - мягко сказала Эмбер. - Мне очень жаль, что тебе причинили столько неприятностей. Но тут все было бы по-другому. Это будет какой-нибудь журнал, где пишут о разных товарах, о том, как сделать так, чтобы человек почувствовал себя уникальным, достойным любви. Такой подход действительно способен озарить чью-то жизнь. Это будет теплый, добрый рассказ.
- Нет! - отрезал Гай.
Невозможный упрямец! Должен же он видеть, что пресса принесет пользу его бизнесу! Хотя она понимала, что журналисты, конечно, не обойдут молчанием историю с Верой и разбередят старые раны.
- Давай сменим тему, - предложил Гай. - Добро пожаловать в парфюмерную столицу мира!