Не сказать, чтобы ей не приходилось видеть подобного раньше. На калифорнийских пляжах она каждый день могла любоваться загорелыми молодыми людьми, демонстрирующими себя красоткам в бикини. Блестя мускулами, эти великолепные молодые люди соревновались в спортивных играх и мужественно кряхтели на тренажерах. Но чем больше они старались, тем больше это напоминало Сьюзен любовные турниры животных, которые она видела в научно-популярных программах по телевизору. В них самцы ревели и самодовольно расхаживали перед спокойно наблюдавшими за ними самками. Сьюзен никогда не могла до конца понять этого. Ей казалось, что поведению животных не хватало взаимной гармонии, и смотреть на это было грустно.
Но здесь… Мужские качества Шона Форрестера выглядели совершенно иначе. Может быть, размышляла она, потому что здесь не игра, а работа, у которой есть настоящая цель. Это делало зрелище захватывающим.
Она улыбнулась, и именно в этот момент Шон выпрямился, быстро обернулся и посмотрел на нее. Ей совершенно нечего было смущаться, но она покраснела, как будто, наблюдая за тем, как он работает, занималась чем-то неприличным. Его лицо горело от напряжения, а глаза стали совсем светлыми.
- Вы можете начинать, - сказал он, указывая топором на кучу поленьев.
С чувством, похожим на ужас, Сьюзен поняла, что смотрит на его рот, на то, как движутся его губы. Она крепко зажмурилась и, не поднимая головы, бросилась собирать поленья.
- Я буду вон в том валежнике, - услышала она за своей спиной. Она кивнула, не отвечая и не поднимая глаз. Ей отчаянно хотелось спрятаться за стенами дома, где он не мог ее видеть.
Закончив складывать первую поленницу, Сьюзен почувствовала, что ей стало жарко. Она сняла куртку, повесила ее на голый куст перед дверью и вытерла лоб рукавом свитера.
- Хватит? - услышала она его голос из валежника, где уже собралась вторая куча дров.
- Нет! - крикнула она в ответ, неожиданно почувствовав, что без куртки прохладно, а на душе у нее легко, может быть, впервые с той минуты, когда она села в самолет в Лос-Анджелесе.
Каждый продолжал свою работу. Из валежника доносился ровный стук топора, но она старалась не смотреть в ту сторону.
Уже спустя много времени, выйдя из-под навеса за следующей охапкой, она поняла, что дров больше не осталось и что стук топора больше не слышен.
- Я здесь, внизу! - крикнул Шон из джипа.
Сьюзен, заслонив глаза от солнца и сощурившись, поглядела туда.
- Что вы делаете?
Не отвечая, он достал что-то из-под брезента и стал подниматься вверх, направляясь к ней. Она увидела, что в руках у него коробка с пивом.
Подойдя к ней, он буквально рухнул на землю, достал две банки и похлопал по земле ладонью.
- Вы здорово работаете, - сказал он, открывая банку и протягивая ей. - Садитесь, отдохните.
Она взяла пиво, но садиться не стала.
- Ладно вам, Сьюзен. Я никому не скажу, что вы дружески распили пиво с презренным Шоном Форрестером.
- Не в этом дело, - сказала она быстро, хотя, может быть, дело было именно в этом. - Наверное, сначала нужно закончить…
- Но мы все сделали. Вы сложили под навесом столько дров, что бедняге, которому они понадобятся, негде будет повернуться. Не заметили?
Она неохотно опустилась на землю, оставив между ним и собой приличное расстояние. Ноющее от усталости тело постепенно расслабилось.
Шон сделал большой глоток из своей банки, глубоко вздохнул, и Сьюзен подумала, что из этого получился бы отличный рекламный ролик.
Она поднесла свою банку к губам и с наслаждением ощутила вкус ледяной жидкости, затем обхватила руками колени и поглядела на удивительный ковер пурпурных, розовых и желтых красок.
- Ничто так не успокаивает душу, как небольшое физическое утомление, да? - сказал он, задумчиво глядя вдаль. Неожиданно Сьюзен почувствовала на себе его взгляд. - Вам знакома тяжелая работа. Что вы делали все эти годы, когда жили над прачечной?
Она слегка улыбнулась, не подозревая, как похорошело при этом ее лицо.
- Работала там. У них было много клиентов - рестораны, гостиницы - работы хватало. До этого я даже не подозревала, что у меня есть мускулы.
- Не самая подходящая работа для молодой девушки.
Сьюзен пожала плечами.
- Этим я пять лет оплачивала счета.
Шон помолчал, но она чувствовала, что он все еще смотрит на нее. Она сделала вид, что не замечает этого.
- Вас выгнали из вашего собственного дома, да? - наконец спросил он, и она посмотрела на него с удивлением.
- О чем это вы?
Он повернулся к ней и облокотился на левую руку.
- Когда умер ваш отец, мачеха стала его наследницей, так?
Сьюзен хмуро смотрела на банку с пивом.
- Она была его женой.
- А вы его дочерью. Но она осталась жить в вашем доме, а вы переехали в комнату над прачечной.
Она крепко сжала губы.
- Все закончилось нормально.
Глаза Шона сузились, потемнели, и в них появился тот же гневный блеск, который она видела вчера, когда он защищал Алекса.
- Вам должен был помочь адвокат. Это ваш дом, а не ее. Мачехе следовало жить над прачечной, а не вам. Ваши права обязаны защищать, и кто-то должен был об этом позаботиться. Кто-то должен…
- Все закончилось нормально, - медленно повторила она, тщательно выговаривая каждое слово.
- Все закончилось не нормально. Вас обманули. Господи, вы были совсем ребенком… - он резко остановился, заметив, что на ее лице появилось какое-то странное выражение, потом отвернулся. - Я не переношу несправедливость, - пробормотал он.
Сьюзен уже забыла, когда в последний раз испытывала это необыкновенное чувство тепла, возникающее от присутствия надежного защитника. Она так давно привыкла рассчитывать только на собственные силы, что это чувство совершенно затопило ее.
Она посмотрела в его волевое лицо, на котором появилось выражение сильного ожесточения, закрыла глаза и снова медленно открыла их, как если бы ее ослепила яркая вспышка света. Этот образ Шона Форрестера полностью противоречил тому, чем этот человек казался ей прежде.
- Вы всегда, встаете на защиту обиженных? - тихо спросила она.
Он повернулся и внимательно посмотрел на нее. Его глаза стали совсем темными, и их цвет напоминал океанские волны в штормовую погоду.
- Я? Да бросьте! Я же - Шон Форрестер. Помните? Предающий доверчивых друзей и соблазняющий невинных женщин. - Он задержал на ее лице взгляд чуть дольше, чем следовало бы, и Сьюзен почувствовала, что неудержимо краснеет. Она резко отвернулась и услышала за своей спиной глубокий вздох. - Скажите, я еще могу отговорить вас писать этот сценарий? - мягко спросил он.
Она удивленно обернулась.
- А почему вы хотите это сделать?
Возможно, если бы его взгляд не оставался таким серьезным, если бы она не чувствовала усталости или ее голова не была затуманена несколькими глотками пива - возможно, тогда бы она отреагировала иначе. Но сейчас, когда его рука коснулась ее лица, она не пошевелилась.
- Потому, что я не хочу вас в это вмешивать, Сьюзен.
Он во второй раз назвал ее по имени, и в его голосе слышалось что-то такое, от чего по коже побежали мурашки.
Его влажные пальцы холодили щеку. Она почувствовала, как ледяная капля воды с дерева скатилась с подбородка в ямку на шее.
Он так пристально смотрел на эту капельку, словно прикасался к ней, и Сьюзен почувствовала себя на пороге чего-то неизвестного и неизбежного. Это, пожалуй, самый волнующий момент в ее жизни, не очень богатой эротическими переживаниями, и она была глубоко потрясена.
Это его пальцы дрожат на моей щеке, или моя щека дрожит под его пальцами? - спрашивала себя Сьюзен. Почему он так пристально смотрит?
Наивные, детские вопросы, которые она задавала самой себе, смущали Сьюзен. Сейчас совершенно ничего не происходит, насмешливо подумала она. Что с того, что он смотрит так сосредоточенно, а тебе так трудно дышать? Шон Форрестер не собирается соблазнять тебя - во-первых, потому, что это было бы глупо в подобных обстоятельствах, а во-вторых, потому, что ты так же обольстительна, как бревно. Просто ты безнадежно неопытна и понятия не имеешь о том, что это значит, когда тебя соблазняют.
Сьюзен прерывисто вздохнула, он перевел глаза на ее лицо, и она тотчас утратила чувство реальности. Теперь она ощущала только его жгучий взгляд.
Когда Шон наконец заговорил, Сьюзен показалось, что его слова не были произнесены вслух, а просто передались ей.
- Если бы я мог сейчас сделать то, что действительно хочу… - пробормотал он, и его незаконченная фраза повисла в воздухе.
Но, боже мой, разве не это он сейчас делает?
Он соблазняет ее. И это так же легко для него, как дыхание. Он соблазняет ее - женщину, настолько недоверчиво относящуюся ко всем мужчинам, что никому из них не удалось дотронуться до нее.
Она заговорила в тот момент, когда он отнял руку от ее щеки, подумав, что уже никогда не узнает, что могло бы произойти дальше.
- У вас это хорошо получается, да? - холодно спросила она, и его рука замерла в воздухе. - Удивительно, как Джудит удалось устоять перед вами.
Он быстро убрал руку, и глаза его сверкнули.
- Я знал, что это произойдет. - В его голосе звучала какая-то странная покорность. - Я знал это в ту минуту, когда вы переступили порог моего дома.
Она не поняла, почему именно этот момент так запомнился ему, но отбросила этот вопрос.
- Вы знали, что начнете ухаживать за мной, или знали, что я это отвергну, как Джудит? - произнесла она запальчиво.
Его глаза сузились, и он отвернулся.
Отвернулся. Они всегда отворачиваются, когда попадаются на собственной лжи, сказал ей внутренний голос.
- Да что с вами, боже мой? - вдруг резко сказал Шон и взглянул на нее с яростью. - Вы считаете, что желание прикоснуться к вам автоматически означает, будто я хотел и эту стерву тоже? Вы когда-нибудь встречали Джудит Рентой?
Вопрос застал ее врасплох, и тщательно подготовленное выражение лица сменилось на сконфуженное. Он быстро допил пиво, вскочил, смял в руке жестяную банку и с силой бросил вниз к дороге.
- Пойдемте. - Он схватил ее за руку, рывком поднял на ноги и потащил под гору.
- Что?.. Подождите! Стойте! - закричала она, упираясь каблуками в землю и свободной рукой пытаясь разжать его пальцы, крепко обхватившие запястье. - Я никуда с вами не пойду.
- Пойдете, - прошипел он, потянув ее за собой. Чтобы не потерять равновесие, ей пришлось сделать шаг вперед. - Мы покончим с этим прямо сейчас!
У Сьюзен перехватило дыхание, и она сделала единственное, что могла придумать в этой ситуации, - села на землю.
Это так удивило Шона, что он выпустил ее руку и остановился.
- Что вы делаете?
Быстро моргая и сжимая руки, чтобы они не дрожали, она закричала на него:
- Нет, это вы что делаете? Тащите меня, как какую-нибудь… - она не закончила фразу, потому что голос ее предательски задрожал.
Он нетерпеливо нахмурился.
- Я собираюсь отвезти вас домой, вот что я делаю. Там вы возьмете ваш проклятый блокнот или диктофон, или чем вы там пользуетесь, и выслушаете - так как вы сами выразили согласие - все то, что я собираюсь вам сообщить. - Он замолчал, перевел дыхание и посмотрел вдаль. - А затем сможете сделать то, о чем мечтаете с самого приезда сюда: вы сядете в свою машину и уедете отсюда.
- Хорошо! - она попыталась произнести это сурово, но голос прозвучал слишком слабо для этого. Она поднялась с земли и молча отряхнула джинсы. - Хорошо, - повторила она, бросая на него яростный взгляд.
Шон выдержал этот взгляд, но уголок его рта дрогнул.
- Очень сильно сказано, - пробормотал он, но отвернулся слишком поздно: она уже увидела, что он улыбается.
5
Сьюзен молчала всю дорогу домой, которую они проделали на сумасшедшей скорости. Вчера она не могла бы себе представить, что ей будет так страшно слушать рассказ, ради которого она сюда приехала. Она боялась, что не поверит ему.
Одним прикосновением, взглядом и несколькими словами Шон открыл в ней чувства, которые она не надеялась испытать в своей жизни, и будь он даже действительно тем негодяем, каким объявляла его Джудит Рентой в своей книге, Сьюзен ничего не хотела об этом знать. Если ее сердце разбужено дурным человеком, то где же тогда добродетель любви? В ней самой?
Она скорее согласна вырубить на дрова целый лес, чем узнать, что Шон Форрестер не тот человек, каким она считала его до их встречи.
А если его версия событий того рокового дня окажется совершенно неправдоподобной? - думала Сьюзен с тоской. Если она будет такой лживой, что это сразу станет понятно?
Джип подпрыгнул на ухабе, и в ней пробудились старые защитные инстинкты. Тогда ты узнаешь правду, холодно ответила она себе на свои же вопросы. И лучше узнать об этом сейчас, пока не слишком поздно.
Рот ее решительно сжался, но в голубых глазах появилась печаль, которой не было раньше. И пока джип мчался вперед, мысли ее возвращались назад, к склону холма, к тем драгоценным минутам, которые неожиданно засверкали в ее одинокой жизни. Надо же было, чтобы именно Шон Форрестер, человек, которого обвиняли в предательстве и разрушении чужих жизней, сумел открыть для нее волшебную сказку пробуждающейся чувственности! Он говорил только о том, что желает ее, желает дотронуться до нее. Ничего еще не было сказано о любви, но для женщины, которая никогда раньше не испытывала жаркого дыхания мужской страсти, само ее предчувствие уже стало необыкновенным даром.
Сьюзен быстро закрыла глаза и стиснула зубы, как раз в тот момент, когда джип остановился перед домом.
- Возьмите то, что вам нужно для работы, - сказал Шон, выключив двигатель. - Я буду ждать вас на крыльце.
Не глядя на него, она поспешила в дом, боясь, что он раскроет ее чувства.
- Взять, что мне нужно, - бормотала она, поднимаясь по лестнице и подходя к своей комнате. - Отлично. Мне нужно, чтобы здесь был Дональд. Мне нужно оказаться в Калифорнии, в моем маленьком домике. Мне нужно, чтобы Шон Форрестер был безобразным коротышкой с маленькими глазками.
Вдруг поняв, что разговаривает сама с собой в пустой комнате, Сьюзен замолчала и беспомощно огляделась. Ее взгляд упал на старую сумку, в которой лежал затрепанный экземпляр "Заледеневшего сердца", испещренный пометками на полях. Она достала книгу и стала рассматривать фотографию Джудит Рентой на обложке, ту самую, которая стояла на столе Шона Форрестера.
Какой мужчина не попытался бы соблазнить такую женщину? - думала она, глядя на безупречно правильные черты лица, прекрасно уложенные темные волосы, глаза, взгляд которых был надменным и чувственным одновременно - все то, что отличает по-настоящему красивых женщин.
Конечно, он должен непременно желать ее. Ведь он мужчина. А все мужчины мечтают именно о таких женщинах…
Но скоро ее мысли приобрели другое направление.
В то время как мозг Сьюзен был занят мыслями о Джудит, ее подсознание словно жило особой жизнью. Повинуясь его тайному импульсу, Сьюзен пальцами прикоснулась к щеке, и недавно пережитое ощущение возникло вновь с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Воображение легко дорисовало сцену, начатую в реальности. Она живо представила себе, как голова Шона склонилась к ней, и невольно вздрогнула, словно ощутив влажное прикосновение его губ. Он уткнулся лицом в ее шею и…
Сьюзен затаила дыхание, потрясенная, силой собственного воображения. Сколько раз она пользовалась им, создавая образы, трогающие души незнакомых людей, но никогда до настоящего дня не удавалось испытать его силу самой.
Ей стало страшно. Осознав, что она желает его не только эмоционально и духовно, но и физически, Сьюзен ужаснулась.
Какая жестокая насмешка судьбы в том, что когда я оказалась в волшебной сказке любви, то встретилась не с прекрасным принцем, а попала в руки злого волшебника!
Сьюзен сняла куртку и провела рукой по свитеру, стряхивая упрямо цепляющийся за ткань сухой лист. От ее движений ткань натянулась, четко обрисовав грудь. Заметны стали очертания шелкового белья и даже напрягшиеся соски. Бросив взгляд в зеркало, Сьюзен резко одернула свитер, не желая признавать даже перед собой столь явное доказательство ее неутоленного желания мужской ласки. В смятении она поспешила в ванную, плеснула в лицо холодной воды, распушила рукой короткие волосы и только после этого спустилась вниз.
Шон сидел на крыльце, уставившись в одну точку. Когда Сьюзен села рядом, он взглянул на нее, жестом предлагая ей выбрать напиток на маленьком столике. Она посмотрела на стакан виски, который он держал в руке, и покачала головой:
- Спасибо, я не хочу.
Поставив диктофон на стол, она медлила и не нажимала кнопку, надеясь, что он не заметил, как дрогнул ее голос.
- Вы готовы?
Он посмотрел на нее - безразличным взглядом, отметила она про себя - и кивнул.
Сьюзен включила диктофон и посмотрела на пустой блокнот на коленях.
Шон глубоко вздохнул, затем спокойно сказал:
- Я никогда не пытался соблазнить Джудит Рентой. Зачем мне это было нужно?
Сьюзен нахмурилась, вспоминая фотографию восхитительной женщины, слишком прекрасной, почти нереальной.
- Она очень красивая женщина.
Он презрительно хмыкнул.
- Мир переполнен красивыми женщинами.
- Но она была здесь.
Прежде чем заговорить опять, он посмотрел на нее долгим взглядом.
- Это необходимое условие? Я пытаюсь соблазнить всех женщин, до которых могу дотянуться? Вы считаете, именно это происходит сейчас между нами?
Она сжала губы, внимательно рассматривая синюю точку на бумаге.
- Между нами ничего не происходит.
- Вы действительно так считаете?
Сьюзен выключила диктофон. Она не хотела, чтобы он объяснял причину того, что произошло в лесу: что бы он ни сказал, грубая реальность слов разрушит хрупкое, волшебное воспоминание, которое ей так дорого.
- Вы будете рассказывать то, что собирались, или нет?
Шон помолчал, внимательно глядя на нее, потом неохотно кивнул головой и опять уставился вдаль.
- Это Джудит Рентой пыталась соблазнить меня в тот день.
Сьюзен посмотрела на него с удивлением. Этого она никак не ожидала.
- Но это смешно, - пробормотала она.
У него под кожей заиграли желваки, слова падали, как камни:
- Не так смешно, если знать Джудит. Она собиралась замуж за Алекса из-за его денег, а затем узнала, что у меня их больше. Все очень просто.
Сьюзен ошеломленно молчала.
- Но… она же принадлежит к высшему обществу, - сказала она наконец, как будто это объясняло, почему Джудит не может быть расчетливой авантюристкой.
- Но совершенно разорена, - сказал Шон. - Тип, встречающийся гораздо чаще, чем вы думаете. Ее семья давно бедна.
Сьюзен хмуро смотрела в блокнот, пытаясь найти в его рассказе противоречия.
- Итак, Алекс вошел в тот момент, когда Джудит пыталась соблазнить вас?
Он медленно кивнул, сжимая пальцами переносицу.
- Наверное, я был дураком, что сразу не заметил этого. Она действовала не особенно тонко: слишком откровенный взгляд, непристойное замечание, "случайное" прикосновение - это продолжалось весь день. В конце концов, она потеряла терпение и сказала об этом прямо.