Она отрезала небольшой кусочек ягненка. Он был сочным и восхитительным, но сейчас вкуса она не чувствовала. Их разговор казался слишком… легким, хотя в действительности они обсуждали серьезные темы.
На несколько минут они сосредоточились на еде. Антонио сказал, что это был один из лучших стейков, которые он пробовал, и Орла почувствовала волнение и гордость.
После недолгой паузы она первой нарушила молчание:
– Я всегда хотела дом. Настоящий дом. Я так завидовала своим друзьям, когда приходила к ним в гости. Закрывая дверь своего дома, они оставались наедине только с самыми близкими. Не пойми меня неправильно. Я знаю, как мне повезло. Я получила прекрасное образование. Но иногда… мне хотелось иметь свой собственный уголок, в котором я могла заниматься чем угодно, зная, что никто не нарушит моего уединения в любой момент.
Минуту Антонио молчал, а затем произнес:
– У нас мог быть настоящий дом… но мы были отрезаны от остального мира. Нас отвозили из престижной закрытой школы в огромный и безрадостный дом с кучей нянек и прислуги. Наши родители постоянно жили в отелях… Мы были предоставлены сами себе. Когда мне было пятнадцать, наша мать бросила семью…
Орла почувствовала, как что-то кольнуло в сердце. Все знали историю Лилианы Чатсфилд. Она бросила семью, оставив новорожденного младенца и шестерых детей. В то время и начала осыпаться позолота с империи Чатсфилдов.
Мать Орлы, несмотря на свое эгоистичное поведение, никогда не бросала свою семью.
– Она поступила жестоко. И ты никогда ее больше не видел?
Антонио промокнул губы льняной салфеткой и покачал головой. У Орлы было четкое ощущение, что он больше не собирался рассказывать об этом периоде своей жизни. В голове у нее промелькнули воспоминания того времени, когда ей было восемнадцать или девятнадцать и она видела в газетах фотографии Антонио, выходящего из ночного клуба с компанией полуголых девиц.
Она могла вспомнить, каким дьявольски красивым он тогда был – молодым и намного менее дерзким, нежели сейчас. Неудивительно, что Орла не узнала его той ночью в баре. Это было прямо перед его исчезновением, а затем и остальные представители клана Чатсфилдов выросли и завидной регулярностью стали попадать на страницы желтых газет.
Только несколько недель назад младшая сестра Антонио Кара, сногсшибательная красотка, попала под объективы фотоаппаратов папарацци, впутавшись в неприятную историю. Орла вдруг осознала, что Антонио, как и она сама, в юном возрасте взял непосильный груз ответственности на свои плечи… Никогда раньше она не думала, что у нее было что-то общее с этими привилегированными Чатсфилдами. Это открытие ее не обрадовало.
– Я полагаю, ты не виделся со своими братьями и сестрами, с тех пор как вернулся?
Ни один мускул не дрогнул на его лице, но Орла чувствовала, как он напрягся. Он взял стакан в свою большую руку, медленно делая глоток.
– Нет, – наконец он ответил. – Не виделся. Они все уже выросли, с тех пор как я уехал.
Его губы сжались в тонкую ниточку.
– Отец часто упрекал меня в том, что я не могу стать достойно опорой своим братьям и сестрам.
Орла осторожно спросила:
– Между вами была борьба?
Антонио коротко кивнул:
– Это касалось моего брата Николо. Он сильно пострадал в пожаре, когда ему было тринадцать. После несчастного случая Николо стал замкнутым и нелюдимым. Я знал, что он никогда не смирится с тем, что произошло, но отец считал, что он просто притворяется.
В груди у Орлы что-то болезненно сжалось: Антонио, будучи совсем молодым, старался изо всех сил помочь своим братьям и сестрам. Она хотела поговорить об этом, но, когда официант вновь подошел к их столику, она с удивлением обнаружила, что они вдвоем выпили две бутылки вина.
Орла была ошеломлена этим разговором. Они совершенно отклонились от темы и перестали говорить об отстраненных и деловых вещах. Она ловила едва ли не каждое слово Антонио, словно девочка-подросток, с любовью взирающая на своего кумира.
Желая немного привести мысли в порядок, она заказала кофе. Антонио Чатсфилд доказал, что он гораздо более интересный и глубокий человек, чем она могла когда-либо подумать.
Когда им принесли кофе, Орла поинтересовалась:
– Так почему ты вернулся именно сейчас?
Глаза Антонио сверкнули.
– Я думал, мы не будем касаться провокационных тем.
Орла вздернула подбородок.
Антонио сделал глоток кофе, поставил свою чашку на стол и горько усмехнулся:
– Я вернулся домой сейчас ради моей сестры Луциллы. Когда я ушел из дома, она взвалила ответственность за воспитание наших братьев и сестер на свои плечи, а также взяла управление делами в свои руки. Она попросила меня проконтролировать ход этой сделки… именно поэтому я здесь.
Он пронзил Орлу мрачным взглядом.
– Если ты пытаешься выяснить, как скоро я снова уеду, Орла, не трать свое время. Ты будешь под моим пристальным вниманием до тех пор, пока мы не станем владельцами "Кеннеди групп". А это произойдет… рано или поздно.
Орла так крепко сжала кофейную чашку, что боялась ее разбить. Она не могла отделаться от этого пристального взгляда. В голосе Антонио слышались стальные нотки.
Он был предан своей семье. После всего, что он сказал ей только что, она могла с легкостью представить, насколько окрепли узы, связывающие членов его семьи после ухода матери. Она поставила так же много на эту сделку, как и он.
Внезапно к Орле вернулась способность мыслить, несмотря на то что было выпито немалое количество вина. Она заставила себя допить кофе и промокнула губы салфеткой.
– Мне пора возвращаться. Это был долгий день, а завтра рано утром приезжают важные гости. – Ее голос звучал легко.
Антонио улыбнулся, но сейчас его улыбка больше пугала, чем завораживала. Холодок пробежал по спине Орлы. Она не могла поверить, что всего несколько ночей назад она была близка с этим мужчиной.
– Я провожу тебя до твоей комнаты.
Увидев решимость на его лице, она поняла, что спорить было бесполезно.
– Хорошо, – напряженно выдавила она, – будь так любезен.
Щеки Орлы горели. От вина, или от желания, или… от понимания, что эта битва неизбежно будет ею проиграна?
К своему удивлению, Антонио осознал, что ему была неприятна мысль о ее возможном проигрыше. Орла много и упорно работала, и это заслуживало похвалы. Он наблюдал за ней последние пару дней, и она не подозревала об этом. Она была неутомима: вставала с рассветом и ложилась поздней ночью. Всегда одинаково вежливая и отзывчивая с гостями и с персоналом. На самом деле именно такой подход отсутствовал в отелях Чатсфилдов, в основном из-за их масштабов и успешности.
У "Кеннеди групп" был этот персональный подход, и Антонио должен был признать, что легендарное ирландское гостеприимство имело прямое к этому отношение. Он видел, как Орла совершенно искренне улыбалась тому официанту. Гости любили и ценили внимание, а служащие были искренне преданны.
Орла шла перед ним через зал ресторана, движение ее бедер угадывалось сквозь шелк платья. Со спины ее шея казалась особенно уязвимой. Орла заколола волосы наверх, и Антонио пришлось бороться с желанием распустить их, чтобы они рассыпались по плечам, как это было той ночью. Казалось, с тех пор прошла вечность, и тогда они были другими людьми. Незнакомцами. Любовниками.
Холл был пуст. Орла подошла к стойке регистрации, чтобы поговорить с администраторами, а затем направилась к Антонио, ожидавшему лифт.
Пока она приближалась к нему, напряжение между ними возрастало. Антонио нажал на кнопку, и двери плавно открылись. Войдя внутрь, он вопросительно посмотрел на нее, и после напряженной молчаливой битвы она процедила:
– Пятый этаж. Пожалуйста.
Орла заметила, что он не нажал кнопку своего этажа. Она чувствовала себя очень маленькой в этом маленьком пространстве, и Антонио невольно вспоминал, какой смелой она была в ту ночь. А после этого… какой нежной и трогательной она была, как отзывалась на малейшее его прикосновение. Желание вновь овладело им, и он надеялся, что она не заметит этого.
Словно борясь с такими же чувственными воспоминаниями, Орла произнесла:
– Нет необходимости провожать меня до двери. Ради всего святого, мы не в криминальном районе поздно ночью.
Антонио просто не мог отвести от нее взгляд, не в силах контролировать эрекцию. Синева ее глаз, нежная кожа и копна огненно-рыжих волос манили его. Желание было слишком велико. Даже во время службы в армии он не заводил ни с кем отношений, предпочитая ждать отпуска. В итоге он гордился своей способностью сохранять контроль… но только не теперь.
Стараясь скрыть свое отчаяние, он медленно протянул:
– Я настаиваю. Я хочу доказать тебе, что могу быть джентльменом.
– Я тебе верю. Правда, – пылко заявила Орла, и Антонио почувствовал себя виноватым.
Но потом дверь открылась, и Антонио указал ей на выход. Ее комната находилась в конце коридора. В ту же секунду, когда дверь открылась, она быстро повернулась, и жилка на ее шее предательски забилась. Он вспомнил биение ее пульса под своей ладонью этим вечером, и его пульс также участился.
– Хорошо, спасибо. Вот и мой номер.
Антонио понимал, что она стремилась свести все к шутке. Напоминая себе, что все это было лишь частью игры, которая должна была вывести из равновесия эту женщину, он произнес:
– Ты не собираешься впустить меня?
– Конечно нет.
Антонио усмехнулся ее ледяному тону и сухо заметил:
– Мне нужно напомнить тебе, что не стоит изображать оскорбленную невинность.
– Мы оба знали, что никто из нас не невинен, – пробормотала она.
Он уже собирался признать поражение, развернуться и покинуть комнату, когда она открыла дверь шире и, насупившись, сказала:
– Ради бога, теперь ты можешь убедиться, что никто не вломился в мой номер, и уйти…
При этих словах кровь гулко застучала в жилах Антонио, а в брюках стало тесно. Орла отступила, и он вошел в номер. В то же время едва слышный аромат донесся до него, такой непохожий на обычный гостиничный запах. Это был ее аромат, и ему пришлось приложить усилия, чтобы не замереть посреди комнаты.
Орла полностью изменила обстановку, чтобы создать домашнюю атмосферу, о которой говорила в ресторане. Все предметы в комнате были кремового оттенка: большой удобный диван и низкий столик с двумя креслами, современный телевизор и музыкальный центр, красивые акварели на стенах. Все это впечатлило его, отдаваясь эхом давно забытого желания иметь свой собственный дом и… спокойствие.
Все было чистым и аккуратным. Книжные полки располагались на стене.
Внимание Антонио привлекла одна акварель. На ней был изображена прекрасная дикая природа на фоне моря в зеленых и голубых тонах. Орла незаметно подошла к Антонио.
– Это Сли Хэд в Керри, недалеко от того места, откуда мы родом, на западе Ирландии. – Казалось, ее хриплый голос затронул все нервные окончания.
Как ни хотелось ему признавать, но что-то в картине затронуло его чувства, кипевшие в нем долгое время. Что-то изменилось. Вещи перестали быть такими четкими и простыми. Да, он хотел соблазнить эту женщину и заставить ее заключить сделку для блага сестры, но сейчас… он будто заглянул ей в душу. И это окончательно сбило его с толку.
Орле захотелось кричать в этой оглушительной тишине, когда Антонио неотрывно смотрел на картину, словно она висела в галерее, а не в ее комнате. Обычно она трепетно относилась к своему уединению, но Антонио застыл в дверном проеме, такой мужественный и притягательный… что-то внутри ее дрогнуло, и что-то дикое и необузданное дало о себе знать. Как и в ту ночь.
Она никогда не разрешала даже персоналу отеля входить в свои комнаты и убирала их самостоятельно. Она боялась, что кто-то переложит вещи в ее отсутствие.
Разговор за ужином в ресторане необъяснимо изменил в ней что-то. Ее самозащита дала сбой. Холодное решительное "нет" в конце концов сменилось тем, что она после некоторых колебаний впустила его к себе в номер.
– Я думаю, теперь мы можем признать, что я в безопасности, – скрестив руки на груди, произнесла она напряженно.
Антонио медленно повернулся и пристально посмотрел на нее. Орла перестала дышать, тепло разлилось по ее телу. В своем темном костюме и светло-серой рубашке с открытым воротом он выглядел невероятно мужественным и в то же время элегантным. Но малейшее его движение источало опасность.
Орла едва скрывала дрожь, пока он плавно приближался к ней. Он дотронулся до ее волос, и они рассыпались по плечам яркими локонами. Возбуждение иголочками пробежало по всему телу.
– Подожди, что ты делаешь? – Она попыталась его остановить.
Глаза Антонио сверкали темным блеском.
– Собираюсь заняться с тобой любовью, – сказал он глубоким низким голосом. – Потому что ты мучила меня все эти дни. Потому что я не смогу выйти отсюда, не прикоснувшись к тебе. Но если ты не хочешь, скажи это сейчас, Орла, потому что это единственный шанс, когда ты можешь сказать "нет".
Орла судорожно сглотнула. Все ее тело отзывалось трепетом на его слова, звеня от нетерпения и предвкушения, но остатки самообладания давали о себе знать. Если она сейчас скажет "да"… все будет иначе. Та ночь была вызвана временным помутнением рассудка. Сейчас Орла могла позволить себе быть слабой.
– Нет, – прошептала она неуверенно. – Я не хочу этого.
Лицо Антонио стало жестким, слова Орлы сбили его с толку. Орла уже знала, что ей предстояло вынести очередную бессонную ночь, и чувствовала горечь внутри, а ее тело не желало соглашаться с ее словами.
Когда Антонио отступил назад, расстояние между ними показалось ей бездонной пропастью. Он развернулся, и что-то древнее и примитивное пробудилось в ней. Антонио был практически у самой двери, когда отчаянный и дикий крик вырвался у нее из груди:
– Стой!
Глава 6
Антонио остановился в дверях, улыбаясь. Но он не спешил оборачиваться. Она знала, это был решающий момент. Отбросив всякую осторожность, она позвала его, нуждаясь в нем, точно так же как нуждалась в воздухе.
– Стой. – На этот раз голос Орлы прозвучал увереннее и тверже. – Я не хочу, чтобы ты уходил. Останься.
Антонио повернулся, и в ту же секунду все встало на свои места. Теперь она была уверена, что это правильно.
Он выглядел страстным и неудержимым, даже в мягком свете его лицо не утратило рельефных очертаний. Перед ней был настоящий самец.
– Иди сюда, – хрипло сказал он.
Все мысли, казалось, вылетели из головы, уступив место инстинкту. Их тела словно сплавились друг с другом. Ее рука обвилась вокруг его шеи, а он зарылся в ее волосы, крепко прижимая к своему сильному телу. Их поцелуи были страстными и отчаянными, словно Антонио и Орла боялись, что им не хватит ночи для наслаждения.
Антонио оторвался и резко сказал:
– Спальня. Пойдем в спальню.
Орла сделала глубокий вдох, поражаясь тому, как быстро бьется ее сердце.
– Дверь слева.
Как только эти слова сорвались с ее губ, руки Антонио подхватили ее, и он осторожно понес через гостиную в спальню. Не в состоянии удержаться, Орла прикоснулась к его скулам и почувствовала колкость его щетины. Она сгорала от желания.
Мягкий свет лампы заливал комнату, создавая атмосферу полумрака. Антонио остановился перед кроватью и медленно поставил Орлу на ноги, тесно прижимая ее к своему телу. Не сводя с него глаз, она сбросила туфли. Он потянулся к крошечным пуговицам спереди ее платья, но расстегнуть их оказалось невыполнимой задачей для него.
Орла отбросила его руки.
– Позволь мне. – Ее пальцы также дрожали. Она закусила губу, и Антонио обхватил рукой ее подбородок, проведя большим пальцем по нижней губе.
Наконец прервав бесполезное занятие с пуговицами, он хрипло произнес что-то на французском и наклонил ее голову, накрывая ее губы своими губами. Пламя желания обжигало их обоих, и уже ее собственные руки в нетерпении расстегивали пуговицы на его рубашке.
Сняв пиджак, Орла в спешке расстегнула рубашку, с наслаждением гладя его обнаженную грудь. Влажное тепло разлилось между ее ног, Антонио приподнял платье, его рука проникла под шелковую ткань ее трусиков. Он нежно сжимал ее ягодицы, заставляя тихо стонать и плотнее прижиматься к нему. Когда пальцы нашли клитор, она громко застонала. Их губы слились, а дыхания остановились. Ловкими движениями Антонио ласкал ее лоно. Орла отпрянула от него и посмотрела в эти темные-темные глаза, потрясенная, каким диким и неистовым было их обоюдное желание.
– Ты нужна мне. Сейчас.
Тело Орлы немедленно отозвалось, будто внутри ее зажгли пламя. Антонио расстегнул ремень и одним движением снял брюки и трусы. Орла уже не могла ждать ни секунды, когда она увидела силу его возбуждения. До этого его член казался ей большим, но сейчас был просто огромным.
Антонио наклонился и снял с нее белье. Не в состоянии больше стоять на ногах, Орла села на кровать. Антонио задрал платье вверх, пока оно не превратилось в бесформенную шелковую массу вокруг ее талии. Орла знала, что должна чувствовать себя распущенной или даже развратной, но она не могла полностью это осознать, мысли затуманились. Антонио выпрямился, и в этот момент он был похож на высокого и благородного воина. Потом он сел в кресло напротив ее кровати. Она неловко приподнялась на локтях, чтобы внимательно рассмотреть его, напряженного и задумчивого. Он разорвал упаковку с презервативом и с легкостью надел его.
– Иди ко мне, Орла.
Орла как-то сумела подняться с кровати, платье упало к ногам. Антонио притянул ее к себе за талию, и ей пришлось широко развести ноги в стороны, так что колени оказались тесно зажаты между его ногами и креслом.
Она задохнулась, чувствуя его напряженную плоть. С диким рычанием он разорвал ее шелковое платье, и пуговицы со звоном полетели на пол. К своему удивлению, вместо того чтобы злиться, Орла почувствовала волнение из-за его нетерпеливости.
Антонио посмотрел на нее:
– Я куплю тебе новое платье.
Через мгновение он сорвал бюстгальтер с ее груди. Он накрыл ее грудь своими руками, сжимая твердые соски. Руки Орлы были все еще немного скованы из-за платья, которое Антонио снял не до конца, отчего ее чувства только обострились. Она откинула голову и зажмурила глаза, испытывая восхитительные ощущения. Его член касался ее возбужденной плоти. Он немного подвинулся, готовый войти в нее. Внутри Орлы все сжималось от жадного нетерпения. И в тот момент, когда он вошел в нее, он впился губами в ее грудь, неистово посасывая ее соски.
Орла с силой вцепилась в его волосы. Она едва сдерживала крик, чувствуя в себе движения его большого и твердого члена. Он заполнял ее целиком, даже больше, чем в ее смелых фантазиях. Его губы не отрывались от ее губ, а тело было словно вплавлено в нее. Он оторвал свои губы и посмотрел ей в глаза и медленно, уверенно приподнял и опустил ее, растягивая пытку.
Орла хотела самостоятельно продолжить движения бедер, повинуясь желаниям своего тела, и между ними с Антонио произошла напряженная мысленная борьба. Их лица раскраснелись, дыхание участилось. Она положила руку на высокую спинку кресла за его головой, чтобы за что-то держаться. Она взмывала и падала вниз, двигаясь вместе с ним в неистовом ритме.