– Я всегда знал, – медленно проговорил он, – что-то было не так, когда ты ушла. Я не мог понять, что это. Думал, что дело во мне, что я разочаровал тебя. И это было так, я знал. Но ты не поэтому не вернулась и не попыталась начать все заново. Это из-за.
Клара закончила:
– Из-за того, что Айви была для меня важнее.
– Вот почему я не мог заводить детей: до меня не доходило, что другие люди могут так много для меня значить. – Джейкоб наклонил стакан и допил последние капли бренди.
Клара нахмурилась:
– Ты хочешь сказать, что ты эгоист? Потому что ты трудоголик и частенько забывал, что за стенами офиса есть жизнь? По-моему, твой план идеального Рождества говорит о том, что ты в состоянии подумать о других, когда захочешь.
У Джейкоба в мозгу промелькнуло: "Не говори всего". Но… это его последний шанс. Вряд ли у него будет еще возможность объясниться с ней, чтобы она поняла, каким мужем он был и почему.
Джейкоб смотрел ей в глаза и заметил в них слабую искорку. Ему привиделось или нет? Неужели до сих пор существует связь между ними? Ниточка, которая тянет их друг к другу, спустя все эти годы?
А вдруг правда разорвет эту ниточку? Или, наоборот, правда привяжет ее к нему снова?
– Я однажды совершил ужасную ошибку, – произнес он.
– Только однажды, Джейкоб? Да я совершала сотни ошибок. – Она, конечно, шутит, потому что откуда ей знать о том, что его рассказ совсем не веселый. – Что случилось?
– Мои родители. Они пошли в гости на Рождество и оставили меня с Хизер. Мне было шестнадцать, Хизер – шесть. Я злился, потому что рассчитывал провести время с друзьями, а вместо этого сидел нянькой с сестрой. – Через стол на него смотрели широко раскрытые глаза Клары. Она напряженно ждала, хотя должна была знать, что все закончится благополучно, раз Хизер жива.
Джейкоб помнил каждый момент, помнил запах елки в холле, запах пряностей для глинтвейна в кастрюле на плите.
– Я на кухне занимался химическими опытами. Я, кажется, говорил тебе, что собирался стать ученым.
Клара покачала головой:
– Нет, не говорил. Ты хотел быть ученым, как твой отец?
– Да, как отец. – Он сглотнул слюну. – Я отправил Хизер лечь пораньше спать, чтобы она мне не мешала. Я пробовал один опыт, о котором прочитал… пламя в бутылке, когда зазвонил телефон. Я отошел от стола. – Господи, как ясно он все видит. и чувствует ужас, застрявший где-то в глотке. Словно это происходит снова и на этот раз он не сможет этого остановить. – Я был далеко, когда услыхал взрыв. А потом крик Хизер. – Ком в глотке разросся и душил его. – Эксперимент. Пламя должно было оставаться в бутылке, сжигая метанол, но я что-то напутал, и произошел взрыв. А когда я вернулся. Хизер.
– Господи, Джейкоб, – прошептала Клара, потянулась к нему и взяла за руку.
Он с благодарностью сжал ей пальцы.
– Она спустилась вниз посмотреть, что я делаю. Она оказалась у стола, когда произошел взрыв. Ее руки.
– Я видела шрамы, – сказала Клара. – Но я не думала. Она всегда закрывала руки одеждой, поэтому я не осмелилась спросить. А наверное, надо было.
– Нет. Мы не. Никто в семье не говорит об этом. Мы делаем вид, что несчастья никогда не было. – Хотя не проходило и дня, чтобы Джейкоб не думал об этом. – Отец считает, что нам повезло. Хизер подняла руки, чтобы закрыться, когда бутылка взорвалась, но огонь попал на пижаму. Я схватил плед и накинул на нее, сбив пламя, но. – Джейкоб с трудом перевел дух. – Пожарник сказал, что она обгорела бы сильнее, если бы я не действовал так быстро. Если бы у нее загорелись волосы, ее тогда невозможно было бы узнать. Она могла ослепнуть.
Клара крепче сжала ему руку.
– Но она не ослепла. С ней все обошлось. Она сейчас вместе с родителями ждет, когда расчистят снег. Она здорова, Джейкоб.
"Она жива". Сколько раз по утрам это было его первой мыслью. Хизер жива, а все остальное можно преодолеть: неудавшуюся сделку, трудное решение по бизнесу. Но с тех пор уже ничто не было прежним. Родители больше не смотрели на него, как раньше. Они любили его – он это знал. Возможно, они простили его, но не смогли любить его так же, как раньше, до несчастья с их маленькой девочкой, причиной которого он стал. И доверить ему заботу о людях нельзя.
Ему повезло. Так сказал отец. Но Джейкоб знал, что он не сможет снова полагаться на свое везение. Свою долю везения он израсходовал, и все, что у него осталось, – это напряженная, упорная работа.
И решимость больше не подводить семью. И никогда больше не нести ответственность за ребенка.
Он думал, что брак ему доступен, а в результате он Клару подвел. И тут провал. Он не обращал на нее внимания, как и на Хизер в тот вечер. Правда, разница была: Клара взрослый человек.
Но он ранил ее своим невниманием, и она ушла. Винить ее за это он не мог.
Клара не отпускала руки Джейкоба. Сердце разрывалась от сочувствия и боли за того мальчика-подростка. Мальчик в шестнадцать лет повел себя так, как свойственно его возрасту, пусть и неразумно.
– Джейкоб, ты не виноват, – сказала она.
– Как ты можешь такое говорить? Это полностью моя вина. От начала до конца.
Ужасно, но он прав.
– Ты был ребенком.
– Мне было шестнадцать. Вполне достаточный возраст, чтобы ощущать ответственность. В глазах родителей я не оправдал их доверия.
И себя он так и не простил – это Кларе было ясно. Годами он нес груз своей вины, и это отразилось на всем, что он делал с тех пор.
Даже на его браке с ней.
Клара отняла руку и откинулась на спинку стула. В мозгу словно прокрутилась кинопленка, и она заново просмотрела историю их с Джейкобом отношений. Теперь она смотрела на это другими глазами, и очень многое обрело смысл, чего раньше не было.
Вот где кроется корень его решимости быть успешным ежедневно, в каждый момент. Вот почему он весь отдавался работе, чтобы снова не подвести отца, принести семье славу, деньги и успех и таким образом искупить свою вину перед семьей.
Наконец-то Клара поняла, почему он настолько был против детей. На его попечении был оставлен ребенок, и произошла трагедия.
Полжизни Джейкоб нес в себе эту вину, старался, как только мог, не оказаться неудачником.
Клара успела узнать Джеймса Фостера. Он хороший человек, хороший отец, но… чрезмерно требовательный. Ученый-новатор. Он многого в жизни достиг и ожидал того же от своих детей.
Она могла лишь вообразить, какого рода ожидания вкупе с тяжестью вины вынуждали Джейкоба добиваться собственного успеха.
Клара снова внимательно посмотрела на своего почти бывшего мужа – посмотрела по-новому. Неожиданно мужчина, которого она, как ей представлялось, хорошо знала, оказался абсолютно иным.
И никогда не поняла бы этого, если бы не ко времени начавшийся снегопад, оторвавший их от мира в замке среди шотландских холмов и равнин.
Он – отец ее ребенка. Человек, о котором она всегда думала, что ни дети, ни семья его не интересуют, потому что у него другие приоритеты, то есть успех. Но это была лишь часть правды – она поняла это сейчас.
Он не гонялся за успехом – он убегал от поражения. Потому что Джейкоб Фостер боялся. Страшно боялся не преуспеть. Он напряженно работал, чтобы показать, что он успешен, не подозревая, что ей необходимо совсем другое – чтобы муж был с ней. Вот почему он избегал настоящих семейных отношений – всего того, что Клара сама узнала, когда в ее жизни появилась Айви: что дети, семья и любовь, и все это вместе, помогают легче пережить неудачу и вселяют надежду на то, что после шага назад можно шагнуть вперед.
Джейкоб пропустил четыре года в жизни Айви. Но сможет ли она убедить его, что одна-единственная ошибка подростка не должна разрушить всю его жизнь? Есть ли шанс сделать так, чтобы он не пропустил и следующие годы?
А у нее есть смелость узнать это? Клара не была уверена.
– Все эти годы, – произнесла она, осторожно подбирая слова, – ты винил себя за это?
– Это была моя вина, – опять повторил Джейкоб. – Конечно.
– А Хизер винила тебя? А твой отец? Твоя мать?
– Хизер? По-моему, она не помнит. А мама не хочет об этом говорить, так что я не знаю, что она думает.
Клара считала, что они давно его простили. Но этого недостаточно, если Джейкоб сам не простил себя.
Что касается нежелания Шейлы говорить о несчастье, то Клара могла ее понять. Шейла, разумеется, хотела защитить дочь, стараясь не травмировать ее воспоминаниями, но, отказываясь говорить об этом, она, возможно, и не сознавала, как сильно ранит сына.
– А отец? – Джеймс Фостер обычно отличался справедливостью, но планка успеха у него была очень высока.
– Я. Я уже говорил, он называет тот случай нашим счастливым спасением. Как только Хизер привезли домой из больницы, он заставил меня дать ему обещание никогда в жизни не допускать такого ужасного промаха. И я больше не допустил ничего подобного.
Он прожил свою жизнь, стараясь не оступиться. Что это способно сделать с человеком? И что это сделало с Джейкобом?
– Не допустил, по крайней мере, пока ты от меня не ушла, – добавил он.
Клару словно обдали холодной водой. Он считает их брак своим личным поражением.
– То, что я ушла. это была не только твоя неудача, Джейкоб. Мы были слишком молоды. и мы хотели разные вещи. – Но сейчас она думала о том, как могла бы сложиться у них жизнь, знай она его секрет. Была бы в состоянии донести до него, что постоянное чувство вины приведет его в никуда? Не поздно ли его переубедить?
– Я на самом деле думал, что мы предназначены быть вместе. Только по этой причине я рискнул. Я знал, что не смог бы взвалить на себя заботу о ребенке, но вот позаботиться о тебе я, как мне представлялось, смог бы. Но я ошибался.
У Клары все перевернулось в душе. Она не в силах уйти от него. Она обязана помочь залечить его рану, пусть даже это станет заключительным аккордом в их браке. Но хватит ли у нее смелости показать ему, что есть другая жизнь, жизнь, где ему не нужно будет так опасаться неудач? Жизнь, где есть любовь, и не важно, если что-то пошло не так? Жизнь, где прощение происходит само собой?
А она-то верит, что любовь еще возможна? Не уверена. Но ради Айви она должна узнать.
Одна ночь. Одна ночь, чтобы узнать, решит ли Джейкоб стать частью жизни дочери и простит ли ее за то, что она скрывала от него существование Айви.
Одна ночь, чтобы выяснить, есть ли будущее у их брака.
До того как расчистят снег, ей необходимо это узнать. Узнать наверняка.
Да, ей страшно узнать правду, но ради дочери она пойдет на это.
Спазм в горле мешал говорить, но она все-таки выговорила:
– Пойдем. Я разожгла камин в большой гостиной. Возьмем туда еду и вино – там уютнее. У нас с тобой впереди долгая, долгая ночь.
Глава 15
Джейкоб потер ладонью лицо, глядя на себя в зеркало ванной. Он должен сосредоточиться. Клара ждет его, вероятно, с бокалом вина и праздничным угощением в романтической обстановке у горящего камина. Ясность мысли ему необходима, чтобы не испортить того, что может сейчас произойти.
С Хизер уже ничего не изменится. Шрамы, полученные по его вине, останутся у нее на всю жизнь. С этим он давно смирился и благодарил провидение за то, что она с ними.
Почему он не рассказал Кларе раньше о Хизер? Наверное, не хотел, чтобы она узнала, какие ошибки совершил ее будущий муж. До их брака она всегда смотрела на него с любовью и обожанием.
Ему надо расспросить ее об Айви. Он узнал о том, что он отец, всего-то пару часов назад, не вполне это осознал и сначала испытал ужас, так что не совсем понимает, как ему с этим справиться.
Но Клара поняла наконец его отношение к отцовству. И что она от него хочет?
– Я включила разогревать духовку, – с улыбкой сообщила Клара, когда он открыл дверь. – Напомни мне пойти и поставить туда еду, когда запищит телефон.
– Конечно. – Он взял бокал с вином, который она ему протянула, и улыбнулся в ответ.
– Я подумала, что нам лучше выпить что-нибудь легкое, не очень крепкое, поскольку сейчас всего лишь полпятого.
– Ну, в канун Рождества вино пьют раньше пятичасового чая.
– Вот мы и будем пить вино, а не бренди.
– Ладно.
Клара рассмеялась, подняла бокал, и остатки напряжения у него исчезли. Как ей это удается? Клара всегда умела помочь ему расслабиться, правда, использовала другие способы. Но сейчас это просто ее присутствие, а не массаж, или секс, или вино.
С Кларой ему всегда становилось легче. Неужели он за пять лет забыл об этом? Неужели забыл, как хорошо быть для нее всем, когда на него направлена вся ее любовь и внимание?
И более актуально: что ему сделать, чтобы получить все это снова?
– Итак, мы здесь увязли, – сказала Клара, усаживаясь на диван перед камином, в котором, как она и обещала, трещали разгоревшиеся дрова. – Увязли по крайней мере до утра.
– Ты очень расстроена? – спросил он.
– Да нет, не очень. – Клара улыбнулась. – Но ничего не поделаешь, таковы обстоятельства. Поэтому надо как-то выходить из этой ситуации.
Улыбка у нее сделалась грустной. Вдруг его осенило, как они могли бы провести время.
– Что ты предлагаешь? – спросил он, прокашлявшись, чтобы отогнать заманчивые картинки, нарисовавшиеся в мозгу. Но ведь на самом деле… Занесенный замок на отшибе, потрескивание дров, перед камином овечья шкура, словно в ожидании обнаженных тел.
Но это не про него и не про Клару. Потому что такое было бы неправильно.
А почему?
Клара, задумавшись, прикусила нижнюю губу.
– Ты, наверное, захочешь, чтобы я рассказала тебе немного об Айви.
У Джейкоба стянуло гортань. Айви. Его дочь. Ему сделалось страшно.
– Я бы хотел узнать побольше о том, что произошло после твоего ухода. Что ты сказала своему окружению?
– Какому окружению? У меня не было никакого окружения, пока не появилась Айви и я не встретила Мерри.
– Что ты сказала Мерри? Правду?
– Я сказала ей, что у меня был одноразовый секс после того, как я ушла от тебя, и этот человек не захотел больше иметь со мной никаких общений. Это я говорила всем, кто интересовался, кто отец Айви.
– А ей что ты сказала? – с трудом выдавил Джейкоб. – Айви что ты сказала? – Его дочери!
– Что я очень любила ее отца, но он не мог жить с нами. – Их глаза встретились. – Я сказала правду. Вот почему вернуться было выше моих сил. Я сделала тест на беременность… и поняла, что стою перед выбором: либо ты, либо ребенок. И я выбрала Айви.
– Ты выбрала ложь, – жестко произнес он. – Ты лишила меня права выбора. Отняла у моих родителей право увидеть свою внучку, даже вообще знать о ее существовании. Ты приняла решение, но оно не только твое.
– Беременна была я, и выбор был мой.
– Это моя дочь. – Джейкоб услыхал как бы со стороны свой громкий голос, почти крик. – За пять лет ты не нашла времени сказать мне, что она есть.
– Ты не хотел семьи. ты с самого начала весьма определенно высказался по этому поводу. И мне было уже поздно что-либо изменить в твоих взглядах.
– И что из этого? Я имею право на выбор. Что, по-твоему, я сделал бы? Заставил избавиться от ребенка? – От одной лишь мысли у Джейкоба по коже пробежали мурашки. Если она действительно так о нем думала, значит, вообще его не знала, и весь их брак – сплошная ошибка.
– Нет! – У Клары глаза округлились от ужаса. – Я не. я знала, что ты такого не сделаешь. Нет, Джейкоб, дело не в этом.
– Тогда в чем дело? Почему ты в то время не поговорила со мной?
Клара дрожащей рукой провела по волосам.
– Я не знала, что беременна, когда уходила от тебя. Я сделала десять тестов в ванной отеля, чтобы быть уверенной. Но. я уже ушла от тебя, Джейкоб. И я поняла: с нами это происходило с того дня, как мы поженились. Мы без конца ссорились и снова мирились, а когда мирились, то все было восхитительно, но лишь до того момента, когда ты погружался в следующий деловой проект, и я неделями тебя не видела. Мне было одиноко, ты не обращал на меня внимания… потом все начиналось по-новому: цветы, романтика и тому подобное. Но не надолго. И все шло по кругу. – Клара вздохнула. – Я поняла, что, даже если каким-то чудом ты изменил бы свои взгляды на ребенка, мы не смогли бы воспитать его в такой обстановке. Поэтому я решила не возвращаться.
– А потом? – Джейкоба злили ее ответы. – Клара, прошло пять лет. Неужели ты ни разу не подумала: "О! Может, мне стоит сообщить Джейкобу о нашем ребенке?"
– Конечно, я об этом думала!
– Так что тебя остановило?
– Ты.
Слово прозвучало негромко и упало на него тяжелой каплей. Он не был достаточно хорош – вот в чем дело. Он потерпел неудачу как муж и потерпел бы неудачу как отец.
– Понимаю.
– Не уверена, что понимаешь. – Клара сцепила руки и внимательно смотрела на него. – Я знала, что ты не хотел ребенка. Знала, что Айви будет совершенно тебе не нужна. Ты прямо об этом сказал.
– Выходит, ты избавила меня от неприятности? Ради моего же блага? – Джейкоб не мог поверить тому, что услыхал.
– Нет. Ради блага Айви. Я не желала, чтобы ты оттолкнул ее, чтобы она всю жизнь чувствовала, что она тебе не нужна. Я не смогла бы так поступить с ней. Даже ради тебя.
Джейкоб отвернулся.
– Кажется, я понимаю. И. мне трудно признать, что ты поступила правильно. Ради нас обоих.
– Знаешь, я всегда считала это правильным, но вот уже не одну неделю как не совсем уверена в этом.
– Ты о чем? – Он тут же посмотрел на нее.
– Видишь ли… я думала, что у нас с тобой все кончено… закончилось в тот день, когда я ушла. Но ты так и не подписал документы на развод.
Чем больше она об этом думала, тем больше возникало вопросов.
Она не смогла полностью забыть о Джейкобе, потому что его глаза смотрели на нее каждый день через стол за завтраком – глаза их дочери. Она не могла выбросить его из своих мыслей. Хотя выбросить из жизни ей удалось.
Но скоро снег растает, Джейкоб подпишет документы, и они расстанутся. навсегда. Он никогда не увидит Айви. И ее никогда не увидит.
Если это то, что он действительно хочет. Но ей начинает казаться, что это не совсем так.
– Чего ты от меня хочешь? – спросил Джейкоб, отодвинувшись от нее. – Я рассказал тебе все свои секреты. Ты знаешь все. Итак, что ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты знал: у тебя есть выбор, – медленно произнесла Клара. – У тебя есть дочь, и теперь тебе это известно. Ты можешь проигнорировать этот факт, но не можешь отрицать, что ты этого не знаешь. Поэтому тебе придется решать, хочешь ли ты войти в жизнь Айви?
Она затаила дыхание, ожидая ответа.
– А ты мне позволишь? Если я захочу?
– Конечно. – Клара кивнула. – Но есть условия.
– Догадываюсь. – Джейкоб скрестил руки на груди. – Выкладывай.
– Если ты этого захочешь, то должен быть отцом на все сто процентов. Потому что, как только она тебя встретит… ты становишься ее отцом по-настоящему. Ты должен быть с ней рядом, отвечать за нее. Ты не можешь от нее отмахнуться.
– А если я не смогу?